Мой персональный дьявол

Мукуро раненым зверем метался по приведенной грешниками в порядок комнате. У него всякое бывало за его бесконечно долгую жизнь, но такого ступора и ощущения безысходности не было ни разу. Обычно он сам доводил людей до беспомощности, а теперь, словно в отмщение, один единственный человек завел его в тупик. Проблема действительно казалась неразрешимой. Савада Тсунаеши. В последнее время все размышления Рокудо так или иначе упирались в бесполезного парнишку. Сначала Хибари с его неконтролируемой яростью и непонятной тягой к мальчишке, теперь его любимый пленник. И если бы на негодование демона Мукуро закрыл бы глаза, в конце концов найдя способ прикончить Саваду, то слова ангела он не мог оставить без внимания. Он ввалился в камеру, пребывая не в лучшем состоянии. Мелкие ушибы и ссадины успели затянуться, пока он спешно спускался на низший уровень, а вот порядком разодранная спина и, кажется, сломанные ребра неустанно напоминали о себе при каждом шаге. Ангел, хотевший было что-то сказать, как только демон переступил порог его камеры, поспешно захлопнул рот и молча уставился на своего мучителя. Он впервые видел его таким. - В верхнем мире что, война какая? – недоуменно спрашивает ангел, когда Мукуро прислоняется спиной к стене, стараясь не совершать лишних движений. - С чего ты взял? – Рокудо вскидывает бровь, стараясь не показать своей радости. Беспокоится. Он о нем беспокоится. От одной только этой мысли все внутри скручивается в теплый клубок. - Просто… ты сильно избит, - видно, что ангел тщательно подбирает слова, чтобы не выдать своего настоящего волнения. Ведь с его стороны так глупо привязываться к тому, кто лишает свободы. - С приятелем повздорили, - отмахнулся Мукуро, тут же почувствовав острую боль в запястье и направляя туда исцеляющие импульсы. Знатно же Хибари им полы подмел. - Значит, ничего серьезного? - Нет-нет. В верхнем мире, насколько я знаю, сейчас довольно тихо. И если войны идут где-то, то далеко от… Японии, - Рокудо не понимает, зачем говорит все это. Но от облегченного выдоха ангела по телу прокатывается сладкая волна, а от тени улыбки, мелькнувшей по бледным губам, становится тепло. – Мне сказали, что ты звал меня. - Да, - губы снова сжимаются в тонкую полоску, а необыкновенной красоты глаза теряют свой призрачный огонек. – Ты пытался убить моего человека? - Что? – сердце пропускает удар и ухает куда-то в пятки. – Откуда ты узнал? – Мукуро опускает голову, не в силах выдержать тяжелый взгляд сводящих с ума глаз. Он понимает, что врать бессмысленно. - Я все еще связан с ним, - голос ангела звучит тверже и жестче, чем обычно. – И наша связь прочна также, как в день его рождения. Я не могу видеть его, не могу наставлять, чувствовать его эмоции, наблюдать, как он растет, - каждое слово дается мужчине с трудом. Рокудо невольно поджимает губы. – Но, когда он находится на грани между жизнью и смертью, я могу почувствовать. Зачем тебе его смерть? - Я… - Я не буду твоим, даже если он умрет, - холодно и резко выплевывает ангел, немного расправив крылья. Рокудо знаком этот ангельский жест – знак непоколебимости воли. – Не пытайся больше причинить ему вред. Я узнаю об этом. - Прости, - едва слышно шепчет Мукуро. Осознание запоздалым обухом отдает в голове. - Нет. Ты был хранителем и должен знать, что именно я почувствовал. Уходи. Не хочу тебя видеть, - ангел распахивает крылья настолько, насколько позволяет его камера и укрывает себя ими, пряча от посторонних глаз. Рокудо закусывает губу, но уходит, плотно закрыв дверь за собой. Придется некоторое время отказывать себе в удовольствии при первом же возникшем желании любоваться ангелом. Он не может себе позволить, чтобы тот насовсем закрылся от него. И Мукуро не знал, что со всем этим делать. Оставалась надежда, что Хибари принесет ему какие-нибудь новости про мальчишку. Естественно, когда подавит в себе желание размазать Рокудо по ближайшей стенке. *** Снова в жизни Савады Тсунаеши наступил тот жалкий период, когда он шарахался от каждого шороха. Мало ему было повернутого по всем фазам преподавателя-демона, так еще и человек (хотя вовсе он никакой не человек), которого он увидел впервые в жизни, пытался его убить. Прекрасный, ни с чем не сравнимый расклад. Домой он старался возвращаться только в сопровождении Гокудеры и Ямамото, а на лекциях по латыни старательно делал вид, что знать не знает никакого Хибари. Мужчина хмыкал, но никаких попыток завести хотя бы разговор не предпринимал. Тсуне было совестно, что он как следует не поблагодарил его за спасенную шкурку, но язык не поворачивался сказать в присутствии Хибари хоть слово. Впрочем, Кёя и сам не рвался доставать шатена своими призрачными непонятными намеками. У Тсунаеши до сих пор перед глазами стояли следы тех ожогов, что остались на коже мужчины. Которые оставил он. Да, пусть Хибари нечисть, и все на нем быстро заживет, но совесть сильно мучила Тсуну. Мало того, что Хибари сильно обжегся, когда спас его, так еще и он, слабовольная душонка, вцепился в него со всей силы. Да и в университете, если подумать, мужчина выглядел несколько… помятым, что ли. Было в его внешнем виде что-то такое, чего не улавливалось раньше. Прошло два дня. Два тихих мирных дня, без малейших интересных событий, в течение которых Тсунаеши восстанавливал пошатнувшееся душевное равновесие. К концу первого дня он окончательно поверил, что все еще жив. А к концу второго совсем повеселел и пригласил друзей в гости, отведать маминой стряпни. Нана не так давно купила очередную кулинарную книгу и экспериментировала с рецептами, заставляя всех, кто находился поблизости, пробовать получившиеся блюда. Тсуна, конечно, обожал, как мама готовит, но в него одного столько не влезало. А живущий один Гокудера и вечно голодный Ямамото были только «за» провести вечер в компании шатена, его улыбчивой доброй матери и вкусной пищи. Тсуна, в ожидании гостей, наводил в квартире чисто символический порядок, распихивая незамеченные зорким глазом чистоплотной мамы элементы одежды по укромным уголкам. Ему всегда было крайне неловко, когда друзья лицезрели бардак в его комнате. Тсунаеши, впервые познавший все радости настоящей дружбы, вовсе не хотел, чтобы от него отвернулись только потому, что он неряха. Юноша ждал гостей к шести. Гокудера отличался особой пунктуальностью и никогда не позволял себе заявляться раньше времени. Естественно, более мирской Ямамото удерживался от «проявления крайней невоспитанности» своим строгим возлюбленным, поэтому приходили они всегда вовремя и вместе. Тсуна вздрогнул от неожиданности, когда дверной звонок ласково тренькнул ровно без пятнадцати шесть. Шатен отложил диванную подушку, которую уже несколько минут задумчиво стискивал в объятиях, и недоверчиво посмотрел на дверь. Конечно, Гокудера никогда не пришел бы так рано, но была еще мама, которая ушла в магазин, докупить какие-то продукты. И наверняка по привычке забыла ключи. Тсуна вздохнул и пошел открывать, бурча себе под нос что-то про плохую наследственность. Распахнув дверь, Тсунаеши пораженно замер, пару раз моргнул, после чего ему удалось осознать, что не примерещилось. Он начал потихоньку закрывать дверь, но не успел. В оставшуюся незначительную щель просунулся тяжелый ботинок, не позволяя закрыть дверь. Тсуна обреченно вздохнул и встретился взглядом с холодными пронзительными глазами. А он-то надеялся. *** Признаться честно, первой мыслью Хибари, когда он почувствовал, что Мукуро жаждет его увидеть, была старая добрая тактика – игнорирование нежеланных личностей. Но, на его несчастье, Рокудо умел быть весьма настойчивым, поэтому к обеду у Кёи раскалывалась голова. Он не хотел снова спускаться. Хибари и так слишком часто появлялся «дома», если учесть, что его вызвали в верхний мир, а отправить обратно никто не может, точнее, не имеет права, поскольку жертвы собственной тупости (те самые, что его вызвали) ныне даже не помнят, что были сатанистами. Они вообще мало что помнят. Когда терпеть головную боль стало просто невыносимо, Хибари пообещал себе при случае сломать надоедливому демону еще пару ребер, которые у него явно лишние, и сосредоточился на том, чтобы переправить себя в ад. Никто из высших демонов не любил эту процедуру: не было никакой эффектности, которую изображают талантливые режиссеры мистических фильмов – всяких там языков пламени, охватывающих тело, ураганных столбов. Нет, тебя просто словно разбирало на кусочки в одном месте и медленно, крайне плавно и неспешно собирало в другом. Да, это длилось несколько секунд, но всегда казалось целой вечностью, потому что в эти краткие моменты ты словно прекращал существовать. Кстати говоря, именно по этой причине демоны никогда не брали с собой людей, выискивая другие пути для перемещений. Потому что люди, как правило, не выживали – магия демонов их прекрасно разбирала, а вот собирала, мягко говоря, не очень, постоянно теряя какие-нибудь жизненно важные органы. Оказавшись в привычном, почти родном, просторном холле, где суетливо носились служащие нижней канцелярии, Хибари почти нос к носу столкнулся с Мукуро, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу. - Наконец-то, Кёя - кун. Нельзя так долго меня игнорировать, - плаксивым тоном заявил демон, сверкнув сапфировыми глазами. Брюнет надменно хмыкнул. - Я ясно дал понять, что не желаю тебя видеть. - Это очень важно, - Рокудо, уподобившись маленькому ребенку, подергал мужчину за рукав рубашки. Хибари вздохнул. Порой он не мог противиться этому несносному созданию, которое когда-то родилось на его глазах по желанию Творца. - Ладно, слушаю. - Мой любимец очень рассердился на меня за мой… поступок. Я про того мальчишку, - Мукуро нервно закусил губу. – Сегодня я смог прийти к нему, и он велел мне сделать кое-что очень странное. - Что? – любопытство взяло верх над хладнокровной натурой. Хибари уже так долго был демоном, что перестал даже подозревать, что может твориться в голове у ангела. - Извиниться, - горячим шепотом ответил Мукуро. – Искренне. - Ха, - Хибари издал лающий смешок. – Как будто попытку убийства можно простить. Да и никто не поверит даже самым слезным мольбам демона. - Я также ему сказал, - вздохнул Рокудо. – Но он упрямо стоит на своем. - Да Савада никогда в жизни… Погоди-ка, - демон прищурился, быстро облизав губы. – Как там Создатель говорил? «Прощай, и будешь прощен»?.. - Кёя – кун? – Мукуро наклонил голову. - Отличная идея, - брюнет усмехнулся. – И все останутся при своем: ты извинишься перед Савадой, твой любимчик тебя простит и успокоится, а я получу прекрасную возможность замарать ангельски чистую душу этого мальчишки. - Неплохо звучит, - причмокнув, заметил Мукуро. – Но как ты собираешься… - Он ни за что тебя не простит, Рокудо, - довольно протянул Хибари. – А, значит, согрешит. - Никогда не понимал, как такой как ты мог родиться ангелом, - покачал головой Мукуро, невольно поражаясь – даже ему не всегда удавалось извлекать для себя выгоду. - Мы все были ими когда-то, - мотнул головой демон. – Ты ведь хотел, чтобы я тебя провел, верно? - Да, - согласно кивнул Рокудо, вцепляясь в руку мужчины. – А то сам слишком много сил на разрыв связи потрачу. Вдвоем перемещаться еще отвратительнее, чем в одиночку. Магия порой любит развлекаться и менять какие-нибудь части тела местами. Но, в случае Хибари, таких неприятностей не случалось, обошлось и в этот раз. Рокудо деловито себя ощупал, убедившись, что все на месте, и бегло осмотрелся, отмечая тихий райончик и уютные домики. - Тсунаеши живет где-то поблизости? – заинтересовано спросил демон, повертевшись на месте. - Он живет вот здесь, - Хибари указал на один из домов. Рокудо нетерпеливо кивнул и осторожно открыл калитку, ступая на узкую мощеную дорожку. Маленький ухоженный садик раскинулся перед домом: Мукуро, возможно, даже поразглядывал бы благоухающие цветы в клумбах, если бы не тычки Хибари в спину. Когда они подошли к крыльцу, брюнет решительно шагнул вперед. - Стой позади меня. Он удар схлопочет, если сразу тебя увидит. - И почему ему так нравится этот нервный неженка? – буркнул Мукуро, наблюдая, как Хибари нажимает на кнопку звонка и прислушивается ко звукам, доносящимся из дома. Буквально через минуту уже и Рокудо слышит гулкие удары живого импульсивного сердца. Далее последовала короткая немая сцена, когда Тсунаеши увидел на пороге своего дома Хибари. После короткой игры в гляделки юноша взял себя в руки и отошел, пропуская нежданных гостей в дом. - Не ожидал вас увидеть, Хибари – сан. Мм… Рокудо – сан, вас я еще больше не ожидал увидеть, - если бы не тонкое обоняние демона, улавливающее малейшие изменения в настроении и ауре человека, Мукуро никогда бы не понял, что парнишка его боится – тот держался просто великолепно, внешне ничем не выдавая своего страха. А вот Кёю он боялся просто до дрожи в кончиках пальцев. – Зачем вы пришли? - Кёя – кун любезно согласился проводить меня к тебе, - мурлыкающе проговорил Мукуро, осматриваясь. Он впервые был в доме человека. - Так и думал, что вы знакомы, - буркнул Савада, скрещивая руки на груди. Закрытая поза – еще один прекрасный способ держать эмоции в узде. - Так, самую малость, - Рокудо беспечно отмахнулся. – У меня просто появилось к тебе важное дело. - Снова убить хотите? – против воли тревога закралась в голос. Тсуна скосил глаза на равнодушно подпирающего стену Хибари – похоже, в этот раз мужчина не кинется спасать ему жизнь, раз сам привел себе подобного в его дом. - Нет-нет. Наоборот, - постаравшись представить себя на исповеди, протянул Мукуро. – Я понял, что совершил ужасную ошибку, пытаясь погубить твою жизнь. - Разве это не свойственно демонам? – Тсуна пожал плечами. Рокудо озадаченно моргнул. - Да, но… я правда был неправ, - старательно подбирая слова, говорит демон. – Я… я думал, что твоя смерть позволит мне обрести кое-что, но я ошибся. Больше я не предприму такой попытки. И я хотел бы… если это возможно… чтобы ты простил меня, - Рокудо выдыхает вместе с последним словом и чувствует, как щеки слегка розовеют. Он не извинялся так искренне уже бог весть сколько столетий, а тут на тебе, распинается перед человеческим мальчишкой. Стыд и срам. - Должно быть то, что вы хотели получить, очень важно для вас, - задумчиво произносит Савада после продолжительного молчания. Хибари, все еще прислоняясь к стене, напряженно подобрался. - Да, - тихо соглашается Мукуро, кивая. Его ангел самое ценное, что у него есть. И одновременно с этим, он не принадлежит ему. - Тогда… я прощаю вас, - уверенно кивает Тсунаеши, мягко улыбаясь Рокудо. – Надеюсь, вы сможете когда-нибудь добиться своего. Демон оторопело застыл. От одной только этой улыбки, так похожей на его, на душе стало легко, словно он и вправду сходил на исповедь, и добрый священник отпустил ему грехи. А в образовавшейся минутной тишине особенно громко прозвучал удар головой об стену и раздраженное шипение сквозь зубы: - Святоша хренов. Рокудо с трудом сдержал смешок. План Хибари провалился с чудовищным треском, но над чужим горем не смеются. Не прилично это. - Тсуна! – от громкого крика все невольно подпрыгивают. Савада спешно оборачивается к двери, сталкиваясь с испуганным Гокудерой. - Гокудера – кун, вы вовремя, - Тсуна несколько скованно улыбается, не зная, как друг отреагирует, увидев в его доме преподавателя и незнакомого мужчину. - Йо, Тсуна, - Ямамото приветливо улыбался, перешагивая через порог и закрывая за собой дверь. – Мы увидели, что дверь открыта, и Хаято всполошился. Все в порядке? - Д-да, все хорошо, - с трудом выдавливает из себя Тсунаеши, незаметно рукой делая знаменитый жест «кыш-кыш». Он надеялся, что понятливые демоны быстренько скроются хотя бы на кухне, но чуда не произошло: оба посчитали слишком унизительным слушать человека, поэтому раздраженно фыркнули, чем привлекли внимание Гокудеры. - А что эти мерзкие твари здесь делают? – почти рычит Хаято, даже не понимая, что только что сказал. - От не менее мерзкого полукровки слышу, - скривился Хибари, скрестив руки. - Ты, дьявольское отродье… - Гокудера – кун, - неожиданно холодный голос Тсуны словно отрезвляет готового разойтись Хаято. Он сглатывает, быстро облизывая губы и смотрит на заметно помрачневшего Саваду. – Потрудись-ка объяснить мне кое-что.