***
Катастрофа. Просто катастрофа. Запасть на Дерека Хейла — это определенно самое ужасное, что может случиться. Потому что Дерек Хейл — гребаный оборотень, не говоря уже о том, что непроходимый мудак с напрочь отсутствующим чувством юмора. Стайлз напоминает себе, что любит Лидию, очаровательную девушку с медовыми волосами, а значит, просто не может испытывать к Дереку что-то помимо страха, недоверия и неприязни. Все это он обдумывает по пути в больницу. И буквально через несколько минут чертов вервольф в очередной раз доказывает, какой же он на самом деле мудак, приложив Стилински башкой о руль. Правда, он совсем скоро зарабатывает себе несколько очков в карму, когда прилетает к парню на помощь ровно в тот момент, когда тот уже прощается с жизнью. И тут же их теряет, перейдя на сторону Очень Плохого Дяди Питера. Нет, серьезно, это ведь Дерек виноват в том, что Питер укусил Лидию. Дерек, мать его, Хейл виноват во всем этом дерьме не меньше своего дядюшки. Стайлзу остается лишь беспомощно смотреть на то, как Дерек разрывает когтями глотку Питеру, чтобы получить силу Альфы. Чтобы стать таким же монстром. Нет, Стайлз Стилински определенно не любит Дерека Хейла. НЕ ЛЮБИТ. Терпеть не может. Обращение нескольких подростков ничуть не удивляет сына шерифа. Это, на самом-то деле, вполне логично и, возможно, даже полезно, что бы там Скотт не думает на этот счет. Стайлз считает, что обращение определенно пошло на пользу Эрике и остальным… Но только до тех пор, пока стая Дерека не решает убить Лидию. Стилински всерьез жалеет о том, что не дал Хейлу утонуть там, в бассейне — прыгнул спасать этого хмурого волка, как последний дурак, разом забыв про недоверие и неприязнь к Дереку. А тот даже спасибо не сказал… Вспомнив про это, Стайлз на полном серьезе просит Эллисон пристрелить Хейла. Увы, не складывается. Вскоре выясняется, что Джерард — еще больший мудак, чем Дерек. Мудак, больной на всю голову, как и Мэтт, с помощью Джексона заваливший кучу народа. Трупов вокруг становится как-то слишком много для Стайлза и, возможно, он проявляет малодушие, решив сойти с дистанции, но он не хочет потерять отца. И Лидию. И сам погибать, не распрощавшись с девственностью, тоже не хочет. Нет, серьезно, он не хочет умереть девственником! Но… Но все равно снова влазит во все это сверхъестественное дерьмо. Из-за Лидии. И из-за Скотта. Из-за Эллисон. Да даже из-за, мать его, высокомерного засранца Джексона, но только не из-за Дерека! Когда все заканчивается, Стилински долго думает о том, не почуял ли чего-то лишнего Хейл в его запахе. Скотт ведь говорил про ферромоны… Стайлз очень надеется на то, что у Дерека просто времени не было принюхиваться. И вообще, может, он только девушек нюхает.***
Если бы кто-то сказал Стайлзу, что он будет страдать из-за блохастого хмуроволка, Стилински расхохотался бы этому шутнику в лицо. Вот только… Он действительно страдает. Из-за Дерека. Из-за чертова Дерека Хейла. Стайлз пытается перебороть себя, отчаянно цепляется за свои чувства к Лидии, пытается как можно реже пересекаться Самым Сексуальным Альфой города, но это нихрена не помогает. Точно так же не помогают попытки замутить с какой-нибудь девчонкой или сосредоточиться на расследовании преступлений, происходящих в городе. Бесполезно. Но все меняется, когда неожиданно оказавшаяся живой Кейт Арджент (в этом городе кто-нибудь может умереть окончательно?! Она явно от Питера заразилась!) похищает Дерека. И Стайлз понимает, что готов на все ради этого небритого оборотня с ампутированным чувством юмора. Они всей компанией едут в Мексику. Шарятся в темноте по каким-то древним храмам, и Стилински глубоко плевать, кто строил эти храмы — майя или ацтеки. Это безумно заинтересовало бы его раньше, но не сейчас, когда Дерек пропал. Когда Скотт вытаскивает из подземелий какого-то подростка, сердце Стайлза ухает куда-то в пятки. Потому что этого подростка он прекрасно знает. Пятнадцатилетний Дерек Хейл смотрит на него глазами больного щенка, поводит носом и удивленно тянет: — Ста-а-йлз?***
Разумеется, волчонка спихивают на Стайлза. Во-первых, Дерек сам за него цепляется так, что клещами не оторвешь, а во-вторых, все почему-то считают, что Стилински лучше всех справится с миссией под названием «объяснить ребенку, что он по каким-то непонятным причинам попал в будущее». То, что жить мелкий Хейл будет у Стайлза, даже не обсуждается, и никого не волнует, что сыну шерифа придется объяснять отцу, что в их доме делает подозрительный подросток без документов. Отец-то в кузена не поверит… Шикарно. Пока все охотятся за Кейт, ему предстоит нянчиться с ребенком. В результате Дерек превращается в Мигеля, дальнего родственника Скотта из Мексики. Стилински сам ужасается той чуши, которую плетет, и потому стремится как можно быстрее утащить пацана в свою комнату. И уже там приходится начать сложный разговор. Хорошо, что Дерек помнит его. Хорошо, что Дерек доверяет ему. — Ты попал в будущее, чувак, — еще раз повторяет Стайлз. И рассказывает все, что знает о Дереке — ну, все, кроме того, что из милого обаятельного волчонка вырастет полный мудак. Труднее всего рассказать о гибели всей семьи пацана — Стилински приходится очень аккуратно подбирать слова, чтобы не спровоцировать Дерека на вспышку злости и желания отомстить. Скотт вообще считал, что рассказывать не стоит, но… По мнению сына шерифа, «Мигель» должен знать правду. — Кейт? — ошеломленно спрашивает Дерек и закрывает лицо ладонями, — Боже… Это я виноват… Она сначала пыталась сдружиться с Лорой. Лора говорила, что ей нельзя доверять, но я не слушал… Думал, она просто злится, что ее подружка интересуется мной… Стайлз понимает, что Дерек плачет, и неловко приобнимает его за плечи, шепчет что-то утешительное, гладит волчонка по темным, чуть завивающимся волосам. Это ужасно не к месту, но сердце заходится от радости, что у него есть законный повод держать Дерека в объятиях. А Хейл начинает говорить. Про то, что тогда, восемь лет назад, не умел себя контролировать и был опасен для Стайлза. Что общаться с новым другом ему запретила мать, а приказы Альфы не обсуждаются. Что попытка сблизиться с Пейдж обернулась для нее смертью. Дерек во всем винит себя, и сыну шерифа требуется немало времени, чтобы хоть как-то успокоить его и уложить спать. Стилински уступает оборотню свою кровать, а сам устраивается рядом на раскладушке. И долго не может уснуть, думая о том, что Дерек Хейл сейчас спит в его постели. Пусть и не его взрослая, безумно сексуальная небритая версия, но и Дерек-подросток вполне ничего. Два дня Дерек ходит за ним, как привязанный. Они снова режутся в приставку, читают комиксы, Стайлз показывает волчонку кучу крутых фильмов, которые вышли за последние несколько лет. Он наслаждается обществом того самого Дерека, к которому привязался в детстве. И этот Дерек определенно лучше взрослого хмуроволка, который наверняка терпеть не может Стилински. В этой ситуации, пожалуй, только три больших минуса: Кейт еще не поймана, Дитон не знает, как вернуть назад взрослого Хейла (хотя лично Стайлз уже согласен не возвращать), ну и главное — теперь, когда в твоей комнате живет оборотень со сверхъестественных слухом и нюхом, Стайлз не может дрочить в душе на Дерека. Хотя, возможно, совершенно зря этого не делает. Они валяются на кровати Стайлза, листая комиксы, и вдруг совершенно неожиданно «Мигель» нависает над Стилински и в лоб спрашивает: — Как он это терпит? Сын шерифа ошеломленно хлопает глазами, кажется, растеряв все свои способности к дедукции. Мелкий Хейл морщит лоб и поясняет: — Взрослый я. Ты так пахнешь… — Он прикрывает глаза и блаженно жмурится. — Как он сдерживается, чтобы не трахнуть тебя? Стайлз теряет дар речи. Это один из тех очень редких моментов, когда ему просто нечего сказать. Дерек наклоняется и целует его, так ласково и осторожно, что Стилински просто тает. У него и в мыслях нет желания отстраниться, он прикрывает глаза и обвивает руками шею Хейла. И, пожалуй, он чувствует сожаление. Сожаление о том, что это не взрослый Дерек, пусть тот и полный мудак. Этот поцелуй определенно лучший в жизни Стайлза. Хотя в его жизни не так-то много поцелуев было… Парень так увлекается, что не замечает, как плечи под его руками становятся куда шире, а подбородок легонько царапает щетина. А когда замечает… — Дерек?.. Стилински замирает, как кролик. Шумно сглатывает и смотрит на оборотня, нависшего над ним. А хмуроволк смотрит на него, облизывает губы и… Улыбается. Дерек Хейл улыбается. Определенно, где-то в лесу сдохло что-то крупное. По меньшей мере, слон. — Я все помню, Стайлз, — заявляет вервольф, — И все чую. Думаю, давать задний ход поздно, не находишь? Стайлз сглатывает еще раз и неуверенно улыбается в ответ: — Куда ты дел Дерека, который чаще всего говорил мне «заткнись»? — Заткнись, Стилински, — с усмешкой отвечает Хейл. И снова целует его, на этот раз напористо, почти грубо — абсолютное доминирование. Альфа-самец, черт его дери. Стайлз тихонько стонет ему в губы и весь выгибается, стараясь потеснее прижаться к мускулистому телу, потереться пахом о бедро Дерека. Ладони волка скользят по его телу, задирая футболку, и парень поднимает руки, позволяя стащить ее. Оборотень одобрительно хмыкает и трется заросшей щетиной щекой о его живот. Это щекотно, Стайлз хихикает и дурашливо чешет вервольфа за ухом. — Что это было? — выразительно вскидывает брови Хейл, и Стилински, не удержавшись, снова его почесывает, как большого пса: — Тебе не нравится? По лицу волка видно, как ему хочется привычно огрызнуться и сказать такое же привычное «заткнись», но он сдерживается и, улыбнувшись, лижет сосок Стайлза, легонько прикусывает его — и снова обводит языком, отчего у подростка моментально сбивается дыхание. Дерек, ухмыляясь, прокладывает дорожку поцелуев от груди к резинке домашних штанов Стилински. Цепляет ее зубами, стаскивает штаны ниже, глухо ворча, потом расправляется с трусами. Стайлз замирает, чувствуя, как бешено колотится его сердце, а оборотень начинает его вылизывать прямо там, влажно, пошло, поглаживая пальцами бедра парня. Потом вбирает его член в рот, пропуская глубоко в глотку, и начинает… в общем, начинает. Стилински поверить не может, что ему прямо сейчас отсасывает сам Дерек Хейл, да так, что перед глазами фейерверки взрываются. Стайлз кончает позорно быстро, с трудом сдержав громкий стон. Вервольф с хищной улыбкой вытягивается рядом с ним на боку, лижет в щеку — кажется, он дрочит себе, но Стайлз чувствует, что не в силах поднять голову и посмотреть. Он поворачивает голову к Дереку, довольно жмурясь, и тот незамедлительно целует его в губы, аккуратно обнимает, устраиваясь рядом, такой большой и горячий. Лежать так уютно и удобно, и Стилински неожиданно для себя проваливается в сон.