Зона проклятых

Утро выдалось жаркое и пыльное. Поле расстилалось вокруг золотым ковром, посреди которого пролегла широкая полоса автодороги. Колосья пшеницы трепетали от малейшего дуновения сухого ветра, пыль вздымалась с разгоряченной поверхности асфальта. Небо сияло чистой лазурью — на нем не было ни облачка. Издалека доносился шелест крон деревьев и крик петуха. Но здесь, посреди поля, где старая асфальтированная дорога вытянулась рогатиной, стояла тишина. Две стороны рогатины уходили к магистрали, а одна — расколотая и с выбоинами — в сторону села, раскинувшегося на бугре. У развилки маленьким одиноким островком стоял ржавый навес автобусной остановки. Обветшалый автобус, трясущийся и пыхтящий, несся по шоссе, поднимая за собой столбы дорожной пыли. Скрежет разорвал умиротворяющую тишину природы, когда старая развалина подъехала к остановке. Со скрипом открылись ржавые двери, и вышел единственный пассажир с дорожной сумкой. Оглядевшись, он устало вздохнул. Молодой высокий мужчина с русыми волосами и славянскими чертами лица выглядел уставшим после долгой дороги: выглаженные черные брюки немного помялись, верхние пуговицы светлой рубашки были небрежно расстегнуты, под выразительными голубыми глазами залегли легкие тени, морщина между бровей придавала серьезность и решительность мягким чертам. Максим Романов, двадцатисемилетний уполномоченный участковый, взвалив на плечо сумку, побрел вдоль обочины, хмуро вглядываясь в далекие маленькие, словно игрушечные, очертания деревенских домиков. До села было всего несколько километров, но и этого достаточно, чтобы убить почти новые лакированные туфли мужчины. После нескольких часов поездки сначала на электричке, а затем в почти разваливающемся автобусе, единственным желанием путника было как можно скорее добраться до пункта своего назначения, принять душ и отдохнуть. Плетясь по неровной сельской дороге и мучаясь от жары, Максим позволил себе чертыхнуться и припомнить нехорошим словом некоторых «персон», ответственных за его незавидное положение. *** Максим Романов до недавнего времени работал уполномоченным участковым городского ОВД. Работал он хорошо, раскрываемость была высокая. Но на повышение претендовать не приходилось. Начальство его не жаловало, хороший работник, но слишком уж «честный», слишком «правильный». Романов никогда взяток в глаза не видел и халатностью не отличался, готов был брать мелкие и средние дела по разбою и кражам. В отделе его немного побаивались — с такой резвостью он набрасывался на работу. Службой своей Романов был доволен: он всегда мечтал пойти в правоохранительные органы. С людьми всегда общался дружелюбно, был отзывчивым человеком, на вызовы выезжал немедленно. Тем не менее, в силу своих сильных стремлений к справедливости и правде, в коллективе его избегали. Сам Максим тоже не горел желанием с кем-то общаться, одиночество его вполне устраивало. Во всем отделе был лишь один человек, которого Романов мог назвать другом — следователь Алексей Крапивин. С будущим коллегой Максим познакомился еще в годы обучения в академии МВД. Алексей был худой, с вытянутым лицом, на котором расположились сосредоточенные глаза, вечно выражающие беспокойство. Крапивин ярые стремления товарища навести везде порядок не слишком одобрял, но и не избегал Романова. Следователь старался во всем поддерживать друга, не давать тому загнуться на службе. Максим же всегда отмахивался от помощи и брал на себя все больше сверхурочной работы. В один из таких майских теплых вечеров, когда все заканчивали смену, а на посту оставались только дежурные, Романов упорно разбирал протоколы, сортировал и правил, где нужно. Он особенно тщательно просматривал протоколы, составленные его помощником — уполномоченным Василием Вязевским. Максим ему не доверял и считал, что тот делает свою работу спустя рукава, но нового помощника себе попросить не мог. Ну не мог он просить каждый месяц нового помощника. Вот и приходилось участковому задерживаться после смены и все перепроверять. В этот вечер он ушел из участка довольно поздно. Покинув дежурную часть, Романов собрался уже наконец вернуться домой и отдохнуть. Но у него не вышло. Пройдя буквально сто метров, молодой мужчина услышал женские крики из ближайшего парка. Максим бросился на звук голоса не раздумывая. Он перепрыгнул низенький металлический забор и пробежал через пустую парковую аллею, где увидел, как молодой парень пытается завалить сопротивляющуюся девушку на лавочку. Та кричала и вырывалась, но сама справиться с нападавшим не могла. Романов бросил свой портфель, подбежал к парню сзади, провел мастерский захват и заломил руки злоумышленнику за спину. По характерной порывистости, вялости задержанного и несвязной речи, участковый понял, что тот находится в состоянии алкогольного, либо наркотического опьянения. Девушка дрожала и всхлипывала, рассыпаясь в благодарностях перед полицейским. Убедившись, что с ней все в порядке и ей не требуется медицинская помощь, участковый заручился обещанием, что она придет завтра для дачи показаний и составления протокола. Задержанного парня Максим легко довел до участка в одиночку — тут было рукой подать. Романов был удивлен тем, что такие беспорядки происходят буквально перед пунктом ОВД. А наглый пацан еще и сбивчиво матерился по дороге к отделению и пытался кидать дешевые понты. В отделении Максим смог хорошенько осмотреть задержанного, в том числе и его не в меру расширенные зрачки. Паренек выглядел как обычный малолетний наркоман. Обыскав его, Романов без особого удивления обнаружил у парня помимо ключей и наличных коробок с дурью. Кинув малолетнего преступника в камеру временного задержания и сдав находки дежурным, Максим приказал им глаз с подростка не спускать до утра. Сам оперуполномоченный, наконец, смог отправиться домой. Худшее ждало его на следующий день. Смена Максима в этот день начиналась после обеда, он успел хорошо выспаться. Возможно, если бы мужчина проверил мобильник, то мог бы догадаться о многом из того, что он пропустил этим утром. Но участковый спокойно позавтракал, собрался, взял портфель и отправился на службу. Стоило Романову появиться в отделении, как на него тут же накинулся обезумевший от злости Крапивин. — Ты телефон вообще в руки берешь когда-нибудь?! — не дождавшись ответа ошарашенного Максима, следователь схватил друга за руку и затащил к себе в кабинет. Там Крапивин долго ходил из угла в угол, восклицал что-то нечленораздельное, махал руками и бормотал себе под нос. Максим спокойно сидел и наблюдал за следователем, ничего не понимая. — Ты просто!.. Это же как можно! Я не знаю… Что тут можно сделать вообще! — Крапивин на секунду вцепился себе в волосы, затем метнулся к Романову и начал трясти его за пиджак, норовя оторвать все пуговицы. — Ты! Ты! Какой идиот! Ты что творишь вообще?! Совсем с ума сошел?! — Крапивин продолжал трясти участкового, который никак не мог вырваться из цепкой хватки. — Да что с тобой?! Успокойся! — Максиму все же удалось отцепить от себя руки следователя. — Что случилось? Рассказывай все спокойно и по порядку. Алексей, немного переведя дух, пробормотал себе под нос: «да, да, надо успокоиться», достал платок из кармана и протер себе лоб. Следователь обошел стол, сел в кресло и начал свой рассказ. Как оказалось, наркоман, задержанный вчера Максимом, был единственным и горячо любимым сыном майора. Утром майор зашел в часть и увидел своего сынишку обдолбанным и запертым в камере. Конечно, такая картина его не обрадовала. Майор рвал и метал, орал на дежурных и задавал всего один вопрос: «Кто посмел?!» Молодые парни на посту со страху сразу выдали фамилию Максима и майор, освободив сына, молча покинул отделение со своим дитятком на плече. После такого шоу все еще какое-то время не могли отойти от ступора. Крапивин само представление не застал, но крики были слышны даже в его кабинете. Когда Алексей вышел на шум, майор уже покидал часть, а о случившемся следователю рассказали постовые. Крапивин сразу начал звонить другу, чтобы предупредить его. Следователь подумывал даже о том, что Максиму лучше вообще сегодня не появляться в отделении. В итоге Крапивин участковому не дозвонился, а майор так и не вернулся. Выслушав рассказ, Романов был действительно в состоянии легкого шока. — Майор придет, — Крапивин трясущейся рукой указал на Максима. — Он тебя на рее вздернет! Что ты делать теперь будешь? Романов задумчиво почесал затылок. — Может, все обойдется? Майор, он же все понимает, я выполнял свой долг… Крапивин истерично гаркнул и развел руками. — Ну конечно! Ха-ха, конечно, он просто так это оставит, ну да! — следователь залился истерическим хохотом, но тут же замолк. — Ты сам в это веришь?! Ты же не наивная девочка, должен все понимать! — Крапивин сурово посмотрел на участкового. — Наш майор, между прочим, дружит с нашим полковником. Ты понимаешь, как сильно теперь увяз? Романов не знал, что сказать, лишь вздохнул и пожал плечами. — Все с тобой понятно, — заключил Крапивин. — Я-то, конечно, похлопочу за тебя, у меня есть кое-какие связи… Но ничего не обещаю. — Может быть, я все разъясню, и майор поймет. В конце концов, откуда мне было знать, что это его сын? Романов с надеждой посмотрел на друга, но тот лишь усмехнулся. — Какая удивительная наивность! Объяснит он все! Думаю, когда майор тебя вызовет, он не даст тебе и слова пикнуть. Уж зная его нрав… Крапивин вздохнул и внимательно посмотрел на Романова. — Ладно, сейчас ты идешь домой. Можешь придумать что угодно: живот болит, пожар в квартире, бабушка умерла. Но ты идешь домой и приходишь только завтра! Если майор вернется, тебе тут лучше не находиться, я сам с ним поговорю. А ты иди. Романов не стал перечить другу — тот, как-никак, лучше разбирался в таких вопросах. Максим за свои малейшие оплошности всегда огребал по полной и не понимал, как его сослуживцам удается беспредельничать и выходить сухими из воды. Крапивин разбирался в таких тонкостях, на него можно было положиться. Максим покинул участок и отправился домой. Весь день он не находил себе места. Крапивин позвонил ему, когда уже вечерело, и сообщил, что майор пришел в отделение совершенно спокойным и ни разу не обмолвился об утреннем происшествии. Более того, он даже не спрашивал о Романове, и следователя это настораживало. Максим, наоборот, немного успокоился. На следующий день его к начальству не вызывали, и через день тоже. Майор, казалось, не замечал участкового. Конечно, дело на его сына так заведено и не было, найденный Романовым коробок с травкой таинственным образом исчез. И, вообще, никто знать не знал, что недавно задерживали какого-то наркомана, напавшего на девушку. Сама девушка так и не появилась у участкового, и он подозревал, что она просто не дошла до его кабинета. Романова, конечно, все это изрядно бесило, он ведь решил стать полицейским как раз из-за таких уродов, которые вытворяют, что хотят, не получая заслуженного наказания. Максим утешал себя мыслью, что всех не пересажаешь и гораздо важнее, что его вообще не уволили. Максим почти успел обрадоваться, что о нем забыли, как через пару дней на него пришел приказ о переводе. *** Тащась по обочине под палящим солнцем, плюясь пылью и чертыхаясь, Максим чувствовал усталость и досаду. Он представлял, как Вяземский обхаживает его кабинет, сидит за его столом и, наверное, перебирает его папки своими маслянистыми пальцами. Максим неустанно посматривал на наручные часы, но пока времени оставалось достаточно. Злость подстегивала мужчину идти быстрее, и вскоре он уже вышел на главную сельскую дорогу. Чем дальше он шел, тем более плотным кольцом его обступали деревенские дома и домики. Проулки становились все уже. Ему нужно было найти здание сельской администрации, только вот участковый понятия не имел, где оно находится. Немного поблуждав по сельским улочкам и спросив дорогу у проходящих мимо жителей, Максим все-таки вышел к двухэтажному кирпичному зданию с широкими дверьми и красной табличкой «Администрация Малиновского сельского поселения». Само здание было небольшим и старым, кое-где вываливался из стен кирпич, окна были деревянные. Взойдя по ступенькам и пройдя через массивные двери, Максим оказался в проходной. Изнутри здание выглядело таким же ветхим, как и снаружи: желтоватая штукатурка на стенах, кружевные занавески на окнах, поцарапанный линолеум на полу и мягкие скамейки вдоль стен. Прямо привет из девяностых. Приятная женщина за сорок, сидящая за простым деревянным столом, подсказала мужчине, как пройти в кабинет участкового. Максим преодолел коридор одинаковых дверей с табличками и оказался прямо перед дверью своего будущего опорного пункта. Табличка гласила: «Уполномоченный участковый инспектор полиции Сушильников А.С.». Мужчина постучал, затем повернул ручку и приоткрыл дверь. — Разрешите… — Входите, входите, — перебил его мужчина, сидевший в кабинете за столом и перебирающий документы. Максим прошел в кабинет, и мужчина поднял на него взгляд, поправив очки. На вид ему было около пятидесяти, но держался он хорошо. Форма сидела аккуратно, осанка прямая, седина облагораживала внешний вид и придавала статности. — Здравствуйте. Я Максим Романов, вас предупреждали о моем приезде. Мужчина за столом прищурился и улыбнулся, затем привстал со своего места, чтобы через стол пожать Максиму руку. — Здравствуйте. Вы, значит, наш новый участковый инспектор. Очень приятно, я вас ждал. Меня зовут Александр Сергеевич Сушильников. Я ваш, можно сказать, «коллега». Хотя теперь уже бывший. — Мне тоже очень приятно. Отпустив руку Максима, Сушильников обошел стол и приблизился к участковому, тронув его за плечо. — Вот, смотрите, — Александр Сергеевич обвел рукой кабинет. — Вскоре это будет вашим рабочим местом. Максим осмотрел небольшую комнату. Общая обстановка в кабинете была такой же, как и во всем здании. На подоконнике стояли горшки с цветами, у стен расположились огромные шкафы с документами. Максим обратил внимание на простой деревянный стол и офисное кресло, которое выглядело достаточно новым, в отличие от остальных предметов интерьера. — Да, да, а я теперь, наконец, уйду в отставку. Вы, надеюсь, привезли документы, — Александр Сергеевич выразительно посмотрел на своего гостя. — Да, конечно, документы и фотографии. Максим достал папку из бокового кармана дорожной сумки и передал мужчине. Тот бегло осмотрел находившиеся в ней бумаги, бормоча что-то себе под нос. — Замечательно, — папка была отложена на стол. — А теперь, нам необходимо пройти к Геннадию Алексеевичу, он глава нашей администрации. И обсудить некоторые нюансы передачи вам участка, бумаги заполнить. Александр Сергеевич аккуратным движением руки направил Романова к выходу и сам последовал за ним.  — Также, Геннадий Алексеевич передаст вам ключи от вашего нового жилья. Администрация смогла выделить вам небольшой участок земли с домом. Я его видел, не самый плохой вариант. *** Разобравшись с документами, мужчины попрощались с главой администрации и покинули здание. Александр Сергеевич продемонстрировал Максиму служебный уазик. Машина выглядела терпимо. «По крайней мере, на ходу» — подумал Романов и сел в уазик. Александр Сергеевич завел двигатель, и они не спеша двинулись вдоль узких проулков села, мимо разномастных деревянных и, редко, кирпичных домов. Дорога была ухабистая, подкидывало почти на каждом повороте, но Романов слишком устал, чтобы замечать это. Его внимание больше привлекали проносившиеся за окном дворы, в которых гулял мелкий скот и росли плодовые деревья. Вскоре они прибыли по адресу. Участок, огороженный деревянным забором с калиткой, выглядел скромно. Маленький одноэтажный деревянный домик тоже не вызывал особых эмоций. Обычный старый деревенский дом, покрашенный в коричневый цвет, на котором выделяются маленькие белые окна с деревянными рамами. Кажется, под крышей дома был чердак. Попрощавшись с Александром Сергеевичем, Максим направился осматривать жилище. Внутри дом тоже не представлял ничего особенного: одна комната и кухня, деревянный пол, выцветшие обои. Два окна слабо освещали комнату. Максим нащупал на стене выключатель — под потолком зажглась лампочка. Из мебели были только табурет и изъеденный молью диван. Максим бросил сумку на пол и прошел дальше. Кухня была маленькой: здесь стояла духовка, раковина и тумба, в противоположном углу расположился пузатый бойлер. Большую часть места занимал простой обеденный стол. Максим проверил воду и газ — все конфорки горели, чему он несказанно обрадовался. В кухне было одно окошко и дверь, ведущая на заднюю часть двора, куда и проследовал Максим. На заднем дворе были только две небольших деревянных постройки — душ и туалет. Сам по себе дворик выглядел пусто и уныло. У забора росла одинокая яблонька. Вернувшись в дом, Максим быстро переоделся и принял ледяной душ на улице. Он даже не стал обращать внимания на плесень внутри душевой кабинки. Закончив с гигиеническими процедурами, мужчина решил прилечь поспать. Он чувствовал себя уставшим, а в голове все еще крутились заботы, связанные с переездом. *** Максим проснулся, когда уже вечерело. Первым делом после пробуждения мужчина выудил из сумки привезенную банку с супом и съел свой скромный ужин. Романов привез с собой крайне мало вещей, только самое необходимое на один день. Завтра должен был приехать Крапивин. Следователь обещал взять с собой еще двух парней на машинах и перевезти все пожитки друга в новый дом. Максим без колебаний отдал сослуживцу ключи от квартиры. На Крапивина он мог положиться. Сейчас участковый как раз пытался дозвониться другу — смена Крапивина должна была уже закончиться. Слушая длинные гудки, Максим вышел во двор проветриться. Было уже совсем темно, ночи в сельской местности всегда черные. Мужчина посмотрел на усеянное звездами небо, в городе такого не увидишь, и на круглый светящийся диск полной луны. Вокруг было тихо, только сверчки трещали у забора… < i >Ауууууууууууууууууу!< /i > Максим вздрогнул и чуть не выронил телефон, услышав волчий вой, разорвавший тишину. Мужчина знал о местных волках, но лес был достаточно далеко, а вой раздавался будто очень и очень близко. < i >Аууууууууууууууууууууууууууу!< /i > Сердце полицейского сделало кульбит. Он не мог ошибиться — вой раздавался совсем рядом, возможно, прямо за забором… Максим быстро вернулся в дом и закрыл дверь изнутри. Еще несколько минут он стоял и судорожно прислушивался к малейшему шороху снаружи. Мужчина притаился. Его дыхание было почти беззвучным, и сам он не шевелился. Но во дворе раздавался только шум листвы и трещание сверчков. — Алло? Эй, Макс, это ты? Алло? Только теперь Романов очнулся и понял, что все еще прижимает к уху телефонную трубку. Он прочистил горло и ответил: — Да, да. Я здесь. Теперь он мог немного перевести дух. — Ты насчет вещей звонишь? Если что, с парнями я уже договорился. — Отлично! Я оставил в квартире уже упакованные коробки, мебель разобрал. Там вроде не много всего, но вот холодильник… Было бы неплохо, если бы вы его взяли. Он небольшой. — Хм… — Крапивин помолчал. — Если небольшой, то попробуем в багажник. Вытащим задние сиденья, может быть. Но ничего не обещаю. — Все равно спасибо. *** На утро следующего дня к участку Максима подъехали две легковые машины и внедорожник. Машины были нагружены под завязку. Романов обрадовался, узнав, что парни все-таки смогли привезти холодильник. Крапивин представил Максиму двух сержантов, которых раньше тот не встречал. Олег и Слава оказались нормальными ребятами, работящими и веселыми. Четверо мужчин быстро разгрузили машины, а затем принялись собирать и устанавливать мебель. Теперь в новом жилище Максима стоял его рабочий стол (у окна), там же стул, а у другой стены простая деревянная кровать и комод. Над комодом мужчины решили прибить несколько полок. Старый замшелый диван выбросили, как и обеденный стол. Новый стол был меньше, благодаря чему на кухне освободилось место. После сборки и установки мебели Романов решил отблагодарить парней и купил каждому по бутылке пива и закуску в ближайшем сельском магазине. Сам Романов не пил, позволил себе только немного перекусить. Максим с Алексеем сидели на крыльце. Небо уже темнело. Крапивин курил и рассказывал другу о том, как Вяземский вчера заявился в отделение пьяненьким и получил выговор. — Я тебе точно говорю, его долго не продержат на твоем месте. Он же полный идиот! Не пройдет и пары месяцев, как начальство осознает свою ошибку. — А толку-то — посадят другого идиота. Я уже, вроде, смирился. Крапивин внимательно посмотрел на друга. — Слишком ты добрый и правильный, я тебе это всегда говорил. За что боролся — на то и напоролся. — Это не доброта, скорее… — Романов сделал паузу. — Безразличие. Мужчины помолчали. Максим смотрел вслед медленно заходящему солнцу и думал о произошедшем прошлой ночью. Крапивин докурил и прервал молчание: — Значит, завтра примешь участок и начнешь службу? — Да. В ГОРОВД утром смотаюсь, начальник все оформит, а потом уже… Романов помолчал, а затем продолжил: — Потом уже ничего не сделаешь.