Рыжий

Choice В “Шехерезаде” клубится зеленый дым, его режут лучи прожекторов. Танцпол сотрясают извивающиеся тела, бармен мастерски мечется между желающими выпить, компании завсегдатаев сплетничают за столиками. Ну и дрянь эти гей-клубы. Хочешь трахаться с мужиками - трахайся с мужиками, а не с одним из этих «недотелочек». Я подсаживаюсь к одной из компаний, чтобы выяснить местные порядки. Собравшись вокруг стола, они с женской безжалостностью моют косточки сотоварищам. Почему тот, кто хочет походить на женщину, считает должным перенять от нее самое мерзкое? Будто больше нечего. Мне странно в таких местах, ведь я мало похож на местных: широкий в плечах, мужественный и спортивный. Кожаные куртки и джинсы нормальной высоты тут не в моде, каждый стремится оголить побольше тела и предложить себя как можно выгоднее. Я не крашу ресницы, не смеюсь преувеличенно пискляво, не взмахиваю неуклюже руками и не пытаюсь прикинуться девочкой. Меня вообще можно спутать с нормальным мужиком, и это причина, по которой на меня есть спрос среди сучек любого пола. - Явился... - один из «телочек» поднимает голову и только что носом не ведет, как суслик. Все тут же следуют его примеру. И я. Мне сразу понятно, о ком они. Зависть - любимый грех человечества. Он высоченный и тощий. У него огромная копна рыжих кудрей, почти до самой задницы, белый пижонский пиджак и походка человека, который точно знает, что на него все смотрят. - На прошлой неделе он послал Дерека, слыхали? Тот его поил весь вечер, потом, мол, поехали ко мне, а рыжий - не поеду. И все. - Зато, говорят, дал Энтони. Что он в нем нашел, интересно? - Попробовать, что ли... Я уже не слушаю. Незаметно отклеиваюсь от компашки сплетниц и потихоньку пробираюсь к бару. Вот этот рыжий - птица моего полета. Он сидит на барном стуле, закинув ногу на ногу. Вокруг не глядит, и сразу видно, что никого не ждет. Я паркуюсь на другой стороне и пялюсь на него какое-то время. Закатанные рукава пиджака блещут голубой подкладкой, из-под нее начинаются худющие запястья — наркотики, или с комплекцией повезло? Кажется, схватишь, и переломятся, как птичьи косточки. Тяну свой вискарь и смотрю. Волосы откидывает, собирает на одну сторону пальцами, чтобы перебросить через плечо. Медные завитки повинуются нехотя, открывают белую длинную шею. Ведет тонкой бровью на комментарий бармена. Широкий рот разрезает улыбка - нахальная и недобрая. Он женственный. Единственный из местного быдла, кто действительно выглядит женственным и не похож на скандального персонажа ток-шоу. И вот это мне нравится. - Приглянулся рыжий, да? - усмехается бармен, когда подходит поменять мне стакан. - Рискни, парень, он долго один не сидит. - Спал с ним? Бармен закатывает глаза: - Да он мне как брат. Такую выручку бару делает за ночь, что остров можно купить. А рыжий закуривает. У него тонкие сигареты и зажигалка с вензелем. Он втягивает дым и поворачивается, чтобы выдохнуть в лицо какому-то типу, который вертится рядом уже минуты три. Тип растворяется мгновенно. Крыша-то у рыжего явно хороша. Я подхожу к нему, выждав, пока допьет. Киваю бармену: - Повтори его высочеству. Рыжий не протестует. Сажусь рядом. - Решил попытать счастья? - Остальное не интересно, - морщусь. Косит на меня глазами первый раз. - Подумал бы, что у тебя есть вкус. - Что мешает? - смотрю на него в зеркало. Я на него, он на меня. В расстегнутом вороте бесстыдно красуются острые ключицы. И это - порнография, я серьезно. - Боюсь обмануться. - Рискни, - советую. Бармен ставит перед ним стакан. - Ты не местный, - говорит рыжий, глядя на желтый зонтик. Киваю: - Не люблю гей-клубы. - А сейчас почему пришел? - Девушка бросила. - Расскажи, - наклоняет голову к трубочке. - Ну, - собираюсь с мыслями, - она была классная. Фитнес, спорт, все дела. С мамкой моей ладила. Но у меня пару недель назад не пошло дело... короче, тучи сгущались, надо было разбираться, в общем, она струхнула и сбежала. - Тоска, - говорит, - и что, ищешь другую? - Нашел уже, - усмехаюсь ему в зеркало, и он возвращает мне усмешку. - Смело. - Мне нравятся парни, - говорю. - Только не долбанутые истерички, а нормальные. Таких мало, и по всему выходит, что бабы лучше. - Ну, если ты ищешь нормального, то лучше сливай, пока не поздно. Ты мне почти понравился. - А я тебя пока не приглашаю никуда, - смеюсь. - Может, я вообще на жизнь пожаловаться подсел. - Шутник. И что твоя девочка? Ноги брила каждый день? Минет хорошо делала? Кончал ей в рот? - Полегче, а то я подумаю, что ты уже ревнуешь. Скалится. - Может, и так. Пойдем. Он соскальзывает со стула и едва касается моей руки, чтобы увлечь за собой. Я не считаю денег, которые оставил на барной стойке, голова занята другим. У него прохладные сухие руки с длинными пальцами. Его бы в кино снимать, как он курит на кухне у окна, выходящего куда-нибудь на Монмартр. Intoxication Я открываю дверь и пропускаю его первым. Он оглядывается по сторонам. Дурацкое положение, когда вы оба понимаете, зачем сюда пришли, но с порога прыгать в постель как-то неудобно, если вы, конечно, не выпили перед этим достаточно и не сосались вовсю уже в такси. Я непроходимо трезв, он - тоже. - Кофе? - я уже собираюсь щелкнуть выключателем, но он перехватывает мою руку и кладет себе на задницу. Заставляет меня откинуться на дверь и цепляет зубами мочку уха. - Пусть будет темно. Тебе понравится. Гладит мой член через джинсы, сам трется о мое бедро. - Черт, давно хотел такой крепкий хер, - шепчет жарко на ухо. - Где ты был все это время, а? Не дает мне ответить, опускается на колени, и мне приходится сглотнуть язвительный комментарий. Он набрасывается на меня, как будто его несколько лет никто не трахал. Сжимает сладко губы, помогает себе рукой. Я, не удержавшись, запускаю пальцы в россыпь кудрей. Он стонет, с каждым движением все отчетливее, и звук вибрирует на головке моего члена. Чем быстрее я заставляю его двигаться, тем громче и покорнее становятся стоны. Я хочу его изнасиловать. Отодрать так, чтобы он просил меня остановиться. - Маленькая дрянь, - почти рычу. Слишком сладкий, слишком хорошенький, слишком хочется, чтобы он был моим. Я чувствую, как у него сбивается дыхание от этих слов, и мне сносит крышу. Темп становится быстрее, я с силой дергаю его за волосы, он стонет и вряд ли хорошо понимает, что с ним делают. Кровь все громче стучит в висках, я кончаю ему в рот, и он глотает, увлеченно и старательно. А потом смотрит на меня хитро снизу вверх и сыто облизывается. Я пытаюсь отдышаться и не сползти по двери вниз. - Вот теперь можешь угостить меня кофе, - легко поднимается. - А то вряд ли ты захочешь целоваться. Так мы оказываемся на кухне. Он сам находит кофе и турку и начинает шуршать по ящикам в поисках ложки, а я сижу и наслаждаюсь тем, как по телу разливается приятное чувство удовлетворения. Он знает, что мне лениво даже говорить, и поэтому не задает ни одного вопроса - где, что. И то, как хорошо он понимает, чего нельзя, как деловито и быстро сориентировался на чужой кухне, выдает в нем опыт. Сколько еще мужчин до меня смотрело, как он варит кофе? Обе чашки он ставит передо мной, и раньше, чем я успеваю что-либо спросить, усаживается ко мне на колени. Он совсем немного весит, такой тощий, зато классно прижимается ко мне задницей. - Понравилось? - хитро улыбается. Усмехаюсь. Хочешь похвалы, да? - У тебя талант, детка. Не думал зарабатывать этим на жизнь? Смеется, одобряя шпильку: - Хобби не должно становиться работой. Мне нравится, что он такая шлюха. Кофе в чашках кончается быстро, и пока он допивает, я поглаживаю его по внутренней стороне бедра, нарочно не задевая твердый член. - Трахнешь меня? - мурлыкает. - Хочу так, чтобы искры из глаз. Дорога до спальни никогда не была такой короткой. Я тащу его на руках, он смеется. Он не возражает, когда я обращаюсь с ним резко, похоже, ему нравится. И от этого я хочу его еще сильнее. Заставляю его обхватить меня ногами, он послушно прогибается. Тело поддается легко, он и правда очень гибкий. Вхожу медленно, хотя осторожности явно излишни, дырка у него немаленькая. Он тяжело охает и прикрывает глаза: - Черт, хорошо... - цепляется острыми пальцами за мою спину, прижимает меня ногами к себе, умоляя задержаться внутри. Ведет медленно бедрами, с таким упоением, я только и могу, что смотреть на него. Внутри у него горячо и сладко, и мне нравится чувствовать это. Отпускает меня, позволяя двигаться. Он в восторге от того, что его трахают, и это так пошло, что мне хочется его разорвать, наказать, сделать ему больно. Я двигаюсь резко. У него растраханная дырка, он только стонет, хотя любой бы кричал. - Сколько их было, а, красивый? Скольких ты помнишь по имени или хотя бы в лицо? Он кусает губы, его стоны становятся другими - похожими на сдерживаемые всхлипы. Я вколачиваю его в кровать. Слишком хорошо, слишком сладко, слишком горячо внутри. - Ты этого хотел? Чтобы тебя так трахали? Как дешевую проститутку? Он кончает вместе со мной, едва только я прикасаюсь к его члену. Кончает долго и сладко, забрызгивая собственный живот. Я отпускаю его и вытягиваюсь рядом. Он лениво подвигается ближе и прижимается ко мне сбоку, закидывая на меня ногу. - Черт, - улыбается, закрыв глаза, - я еще хочу. Ты классный. Поднимаю бровь: - А сможешь? - Дай отдышаться минут десять, - бормочет. Я уверен, что он вот-вот заснет, и почти успеваю задремать сам. Но через какое-то время он и правда поднимает голову и принимается возиться в кровати. - Эй, герой, я так не играю, - тянет он с капризными нотками в голосе. - Твоя дама хочет еще. Он забирается на меня сверху и трется всем телом, мелкие кудряшки щекочут мне щеки и плечи, волос у него целое море. Он приятно пахнет, и кожа такая ухоженная, а по плечам россыпь веснушек. - Приятно так просыпаться, - я вытягиваюсь под ним. Чувствую, как его член напрягается, прижатый к моему бедру. Он трется сначала совсем медленно, потом быстрее, и минутой спустя вовсю стонет. - Бесстыдный мальчишка, - шепчу. - Хочешь, чтобы тебя отодрали? Он выпрямляется, прижимаясь задницей к моему члену. - Хочу. Мне хорошо, когда ты меня трахаешь. Он все делает сам. Тягуче медленно опускается на меня и двигается, поначалу осторожно. Постепенно его движения становятся увереннее, еще немного - и он резко поднимает и опускает бедра. Я кладу руки ему на талию и поддерживаю, помогая не сбиться с ритма. Он красивый. Россыпь волос, перепачканное спермой тело, бесстыдно закушенные губы. Ему мало, он двигается все быстрее, прикрывая глаза в экстазе. Я на этот раз заставляю его кончить первым. Стоит только коснуться его члена, и он начинает двигаться бешено, с жадностью, провоцируя трахнуть его резче и глубже. - Маленькая шлюха, давай, кончи для меня, - когда я ругаюсь на него, он сжимается и стонет громче. Он пачкает себя и меня. Я догоняю его через несколько толчков, мне нравится кончать внутрь, делать его своим. Обессиленный, он прижимается ко мне, часто дышит и не сразу сползает, чтобы лечь рядом. Его кожа блестит от пота. Отдышавшись, он утыкается носом мне в плечо. - Охуенно, мужик, это просто охуенно. Я смотрю в потолок. По телу разливается приятная усталость. Он сопит рядом, и мне приятно чувствовать это. На фоне всех лиричных размышлений меня постепенно начинает мучить зверский голод, как это часто случается после секса. Сначала я уговариваю себя забить и дождаться утра, потому что непонятно, чего я хочу больше - есть или спать, но противное ощущение не унимается. Я сажусь на постели, спускаю ноги на пол и тянусь за халатом. Он ворочается: - Куда?.. - спрашивает, приподнимая голову над подушкой. - Пожрать, - говорю хрипло, - умираю с голоду. - И мне принеси, - неправдоподобно тонкая рука взмахивает повелительно. Каков наглец, а? - Вставай и пошли со мной. Фыркает: - Издеваешься, герой? Я ноги свести не могу. Я поворачиваюсь и откидываю с него одеяло. Он лежит на животе, раздвинув ноги, и выглядит совершенно обессиленным. Я осторожно прикасаюсь пальцами к внутренней стороне бедра, а минутой спустя едва ощутимо надавливаю на колечко мышц. Он сжимается: - Эй, - жалобно тянет, - не надо, больно. Пытается отодвинуться, но я кладу тяжелую руку ему на спину, и он понимает правильно - сопротивляться не стоит. Я вгоняю сразу три пальца, он вскрикивает. - Ты пришел в дом к незнакомому мужику и считаешь, что я буду тебя спрашивать? - рычу яростно. - Тебе нравится, что я делаю так. Нравится, что я заставляю тебя кончать, даже когда тебе больно. Ненасытная сучка. Движения резкие, требовательные и бесцеремонные. Остановиться невозможно, мне слишком нравится, как он всхлипывает и пытается зажаться. Он трется о простыни, и я прекрасно понимаю, что у него уже стоит. Он поскуливает тихонько в подушку, и только теперь я действительно получаю то, чего хочу - на ресницах выступают слезинки. - Давай, подрочи. Ты же хочешь кончить. Очень хочешь, я вижу. Он послушно приподнимает бедра и начинает гладить себя. Его задница сжимается вокруг моих пальцев, он вскрикивает от каждого толчка и двигает рукой остервенело, как подросток. - Хватит, мне больно... - скулит. - Шлюха, тебе нравится. Нравится, когда тебя насилуют и унижают. Я накрываю его руку своей и заставляю сделать несколько движений в такт, он кончает. Я чувствую, как все его нутро охватывает дрожь, часть его как будто сопротивляется, а другая - с ума сходит от наслаждения. Он безвольно падает на кровать и, когда пытается выровнять дыхание, тихонько постанывает на выдохе. - Я принесу тебе ужин, принцесса.