Гоняясь за твоей тенью

Острый запах рыбы, уксуса и специй остались позади, когда паланкин перемещается по узким и шумным улицам города. Кастиэль не в силах бороться с любопытством, он отодвигает занавес в сторону и выглядывает, чтобы посмотреть на то, что происходит вокруг них. Он видит множество людей, которые несут кувшины, корзины и бочки с вином, маленькие дети смеются и играют с собачкой, которая радостно виляла хвостом и лаяла. У всех этих людей есть одна общая черта: внешность. Нетрудно догадаться, что они проходят через пригород бедных. Они все тощие, с усталыми выражениями лиц и тусклыми глазами. Только дети, кажется, счастливы и беспечны. Их единственная цель – это как провести день, в какие новые игры поиграть в то время, когда их родители должны думать, каким образом заработать денег на еду. Кастиэль замечает женщину средних лет, несущую свежеиспеченный хлеб в плетеной корзине. Ее взгляд опущен и устремлен в землю под ногами. Она медленно шагает к небольшому прилавку, где может продать хлеб и булочки. Увидев паланкин, женщина поднимает взгляд, и молодой человек вглядывается в сине-сероватые глаза, которые напоминает ему...его мать. Агги и Брита. Прошло больше двух недель с тех пор, как Кастиэль исчез, и вероятно, они потеряли разум от горя. Глаза брюнета начинают щипать, и он закрывает их, не желая, чтобы Бальтазар заметил подступающие слезы. Пальцы дрожат, Кастиэль вцепляется ими в собственное колено, чтобы скрыть дрожь, но слишком поздно, поскольку Бальтазар это заметил. – С тобой все хорошо? Выглядишь так, как будто ты только что увидел призрака, – замечает он. – Я… все хорошо, – мямлит в ответ Кастиэль и пытается улыбнуться, но выходит как-то криво. – Ну да, конечно, с тобой все в порядке. Думаешь, я глуп и наивен, чтобы полагать, что тебя ничего не тревожит? – Бальтазар делает паузу. – Я скажу тебе первое правило дома Ангелопулоса: никогда не врать. Так, в чем дело? Кастиэль бросает взгляд на хозяина, тщательно изучая его выражение лица. Он не знает, что ожидать от этих людей, которые купили его словно животное, но искреннее беспокойство в глазах Бальтазара достаточно для того, чтобы открыться. – Мои родители. Они не знают, где я. Как они могут знать о моем местонахождении, когда я сам едва понимаю, где нахожусь? Горечь в голосе Кастиэля заставляет Бальтазара вздрогнуть. Он откашливается и говорит: – Я хочу услышать твою историю, когда мы доберемся до нашей виллы. Я уверен, что Габриэлю тоже не терпится узнать. *** Вилла Ангелопулосов построена на высоких холмах с захватывающим видом на город. Дом, сделанный из белого мрамора и высоких колонн, почти невидим в огромном саду красивых и экзотических цветов, которые божественно пахнут. В саду растут розы, пионы, тюльпаны, орхидеи, гардении, амариллис и другие цветы, за которыми тщательно ухаживают. Позади виллы раскинулся фруктовый сад с маслинами, яблонями, грушами, персиками и другими плодовыми деревьями. Садовники должны быть очень умелыми и опытными, чтобы содержать оба сада в превосходной форме. Бальтазар и Габриэль проводят Кастиэля через вестибюль, направляясь к атриуму – центральному холлу. Все слуги, которых они встречают на пути, почтительно кланяются в знак уважения, отвечая спокойно и вежливо на веселые вопросы и замечания их хозяев. Кастиэль слишком потрясен и впечатлен видом виллы. Да, это дворец, а не вилла. Братья действительно очень богаты, чтобы позволить себе жить в такой роскоши. Молодой человек любуется открытым перед ним видом: красивый мозаичный пол, стены, украшенные картинами, статуи, вырезанные с удивительной точностью, невероятно высокий потолок с квадратной крышей, открывающейся в середине, чтобы впустить свежий воздух или дождь, который стекал бы в небольшой бассейн – Имплювий. – Тебе нравится, Кастиэль? – бодро спрашивает Габриэль, поворачиваясь к удивленному молодому человеку, который все еще восхищается тем, что его окружает. – Я никогда не видел ничего подобного в своей жизни, – откровенно признает голубоглазый юноша. – Останься здесь. Я должен поговорить с братом, – в беседу вмешивается Бальтазар и, хватая Габриэля за руку, отводит его в сторону. Они говорят очень тихо, и Кастиэль не слышит, о чем они беседуют. Габриэль просто продолжает кивать и добавляет короткое «да» в знак согласия. Вскоре братья возвращаются к брюнету с удовлетворенным выражением лиц. – Мы приняли решение относительно тебя. Но давай сначала поедим, я очень голоден, – жалуется Габриэль. – Хорошо. Мы можем поговорить во время еды. Идем с нами, Кастиэль. *** – Так, я думаю, что настало время, чтобы узнать друг друга лучше. – Бальтазар моет руки в миске, полной ароматной теплой воды. - Я Бальтазар, и это – мой младший брат Габриэль. Мы одни из самых богатых жителей Константинополя. Мы производим оливковое масло и продаем его за границей. Торговля и прибыль преуспевают благодаря Иисусу, – Бальтазар довольно вздыхает и прислоняется к шелкам на маленьком диване. – Кто такой Иисус? Он один из продавцов, с которым вы знакомы? – Кастиэль понятия не имеет, как глупо звучит его вопрос. Братья обмениваются взглядами, а потом начинают громко смеяться. Молодой человек тут же становится напряженным, не понимая того, что сейчас произошло. Почему эти люди смеются? Разве ему не разрешено задавать вопросы? Внезапно поток отчаяния обрушивается на него с удвоенной силой, и Кастиэль чувствует себя одиноким. Он не хочет здесь находиться, он хочет вернуться к его семье, к Дину. К его Дину... – Разве ты не слышал об Иисусе Христе? – Габриэль прекращает смеяться, замечая бледное лицо молодого человека. Черт, юноша выглядит так, словно собирается потерять сознание в любую минуту. – Нет, никогда, – голос Кастиэля хриплый. – Откуда ты родом, Кастиэль? – Бальтазар садится, ощущая внезапное изменение в веселой атмосфере трапезы. – Я из Вороньей Слезы, – брюнет отвечает тихо, его голос едва слышен. – Хм-м-м, Вороньей Слезы? Никогда не слышал об этом месте, – задумчиво протягивает Габриэль. – В какой стране это находится? – Мы называем ее Мать Север. В ней тридцать шесть деревень. Мою деревню называют Вороньей Слезой. Что-то не так? – Кастиэль перемещает взгляд с одного брата на другого. – Мать Север? Я никогда не слышал о такой земле прежде. Ты можешь сказать нам, кто ваши соседи? Датчане, Саксы, Юты? Кастиэль отрицательно качает головой, услышав иностранные слова, которые ему не знакомы. Братья затихают и задумываются о словах этого загадочного юноши. Кто он? Как он здесь оказался? Что он делал в пустыне Сахара, где Амир нашел его? – Кастиэль, – начинает Бальтазар, тщательно выбирая слова. – Ты бывал за пределами своих земель? – Я провел много лет в Сверкающих Лезвиях, изучая боевые искусства, но это не вне границ Матери Севера, – брюнет облизывает пересохшие губы; он начинает нервничать от этого допроса. – Если ты никогда не покидал свои земли, тогда откуда ты знаешь столько языков? Ты умеешь читать на них? Ты изучал их сам? – вмешивается Габриэль. – Я знаю, как писать и читать на моем языке. Но не на других. – Тогда как ты их выучил?! – изумленно восклицает Габриэль. – Я...меня научил...Дин. – Голос Кастиэля обрывается под конец, и он кусает губу, чтобы не всхлипнуть. – Кто такой Дин? – следует неизбежный вопрос. Кастиэль молчит в течение минуты, борясь с бурными эмоциями в его душе, которые угрожают вырваться и сломать его. – Он...он мой возлюбленный. Демон. Ответ вызывает тихие, но потрясенные вскрики. – Демон? Ты имеешь в виду существо с рогами и хвостом? – Бальтазар крестится с широко распахнутыми глазами. – С рогами и хвостом? Почему у Дина должны быть рога и хвост? Он не животное, он выглядит, как человек. Единственная разница в том, что его глаза сверкают после заката. Наша связь не была разрешена, и его повелитель узнал об этом. Он бросил меня в темную яму, и когда я проснулся, я оказался в пустыне. Я не знаю, жив ли Дин, но я должен вернуться к нему. Пожалуйста, позвольте мне уйти! Я нужен ему! Мне нужен он! – Кастиэль не понимает, что он перешел на крик, который медленно превращается в тихое рыдание. Он опускается на колени и закрывает лицо. – Пожалуйста, позвольте мне вернуться к нему...пожалуйста... После оглушительной тишины, вызванной вспышкой Кастиэля, братья встают и приближаются к брюнету. Бальтазар качает головой, делая жест младшему брату, что молодой человек, вероятно, сошел с ума после того, как слишком долго находился под ужасно палящим солнцем в пустыне. – Эй, все в порядке. Успокойся. Мы не собираемся тебя обижать. Ты здесь в безопасности. – Габриэль осторожно обнимает дрожащего юношу, пытаясь успокоить его. – Тебе понравится быть в нашем доме. И ты не будешь нашим рабом или слугой. Нам нужен помощник, который сможет перевести тексты с одного языка на другой, и мы уверены, что ты отлично с этим справишься. – Габриэль смотрит на своего брата для поддержки и, когда Бальтазар кивает, добавляет, – Идем с нами, мы покажем тебе твою комнату, а затем библиотеку, где будем работать. Кастиэль глубоко вздыхает и вытирает слезы. Он, должно быть, счастливчик, раз был куплен этими братьями и никем больше. Возможно, если он будет вести себя хорошо и завоюет их доверие, то они помогут ему найти Дина? – Простите меня, – смущенно бормочет молодой человек. – Не волнуйся об этом. Пошли с нами, – уверяет Бальтазар и ведет их в нужную сторону. – Кастиэль, не возражаешь, если я задам тебе еще один вопрос? – внезапно спрашивает Габриэль в то время как они идут через атриум. – Пожалуйста, спрашивайте. Габриэль откашливается, готовясь спросить самую смешную и абсурдную вещь, которую он когда-либо спрашивал. – Кхм...хорошо. Ты можешь мне сказать, какой сейчас год в Вороньей Слезе? Младший Ангелопулос широко улыбается, когда голубоглазый юноша уставился на него так, словно тот психически болен. – Прошло семьсот семьдесят шесть зим после Великой Резни. Мне двадцать четыре зимы, – немного озадаченно отвечает Кастиэль. Габриэль чувствует, что у него начинается мигрень, и он нажимает на виски, мягко массируя их. Это просто невозможно, слишком уж безумно выглядит. Мальчик, должно быть, поджарил себе мозги в пустыне, иначе он не говорил бы о странных вещах, таких как демоны и... – Почему Вы спрашиваете о годах? – голос Кастиэля прерывает мысли Габриэля. Габриэль неловко потирает шею. Он действительно не хочет поражать его еще больше, но Кастиэль хочет знать то, что происходит, и младший Ангелопулос отвечает. – Я не хочу пугать тебя, но в этом мире пятьсот тридцать второй год нашей эры, и это означает, что ты, или даже твои родители, еще не родились. Кастиэль не произносит ни слова, он в них не нуждается, поскольку Габриэль ясно видит дикий страх, который заполняет глаза брюнета.