Оскал Волка

Для нее это было больно, чертовски больно. Но что она могла поделать? Она сама виновата в случившемся. Только вот слишком поздно уже что-либо менять. Теперь все так, как и должно быть. Одно обстоятельство смущает всю картину. Теперь она окончательно раздавлена и сломлена. Этого не заметить физически, ведь она привыкла скрывать свои чувства. Все эти годы она держалась, так что теперь тоже надо повыше задрать голову вверх и продолжать смотреть на всех с высока. Смотреть так, будто они недостойны тебя. Все они лишь ничтожества, а ты особенная. Полный бред. Все это лишь пустые слова. Говорить это человеку – одно, а вот попробовать действовать в ситуации – совершенно другое. Все смотрят на нее. Тычут пальцами и шепчутся за спиной, а ведь она только поднимается по лестнице на крыльцо. Она уже знает, что что-то случилось. Случилось то, что уже невозможно исправить. Но она не привыкла отступать, верно? Она пойдет до конца и всем покажет, что она сильнее их. Она всегда была сильнее этих сплетниц, что вечно шепчутся про тебя за спиной. Она считала это крайней низостью– обсуждать человека. Это значило лишь одно– ты трус. Такой трус, что не можешь высказать человеку в лицо то, о чем думаешь. Да, это не просто, но это куда лучше, чем поступать, как поступали они все на протяжении всей ее жизни. Каждый день косые взгляды и перешептывания. Будто ты оказался в психиатрической больнице. На тебя смотрят и что-то говорят другому, будто знают что-то сокровенное и скрывают от тебя эту тайну. А тебе лишь стоит догадываться, что один человек сказал другому. Может, это был комплимент, пропитанный на зависти, а может, и оскорбление, совершенно не заслуженное тобой. Но им все равно, все дальше будут тебя обсуждать. Лишь потому, что ты не похожа на них. Ты сама не понимаешь, почему так получается, это просто выходит спонтанно. Ты начинаешь думать по-другому, как от тебя сразу отворачивается все общество. Каждый должен иметь свое мнение, но кого это интересует? Ты думаешь по-другому, значит ты странный. Ты странный, значит не такой как мы. Мы нормальные, а ты не такой как мы, следовательно ты ненормальный, а с такими мы не общаемся. Простая логическая цепочка, но сколько в ней кроется непоняток. От этого никуда не деться и теперь она стала изгоем. Она не хотела этого. С самого начала она хотела быть как можно больше похожей на других, тем самым сама стала отличаться от них. Она – особенная. Это видится везде: в ее привычках, в ее действиях, в ее характере, в ее поступках. От этого нельзя убежать. Теперь она та, над которой все стали издеваться. Она та, над которой насмехаются и высмеивают день ото дня. Поверьте, довольно не каждый может это вытерпеть, но разве у нее был выбор? Ее никто не спрашивал, ей только приказывали, а она должна была подчиняться беспрекословно. Это сложно, именно поэтому она иногда сдавалась, теряла веру в себя. А вера единственное, что у нее оставалось. Было не легко пройти весь этот путь. Она шла по нему всю жизнь, старательно обходя все препятствия на своей дороге. И вот теперь она превратилась в самую сильную девушку, которую ничего не сломает, но которая по-прежнему не перестает бояться. Страх– это нормально, его испытывает каждый человек, поэтому не к чему стыдиться этого чувства. Она боялась только одного. Она боялась, что наступит тот день, когда она сломается, когда уже ничего не сможет сделать. Ее так часто сламливали в детстве, что воспоминания картинками пестреют перед глазами. Она очень хорошо помнит все те чувства: как она плакала, как металась в панике, как крушила все, что попадалось под руку. Это было сложно. Сложно вставать на ноги после своих падений, но она это делала. Каждый раз, когда это происходило. И вот сейчас, поднимаясь по ступенькам школьного крыльца, она снова в панике. Ее глаза чуть расширены от подступающего ужаса. Она не знает, что ждет ее за этой проклятой дверью, а там может быть все, что угодно. Она не хочет думать о злости или ненависти, ведь ударить человека для нее теперь разплюнуть. Ее закалили. Сколько драк и стрелок ей пришлось пережить? Да после этого смело можно идти в наемные убийцы. Но она применят физическую силу, только тогда, когда действительно нет выхода. Пусть снаружи она кажется самым хрупким существом на планете, внутри же она может ударить так, что потребуется скорая помощь. Порой гнев застилает ее глаза. Они становятся темными, но она быстро подавляет все в себе. Ненависть и злость ее самые сильнейшие враги. Просто потому, что она может не сдержаться. Она стала старше, следовательно, и ее силы возросли. Она боится, что сможет сделать нечто неисправимое, то, о чем сильно пожалеет, когда придет в себя, и это снова нагоняет на нее очередную волну паники. И все же ей придется открыть дверь, что она и делает одним резким и уверенным толчком вперед. Зря... Теперь она понимает, что напрасно это сделала. Лучше бы она никогда сюда не заходила. Только не сегодня и только не сейчас. Сколько же их... Так много, что и не пересчитать. Они везде. Все стены обвешаны ими с пола до потолка. Чтож, кое-кто действительно не пожалел времени и сил, чтобы расклеить все эти фотографии. Все взгляды устремлены в ее сторону. Абсолютно все смотрят на нее. В коридорах бегают маленькие дети, создавая едва уловимый шум, но все старшее звено, кажется, даже не дышит. Она внимательно пробегается по всем взглядом, таким холодным, что несколько человек ежатся. Ее это не останавливает. Она решила не придавать этим фотографиям никакого значения. Это самый лучший способ – проявлять безразличие. Именно так она выживала все эти годы. "Будь полностью безразличной. Игнорируй их. Они успокоятся, если их не провоцировать." Она медленно проходит в раздевалку и вешает верхнюю одежду на свой обычный черный крючок. Все это время она пытается привести себя в чувство и унять нервное напряжение в голове. Она может сорваться, может, и в любую минуту. Надо держать себя в руках, чтобы не происходило. Она медленно выходит и подходит к стене с фотографиями. Так же медленно отцепляет одну из них и улыбается. Все наверное думают, что она самая сумасшедшая, если улыбается в такой момент. Но это не так. Она улыбается человеку, который стал для нее всем. Она смотрит на фотографию и улыбается ему. Она представляет, что он рядом, что он поддержит ее и никогда не бросит. Он обещал, что не отпустит ее до конца жизни и она верит ему. Медленно она убирает фотографию в сумку и под пристальными взглядами проходит на второй этаж в нужный для нее кабинет. Звенит звонок и все идет своим чередом. Все уроки проходят в одной и той же обстановке. Все смотрят на нее. Все эти взгляды выражают совершенно разное, но одно в них схоже – отвращение. Отвращение к ней и к ее поступку, который запечатлен на снимке. У кого-то была действительно хорошая камера, чтобы делать такие фотографии. Кто-то очень сильно ее ненавидит. И понять, кто ее ненавидит до такой степени, не так сложно. Она уже догадалась, чьих рук это дело, но она также твердо решила, что будет до самого конца сохранять полное спокойствие, чтобы не случилось. К концу дня ситуация не улучшается, но она не обращает на это никого внимания. Все это ее не касается, все это ее не интересует. Она идет по людному коридору, чтобы спуститься на первый этаж и наконец покинуть это место, хотя бы до завтра. Она обязательно что-нибудь придумает, но только когда придет домой. Сейчас ей становиться все хуже, она снова боится. И не зря... Ведь, должно же что-то произойти. В таких ситуациях всегда что-то происходит. Она думала, что не наткнется на нее до конца дня, как же она все-таки привыкла надеется. Надежда убивает ее изнутри и когда-нибудь убьет да конца. – Ничего не скажешь? – окликает ее та, которая заварила эту кашу. Она продолжает идти и не обращать внимание на ее голос. Она просто не хочет усугублять ситуацию еще больше. Вот только уйти ей не удается. Вокруг них двоих теперь образован круг людей, которые так и жаждут всех подробностей. Которые мелочные всей своей никчемной душой. Которые испытывают радость, когда другие испытывают страдание. Они только и живут этим. Как вампиры, пьющие кровь. Кольцо такое плотное, что выйти из него нет возможности. У нее нет другого выхода, кроме как играть по чужим правилам. – Что я должна тебе сказать? – спрашивает она, медленно разворачиваясь и окидывая ее взглядом. – Ты сегодня выглядишь как проститутка, впрочем, как и всегда. Другая лишь на секунду убирает победную улыбку с лица, но затем она заменяется кривой усмешкой, которая пропитана ядом. Ее ядом – ядом змеи. – Я думаю, сейчас не самый удачный момент говорит о проститутках, милая, – она делает слишком сильный акцент на последнем слове, от чего становится не комфортно. – Сейчас ты у нас представлена в дурном свете, а не я. – Я так не думаю, – спокойно говорит она своим тихим и бархатным голосом. Она не намерена спорить, она слишком устала. С ним она стала мягче, поэтому и сейчас пытается проявить это. – Не думаешь? – переспрашивает соперница, на что получает легкий и чуть заметный кивок головой. – И эти фотографии не говорят тебе ни о чем? Она вытаскивает тот снимок, который спрятала утром в сумке и тщательно рассматривает его своими голубоватыми глазами. – Чтож, довольно качественная фотография, – говорит она. – Фотограф постарался на славу, ведь это ты его наняла, правда? – Это сейчас не столь важно, – говорит другая. Она поправляет свою косичку, перекидывая на левое плечо и спокойно смотрит на нее. – Тогда что для тебя так важно, что ты бы мне хотела сказать? – спрашивает ее бархатный голос. – Я не сказать хочу, а спросить, – кривая ухмылка приросла к ее рту. Она лишь медленно кивает и смотрит на ту, которая стоит по другую сторону круга. – Спрашивай, – тихо отвечает она. – Ну и какого это, спать со своим братом? – переговоры и свисты сразу полетели на нее со всех сторон, но она отмахивается. Она просто замыкает свой слух, чтобы сконцентрироваться на внутреннем спокойствии. Когда наконец толпа закончила, она снова может говорить. – Он не мой брат, – отвечает она. – Неужели ты правда подумала, что у меня откуда не возьмись объявился родственник? – Ты сама сказала всем тогда, что он твой брат, не отнекивайся, – она улыбается лазурными глазами, и смотрит на соперницу. Она видит, что та уже проиграла бой. – По-твоему, братья часто дарят сестрам букеты, водят их на свидания и целуют у всех на виду? – спрашивает она. – Даже для тебя это слишком. Слишком глупо было верить в мою, итак очевидную, ложь. Признайся, он тебе понравился. Но ничего не выйдет. – Вот как? – с вызовом кричит другая. – И почему? Ха, только не говори мне, что этот парень любит тебя. Ты хороша внешностью, вот он и пользуется тобой, как куклой. Он выкинет тебя при первом удобном случае и ты снова останешься одна. – Я так не думаю, – спокойно выдыхает она, незаметно для других, но заметно для себя, начиная нервничать. – Я верю ему, а мое доверие заслуживает лишь тот, кто по-настоящему это доказал. – Ха, я сейчас от смеха упаду прямо здесь, – выкрикивает та. – Что он тебе наплел? Что любит больше жизни? Нет, не так, наверное то что ты единственная, с кем он чувствует себя счастливым? Погоди, а может, тебе просто нужна была помощь? Она расширяет глаза и это не ускальзывает от глаз другой. – Вот как, – усмехнулась. – Тебе и правда нужна была помощь и он оказался тут как тут. Боже, до чего банальный сюжет. Он развел тебя, как дурочку, а ты и правда настолько глупая, что повелась. Не удивлюсь, если ты уже по уши в него влюблена. – В любви нет ничего плохого, – отвечает наконец она, совладав с собой. – Прости, тебе, наверное, этого не понять. Ведь каждый раз, просыпаясь утром в постели, ты не находишь своего ухажера. Наверное, страшное дело видеть тебя не накрашенной по утрам, вот они и... Звон оглушительной пощечины раздался по всему коридору, но никто ничего не предпринял. Вся толпа только и делала, что записывала перепалку на телефон. Она почувствовала боль, снова то, чего так избегала. Не моральную, физическую. Она знала, что сказала чистую правду, за что и получила, но в душе ей все равно было больнее. И эта боль заглушала другую. Она медленно повернула голову к той, которая ее ударила. Коса медленно спала с плеча и повисла за спиной. – Следи за своими словами, если не хочешь получить еще одну, – пригрозила та. Она не послушалась, теперь механизм запущен. Зря... Все это зря... Она завелась и теперь ее уже не остановить. Она пытается дать себе отбой, но столько всего накопилось за эти годы, что ей просто необходимо высказать все этой шлюхе в лицо. – Что, правда глаза режет? – усмехается она. – Заткнись, сука.... – А то что? – она осмелела и это плохой признак. – Скажешь своим дружкам избить меня? Сколько раз я терпела твои побои? Могу и еще потерпеть, если надо. – Заткнись, – говорит соперница. – Ты такая жалкая, – продолжает она. – Ты действительно думала, что он выбрал бы тебя, тогда, около школы? Он принес мне цветы, он живет у меня дома, он любит меня. И тем не менее ты продолжала подхаживать к нему. Ты даже была у него на работе. Глаза другой сразу округлились. – Что такое? – усмехнулась она. – Ты думала, что я об этом не узнаю? Чтож, самое смешное, что он сам мне все рассказал. Рассказал как ты приперлась к нему в красочной обертке, словно конфета, а он вышвырнул тебя. А знаешь почему? Потому что внутри ты гнилая, вся твоя душа покрыта плесенью и гнилью, которая останется там навсегда. Ты... Договорить она не успела, так как снова получила пощечину. – Ты бьешь меня в надежде, что я замолчу? – усмехнулась она, выпрямляя спину, от чего косичка снова легла на плечо. Ее лазурные глаза весьма потемнели, ведь сейчас ей больно. Больно от всего того, что она говорит, но она хочет избавиться от этой боли, наконец выплескивая ту наружу. – Я слишком долго молчала. Ты слишком глупа, в чем я убеждаюсь снова и снова. – А ты думаешь, ты такая умная? – с сарказмом спрашивает другая. – Он тебе не все рассказал. Он сказал, что перед тем как я ушла, мы целовались? – Ты думаешь, я стану верить тебе, а не любимому человеку? – усмехнулась она. – А у тебя сейчас нет другого выхода, его же рядом нет, – отвечает та. – И знаешь, сколько страсти было тогда? Это было его желание ко мне. Теперь ты понимаешь, что ты не так сильно нужна ему, а? Ты ничтожество. У тебя никогда и ничего не будет: ни парня, ни друзей, ни даже семьи. Она вздрогнула на последнем слове. – Ох да, прости, – усмехнулась другая с пышными волосами. – У тебя же ее уже нет, верно? – Замолчи... – шепчет ее севший голос. – Ох, грустно-то как... – ненатурально всхлипывает соперница. – Папочка с мамочкой оставили тебя одну, хотя ты и так была одна, да? Всю жизнь. Тебя никто и никогда не любил и никогда не полю.... Слишком больно, слишком. Столько боли она не испытывала уже давно. Она не знала, чему верить, ведь паника охватила ее еще на том моменте, как та сказала о поцелуе. Она верила ему, но что, если это правда? Что если все что она сейчас говорит – все правда?! Ее никто и никогда не полюбит, потому что она другая. Она не особенная, она просто ничтожество, которое не заслуживает быть любимой. Все поплыло перед глазами Эльзы, очнулась она когда ее оттаскивали два охранника. Было мокро, но не от слез. Девушка взглянула на свои руки и ахнула. Так была кровь. Все руки блондинки были полностью в крови. Элизабет посмотрела вниз и увидела Мериду, которая лежала на полу того самого коридора и не подавала признаков жизни. Она подняла глаза и посмотрела на всех вокруг, столько страха в их глазах Эльза никогда не видела. Все ее бояться. Этот страх исходит лишь по ее вине. Последнее что она увидела это носилки. Белые носилки, которые принесли через пять минут и унесли рыжеволосую девушку прочь. Что будет дальше не знал никто.