Жажда

Все началось после инцидента с Мориарти. Так Джон называл его в своей голове - это звучало лучше, чем "случай с бомбой" или даже "происшествие в бассейне", вызывавшие в памяти невыносимый запах хлорки, синее сияние подводных огней, выражение ужаса на лице Шерлока; и вызывавшие ощущение тошноты в животе. Конечно же, если бы он был честен с собой, ему пришлось бы признать, что на самом деле все началось задолго до этого, но именно Мориарти открыл ему на это глаза. Мориарти, кружащий вокруг него в раздевалке, скользящий пальцами по его шее, шепчущий ему на ухо: - Я знаю, что ты к нему чувствуешь. Но ты же понимаешь, он никогда не ответит тебе взаимностью. Он в этом... не нуждается. Его руки шныряли по бокам Джона, пока он впихивал его в жилет, он прямо-таки издевался над понятием личного пространства, бегло касаясь пальцами бедер Джона, отчего того передергивало.. - Полегче, солдатик. Я тебя не пораню. Я всего лишь пытаюсь повесить бомбу тебе на грудь. - Господи. Вот уж действительно проблемы с доверием. Он жевал жвачку. Мятную. Жевал громко - этакая пародия на девочку-подростка, разевал челюсти, являя заднюю часть коренных зубов прямо Джону в лицо. Зрачки затопили радужку глаз. - Он такой же, как я. Нам не нужно то, чего вы, маленькие людишки, так желаете. Нам недоступно счастье этих низменных телесных потребностей. Мориарти щелкнул жвачкой на кончике языка, а затем потыкал им в щеку с внутренней стороны в недвусмысленно развратном жесте. - Таких животных. Они нас не интересуют. Достигается усилием воли. Джон отвернулся. Запах жвачки душил его. - В чем дело, Джонни-бой? О чем-то тебе напоминаю? Мориарти оскалился, его рука взялась за застежку жилета, медленно закрепляя ее. - Шерлок должен сказать спасибо, что я не придумал для вас чего-нибудь поомерзительнее бомбы... я мог бы сделать с тобой все, что угодно, здесь, в полумраке. Это было бы нашим маленьким секретом. А Шерлоку ничего бы не перепало. Он снова прижался ртом к уху Джона. До Джона донесся аромат дорогого одеколона, пробивавшийся сквозь невыносимый запах жвачки. - Уверен, тебе приходилось заниматься разными грязными вещами в раздевалках для мальчиков, разве нет, доктор Уотсон? Он закончил с застежкой и сделал шаг назад. - Должна же быть какая-то причина, почему он держит тебя при себе. Что-то такое есть в тебе, что он находит привлекательным? Он прикоснулся пальцами к щеке Джона. Прикосновение было странным. Джону всегда казалось, что так трогают труп - с холодным исследовательским любопытством. - Я полагаю, это что-то потенциально вкусное. Вся эта мягкая, глупая плоть...заставляет меня гадать, каковы на вкус обычные люди. - Он царапнул ногтем большого пальца по нижней губе Джона. - Может, стоить вскрыть тебя и узнать? С Шерлоком, я, конечно же, поделюсь. Тебе бы понравилось, не так ли? Понравилось бы, Джонни-бой? Несколько недель после этого инцидента Джон плохо спал. Ему было стыдно от того, как сильно это на него повлияло. Он все-таки был солдатом; и смерть ему угрожала не раз и не два. Однако в случае с Мориарти было другое - он влез к нему под кожу и оставил там холодный ужас, от которого Джон никак не мог избавиться. Он просыпался от кошмаров с ощущением этих мерзких пальцев на коже. Однако еще хуже - хуже, чем воспоминания о Мориарти с его неживыми пальцами и незамутненным нечеловеческим взглядом, - было осознание того, что Джим прав. Он был прав насчет Джона. Джон хотел Шерлока. Он желал Шерлока так, как не хотел никого в жизни. Невозможно было понять, как он мог до сих пор не осознавать этого. Как так вышло, что психопат открыл ему глаза на то, что сам он упускал? Оглядываясь назад, Джон не мог вспомнить, когда именно это началось, определить точный момент, когда его теплые чувства к Шерлоку превратились в нечто более значительное, нечто... несомненно сексуальное. Бесполезно было сравнивать его отношения с Шерлоком с какими-то другими его прошлым связями, потому что все, что было между ними, абсолютно не походило ни на один его предыдущий опыт. Казалось, все происходило постепенно, но, когда Джон всерьез задумывался об этом, становилось очевидно, что это было не так. Шерлок будто бы излучал некое магнетическое притяжение, медленно, день за днем, подчинявшее Джона, пока однажды он вдруг не обнаружил, что творит что-то такое, что в прошлом показалось бы ему абсурдным, - гоняется среди ночи за подозреваемыми в убийствах по лондонским крышам, вместо Шерлока роется в помойке в поисках выброшенных улик, спокойно вынимает обугленные пальцы из микроволновки. Конечно же, Шерлок тоже подстраивался под него, понемногу меняя свои привычки таким образом, чтобы в них вписывался Джон, он делал для него такое, чего раньше не делал ни для кого - замедлял шаг, чтобы Джон успевал за ним, останавливался, чтобы придержать для него дверь, делая себе чай, наливал еще одну чашку для Джона. Границы между ними стирались, их жизни встраивались друг в друга идеально, как два кусочка паззла, физическое пространство между ними понемногу испарялось. Они понимали друг друга без слов. Джон мог предугадать, когда Шерлок его о чем-нибудь попросит, прочитать вопрос в глазах Шерлока, когда он еще не был уверен, что хочет его задать, протянуть Шерлоку его телефон прежде, чем тот открывал рот, чтобы попросить; с каждым днем его притягивало к нему все ближе, словно небесное тело, попавшее в чужую орбиту. И только сейчас он осознал, что на самом деле чувствовал, заметил, как близко его принесло течением. Это осознание и так было достаточно ошеломляющим само по себе, но из-за того, что первым ему указал на это Мориарти, собственные желания показались Джону почти извращением. Каким-то образом его возбуждение было тесно переплетено с этим кошмарным опытом. В последние дни Шерлок был на удивление тихим. Несомненно, та встреча лишила сил их обоих, но он почему-то казался выбитым из колеи не меньше, чем Джон. Что-то едва заметно изменилось между ними. Они получили новую информацию друг о друге, о том, как они относятся друг к другу, и как-то вышло, что именно она зацепила их куда сильнее, чем близость смерти. Они оба раскрыли карты о том, что чувствуют друг к другу. Практически с первого дня было ясно, что они готовы рискнуть жизнью друг для друга, но когда Джон схватил Мориарти и велел Шерлоку бежать, не было сомнений в том, какую жертву он собирался принести. Как бы сильно Джону ни хотелось верить в серьезные чувства Шерлока к нему, их повседневная жизнь заставляла в этом сомневаться. Тем не менее, именно там, в бассейне, сущий ужас, написанный на лице Шерлока, когда тот увидел Джона и понял, что происходит, не оставил сомнений в том, что Шерлок сделал бы что угодно, чтобы спасти его жизнь. Плюс ко всему, его ведь только что совершенно внезапно проинформировали об истинной природе его чувств к Шерлоку, не удивительно, что Джон оказался слегка не готов к тому, как теперь со всем этим быть. Он искренне недоумевал, как мог так заблуждаться раньше. Он никогда не отдавал себе отчета в том, как невелико было остававшееся между ними физическое пространство. Теперь же, всякий раз, когда они с Шерлоком прикасались друг к другу - как оказалось, это происходило постоянно - желание электрическими разрядами вспыхивало внутри. Уже в первые дни после инцидента с Мориарти стало заметно, как часто, оказывается, это случалось. Будто бы сенсорная восприимчивость Джона включилась на максимальный уровень. Ни один жест не проходил незамеченным: рука Шерлока касается его руки, когда они идут по улице, его бедра почти прижимаются к бедрам Джона, когда он стоит позади, длинное тело Шерлока перегибается через него на диване, когда тот тянется за ноутбуком. Степень физической близости между ними была такой, словно они много лет состояли в отношениях, что было особенно странно не столько из-за того, что они не спали друг с другом и были знакомы меньше года, сколько из-за того, что это был Шерлок, чье отвращение к посторонним людям славилось своей глубиной и постоянством. Но для Джона, похоже, он делал исключение. Сперва Джону казалось, что, возможно, он сможет это игнорировать. В прошлом ему уже доводилось влюбляться безответно и выбираться из этих чувств целым и невредимым. Однако с Шерлоком все было по-другому. Начать с того, что Джон никогда раньше не жил вместе с объектом своей страсти. К тому же Шерлок был Шерлоком, - человеком, который никогда и ни в чем не следовал общепринятым правилам. Джон очень быстро понял, что Шерлок совершенно не признает понятия личного пространства, что следовало буквально из каждого их совместного действия. Шерлок приближался к нему - и унять пульсирующий жар в животе становилось невозможно. Почти сразу после инцидента с Мориарти стало очевидно, что у Джона серьезные проблемы. Он очнулся от ночного кошмара, открыл глаза, и морок рассеялся - цвета поблекли и растворились в темноте, пока он пытался унять грохочущее сердце. С Мориарти нужно было что-то делать; он не помнил деталей сна, кроме того эпизода, где Джим насмехался над чувствами Джона к Шерлоку. Во сне Мориарти наговорил ему такого, что щеки его запылали от смущения, внизу живота разлилось тепло, а член, как, проснувшись, с ужасом обнаружил Джон, наполовину отвердел. Он повернулся на бок, решив игнорировать набухающий член. Он не станет фантазировать о Шерлоке; от этого будет только хуже. Нужно покончить со всем этим наваждением сразу же, пока оно не вышло из-под контроля. Сжав руки в кулаки и вытянув их вдоль тела, Джон смог снова уснуть. Ему опять приснился бассейн, но на этот раз Мориарти нигде не было видно. Шерлок освободил его от жилета и, отбросив его в строну, заключил Джона в объятия и уткнулся лицом ему в шею. - О, боже, мне так жаль! Как позже сообразил Джон, это было чудовищно не похоже на Шерлока. Тот в жизни никогда ни за что не извинялся, и Джону это было прекрасно известно. Но во сне эмоции в его голосе были искренними. И из-за этого в груди Джона что-то обрывалось. - Прости меня, мне очень, очень жаль. Он крепко обхватил руками Джона за талию и практически вдавился в его грудную клетку. Джону пришлось просунуть руки между ними и немного отодвинуться от Шерлока, чтобы восстановить дыхание. - Все в порядке, я в норме. Все хорошо. Дыхание Шерлока обжигало его шею, Холмс облегченно вздохнул, но и не подумал отодвинуться. Было довольно странно видеть Шерлока таким ранимым, у Джона мгновенно включился инстинкт, требующий оберегать и защищать. Он обнял Шерлока за плечи и крепко сжал их. - Уже все хорошо. Он чувствовал, как Шерлок дрожит, и внутри зарождалось какое-то смутное нежное чувство от понимания того, что Шерлок пришел в такой ужас от его возможного ранения. Он скользнул руками в волосы Шерлока и стал очень легко поглаживать, как в детстве делала мама, когда он не мог успокоиться. Шерлок сгорбился в его объятиях, его прерывистое дыхание обдавало шею. Джон прижался губами к его макушке и тихо зашептал что-то успокаивающее, продолжая поглаживать волосы Шерлока. Он чувствовал, как дыхание Шерлока постепенно выравнивается, хотя сам он все еще дрожал. Шерлок чуть отстранился, а затем прижался лбом ко лбу Джона: - Слава богу, ты в порядке. На какой-то момент там...- В глазах его отражались все эмоции. Глядя прямо в его глаза, Джон почувствовал, что больше не выдержит. Нежно взяв Шерлока за подбородок, он притянул его ближе и коснулся губами его губ. Его глаза были открыты, когда их губы встретились, и Джон видел, как выражение шока на лице Шерлока быстро сменилось желанием. Шерлок смежил веки и издал тихий звук, который мог быть только стоном, и тогда Джон тоже закрыл глаза. Он зарылся пальцами в волосы Шерлока, углубляя поцелуй, губы Шерлока приглашающе раскрылись, и язык Джона пробежал по его нижней губе, сорвав еще один стон. Через несколько мгновений Джон разорвал поцелуй, тяжело дыша, пытаясь создать хоть видимость самообладания. - Прости, я не знаю, что на меня нашло, я... Шерлок не дал ему закончить, он поцеловал Джона жадно, открывая рот, прихватывая зубами нижнюю губу Джона, цепляясь пальцами за его рубашку и притягивая его еще ближе. - О, боже, - Джон почувствовал, что ноги его дрожат, и долго он так не продержится. Не разрывая поцелуя, он потянул их обоих вниз, пока они не опустились коленями на твердый кафельный пол, Шерлок выгнулся под ним, и теперь уже Джон застонал, почувствовав, что возбужденный член Холмса упирается ему в бедро. Он выпустил из пальцев волосы Шерлока, чтобы стащить с его плеч пиджак. На его вкус, на них обоих сейчас было слишком много одежды. Он провел руками по груди Шерлока и был вознагражден вздохом, когда его пальцы задели соски. Шерлок откинулся на пятки и потянул Джона за собой. - Прости. Я не удержусь на ногах, если ты продолжишь так делать. Он задыхался. Джон смотрел, как поднималась и опадала его грудь в вырезе рубашки. Джон улыбнулся Шерлоку и сел меж его разведенных коленей. – О, да, так намного, намного лучше. Его губы снова встретились с губами Шерлока, когда он прижался к нему всем телом. Он чувствовал исходящий от него жар, его переполняло желание проделать с этим телом множество вещей: прикоснуться, облизать, пососать... Шерлок откинулся на локтях и, когда язык Джона начал ласкать его язык, неосознанно толкнулся бедрами в бедра Джона. Джон ощутил, как от этого прикосновения его тело пронзила дрожь. - Черт, - выдохнул он, разрывая поцелуй. – Ты можешь сделать так еще раз? Задыхаясь точно так же, Шерлок кивнул и подчинился, на этот раз толкаясь в Джона с большей силой, так чтобы его возбужденный член терся об обтянутый тканью брюк член Джона. - Господи. Джон выгнул спину, чувствуя, как Шерлок делает это снова, на этот раз поднимаясь, чтобы впиться поцелуем в его шею. Сдавленно вскрикнув, Джон опустился на бедра Шерлока. – Черт, Шерлок… Поймав ритм, они начали двигаться в едином темпе, оба слишком близкие к краю, чтобы хоть один из них мог взять ситуацию под контроль. Джон нависал над Шерлоком, опираясь на дрожащие руки. Голова Шерлока откинулась назад, виски блестели от пота, глаза темнели, когда он встречался взглядом с Джоном. - Подожди… - Джон смог взять себя в руки лишь настолько, чтобы в очередной раз не толкнуться бедрами. – Я хочу… - Выдохнул Джон. – Хочу прикоснуться к тебе, прежде чем мы кончим, я не могу… Шерлок кивнул и опустил бедра, откинувшись на локти. Он откровенно предлагал себя - и один его вид был больше, чем Джон мог вынести. Дрожащими пальцами Джон расстегнул брюки Шерлока и стянул их по бедрам вниз. Он застонал, увидев напряженный член Шерлока - темно-красный, с блестящей от предэякулята головкой. Джон обхватил его рукой и начал ласкать. Он слышал, как Шерлок резко, со свистом втянул воздух, когда его члена коснулись пальцы, видел, как затрепетали и опустились его ресницы, когда рука на его члене начала двигаться. - О, боже, Шерлок… Он принялся тереться бедрами о бедро Шерлока в том же темпе, что двигалась рука на его члене. Оставалось надеяться, что Шерлок не против, потому что остановиться он все равно бы уже не смог. Всего лишь через несколько секунд Шерлок застыл под ним, бедра его напряглись, толкнулись вперед, и он с криком кончил в Джонов кулак. Джон продолжал ласкать член Шерлока, пока не скатилась последняя капля семени. Джон последовал за ним практически сразу, в последний раз толкнувшись в ногу Шерлока, он буквально взорвался, кончая в собственные штаны. Наверно, сейчас ему должно было быть стыдно, но он чувствовал лишь сонное удовлетворение. Джон опустился ниже, нашел своим влажным ртом рот Шерлока и глубоко поцеловал его, а затем устроился с ним рядом на полу. Шерлок поцеловал его в ответ, его руки опустились на задницу Джона, притягивая его ближе, их поцелуи стали теперь долгими, медленными и глубокими. Несмотря на то, что кафельный пол был холодным, Джон чувствовал, что мог бы лежать и целовать Шерлока вот так всю оставшуюся вечность. С этой мыслью он проснулся, и все умиротворение разом покинуло его, стоило ему осознать, что он лежит в собственной темной спальне с неистовой эрекцией между ног. Его потрясло, какой мощный прилив разочарования он ощутил, когда понял, что был один, в своей комнате, что Шерлок вовсе не рыдал от облегчения, оттого что он жив, и не кончал потом ему в руку. Это было больше, чем разочарование, ему стало по-настоящему больно. Он неловко передвинулся, понимая, что такую эрекцию игнорировать не получится. Рука спустилась ниже по животу и скользнула под резинку трусов. До тех пор, пока он будет фантазировать о ком угодно, кроме своего темноволосого соседа, ничего страшного не случится, решил он. Он начал ласкать себя, сперва медленно, пытаясь ни о чем не думать. Не думать о Шерлоке. Не думать о Шерлоке. Он закрыл глаза и попытался представить то, что обычно воображал себе, когда хотел побыстрее кончить. Некоторое время это работало, но потом непроизвольно в его разум хлынули воспоминания о губах Шерлока на его шее, о его горячем дыхании, и Джон застонал от этой мысли. Нет! Он заставил себя открыть глаза и выбросить Шерлока из головы. Не думай об этом. Это был просто сон. Он стал ласкать себя быстрее, дыхание участилось, затем он откинул простыни, чтобы видеть движения собственной руки на члене. Но как только ощущения стали захватывать его, он представил член Шерлока в своей руке, представил, что это его член он сейчас ласкал вместо собственного, и отозвавшееся в его бедрах тепло заставило его застонать в ответ. Было слишком хорошо – на секунду он позволил себе раствориться в фантазиях. Он представил себе все то, что не успел попробовать во сне – он представлял, как лижет ухо Шерлока, хватает и тянет его за волосы – эти мягкие, темные кудри – и зарывается лицом в шею Шерлока, оставляя на бледной, чувствительной коже метки, которые на следующий день нальются темно-фиолетовым. Джон повернулся на живот и простонал в сгиб локтя. Он не помнил, когда в последний раз так заводился от фантазий. Он начал вколачиваться в собственный кулак, представляя, что толкается в распростертое под собой тело Шерлока. Он двигался все быстрее, воображая, какие звуки издавал бы под ним Шерлок, как выгибалось бы его тело, чтобы встретиться с телом Джона. Он снова застонал, еще громче, и уткнулся лицом в локоть чтобы заглушить звук. Предвкушая скорый оргазм, он трахал свой кулак, вцепившись другой рукой в сбившиеся простыни, его движения были настойчивыми, отчаянными, когда он представлял, что это Шерлок просит его двигаться быстрее, трахать его сильнее, дать ему почувствовать Джона глубже в себе. Именно эта мысль толкнула его за грань, и он кончил, выплескиваясь горячей струей себе в кулак, кусая другую руку, чтобы не закричать. Через пару мгновений он рухнул на бок, его живот был липким от спермы, а сердце стучало в ушах. Он провел рукой по лицу, и горячее напряжение, охватывавшее его всего секунду назад, сменилось ужасом. Как бы то ни было, теперь стало окончательно ясно, что это было больше, чем просто фантазия, и Джон не знал, что ему с этим делать.