Оборотная сторона зверя - 2. Академия

– Поберегись! Еще один ненормальный с деревянным мечом едва не сбил меня с ног. – Дорогу будущим магам! – взъерошенные парни промчались мимо, хлопнув по попке зазевавшуюся Габриэль. – Нет, Рин, ты это видел! А ну стой, шпана! – Габриэль сунула мне в руки свертки, задрала платье и уже готова была, сверкая желтыми панталончиками на радость прохожих, припуститься за смеющимися студиозами, когда Динар зарычал. – Опусти подол, милая. От этого его «милая» молоко могло скиснуть, но по легенде Дин с Габи изображали счастливых супругов, а я была их любимым племянником, полукровкой и сиротинушкой с неизвестно откуда открывшимся даром. – И что бы я без тебя делала, мой волчонок? – Габриэль улыбнулась так, что проходящая мимо парочка перешла на другую сторону улицы. – Я рад, моя кошечка, что хотя бы это ты понимаешь, – Дин оскалился в ответной улыбке и распахнул перед «супругой» позолоченные двери. Габи изящно приподняла юбки и вплыла в гостиницу, не забыв по пути со всей дури впечатать каблук в сапог «любимого». Да, как ни крути, но легенда наша трещала по швам. И все бы ничего, если бы Рейнхард не забронировал нам номера в самой лучшей гостинице города. Нет, не то чтобы эта гостиница выглядела как пятизвездочный отель. Но не похожая на кабак столовая, чистое белье и ванная в каждой комнате – это просто невероятный «сервис, достойный самого короля». Именно эти слова были выбиты на позолоченной вывеске, которую поддерживали с двух сторон трехметровые атланты. Эти бронзовые красавцы еще издали поражали путешественников своей статью, мускулами, а также полным отсутствием детородного органа. И что только Янус, хозяин гостиницы, не делал, чтобы исправить эту несправедливость! – Я ведь давеча снова ходил в Совет этих плебеев разубеждать, – как только я вошла в холл, без предисловия начал трактирщик. Налет жеманности тут же слетел с холеного лица, а бледно-голубые глаза пожилого сплетника зажглись нездоровым энтузиазмом. Вытерев о кипенно-белый фартук и без того чистые руки, Янус ухватил меня за рукав и потащил к столу. И хотя мужчина был высоким и полноватым, но вот двигался он с грацией заправского танцора. Габи, все еще дуясь, топталась в проходе, Дин устало закатил глаза, а я едва смогла сдержать смех. Нет, Янус все-таки неисправим! Мы всего третий день находимся в городе, а хозяин вел себя так, словно к нему мама родная приехала. – Ой, малыш, чего я им только не говорил: и что искусство это, и что красиво, а они все «срам да срам». Тьфу, деревенщина! – Янус выхватил из карманчика тонкую расческу и нервно начесал седые волосинки на лысину. – А все Панфирка, гаденыш, пробрался в чиновники и давай мстить. Он же, прыщ окаянный, в женку мою, покойную Елизаровну, по молодости-то влюблен был. Она ж, голубка моя, так всем после свадьбы и рассказывала, что лепили, мол, тех статуй прямо с меня. Янус приосанился, тряхнул головой, отчего редкие волосы вновь обнажили блестящую лысину. Я закусила губу, а Дин с подошедшей Габриэль скептически покосились на Януса. Да уж, либо у покойной была бурная фантазия, либо о трактирщике мы чего-то не знаем. Наверное, оборотни пришли к такому же выводу, потому как все вместе, как по команде, опустили взгляд на низ фартучка. Янус, ничуть не смутившись, сграбастал меня и распушил кулачищем с таким трудом убранные кудряшки: – Э-эх, молодость-зеленость. Ну ничего, малыш, и тебе жинку найдем! Работящую, красивую… верную! – и неодобрительно зыркнул на Габи. «О, нет!» – мысленно застонала я. Именно по этой причине легенда наша вот-вот могла лопнуть с оглушительным пшиком. Габи и Дин, эти невозможные упрямцы! Сколько не вдалбливай рыси, что она любит Дина, сколько не говори Дину, что я для него просто племянник – как об стенку горох. Габи наотрез отказалась спать где-либо, кроме моей постели, а вервольф следовал тенью, ни на минуту не оставляя одну. И все бы ничего, если бы не Янус. Да, гостиница «У короля» отличалась великолепной кухней, чистыми простынями и отдельными ванными, но ко всему этому великолепию еще и самым любопытным и болтливым хозяином на свете! – Я тебе, малыш, – хозяин подмигнул и склонился так низко, как мог, – по секрету скажу: «Имперцы шерстят». С Дина вмиг слетела безразличная маска: – О чем Вы, почтенный? От ледяного тона Янус аж подскочил. Еще бы! И я бы испугалась на месте трактирщика, хотя Янус и ненавидел, когда его так называли, если бы и меня прожгли таким же звериным взглядом. А я еще думала, что это Рейнхард невыносим, когда речь заходит о моей безопасности. Но, как оказалось, Динар бил все рекорды по упрямству, подозрительности и мании преследования. Дин неосознанно встал между мною и Янусом. Аура оборотня полыхнула бордовым, благо, что простые люди не могли видеть этого. Зато интуиция опытного трактирщика вопила, что пора делать ноги. – А я что, я ничего, милейший господин Варрен, – Янус вмиг протиснулся между мною и Габи и бочком, бочком засеменил к кухне. – Ох, и ужин проконтролировать надо, и заказчикам списки отдать. Дела-дела. Прошу меня извинить. Госпожа Габриэлла, малыш… то есть господин Ринальд, не буду задерживать. Отдыхайте, набирайтесь сил, не буду мешать достойнейшим из гостей… – бормотал трактирщик, скрываясь на кухне. Вот только слух оборотней не чета человеческому и про «я чуть от страха не помер» и «вот и злобная рожа у этого жуткого Варрена» все же услышали. – А этот трактирщик мне нравится, – хмыкнула Габриэль и тут же повисла на мне. Дин злобно зыркнул на бету, явно собираясь оттащить ее куда подальше, когда из кухни послышалось: – Да я светлейшим клянусь, малышу повезло, что дар открылся, а не то этот извращенец со своей коротышкой совсем мальца бы со свету сжили. Нет, вы видели, как этот Варрен на племянника смотрит, аж жуть берет. Вот-вот, кажется, глазищами своими жуткими сожрать готов. А эта блудница! Нет, такой мужик, да не просто мужик, бык племенной, рядом, а она на мальчонке все виснет. Малыш и дверь запирает, и отнекивается от нее, а она-то, она… Мне даже не надо было ничего говорить. Наконец-то до оборотней дошло, что их поведение, мягко говоря, сложно было назвать «типично людским». Видимо, все оборотни по природе своей очень эмоциональны и привыкли ярко проявлять свои симпатии. Вот и сейчас Габриэль сверкает покрасневшими ушками, а Динар старательно отводит глаза. Того и гляди, что ножкой шаркнет и хвост подожмет. Нет, в разведку с верами не ходить. – Да и не простые они купцы, Тришка, глаз даю, – не унимался трактирщик. – Ты на одежду-то их посмотри, да любой купец за такие тряпки полжизни отдаст. Одно платье у коротышки полконя стоит. Купцы, как же! Ты осанку у этого Варрена видела? Тришка, дородная повариха, с которой я уже успела подружиться, только языком цокнула да половником о кастрюлю ударила. – Да у нас князья, – продолжал распинаться трактирщик, – и те жалкими побирушками на фоне него смотрятся. Да и чую я дворян за версту. Аура у них такая – не чета нашей. А перед этими Варренами у меня аж ноги дрожат: хочешь, не хочешь, а так и склоняешься в три погибели. А они – купцы да купцы. Ха! Видели мы таких купцов, как же! Динар прищурился. Я постаралась посмотреть на него с Габи как бы со стороны. «Да уж, сойти за торговцев средней руки они точно не смогут». Габи была такой яркой и энергичной, что назвать ее забитой жительницей Торина язык бы не повернулся, а Динар… Увы, но он был слишком похож на Рейнхарда. Его даже стражники у ворот пропустили без спроса, а попрошайки на площади стороной обходили. – А за кой демон им тогда род-то свой дворянский скрывать? – Тришка бросила что-то в кастрюлю и звякнула крышкой. – Прячутся, поди, от кого? – Ох, Триша, даже знаю. Но птицы явно не мелкого полета. А уж малой так тем более. «Чего? – от удивления я чуть свертки не выронила. – Да я среди оборотней самый что ни на есть человек! Одежда – простая, манер – ни на грош, да я, я…» – Ну, эт да, – Триша, наверное, села на стул, потому как тот заскрипел, словно вот-вот рухнет под тяжестью поварихи. – Рин как зашел, я аж чуть круг Всеблагого не начертала над головой. Тоненький, аки тростинка, красивый – аж жуть берет. Ни дать ни взять – северный принц. Тришка с Янусом чокнулись и опрокинули по маленькой. – Это что, Триш. Ты посмотри, сколько народа внизу толпится. За три дня недельная выручка. И все барышни. Так да так, мол, пирожные у Вас, почтенный хозяин, лучшие в городе, а сами если и кушают, так только глазами, и уж совсем не мои творения. А малыш словно не замечает. Спустится со своей ненормальной семейкой, поест скоренько – и только его и знали. А, главное, приветливый-то какой. И манеры, и стать – чувствуется порода-то, а он и простых не чурается. – Не обидел бы кто. – Да с такой зверской мордой, как у его дядьки, к нему и гроллы, прости-просвети Всеблагой, не сунутся. «Зверская морда» Динара становилась действительно зверской: глаза вспыхнули, клыки заострились, рык вот-вот готов был пробраться наружу. А вот этого допустить было нельзя. – Ох, и уста-а-ал я что-то, – сцедила зевок в ладошку и умоляюще уставилась на оборотня. Дин тут же поклонился и рванул к лестнице, проверяя, нет ли кого. Улыбнулась, поворачиваясь к Габи, а та… – И вовсе я не коротышка! «Мать моя женщина, и это единственное, что ее взволновало? Так, спокойно. Спокойно. Осталось всего полтора дня, и я в академии. Может, хоть там будет мир и покой?»