Оборотная сторона зверя - 2. Академия

Уйти после случившегося казалось бегством, а потому, отсмеявшись и отсалютовав развеселившейся толпе, присела за столик. Янус, как всякий делец, прямо-таки чувствовал, откуда ждать неприятностей, а потому не отходил от меня ни на шаг. Так только, метнется к соседнему столику, чтобы узнать, не скончался ли от скуки наследник и не истек ли ядом морской князь. Сперва я и не поняла, что за князь, да еще и морской, если в империи из знати были сплошные принцы, графы и герцоги. Как оказалось, князь был. Один-единственный и неповторимый Его светлейшество Ален. Ну кто бы сомневался, что этот вредина и здесь отличится. И нет бы мне промолчать, но когда я отличалась этим полезным умением? – А почему морской? – спросила у Януса, изо всех сил стараясь не коситься на соседний столик и не представлять Алена в образе лихого пирата. – А какой еще? Дааров издревле морскими князьями или Владыками называли, – не понял трактирщик. – Ох, до чего древний род! А уж о магии их я промолчу. Такую красоту создавать умели! Нет, жив буду, обязательно наведаюсь в Даар-на-Римо... Янус все говорил, захлебываясь впечатлениями, а у меня в голове зашумело. «Князь Даар. Даар-на-Римо». Неуловимо знакомое и болезненное. Как вспышка или видение: белые пляжи и бирюзовое море. Подземные города и ледяные пещеры. Сотни и тысячи радуг. И птицы, такие огромные, яркие, что они сами казались частичками света, что кружили над водопадами. Моргаю, прогоняя видение. И на секунду наши с Аленом взгляды встречаются. И я понимаю, что глаза-то у князя совсем и не голубые! Зеленые? Нет, скорее бирюзово-лазурные. Как воды его земли. Яростные, непокорно-прищуренные. «Красив, чертяга!» Вот только от красоты этой – словно холодом по хребту. Отворачиваюсь, пытаясь сосредоточиться на болтовне Януса. – Жаль только, что путешественников пускают лишь на самый крайний из островов. Какая, наверное, на остальных, красота, – вздохнул он. – Да и кухни подобной даарской я больше нигде не встречал. Только представьте: одних только водорослей у них пятьдесят видов! Не сказали бы мне, ни за что бы не догадался, что это водоросли, а не овощи или фрукты. И, главное, есть и острые, и сладкие, и соленые. В них они даже морских коньков с улитками маринуют. Сказать по секрету, – трактирщик склонился, понизив голос. – Был я как-то на приеме в даарском посольстве, попробовал их улиток и просто влюбился. Сколько потом ни пробовал, сколько рецептов ни перебрал, так и не смог повторить тот удивительный вкус. Эх, вот бы еще раз у даарских послов побывать! Динар презрительно фыркнул, Габи подозрительно быстро позеленела. Да уж, вот у кого у кого не было недостатка в официальных обедах. – Но ты, Рин, как всегда удивил. Не знать о Даар-на-Римо! Из какой, говоришь, глухомани ты прибыл? – посмеивался трактирщик. Мысленно хлопнула себя по лбу. Вот собиралась же следить за своим языком! Легенда-легендой, но долго скрываться за образом сиротинушки из далекой глубинки вряд ли получится. Хорошо, что сестры Юджина оказались болтушками и, отодвинувшись подальше от непривычно угрюмой Габриэль, наперебой зачастили: – Так Даарское княжество всего полвека как к нашей империи присоединилось. – Да не присоединилось оно! У нас альянс, причем военный. Если вдруг война или гроллы выползут – выступаем единым фронтом, а так княжество – независимое государство. – Ну да, конечно! То-то я заметила, какие эти жалкие островитяне самостоятельные и независимые. – А я говорю независимые. – А я говорю жалкие. – А я говорю… Что сказал сестрам, красный, как рак, Юдж, я не слышала. Так и не поборов искушения, чуть обернулась. Вот только зря, наверное, я это сделала. За соседним столиком все также лениво текла беседа, принц Дерек безразлично ковырялся в тарелке, а Ален продолжал улыбаться и что-то отвечал ухмыляющимся соседям. Не вздрогнул, не показал, что услышал, только на пару мгновений опустил темные, словно покрытые пеплом, ресницы. Отвернулась. Стало так стыдно, будто подглядываю за чем-то запретным. Да, как ни крути, а было в этом язвительном князе что-то нечеловеческое. Не звериное и яростно-чувственное, как в Рейнхарде, а холодное и далекое, как застывший во льду солнечный свет. Подумала и мысленно фыркнула. И что это меня на подобные сравнения потянуло? Никак, эти дворянские выкрутасы скоро и из меня менестреля сделают. – Ты уверена? – напряженный голос Динара ворвался в мысли и явно не предназначался для человечьих ушей. – Нет. И надеюсь, что я все-таки обозналась, – так же глухо ответила Габи. «О чем это они?» – посмотрела на внешне спокойных «родственников» и сгорающего от любопытства трактирщика. Заметив мое беспокойство, Габи улыбнулась так солнечно, что Юдж перестал спорить с сестрицами, а Янус забыл, что собирался подслушивать. – Я тоже так думаю, – Динар отхлебнул вина и нарочито расслабленно закачался на стуле. Вот только покрасневшая аура его говорила о чем угодно, но только не о спокойствии. И только я хотела незаметно узнать у оборотней, что происходит, как впервые почувствовала этот взгляд. Тяжелый, пронзительный, который словно пригвоздил меня к стулу, лишая воли и возможности оглянуться. Динар напрягся, вскинул голову и, бросив: «Я скоро!» – с такой скоростью оказался у лестницы, что я и глазом моргнуть не успела. Зато ощущение, что меня рассматривают, как букашку под микроскопом, наконец-то исчезло. Побледневшая Габи вздохнула и так тяжело облокотилась о стол, словно кости ее не держали. Рыжие глаза при этом, казалось, стали совсем огромными. – Габи? Но вер-рысь меня словно не слышала. – Габриэль, что происходит? Даже сестры Юджина присмирели и молча поглядывали то на меня, то на Габи. – Я… Нет, это не мог быть… Конечно, мне показалось, да, показалось, – все также глядя перед собой, шептала девушка. «Ага, как и Дину, – непроизвольно прищурилась. – Может, и мне показалось, что за секунду до того, как поднялся Динар, этажом выше я увидела блеск чешуи?» – Габриэль, – позвала тихо, помня о том, что рассказывала мне девушка о своей встрече с хвостатым населением этой земли. – А, Рин? Все, все хорошо, правда. Мне показалось. Им же запрещено… – Габи не стала продолжать, кому именно в городе магов не место, а потому нарочито радостно зачастила. – А что, господин Янус, вы действительно на приемах в даарском посольстве бывали? Это же такая честь. – Ну что вы! – трактирщик смутился. – Настоящие лорды – они ж без зазнайства. И к себе пригласят, и с уважением выслушают, и угостят… Такие люди, скажу вам, такие люди! Я как-то у одного лорда-оборотня на дне рождения побывал. Так тот говаривал, что с самим Владыкой веров знаком. Ох, скажу я вам, и понарассказывал он об этом правителе, аж жуть берет! Мы с Габриэль переглянулись, стараясь не рассмеяться. – Жуть не жуть, а красив этот правитель как бог, – выдохнула темненькая из сестриц. Кажется, ее Тиной зовут, ррр. – Сати вон, все его портреты из газет и журналов хранит. Щеки светленькой вспыхнули: – А вот и неправда! Юдж, Рин, врет она все! – Да ладно тебе! – засмеялась Тина. – Я даже у мамы его подборку в корзинке для вышиваний нашла, а ты стесняешься. И скажи, у какой нормальной девушки хоть одного портрета этого оборотня нет? Рейнхард, император ту Иден. С ума сойти! И красив, и богат, а уж в постели… Внезапно мне до безумия захотелось проехать когтями по этой смазливой мордашке. Габи мгновенно накрыла мои пальцы своими. А брюнетка-смертница, мечтательно закатив глаза, простонала: – …настоящий зверь, ммм! – Тина! – Юджин вскочил, едва не опрокинув при этом стул. «Так, спокойненько, втягиваем обратно когти и дышим». – Я бы с таким… «Дышим, не душим, а дышим!» – Интересно, а какая она? – наверное, Сати не знала, что своим вопросом спасала сестру от мучительной смерти. – Кто? – взъерошив рыжую шевелюру, Юдж обреченно рухнул на стул. – Его, ну, как бы сказать, его единственная? – вновь покраснела блондинка. – Ой, Сати, ты как ребенок, – Тина хмыкнула и махнула рукой. – Да шалава она, наверняка. Такого самца породистого в своей постели ни одной монашке не удержать. Теперь вспыхнула я, но не успела и слова вставить, как Габи захохотала. – Удержать? – отсмеявшись, моя бета презрительно оглядела брюнету. – Да если вер признал женщину своей Парой, то никто и ничто не заставит его уйти от нее. Тина сощурилась: – Серьезно? И когда же твой милый Динар признает своей Парой тебя? Улыбки девушек стали походить на оскал, и тут Янус как стукнет бокалом о стол: – Силен! Силен Владыка! Это да, такой боевой маг и сам целого войска стоит. Габи моргнула, не понимая, зачем так орать об очевидных вещах, Тина недовольно схватила вилку, не зная, с какой стороны подступиться к желе, а Юдж с благодарностью подхватил: – Это да, слышал, он одним махом голову у двух гроллов разом отсек. Мне дядька рассказывал. Он тогда с отрядом как раз у западной границы стоял. – У самих Зеленых холмов? – охнул трактирщик. – Ага, веселенькое местечко, – продолжил Юдж. – Но лет двадцать назад это было всего лишь очередное селение полукровок. И покосился в мою сторону. А я что? Ну, полукровка, и чего так переживать? Насколько я знаю, смешанную кровь сейчас хоть и не жаловали в человеческих землях, но открыто не осуждали. – Так вот, стоит мой дядька в дозоре, – парень, чуть наклонившись, понизил голос. – Стоит да про себя матерится. Холода вот-вот наступить должны, а ни теплой одежды, ни продовольствия практически нет. Юдж оглянулся, словно его подслушать могли. – Да не переживай ты, все и так знают, какое при регенте финансирование, – фыркнул Янус. – Только ты это, сам знаешь, кому и что говорить. Не сговариваясь, все разом посмотрели на Дерека. Но Его Скучающему высочеству было совсем не до нас – рядом раскланивался очередной лордик, едва ли не окуная длинные космы в мясную подливку своего принца. За нашим столом заметно повеселели. – Так вот, – улыбнулся Юджин, отворачиваясь от своего будущего сюзерена. – Уж и смена его к концу подходила, как тут эти х… в общем, твари чешуйчатые как с ущелья попрут. Молодняк их вырос, а кормить нечем, так вот они магов за сто верст и почуяли. Ну, дядька-то мой думал, что все, принимай, тьма-матушка, блудливого сына. Но маячок не забыл, вовремя в небо пустил. – Это он молодец, – Янус подлил всем наливки и про себя не забыл. – Ну, за маячок! Если б не он, скольких бы мы еще из гролльих глоток достали. Проникнувшись моментом, все выпили. Даже Сати перестала кокетливо улыбаться, а Тина – сверлить Габи убийственным взглядом. – Юджин, а это не в тот раз оборотни с неба спустились? – спросила Сати, «незаметно» стрельнув глазками в мою сторону. – А то! Прямо как тучи все небо заполонили. И, главное, огромные какие! Одни только крылья метра три с половиной. И как закружат! Владыка-то их первый на землю бросился. Только ястребом был – а вот и человек перед тобою стоит. Высокий, глазища страшные, аура – аж трава к земле припадает. Дядька рассказывал, что стоял – и не знал, кого больше в тот момент испугался. А уж когда оборотень руку поднял и весь воздух вокруг воронками закрутил – тут уж и бывалые чуть в штаны, ну, то есть… – смутился рыжик. Сестры расхохотались, Габи усмехнулась, как будто вспомнив о чем-то. Глаза Януса заблестели: – За импрраторра, – схватил очередную рюмку трактирщик. И только я сделала первый глоток, как Янус добавил: – Шоб он пару свою, того и этого!.. Габриэль, уже не сдерживаясь, залилась смехом, Сати мечтательно закатила глаза, а Тина скривилась так, словно в ее бокале скончался скунс. – Кх, – наливка встала поперек горла, второй раз за вечер едва не отправив меня к праотцам. Зато рыжик настолько воодушевился, что аж привстал, стараясь даже жестами пояснить, насколько крут властитель всех вееров. – Он как кулак сожмет – так птицы на гроллов и налетят, другой взмах – и те глаза змеям выклевывать и когтями, когтями рвать. Крик, ор, земля трещинами и трясется – куда там нашим сражаться, под ноги бы гроллам не угодить. А Владыка стоит, и только воздух вокруг сверкает да воронками на гроллов прет. Наши и не знают, куда кидаться. А потом что началось! Гроллы свистят, своих подзывают, оборотни перекидываются – и давай магией червяков этих крошить, да только гнездо гроллье, наверное, неподалеку было, иначе откуда их столько-то наползло! Кожица совсем белесая, мягкая, как у лука вареного. Наши обрадовались, все тогда думали, что чем кожица их светлее, тем младше и безобиднее гролл. Да куда там! Одного такого змееголового ранили, тот и давай верещать. У наших кровь из ушей, а там эти самки словно из-под земли к детенышам на помощь прут. Злые, лица совсем чешуей заросли, а тело-то, тело почти человеческое. Но тут и веры не сплоховали. Сколько оборотней к главному своему приползло-набежало! Даже паучихи эти. Бррр! Девчонки ойкнули, Янус утвердительно закивал. За Террайу стало как-то обидно. – Ба! А не лордом ли Буффом твоего дядьку зовут? – раздалось с соседнего столика. Не успела заметить, кто из прихлебателей принца это спросил. Вот уж точно, другой мир, другая страна, а богатенькие детки знатных родителей и здесь мнили о себе черт знает что. Хмурюсь, стараясь не думать, что с этими гадами мне предстояло жить и учиться. А дружки принца не унимались: – Что, рыжий, язык проглотил? – длинный как жердь толстогубый дворянчик нарочито медленно промокнул рот и откинул салфетку на стол. – Помню, отец мой, генерал Паульс, рассказывал, что под его началом капитанишка один был, все письмеца и доносы строчил: то коней у него невидимые гроллы сожрут, то отряд в разгар лета мерзнет и мерзнет. И это ладно, прочел и забыл, но до самого министра дойти, что, якобы, солдаты наши от голода в обморок падают. Прыщ рыжий, не побоялся же! – Натоль, зачем же так грубо? Видишь, племянничек его вот-вот пятнами весь покроется, прошу, пожалей глаза наших властителей, – прилизанный брюнет наигранно подобострастно склонился перед князем и принцем Дереком. Натоль еще сильнее оттопырил губу: – Мой милый Ленц, еще бы ему не краснеть. Именно Буфф, да-да, спросите отца, именно он, когда эти полуживотные пришли его жалкому отряду на помощь, клялся и визжал как свинья, что мужеложец, поэтому и паучихам без надобности. Парни загоготали, даже принц хмыкнул, отчего толстогубый едва не залоснился от радости. Как по команде, остальные за сиятельным столом уже в открытую стали похабно разглядывать Габи и посмеиваться над деревенскими манерами Юджа с сестричками. Некоторые даже стулья свои к нам развернули: – Спорю на сто золотых, что платье темненькой мои служанки не наденут, даже если я прикажу? – Спорю на двести, что мои не наденут его и под пытками! Хохот, ставки и ходящие ходуном желваки на скулах Юджина. А люди все подходили и подходили к спорящим лордам. Видя, как покраснела Тина и как подрагивают руки улыбчивой Сати, я подумала, а так ли для меня важно не выделяться в этом гадюшнике. Здравый смысл велел сидеть и делать вид, что ничего страшного не случилось, вот только руки уже сжимались в кулаки, а перед глазами вставала та самая красная пелена. И в глубине души я понимала, что пройдет день-другой – и я непременно сцеплюсь с тем же блондинчиком. При мысли о нем меня словно магией потянуло взглянуть в его лучезарно-пакостные глаза. Не сомневаюсь, что сидит, гаденыш, и наслаждается представлением. Взбешенная, вперила взгляд в блистательного блондина. Поджатые губы, прямая осанка и холеные пальцы, едва не сгибающие столовое серебро. – Натоль, Ленц, мне напомнить, как были… одеты Ваши сестрицы, когда последний раз посетили мои острова? – процедил князь едва слышно, но, готова поспорить, что ни одно его слово не было проигнорировано. На долю секунды мне показалось, что темные глаза принца стали светлей. – Ален, – нерешительно начал Дерек. Блондин дернулся, как от удара, и, отвернувшись от принца, расхохотался: – Натоль, дорогуша, не надувай губки, нам и так уже страшно. Ленц, дружище, напомни, с каким бедуином согрешила твоя развратная бабулька, что ты так колоритно щуришь и без того узкие глазки? А ты, Мерген, зачем задираешь этих сестриц-нищебродок? Или мои люди ошиблись, и отец тебя вовсе не за мужеложство с одним морячком чуть до смерти не засек? – Ален достал из кармашка белоснежный платок и начал обмахиваться. – Беда-беда, а еще говорят, что островитяне – лучшие информаторы. Сегодня же отчитаю своих лоботрясов. За что только я им жалование плачу? Впервые вижу, чтобы люди так искренне неискренне улыбались, а толпа так быстро рассеялась. – Вот это наш князь! Не сердце, а лед! И язык, точно лезвие! – Натоль дрожащей рукой поднял бокал и громко провозгласил. – За союз Морании и Даар-на-Римо! – За союз! – За империю! – За академию магии! Звон бокалов, смех, тосты. Разговор за столом потек так же непринужденно, как будто ничего не случилось. Но ни один дворянин после слов Алена не то чтобы ничего не сказал, даже не посмотрел в нашу сторону. – Ур-р-роды, – прошептал красный от гнева Юдж. – Спокойно, мальчик мой, спокойно, – Янус дал знак затаившимся слугам, и в ресторане вновь заиграла незатейливая мелодия, а между столиками заскользили улыбчивые официантки. – Рин, – Юджин кивнул на сестер. – Ты говорил, что уступишь моим болтушкам свою комнату. И посмотрел так неуверенно, словно я могла передумать. – Конечно, о чем разговор! – улыбнулась, стараясь хотя бы этим приободрить парня. И только мы хотели уйти, как услышали: – Не сейчас, – Дин, возникший словно бы ниоткуда, так зыркнул по сторонам, что за соседним столиком один из подпевал принца захлебнулся на вдохе. – Не показалось? – настолько тихо спросила Габи, что, не будь во мне крови оборотня, ни за что не услышала бы. Верхняя губа Дина приподнялась, обнажая слишком длинные для обычного человека клыки. Ногти с противным скрежетом прошлись по столу. Габи вздрогнула, едва удерживаясь от оборота. «Да что эти двое творят?» Янус как-то странно покосился на Дина и словно бы невзначай подальше отодвинул свой стул. «Вот черт! Ну какой из Динара обычный торговец?» А потом Габи сделала нечто невероятное – протянула свою тонкую руку и накрыла ею большую ладонь оборотня. И тот – вот же чудо – не нагрубил, не дернулся, а прямо посмотрел в бледное лицо веры: – Ты права, это был высший. Все краски сошли с лица девушки. Казалось, все ее маленькое поджарое тело скрутило в конвульсии. – Габриэль? Но неестественное спокойствие уже овладело каждой черточкой моей беты. Резко развернувшись к Сати и Тине, она неожиданно мягко произнесла: – Такой день, столько событий, вы, должно быть, устали. Пойдемте наверх, нужно приготовить постель. Еще недавно бодрые и ни о чем таком не думающие сестрицы зевнули одна за другой, затем как-то беспомощно заморгали. «Что это, гипноз или магия?» – Такой день, – повторила Тина. – Устали, – зевнула Сати. И все вскочили, засуетились. Не успела я оглянуться, как оказалась в коридоре на втором этаже с сумкой, курткой и пожеланием сестричек, чтобы мы с Юджем не болтали полночи.