"Всё хорошо ... Всё будет хорошо"
— зашептал голос во внезапной тишине: абсолютной, такой, что имеет собственный звук, похожий на цикличный звон разбивающейся посуды:"Я прощаю тебя, Виктория ... Я тебя прощаю"
Я задержала дыхание. Тряхнула головой, зажмурилась так крепко, что мышцы вокруг глаз на мгновение онемели, а затем снова прислушалась. Нет, голос никуда не исчез:"Ты тоже должна меня простить. Я просто не могу так ... Я так больше не могу"
Это была моя тётя, но в отличие от других случаев, когда мне выдавалось услышать её голос, теперь он был спокойным и размеренным. Мне казалось, что она мягко улыбалась, склоняя голову на бок, когда записывала это. Я легко представила её в том белом сарафане в мелкий синий цветок и коричневом вязаном кардигане с тонким поясом, делающем её осиную талию ещё тоньше. Её волосы, такие же имбирно-рыжие, как мои собственные, заплетены в длинную косу, спадающую с одного плеча. Она была очень красивая, моя тётя."Я буду счастлива, если ты передумаешь ... А если нет — встретимся на том берегу"
Я не понимала, о чём именно она говорит, но одна вещь являлась мне предельно понятной — эта запись мне не предназначалась. Она предназначалась Виктории. Я встала с места и хотела уже направиться прочь с трибун, как Лидия схватила меня за рукав, останавливая. — Куда ты? — обеспокоенно спросила она. Я приподняла брови в попытке прогнать озадаченность с лица. — В туалет. Скоро вернусь. Лидия ещё мгновение держала меня за кофту, но потом, когда кто-то позади сказал, что я загораживаю ему вид на поле, отпустила, позволив мне уйти. До самого конца ряда и до того, как я спустилась с трибун и исчезла за стадионом, я чувствовала на себе её взгляд. Я просто следовала за внутренним голосом — не тем, который звучал в голове, а тем, который подсказывал, куда именно нужно идти. Я не понимала, как именно это работает. Это даже сложно было назвать рефлексом: словно мой собственный навигатор был настроен только на это место. Мне пришлось угнать машину Стайлза. Я знала, что он никогда не закрывает свой джип, потому что навряд ли найдётся настолько отчаявшийся человек, что захочет угнать машину, ремонт которой в противном случае будет стоить дороже, чем покупка новой. А ещё я знала, что он частенько забывает вытащить ключи из зажигания. И в этот раз мне тоже повезло. Я помнила, как тётя рассказывала истории о том, что иногда оказывалась в неизвестных ей местах, и с трудом находила дорогу домой, потому что совершенно не помнила, как оказывалась там. Я всегда смеялась над этим, думая, что тётя просто всё придумала. Если бы я знала, как сильно тогда ошибалась, потому что теперь сама необъяснимым образом оказывалась у одного и того же места уже в третий раз, хоть и не могла сказать, куда повернула после того, как выехала с парковочного места старшей школы Бэйкон Хиллс. Центральный Банк. Семь часов вечера. Туманное небо. И тётушкин голос, становящийся только громче с каждым моим шагом, направленным в сторону входа. И только внутри я поняла, что теперь он звучал не у меня в голове — теперь он эхом отражался от стен где-то внизу. И мне, наверное, стоило бы послушаться Лиама и не приходить сюда одной, но ноги сами вели меня к сломанному эскалатору, и даже если бы я стала цепляться пальцами за любое препятствие, способное остановить меня, ничего бы не вышло. И именно поэтому я даже не пыталась. Уже у самой двери в ту комнату, из которой буквально вчера я могла слышать голос Виктории Арджент, я поняла, что это ловушка, уготовленная именно мне. Но бежать было поздно, и я толкнула рукой прохладную металлическую дверь."Я прощаю тебя. Я тебя прощаю"
Источником звука оказался допотопный кассетный проигрыватель, стоящий на деревянном столе. Спиной ко мне, упершись ладонями в этот самый стол, стояла женщина с коротко стриженными красными волосами. Одета она была слишком просто: чёрные брюки и чёрная кофта, из-под которой торчал край другой, фиолетовой. Стиль, совершенно не вяжущийся у меня с образом человека, вернувшегося с того света. — Что она говорит? — спросила Виктория, не поворачиваясь. Я не знала, ко мне ли она обращается, но когда повертелась вокруг, поняла, что кроме нас двоих в комнате больше никого не было. — Лиз, что она говорит? — повторила Виктория. Её голос совсем не изменился: всё такой же жёсткий и властный. — Она говорит, что прощает вас, но больше так не может. Она говорит, что если всё будет так, как должно быть, то вы встретитесь на том берегу. Виктория покачала головой, но не отрицательно, а так, словно она знала, что я скажу именно это. — Кристина оставила эту кассету для меня перед тем, как повеситься, но каждый раз, когда я включала её, я слышала лишь скрежет и тихое завывание, словно на ней нет ничего, кроме звука ветра, шуршащего листьями деревьев. Она оставила послание для меня, но единственной, кто мог его услышать, была ты. Женщина развернулась медленно, словно ей было очень тяжело это сделать. Я замерла, ожидая увидеть что-то страшное: возможно, серую и мертвенную кожу, возможно, вспухшие вены как у зомби. Но Виктория Арджент выглядела как ... Виктория Арджент. — Ну здравствуй, Лиз, — произнесла она, практически не размыкая губ. Когда она посмотрела мне в глаза, меня вдруг обуял такой страх, что я не смогла ей ответить. Женщина обернулась через плечо на продолжавший работать проигрыватель и протянула руку, чтобы нажать красную кнопку "стоп". Только тогда я увидела длинные сероватые когти у нее вместо ногтей. Не просто когти — оружие оборотня. — Вы хотели, чтобы я пришла? — с трудом выдавила я. Женщина кивнула и скрестила руки на груди. — Правильнее будет сказать, я надеялась, что ты придёшь, — поправила она. — Вы хотите убить меня? — Тебя — нет. Ведь ты же не лишила жизни мою дочь, верно? — Миссис Арджент ... — Дерек Хейл мёртв, — грубо перебила меня Виктория. — Таким образом он поплатился за мою смерть. Теперь настала очередь Скотта МакКолла. — Но вы живы ... — Разве? — Виктория рассмеялась. — Неужели это, — она махнула в сторону, — можно назвать домом, а это, — она подняла ладонь и растопырила пальцы так, что мне предельно четко был виден каждый острый коготь, — жизнью? Я мертва: меня убили дважды - тогда, когда Дерек Хейл посмел укусить меня, и тогда, когда погибла моя Эллисон. Я смотрела на Викторию, но не видела в ней родителя, мучающегося от потери своего ребёнка — я видела сумасшедшую женщину, одержимую целью, мотивы которой понятны только ей самой. Взгляд её прожигающий карих глаз становился невыносимым, и мне хотелось развернуться и уйти прочь, но я понимала, что меня уже никуда не отпустят. — Но зачем вам нужно было убивать других людей из списка? Тех, кого вы даже не знали? — Людей? ЛЮДЕЙ? Они не люди. Лиз, они монстры. — Как и вы сейчас, — ответила я, а затем увидела, как от ярости вспыхивают глаза Виктории, и тут же добавила: — Как и я. Как и моя тётя. Это сработало. Виктория Арджент знала, кем была моя тётя, но она никогда не считала её монстром. — Кристина — это другое, — подтверждая мои мысли, произнесла Виктория. — А список ... Список был лишь выгодным отвлекающим манёвром для того, чтобы запутать тех, кто искал догадки, а заодно и методом очистки города от мусора. — Тётя возненавидела бы вас, если бы она знала, — прошептала я. — Она умерла из-за того, что вы должны были умереть ... А теперь вы живы и убиваете невиновных, а она ... Она ... Виктория Арджент резко развернулась и мощным движением скинула проигрыватель со стола: тот с громким треском разлетелся на кусочки пластика после соприкосновения со стеной. — Она бы возненавидела вас, если бы узнала, что вы желаете смерти её собственной племяннице ... — я сжала руки в кулаки, словно собиралась пуститься в бой с тем, кто в десятки раз сильнее меня. — Я не хотела тебя убивать! — воскликнула Виктория. — Они не должны были дойти до этой части списка ... До третьей части ... Хочешь узнать, как это работало? Первая часть, скрытая за именем моей дочери, содержала имена тех, чьей смерти я хочу больше всего: Скотт МакКолл, Дерек Хейл, Лидия Мартин, Кира Юкимура - тех, кто видел, как затухает жизнь в глазах Эллисон, но ничего не сделал, чтобы её спасти. Они должны были умереть первыми, и тогда бы всё кончилось, потому что я знаю, где Лоррейн Мартин скрывает ту машину, которая управляет списком. Но Лидия оказалась умнее, чем наёмники, и открыла вторую часть списка, а затем и третью ... Она не должна была этого сделать, понимаешь, Лиз? Она должна была умереть раньше, чем догадалась бы. — Послушайте себя, — я понизила голос. — Вы должны быть рады тому, что остались в живых, а ещё должны были сами прийти на помощь своей дочери и мужу, если знали, что творится в городе ... — я набрала в лёгкие как можно больше воздуха, и сказала то, чего, возможно, говорить не должна была. — Смерть Эллисон — это итог вашего эгоизма и бездействия. Когда Виктория Арджент зарычала, я увидела белые и длинные звериные клыки в её рту. Она сократила расстояние между нами так быстро, что даже если бы у меня была возможность спрятаться, я не успела бы, а затем ударила меня по лицу. Сначала я почувствовала, как что-то капает с подбородка и струится по шее, затекая за воротник, и лишь потом жгучую, невыносимую боль, центром которой являлась моя левая щека. Я вскрикнула, но не как банши, а как человек, которому очень больно. — Как ты смеешь? — процедила Виктория, а затем схватила меня за горло и с силой впечатала в дверь, порог которой я переступила минутами ранее. — Ты понятия не имеешь, о чём говоришь. Я должна была оставаться храброй, как Лидия Мартин. Но проблема была в том, что я была трусливой, как Лиз Мур. И потому я зашептала: — Пожалуйста ... Если вы не хотите меня убивать, отпустите меня ... Виктория склонила голову на бок. — Нет, Лиз, прости, но я не могу. Мне нужно, чтобы ты сделала для меня ещё кое-что. — Ч-что? — Крик банши, Лиз. Я хочу, чтобы ты кричала. — Что вы име ... — КРИЧИ, ЛИЗ! — голос Виктории сорвался на дикий, животный рык. И тогда я закричала - так громко, как не кричала даже тогда, когда нашла половину тела того бедного парня по имени Рид. Я слишком поздно поняла, что с помощью тётиной кассеты Виктория Арджент привлекла меня, а с помощью меня - Скотта МакКолла и его стаю.***
Виктория не стала связывать меня, как это сделал Каратель. Она даже не стала снова бить меня, чтобы продолжать держать в страхе. В её глазах я видела вину за мимолётную слабость и то, что она воспользовалась ею, чтобы порезать мне щёку: как она сама сказала после — я слишком сильно похожа на свою тётю. — Они не придут, — прошептала я. После того, как Виктория опустила меня на ноги, я рухнула на пол и отползла в угол. Горло саднило от продолжительного крика. Женщина не отвечала мне. Казалось, словно она вообще меня не слышала: облокотившись на стол, она смотрела в одну точку на противоположной стене. — Они не придут, — повторила я. И снова мои слова остались без ответа. И когда я, некоторое время спустя, собрав последние силы, хотела снова повторить то, в чём не была уверена, где-то снаружи раздался грохот. — Они пришли, — лишь тогда произнесла Виктория. А затем дверь распахнулась, и в комнату вошёл мистер Арджент. — Крис? — Виктория ... — эмоции на лице мужчины были смешанные: он был рад видеть свою жену живой, но он не понимал, та ли это женщина, которую он когда-то любил. — Крис, уходи. Я не хочу причинять тебе боль, — сказала миссис Арджент. Она шагнула мужу навстречу, но вместо того, чтобы сделать то же самое, мистер Арджент направил на женщину дуло своего пистолета. — Стой. — Крис, мы оба знаем, что ты не станешь стрелять. Я шевельнулась, и взгляд мистера Арджента скользнул ко мне. — Все в порядке? — Я кивнула. — Ты должна уходить. С трудом встав на ноги, я, упираясь рукой в стену, прошла за спиной мистера Арджента, и лишь на пороге бросила мимолётный взгляд через плечо — Виктория Арджент, не отрываясь, смотрела на своего мужа. В её глазах стояли слёзы. — Крис, — услышала я, не успев покинуть комнату. — Ты же не думаешь, что я здесь одна? — Не думаю. И именно поэтому я тоже пришёл не один. А затем, как по сигналу, звуки выстрелов заполнили собой оба этажа уже давно заброшенного Центрального Банка Бэйкон Хиллс. Сквозь них я с трудом различила, как мистер Арджент, не сводя прицел пистолета с груди своей жены, сказал мне, что у нас всех есть не больше десяти минут, чтобы покинуть здание, а затем вытолкнул меня из комнаты и закрыл за мной дверь. Пыль, поднимающаяся от пуль, ударяющих в стены, застилала обзор и застревала в ноздрях, не позволяя вдохнуть полной грудью. Я натянула горло футболки на рот и нос и, прижавшись спиной к стене, двинулась в сторону основной части этажа. Остановившись на углу, я увидела Скотта: в обличии оборотня, он уворачивался от стреляющего человека в чёрном, пытаясь выбить оружие из его рук, а в это время другой наёмник старательно выпускал в его спину свой заряд магазина. Я подметила две пули, прошедшие сквозь плечо и бок Скотта до того, как стрелка сбил с ног Лиам. В другом углу Кира умудрилась поразить уже второго нападающего (первый валялся у неё под ногами, раскинув руки в стороны). Спустя несколько мгновений с громким шумом ещё один человек в чёрном кубарем свалился с первого этажа из огромной дыры в потолке, а за ним в грациозном прыжке зверя появилась Малия. Я видела пятна крови на её белой футболке, но не могла разобрать, кому именно она принадлежит: ей или противнику. — Скотт! Скотт! — я замахала рукой, чтобы привлечь внимание парня. Но тем, кто обернулся, оказался наёмник. Он отвлёкся от Скотта и навёл дуло пистолета на меня. Вместо того, чтобы хотя бы попытаться увильнуть, я замерла на месте и закрыла глаза. Выстрел. Но никакой боли, а лишь резкий толчок в бок, от которого я свалилась на пол, сильно ударившись локтем. — Лиз! Я распахнула глаза. Джордан Пэрриш стоял надо мной, держа пистолет в руке. За его спиной ничком лежал тот, кто хотел поразить меня своей пулей. — Ты в порядке? — Нет, — пискнула я. Джордан протянул мне свободную руку, и я схватилась за неё. — Тебе нужно уходить! — Мистер Арджент ... — Я помогу ему. — Нет, ты не понимаешь! Он сказал, что даёт нам не больше десяти минут ... Мне кажется, нам всем нужно уходить! Последняя часть моих слов повисла в полнейшей тишине — звуки выстрелов прекратили сотрясать помещение. — Скотт? — позвал Джордан, продолжая держать меня за своей спиной. Я видела, что люди в черном, те, что не лежали на полу без движения, опустили своё оружие на пол, поднимая руки вверх, словно принялись сдаваться. Скотт МакКолл, покрытый и своей, и чужой кровью, прихрамывая, вошёл в поле моего зрения, приобнимая за плечи Киру. За ними шёл Лиам, и я тут же сорвалась к нему. Выглядел он ужасно, но не потому, что его лицо покрывала шерсть, а потому, что испачканный в пыли, побелке и крови, он придерживал здоровой левой рукой простреленную правую. — В чём дело? — услышала я голос Джордана, когда остановилась перед Лиамом и аккуратно погладила его по щеке. Мне хотелось обнять Лиама, но я боялась причинить ему боль, и потому лишь продолжала стоять напротив, поджимая губы. — Все контракты аннулированы, — ответил незнакомый мне голос, и я обернулась. Один из мужчин, ещё секунду назад пытавшихся убить меня и моих друзей, поднял в воздух свой мобильный телефон и продемонстрировал дисплей Пэрришу, который продолжал держать его на прицеле. Что там было изображено — мне было не различить, но явно что-то важное, потому что Джордан тут же опустил пистолет. — Где мистер Арджент? — Скотт ... Он сказал, чтобы мы уходили, — произнесла я. МакКолл непонимающе взглянул на меня. — В каком смысле? — Он сказал, что у нас есть не больше десяти минут, чтобы уйти ... Скотт было дёрнулся в сторону той двери, за которой находились Виктория и Крис, но потом вдруг притормозил. — На выход, — сказал он. — Быстрее! Никто не стал медлить, сопротивляться или задавать лишних вопросов: ни мы, ни наёмники. Уже снаружи, когда те, кто пытался нас убить, — (точнее, те из них, кто сам остался в живых) — сели в свою огромную чёрную машину, припаркованную на углу, и тут же вжали на педаль газа по максимуму, исчезая за первым же поворотом, а мы разделились на две машины: джип Стайлза и седан Лидии (они оба, оказывается, всё это время ждали снаружи), — Скотт перевёл грустный взгляд в окно и сказал: — Когда я позвонил Крису и сказал, где прячется Виктория, он долго молчал мне в трубку, прежде чем сказать одну единственную фразу: "В тот раз я не должен был позволить ей уйти, и теперь мне придётся уйти вместе с ней". А затем громкий взрыв потряс округу, и мы с Лиамом, сидящие на заднем сидении джипа Стайлза, развернулись на 180 градусов и прильнули к окну: центральный банк Бэйкон Хиллс рухнул, словно карточный домик, поднимая кольцо пыли вокруг себя и хороня под обломками мистера и миссис Арджент.