Жажда

Все, что происходило с ними после того, как Шерлок позвонил Лестрейду, почти не сохранилось у Джона в памяти. Кажется, были вертолеты, полицейские лодки и веревочная лестница, по которой он то ли спускался, то ли поднимался (сказать точнее Джон не мог). Потом он сидел в машине скорой помощи, и женщина с миловидным лицом светила фонариком ему в глаза, проверяла нос и горло на предмет серьезных повреждений и заставляла вдыхать кислород через маску. Медики и Шерлока хотели проверить, но тот был слишком занят тем, что орал на Лестрейда. Он орал на него без остановки. Постепенно Джону удалось кое-как восстановить события этого утра, в памяти они улеглись чередой утомительных эпизодов, в заключение которой они с Шерлоком оказались в такси, движущемся к Бейкер-стрит. За иссеченным дождем окном брезжило весеннее утро. Тилли Бриггс арестовали. Как оказалось, она тайно проникла на одну из шлюпок и, добравшись до берега, тут же хотела скрыться, но была схвачена одним из офицеров. Она попыталась направить на него пистолет, но тот обезоружил ее, и женщина разразилась безобразными рыданиями. Она утверждала, что пожар на борту не был их с мужем идеей, что они согласились на это лишь потому, что «он» утверждал, будто огонь будет локализован. Казалось, известие о гибели мужа повергло ее в шок, но Шерлок позже заметил, что, похоже, по сгоревшему круизному лайнеру она скорбит куда сильнее, чем по погибшему мужу. Джон настоял, чтобы Шерлок присутствовал при допросе Тилли. Медики хотели взять у Джона кровь на анализ. Он пытался было возражать, но Шерлок, узнав, что Джон отказывается пройти полное обследование, пришел в ярость и так развоевался, что Джон вынужден был согласиться на все процедуры, однако поставил условие, чтобы друг в это время отправился на допрос Тилли Бриггс. Побледневший Шерлок пытался с ним спорить, но Джон Уотсон, даже изможденный, засунутый в машину скорой помощи и укрытый шоковым одеялом, был непримиримее, чем любой противник, с которым тому доводилось сталкиваться. - Иди, Шерлок. Тебе нужно выяснить, какую роль во всем этом играл он. Упоминание о Мориарти переломило упрямство Шерлока. Он прищурился и перестал спорить. - В любом случае, я застрял тут надолго. Ты успеешь съездить туда, а на обратном пути заберешь меня из больницы. Давай. Со мной все будет в порядке. И Шерлок ушел. Бледный и рассерженный, но ушел. Бедняга Лестрейд вздохнул с облегчением. Ему еще предстояло проделать уйму бумажной работы в связи со смертью Тима Бриггса. Шерлоку и Джону нужно было дать показания, чтобы подтвердить, что Уотсон действовал в целях самообороны. И это была всего лишь одна из целой серии отвратительных процедур, которые им еще предстояло пройти. Из всего, что случилось, хорошо было лишь одно – кроме Тима Бриггса всерьез никто не пострадал. Часть пассажиров получила при пожаре незначительные повреждения, но в целом и персонал, и гости добрались до берега живыми и здоровыми. Позже Джон вспомнил, как Шерлок тыкал в него, сидящего в скорой, пальцем и кричал пассажирам, неуклюже выбиравшимся из шлюпок: - Это он вас спас! На самом деле – даже не один раз! Шерлок продолжал настойчиво возносить Джона, даже когда парамедики стали уводить ошеломленных пассажиров подальше от него. - Ты заслужил народное признание, - бушевал Шерлок, сидя рядом с Джоном в ожидании Лестрейда, который еще должен был разобраться с измученными пассажирами. – Мне надоело, что никто не знает о том, что ты постоянно делаешь для меня и для всех остальных. - Шерлок, хватит. - Все должны узнать о тебе! – Снова завопил Шерлок, вскакивая на ноги. – ДЖОН УОТСОН СПАС ВАС ВСЕХ! - Продолжай в том же духе, и тебя тоже заставят сдать кровь. Решат, что ты надышался дымом и крышей поехал. Шерлок в бешенстве повернулся к Джону, но к счастью в этот момент как раз появился Лестрейд и увез Шерлока в Скотланд-Ярд допрашивать Тилли Бриггс. Полицейские были уверены, что добьются от нее чистосердечного признания. Впрочем, в этом не было необходимости, ведь Шерлок еще несколько часов назад добыл из ее компьютера доказательства. Сложно было поверить, что с того момента, как они поднялись на корабль, прошло всего несколько часов. События вечера словно происходили полжизни назад, а после нескольких часов, проведенных Джоном в больнице, показались ему еще более отдаленными. Шерлок забрал его под утро. Джон оказался прав, его обследовали дольше, чем продолжался допрос Бриггс. Ожидая его, Шерлок успел даже пройти несколько стандартных тестов для пострадавших от пожара. Конечно, он недовольно ворчал, пока его обследовали, но Джон все же был рад, что получит официальное подтверждение о том, что с Шерлоком все в порядке. В конце концов, он ведь провел в дыму не меньше времени, чем Джон. Им просто повезло, что ни один из них не получил серьезных повреждений. Джон, как врач, знал, что большинство пострадавших в пожаре гибнет не от ожогов, а из-за вдыхания токсичных продуктов горения. По пути домой в такси Джону хотелось просто прижаться лбом к холодному стеклу и уснуть. Но он боролся с собой – он подозревал, что если уснет, то не проснется до самой Бейкер-стрит, а ему не хотелось, чтобы Шерлок вынужден был выносить его из машины. Между ними словно выросла ледяная непробиваемая стена молчания, но Джон лишь отдаленно отдавал себе в этом отчет. Он был слишком измотан, чтобы обдумывать свои отношения с Шерлоком, все мысли об этом он словно запер в бронированный ящик, который позже сбросил на дно океана. Сейчас ему хотелось лишь подняться по лестнице, войти в свою спальню, забраться под одеяло и не вылезать оттуда, по крайней мере, дня три. Джону все-таки удалось не уснуть, но Шерлока это не успокоило – он так и кружил вокруг него, бросая искоса настороженные взгляды, пока Джон выбирался из такси и поднимался по лестнице. - Тебе что-нибудь нужно? – Спросил Шерлок на лестничной площадке, где они с Джоном должны были разойтись в разные стороны. Будь Джон в нормальном состоянии, он обязательно обратил бы внимание на этот небывалый случай: Шерлоку до собственных нужд-то никогда не было дела, не говоря уж о том, чтобы интересоваться проблемами окружающих и предлагать о них позаботиться. Но Джон так измучился, что сам себе напоминал изношенный свитер, который вот-вот расползется по швам. Ему хотелось просто оказаться в темноте и уснуть. - Я в порядке, - ответил он и отмахнулся, когда Шерлок хотел помочь ему подняться по лестнице. Это намерение должно было бы еще сильнее насторожить Джона, но ему слишком хотелось принять ванну, чтобы обращать внимание на странности соседа. – Я просто хочу пойти в ванную. Как бы сильно ему ни хотелось спать, улечься в постель грязным и продымленным Джон не мог. Он знал, что наутро будет чувствовать себя лучше, если сейчас смоет с себя всю грязь этой ночи. Конечно, быстрее было бы принять душ, но Джон не был уверен, что сможет удержаться на ногах под струями воды. Он прошел в ванную, закрыл за собой дверь, рассеянно заметив, что за то время, что потребовалось ему, чтобы пересечь площадку и взять из шкафа чистое белье, Шерлок уже полдюжины раз метнулся из кухни в гостиную и обратно, словно бьющийся в сетях мотылек, слишком испуганный, чтобы сидеть спокойно. Джон наполнил ванну горячей водой и стащил пропахшие дымом обрывки уничтоженного фрака. Похоже, придется выплатить магазину штраф. Джон вздохнул и стянул рубашку, стараясь не смотреть на собственное наводящее ужас измазанное сажей тело. Он нарочно не смотрел на свое отражение в зеркале, но успел все же заметить, что волосы с одной стороны подпалило. Затем Джон опустился в ванну, стараясь не потревожить обожженные ладони. Ожоги были не настолько сильные, чтобы требовалась перевязка, поэтому в больнице лишь нанесли мазь и посоветовали некоторое время не мочить руки. Ну да, разумеется. Доктор, который не моет руки, - что может быть естественнее! Потное пропахшее дымом тело блаженно отмокало в теплой воде. Джон улегся поудобнее, откинулся назад и закрыл глаза, чтобы не видеть образовавшуюся на поверхности воды темную пленку сажи и грязи. Засыпать он не собирался, но устал так сильно, а вода была такой теплой, что Джон уснул даже прежде, чем успел устроить голову на бортике ванны. Проснулся он, от того, что дверь ванной распахнулась и резко врезалась в стену. Джон подскочил и увидел перед собой Шерлока, который склонился над ним с выражением незамутненного ужаса на лице. - Шерлок! Господи боже! Сердце грохотало в груди. От неожиданности Джон схватился за бортики ванны и тут же взвыл от боли. Это разозлило его, а сил скрывать раздражение не было. - Что такое? В чем дело? Еще секунду на лице Шерлока написана была паника, а затем Джон увидел, как эмоции постепенно исчезают, прячутся, словно тот силой заталкивает их вглубь, принимая обычный хладнокровный и невозмутимый вид. Через несколько секунд лицо его уже ничего не выражало, но Джон ясно запомнил, каким потерянным и испуганным Шерлок был всего пару мгновений назад, и в груди его что-то екнуло. Шерлок прочистил горло и отвел взгляд. Джон ни разу еще не видел, чтобы тот выдавал что-то, настолько похожее на смущение. - Прости. Я думал… ты не издавал ни звука. Тебя не было слышно почти час, и я подумал… - Он быстро посмотрел на Джона, но, встретившись с ним взглядом, тут же отвел глаза. - Прости, я ошибся. - Шерлок… - Джон заговорил чуть мягче, хотя и был все еще раздражен из-за того, что Шерлок вздумал обращаться с ним, как с раненным птенцом. – Ты что, правда, подумал, будто я утонул в ванне? Джон тут же пожалел о своих словах, увидев, как болезненно исказилось лицо Шерлока. – Я уже сказал, что ошибся. Извини, что помешал. Не сказав больше ни слова, он развернулся и вышел из ванной, с мягким щелчком закрыв за собой дверь. Джон медленно выдохнул и нырнул головой под воду. Он оставался в таком положении, пока мог задерживать дыхание, слушая, как грохочет в ушах сердце, и, наблюдая, как рвутся к поверхности пузырьки воздуха от его носа и рта. Выходит, все то время, что он провел в ванной, Шерлок слушал под дверью, все ли с ним в порядке. Желудок Джона совершил кульбит, он вдруг похолодел, осознав, как жестоко себя повел. Пожалуй, на сегодня с него достаточно эмоциональных потрясений. В его мозг и так поступило слишком много новой информации, а истощенное тело отказывается с ней справляться. Он не станет сейчас думать о том, что было между ними на корабле, - он просто не в состоянии сейчас осмыслить что-то настолько большое и непостижимое. Он машинально избегал этих воспоминаний так же, как избегал прикосновений к своим обожженным ладоням. Разберется со всем этим позже, когда выспится. Джон выбрался из ванны; теперь каждый ушиб и ссадина, полученные этой ночью, настойчиво заявляли о себе. Под ребрами уже наливался темный синяк от удара Бриггса. Все тело было напряжено и болело. Вытираясь полотенцем, Джон рассеянно следил, как утекает в слив грязная вода. Затем он завернулся в халат и поднялся в спальню. Шерлока по пути из ванной в спальню он не встретил, и снова ощутил укол вины за то, как обошелся с запаниковавшим другом. Забираясь в кровать, он все еще видел перед собой искаженное ужасом лицо друга и слышал собственные раздраженные слова. Джон подумал было, что эти воспоминания не дадут ему заснуть, но стоило ему закрыть глаза, как он сразу же провалился в глубокий сон.

***

Джону снился пожар. Он и Шерлок снова оказались на корабле, на смотровой площадке прямо над линией огня, но на этот раз вертолеты за ними не прилетели. Внизу, в воде, не было ни полицейских катеров, ни офицеров со спасательными жилетами и шоковыми одеялами наготове. На борту остались только Джон и Шерлок, глядящие друг на друга сквозь пламя. - Я так понимаю, это конец. В глазах Шерлока, словно в зеркалах, отражались вспышки ослепительно-яркого оранжевого света, делая их неземными, наделяя каждую радужку ореолом своего собственного пламени. Шерлок вскинул голову, и огни в его глазах заплясали. – Я всегда хотел уйти так – вместе с тобой. Джон рассеянно осознал, что все это лишь сон, для реальности речь Шерлока была слишком уж поэтичной. В обычной жизни он никогда не произнес бы подобного. Шерлок протянул к нему руки, Джон взял их и поцеловал каждую ладонь. Они были молочно-белыми. - Это лучше, чем я мог надеяться. Я боялся, что ему удастся разлучить нас, воткнуть между нами нож, потому что именно этого он и хочет, Джон. Теперь он знает. Там, в бассейне он понял, как много ты значишь для меня, и не смог этого вынести. Его вывело из себя, что я могу заинтересоваться кем-то настолько обычным. Он хотел, чтобы все мое внимание было приковано к нему, и понял, что никогда этого не добьется, потому что у меня есть ты. Так что теперь он сделает все возможное, чтобы разлучить нас, - заставит тебя сомневаться во мне и в самом себе, потому что - неужели ты не видишь, Джон? Моя любовь к тебе – это то, чем я от него отличаюсь. Это то, что никогда не даст мне стать таким, как он, потому что ты для меня так же важен, как и я сам, а этого понять Мориарти никогда не сможет. Еще в середине речи по щекам Джона побежали крупные соленые слезы, они были такими горячими, что щеки неумолимо жгло, но успокоиться Джон уже не мог. Он мог только смотреть на Шерлока, сжимать его руки и рыдать от счастья, потому что лишь теперь с обжигающей ясностью осознал, что ему безразлично, хочет ли Шерлок физических отношений. Важно было лишь то, что Джон ему нужен, что он ему беззаветно предан, а, глядя Шерлоку в глаза, в этом Джон не сомневался. Он буквально задохнулся, осознав это. Огонь разгорался все сильнее, лез вверх, вздымая в небо снопы искр, должно быть, жар был невыносим, но Джон его не чувствовал. И даже жжение от слез на щеках больше не беспокоило его теперь, когда взгляд Шерлока был прикован к нему. Тот наклонился и поцеловал следы от слез. Огонь добрался до их ног и принялся лизать тела, но Джон ничего не чувствовал. Когда пламя добралось до его сердца, Шерлок прильнул к нему и поцеловал - и внезапно огонь исчез, мир вокруг стал зеленым и прохладным, а прикосновение губ Шерлока было синим, как море, и они медленно плыли в нем, не видя больше ничего. Затем Джону приснился еще один сон, и он был кошмарным. Он пытался угнаться за Шерлоком по коридору. Огонь окружал их со всех сторон – воздух был такой густой и горячий, что невозможно было дышать. Джон хотел крикнуть Шерлоку, чтобы тот замедлил бег, но не смог произнести ни слова. Когда он открывал рот, из него вырывался дым. Он добрался до двери с круглым стеклянным окном. Шерлок уже прошел через нее; Джон видел его темную фигуру, удаляющуюся по коридору, он потянул за ручку, но дверь не открылась. Продолжая окликать Шерлока, он попытался высадить дверь. Пламя все гуще заволакивало комнату, и в этом сне Джон мог ощущать его жар, мог чувствовать, как дым заполняет легкие, опаляя их горячим воздухом, а во рту образуется металлический привкус. В круглом окне мелькнуло озабоченное лицо Шерлока, но дверь с каждой минутой разогревалась все сильнее, металлическая ручка уже обжигала кожу. Джон видел, что Шерлок снова и снова бьется плечом в дверь, пытаясь выломать ее. Он же сам словно прирос к месту. Пальцы намертво вцепились в дверную ручку, Джон не выпустил ее, даже когда кожа на ладонях загорелась. Шерлок растерянно топтался на месте. А затем внезапно схватился за сердце, лицо его исказилось в агонии. Джон увидел, как друг рухнул на колени, вцепившись пальцами в рубашку, как болезненно искривился его рот. Он оскалился и рванул на груди рубашку, и Джона пронзило болью – на месте сердца в груди Шерлока была черная обугленная по краям дыра. Джон выпустил из рук дверную ручку. Затем он оказался на полу, комната горела. Ему еще никогда не было так больно, как сейчас, но хуже страданий от лопающейся и слезающей с костей кожи было то, что он все еще слышал, как Шерлок снова и снова бросается на запертую дверь. Сквозь дым Джон увидел над собой лицо Мориарти, холодно и отрешенно улыбающегося ему безжизненными глазами: - Я же предупреждал, чтобы вы опасались огня, доктор Уотсон, – его голос был чудовищно манерным. – Но вы такой непослушный, верно? - Я бы предпочел съесть тебя сырым, - добавил он, скользнув взглядом по пылающему телу Джона, - но шашлык тоже подойдет. Он безумно ухмылялся – глаза были пустыми, начисто лишенными эмоций – и последним, что почувствовал Джон, прежде чем проснуться, был запах собственной горящей плоти. Он с криком подскочил на постели. Леденящий ужас, только что пережитый им, был так реален, что Джон не сразу сообразил, что комната, в которой он находится, - его собственная спальня, а не какое-нибудь продолжение кошмара. Он был весь в поту, простыни взмокли и прилипли к ногам. Кожа горела. Джону казалось, что он все еще объят пламенем. На секунду он было решил, что у него жар, но заставив себя пару минут пролежать спокойно, глубоко дыша, понял, что постепенно остывает. Джон сел в постели, скинул ногами измятые простыни и взглянул на часы – был уже вечер. Солнце лениво клонилось к горизонту, его лучи проникали в окно и горячими пятнами ложились в изножье кровати. Джон отдернул ноги. Что ж, по крайней мере, несколько часов проспать ему удалось. Горло было сухим, как наждачная бумага. Не обращая внимания на обожженные ладони, Джон провел руками по лицу. Боже, как он устал от кошмаров. Он уже и забыл, каково это – не видеть дурных снов. Ему все еще было не по себе, голова кружилась, кожа казалась до странности тонкой, словно весь окружающий мир только и ждал, как бы пробить его хрупкую защиту. Но выбраться из разогретой солнцем комнаты и выпить воды хотелось отчаянно. Ему все равно не удастся снова уснуть. В голове вертелось слишком много отравляющих мозг мыслей, и Джон не готов был снова дать волю своему подсознанию. Он натянул брюки и чистую футболку и направился вниз, наслаждаясь ощущением холодного шершавого дерева под ступнями. Он прошел в кухню, намереваясь выпить стакан воды, и по пути прислушался, не донесется ли каких-нибудь звуков из комнаты Шерлока, но в квартире было тихо. Наверное, Шерлок куда-то ушел. От этой мысли пульс ускорился, и Джон почему-то вдруг разозлился и на собственное предательское тело, и на то, что сосед покинул его. Хотя, по правде говоря, ему стоило бы этому радоваться. Он ведь ясно дал понять Шерлоку, что за ним не нужно присматривать. И все же от его поступка почему-то стало больно. Джон остановился у раковины и выпил залпом два полных стакана сырой воды. Ему стало гораздо легче. Он уже и забыл, когда в последний раз простая вода казалась ему такой вкусной. Он наполнил стакан водой в третий раз и отставил его. Затем, игнорируя боль в ладонях, оперся руками на столешницу и задумался о том, что скажет Шерлоку, когда они встретятся. Понятно, что теперь игнорировать то, что случилось между ними, не получится. На этот раз оба они были трезвые, а значит, произошедшее никак нельзя было списать на пьяные выходки и легко выбросить из головы следующим утром. Все произошло в экстремальных условиях (только Шерлоку Холмсу могло прийти в голову заняться сексом посреди кишащего преступниками пылающего корабля), и Джон почти не сомневался, что виной всему были адреналин и отравление дымом, но, так или иначе, ни один из них не сможет сделать вид, что забыл о случившемся. Джону казалось, что между ним и Шерлоком встало что-то ужасное, почти катастрофическое, и ему придется действовать очень деликатно, чтобы удалить эту помеху, не повредив их отношениям. Джон понятия не имел, как отреагирует Шерлок, если он поднимет эту тему, но понимал, что если сам замолчит случившееся из страха, а друг сделает вид, будто ничего не было, он просто сойдет с ума. Он выпрямился и поднял стакан. Страшно хотелось чаю, но Джон решил, что еще не готов пить горячее. Он вышел из кухни и направился к креслу. На полдороге Джон поднял глаза и застыл, как вкопанный. Шерлок, одетый в халат, лежал на диване, глядя в пустоту. Джон сделал глубокий вдох, заставляя пустившееся вскачь сердце успокоится. Откладывать разговор не было никакого смысла. Сколько бы он ни перебирал все это в голове, менее страшно ему не станет, к тому же, сказать по правде, вряд ли долгие размышления помогут ему придумать достойную речь. Ладно, он просто скажет что-нибудь. Что-нибудь, что заставит Шерлока объясниться, как бы ни боялся Джон услышать ответы на мучившие его вопросы. Он расправил плечи. Все получится. Джон проглотил свой страх. У него был горький привкус. - Привет. Шерлок повернулся и посмотрел на него - голова лишь слегка сдвинулась по подушке, взгляд и поза оставались скучающими. Лицо ничего не выражало. Джон поставил стакан на стол. Пожалуй, во время подобного разговора лучше хрупкие предметы в руках не держать. - Итак. – Он вдруг растерялся, не зная, куда деть опустевшие руки, и, в конце концов, скрестил их на груди, неосознанно защищаясь. – Мы не обязаны обсуждать все детали случившегося, но мне нужно знать… Он снова глубоко вдохнул. Шерлок наблюдал за ним, не шевелясь. Его неподвижность была такой абсолютной, что даже пугала. - Я хочу знать, что произошло вчера вечером. После того, как я застрелил Бриггса. Когда мы были… - Он замолчал. Затем еще раз вдохнул и заставил себя посмотреть на Шерлока. – Почему ты… почему ты меня поцеловал? Джон пожалел об этих словах, едва только они выскочили у него изо рта. Это «поцеловал» прозвучало так торопливо и отчаянно, словно слово произнесла впервые влюбленная, заикающаяся и краснеющая, девочка-подросток. Было невыносимо понимать, что Шерлок различает в его голосе желание, видит, как горят от стыда его щеки, читает все мысли Джона и осознает, что за внутренний конфликт мучает его. Ожидая ответа Шерлока, он стиснул губы, пытаясь взять эмоции под контроль. Шерлок встал с дивана и направился к нему, двигаясь подчеркнуто медленно и грациозно. Джону это не понравилось. Как минимум, потому, что сосед сейчас был похож на элегантную, изящную и хищную пантеру, за которой волной струился голубой шелковый шлейф, или на божество, по нелепой случайности оказавшееся на земле и вынужденное беседовать с разваливающимся на кусочки от смущения жалким смертным. Шерлок недавно принял душ, волосы были еще влажные. И даже художественный беспорядок его кудрей выглядел продуманным, а уверенность и четкость движений заставляла Джона желать его еще сильнее, чем прежде, несмотря на то, что собственные чувства вызвали у него бешенство. А больше всего раздражало то, что Шерлок смотрел на него, будто боялся, что Джон сейчас заорет от ярости или, хуже того, зальется истеричными слезами. Джон терпеть не мог, когда его считали хрупким и ранимым. В такие минуты он готов был что-нибудь сломать. Шерлок остановился прямо перед ним. Его бледно-голубые глаза были, словно льдинки, сквозь которые проходит свет летнего солнца, заставляя их светиться изнутри. Шерлок заговорил, и голос его оказался так же холоден, как и взгляд. – Потому что ты хотел, чтобы я поцеловал тебя. - Прошу прощения? Не сводя глаз с Джона, Шерлок очень четко повторил: – Я поцеловал тебя, потому что ты этого хотел. - Я не… - Взревел Джон. – Я никогда не… Шерлок мягко оборвал его. – Ты вот уже несколько недель хочешь, чтобы я поцеловал тебя. - Как? Как ты?.. Джон должен был догадаться. Спрашивать не было смысла. Он знал, что ответ Шерлока ему не понравится. - Я понял это по реакциям твоего тела. Когда я приближался, твое дыхание учащалось, зрачки расширялись, а глаза неотрывно следили за моими губами. Ты вел себя необычно – был напряженным, словно сдерживался, чтобы не приблизиться ко мне. Да катись оно все к черту! Именно этого он и боялся. Шерлок просто прочел его, как открытую книгу, он разгадал его жалкое отчаянное желание еще несколько недель назад. - От тебя пахло по-другому. Это феромоны – твое либидо работает сверхурочно. Раньше способность Шерлока читать его никогда Джона не злила – он не уставал восхищаться, насколько это было поразительно и завораживающе. На самом деле, ему даже нравилось, что Шерлок понимает его лучше, чем он сам. И вдруг впервые он ощутил себя уязвимым, выставленным напоказ, словно Шерлок содрал с него кожу, а сам стоял рядом, безупречно одетый, и равнодушно наблюдал за работой сердца, сосудов и внутренних органов. Это было нечестно. Джон как будто бы оказался в невыгодном положении во время драки, и от этого ему хотелось применять грязные приемы. Он честно попытался подавить ярость. - Ясно, - сказал он, едва скрывая злость. – Так ты все понял. Молодец. Раз так, еще один вопрос. Почему именно тогда? Почему вчера, если ты догадался уже несколько недель назад? Почему ты выбрал этот момент? - Потому что тогда тебе это было нужно. - Мне… было нужно? - Да, тебе было страшно. Было больно. Тебя нужно было… утешить. Джон закрыл глаза. О, это было намного хуже, чем он себе представлял! - Что не так? Джон мог расслышать участие в голосе Шерлока, и оттого ощущал себя маленьким, слабым и глупым. Его вовсе не прельщала роль жалкого ранимого человечка, который таскается за Шерлоком там и тут, в ожидании, пока тот не утешит его в своих объятиях. То, что Шерлок заметил не только его желание, но и слабость… было унизительно. Он даже не знал, как объяснить Шерлоку, что он чувствовал, – будто его, словно какое-то насекомое, пришпилили к картонке и вскрыли, предоставив все внутренности другу на обозрение. Он отчаянно глотнул воздуха, чтобы объяснить Шерлоку, как неправильно было все, что случилось между ними на корабле. Но почему-то заговорил о меньше всего беспокоящей его подробности. - В тот момент я только что убил человека, Шерлок. Его тело лежало в футе от нас. Корабль горел, все рушилось, и ты выбрал этот момент, чтобы… чтобы… - Чтобы довести тебя до оргазма? Уши Джона вспыхнули. - Да. - Проблемы? - Да, Шерлок. Ты не можешь просто набрасываться на людей с поцелуями и совать руки им в штаны всякий раз, как тебе покажется, что они расстроены. Тем более, если дело происходит на пожаре! Шерлок посерьезнел: - Не понимаю, на что ты жалуешься. Ты же явно получил удовольствие. Глаза Джона залило красным. С минуту он пытался овладеть собой и ответить спокойно, но гнев так и кипел в горле, не давая произнести ни слова. - Дело не в этом. Нельзя так делать, Шерлок. - Делать как? - Доставать людей, чьи желания ты разгадал, снова и снова, просто чтобы добиться своего. - Почему нет? Джон медленно выдохнул, пытаясь затолкать свою ярость подальше и объяснить Шерлоку очевидное: - Потому что с людьми так не поступают. Иногда им нужно время, чтобы самостоятельно принять решение. - Ты и правда на меня злишься. – Глаза Шерлока сузились. – Почему? Джон не стал отвечать на этот вопрос. - Люди – это не какие-то головоломки для тренировки твоего интеллекта. Даже если тебе кажется, что ты их разгадал, ты не можешь просто сунуть монетку и получить приз, как в автомате с резиновыми мячиками. Глаза Шерлока вспыхнули. Он шагнул к Джону еще ближе, начисто проигнорировав понятие личного пространства, и склонил голову к плечу. - Ты хочешь меня. Ты хочешь меня вот уже несколько недель, но ничего не говоришь и не делаешь. А между тем твое желание у тебя на лбу написано, так почему бы мне не поступить соответственно тому, что я вижу? В твоих словах нет ни грамма логики, Джон! - Да причем тут логика? – Закричал Джон. Он снова глубоко вдохнул, пытаясь удержать расползающийся по швам контроль над эмоциями. – Иногда человеку просто нужно время. Чтобы он мог сам во всем разобраться. Шерлок зарычал. - То есть, ты предлагаешь мне просто сидеть и ждать, молча смотреть, как ты мучаешься, и позволить тебе собраться с силами и выкинуть меня из головы? Джон кивнул. – Да. – И только потом до него дошло, что именно сказал Шерлок. - Подожди, я никогда не говорил… - Ну так мне это не подходит, - прорычал Шерлок, подкравшись к нему еще ближе. – Это совершенно идиотская причина, чтобы ничего не предпринимать. И я ей руководствоваться не собираюсь. Джон рассвирепел. - Тебе придется научиться уважать чужие решения, Шерлок, даже если ты с ними не согласен. - Как я могу уважать твое решение, когда это вовсе не то, чего ты на самом деле хочешь? Эти слова ударили Джона, словно пощечина. Шерлок был прав. То, на чем настаивал Джон, было полной противоположностью тому, чего он на самом деле хотел. А Шерлок понял, что ему нужно, и попытался ему это дать. Вот только Джон не хочет принимать от него то, что тот дает без желания, руководствуясь каким-то извращенным чувством долга. Шерлок стоял слишком близко к нему, но Джон решил не отступать. Он вдыхал знакомый запах Шерлокова дорогого шампуня, ощущал тепло его тела, трепет дыхания, когда тот наклонился к его уху. Он был так близко – тело Джона мгновенно вспыхнуло, как спичка. - Так, может быть, ты просветишь меня, Джон, - хрипло шепнул Шерлок ему в ухо. – Скажи мне, почему я должен игнорировать сигналы, которые буквально выкрикивает твое тело всякий раз, как я приближаюсь? Джон замер, пытаясь не реагировать на близость Шерлокова рта к своему уху. Прикосновение его губ, тембр голоса задели что-то глубоко внутри. Джон вскрикнул в отчаянии: - Потому что это не так работает! Шерлок взял Джона за руку, длинными пальцами обхватил запястье, прислушиваясь к бешено скачущему пульсу: - А как это работает? Джон так устал от всего этого – от невозможности запретить своему телу реагировать на Шерлока, в то время как тот просто считывает его реакции и препарирует их. Это было нечестно, он устал быть уязвимой стороной, устал от того, что все пытаются им манипулировать. Ему бы хотелось, чтобы Шерлок тоже хотел его. Возможно, он просил слишком многого, черт возьми, даже невозможного. Но Джон точно знал, что уж лучше вернется к тому, что было между ними раньше, чем согласится, чтобы Шерлок из простой любезности сделался его наложницей. В голове снова зазвучал голос Мориарти, а в груди разлился стыд: «Плоть его не интересует, а ничего другого вы ведь предложить не можете, верно?» Джон хотел выдернуть руку, но Шерлок так и вцепился в нее. - Перестань! Отпусти меня! Я не хочу… - Но ты хочешь! - Шерлок! Он вырвал руку с такой силой, что Шерлока отбросило к кофейному столику. Тот на секунду потерял равновесие, на лице его мелькнула боль, которая тут же сменилась злостью. Он выпрямился и уставился на Джона сверкающими бледно-голубыми глазами. - О, я понял, - ледяным тоном произнес Шерлок. – То есть, когда ты неделями носишься со своим влечением и ничего мне не говоришь, – все в порядке, но когда я пытаюсь дать тебе то, чего ты явно хочешь, - все неправильно. А я не желаю тратить на все это время! В этом нет никакого смысла! - Хорошо. Ладно. – Джон медленно выдохнул, но это нисколько не утихомирило его ярость. – Раз ты не хочешь тратить время, я упрощу тебе жизнь, хорошо? Он повернулся к двери. - Джон, подожди! – Шерлок схватил его за руку. Джон отозвался убийственно-тихим голосом: – Шерлок, отпусти. Шерлок выпустил руку, но продолжал смотреть ему прямо в глаза, в его взгляде плясало бешенство: - Как ты можешь на меня злиться, когда именно этого ты все это время и хотел? Я знаю, что ты этого хочешь, Джон. Я давно все понял, но ты ничего не говорил, и я молчал тоже. Я не мог понять, почему ты не делаешь первый шаг. И тогда я решил помочь тебе – сделал первый шаг сам. Джон закрыл глаза, не желая видеть отчаяние на лице Шерлока. Он не хотел этого слушать. Не желал становиться кем-то, с кем спят из жалости, по принуждению, только, чтобы вынудить его остаться. Все было как в тех кошмарах с участием Мориарти. «Тебе стоит лишь попросить, и он ляжет под тебя. Он станет есть у тебя с рук – так чего же ты ждешь?» - Ты не можешь просто… - Его так трясло, что слова выговаривались с трудом. – Ты не можешь просто набрасываться на людей, когда даже не знаешь… - Но я знаю, Джон, знаю, - Джону не нужно было открывать глаза, чтобы осознать всю решимость Шерлока. – Я ждал, пока ты решишься. Пытался дать тебе шанс сделать первый шаг, но ты его не делал. Чего-то боялся. Так чего? Джон открыл глаза. - В чем дело? Почему ты так боялся сказать мне? - Я не... – Он сжал кулаки, впиваясь пальцами в обожженную кожу ладоней. Я не хочу тебя, если ты не хочешь меня. Но выговорить это он был не в силах, боялся, что прочтет подтверждение своих страхов у Шерлока в глазах. - Есть что-то еще, верно? Чего ты так боишься? - Этого! – Отчаянно простонал Джон, преисполнившись ненависти к самому себе. - Но чего? Того, что ты, наконец, получишь то, чего хочешь? Меня? Чего? В чем дело? Скажи мне, наконец, Джон! Скажи, иначе как мне тебя понять? – В голосе Шерлока звучала настоящая боль. – Кажется, секс тебе понравился, поэтому я не совсем понимаю, в чем проблема. - Ты и правда не понимаешь, да? Джон не мог заставить себя дать Шерлоку ответ. Он развернулся и направился к двери. - Джон… Шерлок пошел за ним, но Джон развернулся так быстро, что Шерлоку пришлось в удивлении отшатнуться. - Я не состою исключительно из физиологических реакций, Шерлок! – Голос Джона дрожал от ярости. – Я – это не только мое тело. - Я этого и не говорил. – Шерлок смотрел на него мягко, и Джону казалось, что он видит в его глазах что-то, похожее на жалость. Вынести этого он не мог. Джон развернулся, сунул ноги в ботинки, сбежал по лестнице и вышел на улицу. Он не знал, куда пойдет. Не взял даже куртку. Он был так расстроен, что ничего не соображал. Мир разваливался на куски прямо у него на глазах. Тротуар исчерчен был золотыми солнечными полосами. Джон рассеянно смотрел сквозь них, чувствуя, как весенний ветер, прохладный, несмотря на солнечную погоду, приятно освежает лицо. Последние недели выдались теплыми, и вишневые деревья в конце улицы уже зацвели. Их ветки смыкались над головой Джона, образуя бледно-розовый небесный купол. - ДЖОН! Он услышал отчаянный крик, затем – звук приближающихся шагов, обернулся и увидел Шерлока, бежавшего к нему в пальто, наброшенном прямо на халат. Джон застыл на месте, и Шерлок подскочил к нему. Он не имел ни малейшего представления, что тот скажет, но все равно почему-то ждал его слов. Шерлок остановился перед ним на расстоянии вытянутой руки. Влажные волосы топорщились надо лбом, глаза сверкали. Он так и кипел от ярости. - Тебе не приходило в голову, что ты не единственный имеешь право голоса? Я хочу тебя, я знаю, что ты тоже меня хочешь, и я не понимаю… - Повтори еще раз! - Я сказал, что не понимаю в чем проблема… - Нет, раньше… Ты сказал, что хочешь меня… Джон задержал дыхание. - Да, я хочу тебя. Ветер взметнул в воздух розовые лепестки. Джон поверить не мог в то, что услышал. Он закрыл глаза. – Скажи это снова, – прошептал он. - Я хочу тебя, ты, тупой кретин. Джон почувствовал, как в горле булькает смех. Боже, он, наверно, сошел с ума. – Ты должно быть шутишь. - Я хочу тебя, Джон Уотсон. Хочу твою маленькую военно-врачебную задницу. Хочу твои кошмары, твою злость, твое упрямство и твою полную неспособность видеть то, что у тебя прямо перед носом. Хочу тебя всего целиком. Я понятно изъясняюсь? - Нет. Этого не может быть. Джон покачал головой. Это ведь неправда. Не может быть правдой. - Джон. – Ярость Шерлока слегка померкла. Теперь он скорее казался несчастным. Выглядел так, будто мучился от боли. – Мне не очень хорошо удаются подобные вещи, но так уж вышло, что ты стал мне небезразличен. Очень небезразличен. Даже слишком. Я не сразу это понял, - он смущенно замялся. – Но, когда ты начал пялиться на меня, как ребенок на витрину круглосуточного кондитерского магазина, до меня, наконец, дошло, что ты… что я… В это невозможно было поверить. Шерлок Холмс не мог подобрать слов. Джон был восхищен. - Что я… - Шерлок прочистил горло. – Что я хочу тебя так же сильно. Возможно даже сильнее. Честно говоря, так и есть. Я бы сказал, определенно сильнее. У Джона пересохло в горле. Он все еще не мог поверить своим ушам. Шерлок, казалось, был в ужасе. Джон никогда еще не видел его таким растерянным. Таким уязвимым. Как будто бы он только что вынул из груди сердце и отдал его Джону для детального изучения. Вот это превращение! Так долго не давать Шерлоку ответа было жестоко. Но Джон должен был удостовериться, что правильно его понял. Он должен был быть абсолютно уверен. Джон заговорил. Голос прозвучал тоньше, чем ему бы хотелось, но, в целом, был довольно терпимым: - Почему ты ничего мне не сказал? Ответный взгляд Шерлока был до боли наивным: – Ты меня никогда не спрашивал. Джон глубоко вдохнул и прикрыл глаза. - Джон, я… - Нет. – Он покачал головой, не поднимая век. А затем заморгал от подступивших слез. Шерлок смотрел на него пристально, с живым участием. Джон схватился за лацканы его пальто, рванул Шерлока на себя и поцеловал. Они уже целовались раньше, но теперь Джон понимал, что все те поцелуи были неправильными. Они не считались, не имели значения. И новый поцелуй немедленно стер их из памяти. Этот поцелуй был совсем иным. Впервые они не прятали друг от друга собственную уязвимость – они словно вложили друг другу в руки бешено бьющиеся сердца, и едва не падали с ног от глубины чувств. Губы Шерлока под его губами оказались мягкими, неловкими и счастливыми. Джон чувствовал, как Шерлок открывается для него, отдавая ему гораздо больше, чем просто ответный поцелуй. Джону страстно хотелось поглотить его целиком, проникнуть в самую глубину, вывернуть наизнанку, но он сдерживал себя, оставаясь предельно нежным, - все и так было через край. Шерлок сжимал ладонями его лицо, словно не верил, что все это действительно происходит. Джон поймал его вздох, его губы были такими теплыми и настоящими. Он цеплялся за его пальто, словно утопающий. Он и в самом деле буквально тонул в ощущениях, голова кружилась от блаженного осознания того, что свершилось невозможное, - Шерлок Холмс хочет его, Джона Уотсона, так же, как и он сам. Он сам так сказал. Джон все еще не верил в это до конца, но готов был дать Шерлоку шанс доказать это. Единственное, в чем он сейчас был уверен, в чем видел смысл, - был Шерлок, и Джон боялся оторваться от него в страхе, что тот передумает, пока он глотнет воздуха. Но все же ему необходимо было дышать, сделать хотя бы один вдох, просто чтобы удержаться на ногах, поэтому он все-таки на секунду оторвался от Шерлока, продолжая сжимать лацканы его пальто и смотреть на него сквозь ресницы. Шерлок и сам едва не задыхался, взгляд его был таким же рассеянным, ошеломленным, и, пожалуй, даже более голодным, а зрачки полностью затопили радужку. Его ладони все еще сжимали лицо Джона, большие пальцы поглаживали основание челюсти. Он весь превратился в комок противоречий: прикасался к Джону так нежно, словно хотел защитить, и в то же время буквально пожирал его глазами. Джон едва мог дышать. Он понимал, что творится с Шерлоком. Ведь и сам чувствовал то же самое. Ветер взъерошил волосы Шерлока. По рукам Джона побежали мурашки. Он вдруг вспомнил, что стоит посреди улицы без куртки. Он должен бы умирать от холода, однако ничего подобного не чувствует. А, может, и чувствует, - наплевать! Если он и дрожал, то уж точно не от холода. Шерлок, кажется, тоже вернулся в реальный мир. Он убрал ладони от лица Джона и притянул его к себе. Джон, наконец, выпустил лацканы. Он вздернул подбородок и облизнул губы. Шерлок наклонился, укутал его полами своего пальто и снова поцеловал. Ветер опять вскинул в воздух ворох вишневых лепестков. Шерлок прижал Джона еще крепче, мягко скользя губами по его губам. Джон словно очутился в маленькой уютной вселенной – Шерлок притиснул его к своей теплой груди, обвил руками и ногами, и прижался к губам своим горячим и влажным ртом. Джону хотелось бы не закрывать глаз, чтобы видеть, как выглядит Шерлок во время поцелуя, но это было уже слишком – он и так едва держался на ногах. Он попытался поднять ресницы и разглядел лишь изгиб скулы и сыпавшийся им на головы этакий легкий сюрреалистический бело-розовый дождь. Язык Шерлока толкнулся ему в рот, и Джон приподнял голову, чтобы впустить его глубже. Шерлок застонал, и у Джона подкосились колени. Хорошо, что руки его вцепились в спину Шерлока, а ноги были зажаты между его коленей. Шерлок прихватил зубами его нижнюю губу. О боже! Им срочно нужно убраться с улицы хоть куда-нибудь. Можно прямо в кровать. Да, кровать идеально подойдет! Их бедра соприкасались, и Джон охнул, ощутив, как член Шерлока прижимается к его собственному, - доказательства того, что Шерлок в самом деле его хочет, оказались на удивление очевидными. Джон впервые почувствовал его эрекцию – наверно, у Шерлока и раньше вставал, но Джон этого не ощущал. По крайней мере, не так явно, как сейчас. Его тело словно разом лишилось всех костей. Из последних сил он оторвался от губ Шерлока. В глазах того взметнулась буря, рот протестующее искривился. Джон приподнялся на носки, чтобы дотянуться до его уха, и твердо сказал: - Вернемся на Бейкер-стрит и там сделаем все, как полагается. Шерлок улыбнулся. В его волосах застряли лепестки. Джон взял его за руку и повел в сторону 221b. - Пойдем.