По ту сторону греха

Маленькая слабость, а ведет к большим последствиям.

      Павильон открылся с десяти утра, последняя в Италии выставка начала работу. Гостей пока было немного, основной наплыв ожидался после трех пополудни, когда заявлена официальная часть закрытия и приглашены все миланские спонсоры. Сонный Кей, сидя в гримерке, уловил разговор об этом между Юкио и Алексом. Спонсоров здесь меньше, не как в Риме, всего трое, и одного Кей успел хорошенько изучить прошлой ночью. Почти не помнил, как добрался до номера, устал ужасно. Итальяшка не отпускал до последнего, кончил дважды в постели и еще раз в душе, прижав к кафельной стене так, что дышать едва получалось, и потом лежал, обнимая, словно ребенок любимую игрушку. Когда он уснул, Кей кое-как выпутался, собрал вещи. Проем окна был еще темным, когда он, голый, выскользнул из номера и бесшумно прокрался к себе. Дальше провал. Проснулся на диване в своем номере, когда Юкио будил стуком в дверь. Вставать и открывать ему не хотелось… Не столько потому что Кей вымотан после ночи с итальянцем и в рот от похмелья будто песка насыпали, сколько потому что не хотелось смотреть ему в глаза. Какая-то сила внутри, которую Кей давно считал уже мертвой, вдруг ожила и принялась прогрызать череп.       Пришлось себя заставить.       — Кей, тебе нехорошо? — Герой как всегда, чертовски нежен.       — Не, я в норме… просто не выспался. Долго уснуть не мог.       — Ничего, я тебе обещаю, как вернемся, будешь высыпаться сколько захочешь, хоть на три жизни вперед.       Юкио погладил по щеке. Кей прижался к нему, такому светлому, ласковому, совсем не похожему на итальянца. С ним все равно что под невидимой защитой, спокойно и тепло, как ни с кем другим. Обхватив лицо Юкио, Кей впился в его губы.       — Хорошо, герой. Но обещай, что перед этим ты трахнешь меня на три жизни вперед.       Юкио изумился, но шепнул в ответ:       — Как прикажете, молодой господин, — и улыбнулся так, что Кею захотелось снова его поцеловать. Отдаться без остатка, чтоб выветрить с кожи противный запах одеколона Савиано. — Но сейчас времени мало. Собирайся, пожалуйста.       Грызущую изнутри совесть пришлось задвинуть подальше, а так хотелось утолить ее голод глотком крепкого виски и забыться ненадолго. Но надо работать. В последний раз в Италии.       В гримерке на редкость тихо, уже никто не перешептывался, не обращал друг на друга внимание, все просто устали и уже считали часы до прилета домой. Пока делали прическу, Кей придвинулся ближе к зеркалу, вгляделся в отражение. В пустую ледяную радужку. Что все находили в его глазах? Что находил герой, когда любовался ими? Дурацкий цвет. Искусственный. Итальяшка тоже на него повелся, гладил, лез целовать веки. Неужели действительно хотел забрать себе на содержание? Вряд ли. Не похож Савиано на заботливого хозяина, скорее как Мория, наигрался бы и кинул через полгода, оставив без гроша. И как долго бы Кей продержался в одиночку среди миланских шлюх?       — Закончили, — стилист перешла к девушкам, а Кей начал облачаться в кимоно.       В зале сегодня тоже было тихо, музыка из динамиков играла еле слышно. Придерживая висевший сбоку меч, Кей прошел к своему месту, нашел Юкио. Рядом с ним уже стояли какие-то гости, обменивались бумагами, то кланялись, то жали руки. Как бы Юкио ни пытался выглядеть паинькой, Кей видел, как он горел. И представлял, что сейчас у него перед глазами с каждой новой бумажкой: дорога с тысячами возможностей…       Отвлекла вспышка камеры со стороны. Что ж, пора работать, снова входить в образ самурая из театра Но, только вместо маски — собственная физиономия.       Кей мысленно пожелал Юкио удачи. Пусть горит, пока есть силы, возможности и желание. Что ни говори, он заслуживал признания и не только от итальянцев.       Савиано показался спустя пару часов, Кей не столько заметил, сколько услышал в дверях довольный, смеющийся басовитый голос. Теперь итальянец так же горячо тряс руку Юкио, передавал ему бумаги. На миг оглянулся и подмигнул. Кей улыбнулся в ответ. С формальностями было покончено еще прошлой ночью, и пусть Юкио лучше не знает, как.       Но Савиано не уходил. Держался в стороне и постоянно наблюдал, Кей спиной ощущал его взгляд. Вернее не спиной, а тем местом, над которым итальянец вчера отлично поработал. До сих пор в пояснице потягивало, хотя, может, и от долгого позирования.       Время прошло почти незаметно. Юкио фотографировался с гостями, подписывал проданные работы, Алекс созывал всех к сцене, готовил плацдарм для финальной речи. Приключение за границей подходило к концу.       «Не зря согласился, было весело…» — Кей провел ладонью по взмокшему лбу, поправил сбившуюся повязку. До приезда в Италию пришлось попотеть, конечно, с бесконечными тренировками, уроками, фотосессиями, но оно того стоило. И улыбка героя со сцены, счастливого донельзя, того стоила.       Вдруг почти из ниоткуда возник роботоподобный переводчик:       — Кей-сан, это вам, — и сунул в ладонь записку.       Юкио начал свою речь, оставалось меньше часа, но черт побери этого итальяшку, хотел урвать еще кусочек на последних минутах. Кей развернул записку. Уже догадывался о чем она. В точку. Этот черт звал в комнату отдыха: «Хотел бы от тебя подарок на прощание…»       — Сука, — Кей сунул записку в рукав кимоно. Точно выгадал время, сейчас уже никому не будет дела до изолированной комнатки в стороне и тех, кто там «отдыхает».       Оставив меч, Кей как можно незаметнее выскользнул из зала, прошел вдоль пустого коридора. Путь к гардеробу освещали настенные лампы, а в противоположной, почти темной стороне лишь приоткрытая белая дверь со знаком No smoking — хотя предупреждение никого не волновало, за время выставки оттуда не раз выкатывались клубы дыма. Кей заглянул. Никого. Осторожно шагнул вперед — и его тут же схватили, прижали к стене. Савиано зашептал что-то на своем, его влажные губы у самого уха раздражали, колючая щетина царапала кожу. Кей попытался оттолкнуть его, но черта с два сдвинешь такой шкаф.       — Блядь, не сейчас… Не сейчас… Ночью. Как там… tonight. Tonight, o’k?       — Non, proprio ora*, — Савиано щелкнул языком, оставил влажный след от уха до губ и проник им в рот. Кей увернулся, но тот ничего не упускал, и теперь клеймил засосами шею. Руки пробрались в прорези хакама и мяли задницу, пока итальянец терся пахом о пах через одежду.       — Да погоди ты… — Кей уперся ладонями ему в грудь. Сопротивляться уже бесполезно, натянутые штаны и масляный взгляд Савиано ясно говорили о том, что его сейчас не остановить. Надо просто отделаться по-быстрому и обезвредить хмельного от возбуждения итальянца.       — Уно моменто… плиз…       Подействовало. Савиано ненадолго отвлекся, посмотрел в лицо. Кей оттянул языком щеку и поднес кулак ко рту. Итальянец, похоже, понял, закивал, расстегнул брюки. Набрав побольше слюны, Кей опустился на корточки, погладил каменный член итальянца и сразу впихнул в рот. Сосал резко, брал до упора. Чем быстрее Савиано кончит, тем лучше. Тяжелая рука легла на затылок, вжала лицом в жесткие, как мочалка, лобковые волосы. Пришлось расслабить горло, дать волю, Савиано толкался сам, не давая ни секунды на передышку.       Голоса за дверью. Не то приближаются, не то удаляются, непонятно из-за шума в ушах. Кей слышал только хлюпанье и блаженные вздохи находящегося на пределе итальяшки. Еще немного времени…       Выставка завершилась вместе с заграничной работой. Пока Юкио был занят сборами, Алекс сложил в папки все подписанные бумаги и понес их вместе с печатью в автомобиль. У входа заметил переводчика мистера Савиано. Казалось, они уехали одними из первых, не дожидаясь официальной части закрытия. Странно. Вернувшись внутрь, Алекс прошел по коридору и застыл возле комнаты отдыха, услышав там возню и голос итальянца.       — Господин Савиано… — тихо позвал он, приоткрыв дверь совсем немного. Что нужно он успел увидеть: знакомое кимоно, шуршащее возле него внизу, сомнений не оставляло. Он с Кеем. Алекс потер переносицу и двинулся к залу. Юкио, ослепленному от страсти, говорить бесполезно, но и отпускать ситуацию нельзя, сатириазному мальчишке необходимо вправить мозги.       — Алекс!       Алекс вздрогнул, услышав голос легкого на помине Юкио.       — Слушай, я Кея не могу найти. Его вещи в гримерной, он даже не переоделся…       — Мало ли, может, отошел в туалет. Сейчас придет.       — Ну да, — осмотревшись, Юкио пошел к комнате отдыха.       — Ты куда?       — Гляну, может, он там.       — Ю, — Алекс схватил его за рукав, — давай лучше побыстрее закончим со сборами. Кей без тебя никуда не денется. Ю!       Но остановить Юкио не так легко, как кажется. С другой стороны даже захотелось, чтобы он раскрыл наконец глаза на то, какую дрянь на самом деле боготворит и чего его Кей стоит, но кто знает, что взбредет ему…       Возле приоткрытой двери Юкио словно застыл. Мгновение — Алекс не успел окликнуть — он ринулся внутрь, вцепился в Савиано, оттащил его от Кея и ударил по лицу. Тот отступил в противоположный угол и упал на диван, пачкая пиджак брызнувшей из носа кровью. Юкио замахнулся снова.       — Ю! Прекрати! — Алекс готов был броситься под удар, но Кей опередил.       — Не надо, — сжал руку Юкио. — Не делай хуже, герой.       — Что?       Савиано подал голос, затряс бумажкой в руке. Затараторил так, что перевести сложно. Алекс уловил общий смысл. Взял записку. Кей сунул руку в рукав кимоно и шикнул в сторону итальянца.       — Ю, Савиано говорит, Кей сам его соблазнил и позвал сюда. Вот.       Бедняга, прочитав записку, он словно потерял опору.       — А, прощальный подарок, значит.       — Герой, ты бы радовался…       Юкио оттолкнул Кея от себя. Тот едва не упал на итальянца, но и Савиано, быстро поднявшись, скинул его, как соринку с плеча, застегнул штаны и вышел прочь почти одновременно с Юкио.       Бывших шлюх не бывает. Смотреть на Кея до смерти противно. Еще когда Юкио вывозил его из Нитёме, щелкнуло шестое чувство — ничего путного в мальчишке нет. Пустой. С единственным талантом: открывать рот и раздвигать зад, когда попросят.       — Если твоя выходка навредит репутации агентства…       — Это ваша выходка может навредить репутации агентства, — усмехнулся Кей. — Черт знает, получили бы вы хоть йену с итальяшки, если б я под него не лег.       Возможно, в его словах был резон. Алекс не мог не согласиться, но отказывался верить. Не в его принципах верить тем, кто разбрасывается собой, словно монетами на рынке.       — Не думай о себе слишком много, — и тихо, по-русски добавил вслед Кею. — Мразь.       До вылета в Токио еще тридцать часов, а Юкио уже кидал в чемодан вещи. Закрыл номер, вытащил виски из мини-бара, но не притронулся к бутылке. Опять в нем что-то сломалось. Сложный механизм из устоев, принципов и видения мира рушился по щелчку пальцев. Почему Кей оказался с Савиано? Зачем? Ему мало внимания, мало секса? Что, черт возьми, Юкио делает не так? Опять испытание на прочность, как с Ангеликой? Значит, в этот раз Юкио провалился.       Он видел Кея в гримерной, но не решился зайти. Стоило бы поговорить, но Юкио не мог вытянуть из себя ни слова. Застав с Савиано, чуть не ударил Кея, и сейчас мог, в груди еще полыхало. Скоро остынет. Затвердеет, как охлажденная лава, непробиваемой коркой, и ревности больше не будет. Любви, скорее всего, тоже.       На ужин Кей не спустился. Поднявшись, Юкио прошел мимо его номера к себе. Здесь ли Кей вообще, или решил обосноваться с Савиано насовсем? Он мог, ему нечего оставлять в Японии, кроме неприятных воспоминаний. Юкио купился на игру собственного воображения, сам решил, будто значит что-то в его жизни.       Нет.       Кей наслаждается ролью пустышки. Ему нравится жить так, чтобы никто не видел его настоящего. Того, кому нравится играть на гитаре, плавать в море, точно дельфин, не вылезая из воды, и искренне смеяться… Того, кто по-настоящему любит жизнь и все еще мечтает о чем-то далеком и несбыточном. Две совершенно разные личности застряли в одном теле. И, влюбившись в одну, неизбежно придется страдать от другой.       В дверь постучали.       «Не сейчас…» — Юкио боялся услышать за ней голос Кея. Он еще не готов говорить, не готов расставить все точки над i и, если увидит его, может снова натворить глупостей.       — Ю, надо поговорить, открой. — Голос Алекса.       — Хорошо.       Не сказать, что он выглядел довольным, но и расстроенным не назовешь. Алекса всегда сложно прочесть.       — Если что-то по работе, пожалуйста, давай завтра. Голова раскалывается.       — Пил?       — Нет.       На слово он не поверил, принюхался.       — Хорошо. Я по поводу Кея. Ты собираешься его увольнять?       — Нет, — Юкио не раздумывал. — Нет, если, конечно, он сам не захочет…       — Почему-то я и не сомневался, — Алекс неловко улыбнулся. — Присядь. В общем-то, такое дело… Кея и правда стоит поблагодарить.       Юкио сел в кресло напротив.       — Я тут поговорил с переводчиком Савиано. В общем, он действительно передумал вкладываться и хотел забрать Кея себе. Понимаешь, ему все равно кого, мальчика, девочку, лишь бы посимпатичнее, чтобы развлечься. Кей… он не согласился. И более того, содрал с Савиано сумму в два раза больше заявленной. Вроде как, переводчик сказал, ему просто повезло, деталей я не знаю.       — Ох, черт… Если честно, я уже ждал, когда Кей скажет, что остается здесь. Но можно ведь было без этого обойтись? Будто без Савиано нам конец.       — Не конец. Только пришлось бы самим искать и уговаривать такого же дядечку или тетечку на раскручивание в Европе. И доходы… То, что от продажи фотографий, твое; в остальном же выручено столько, что мы безбедно просуществуем год и сможем увеличить штат моделей. И вложение Савиано — самое крупное. Не думаешь, что мы абсолютно в выигрыше?       — Но не такой же ценой.       — Ю, разве это цена?       — Скажи, а ты отдал бы свою жену Савиано за двести тысяч евро?       — Причем здесь… — взглянув на Юкио, Алекс осекся. — Ю, ты путаешь понятия.       — Какие понятия? Ты любишь жену, я люблю Кея. Наши чувства ничем не отличаются, потому я и спрашиваю, ты смог бы равнодушно смотреть на нее с другим? Я вот не могу.       Алекс покачал головой, но не в ответ.       — Наши чувства не могут быть одинаковыми.       — У тебя все?       Он подошел, всматриваясь в лицо, тоже пытался прочитать что-то. Прочел или нет, Юкио не знал, хотя никогда толком не умел прятать чувства.       — Все, — Алекс, чеканя шаг, двинулся к выходу. Остановился и, не оборачиваясь, проговорил как можно спокойнее. — Лучше тебе выкинуть его из головы, Ю. Я не против ваших отношений, но Кей… Скажем так, не твой вариант.       — Сам разберусь.       Алекс ушел, оставив Юкио одного. В пустом номере дребезжали стены. В пустом окне отражалась ночь. В пустой голове перекатывалась боль. Юкио не спал, пролежал до утра на кровати, глядя куда-то сквозь потолок. Когда подошло время сборов, выбрался в холл с чемоданом. Кей стоял в стороне от всех, курил, прислонившись спиной к стене. Юкио подошел, но не смог выдавить из себя ни слова, взял его сумку и понес к машине, спиной чувствуя, что он идет следом. До аэропорта тоже ни слова. Кей смотрел вперед, Юкио — в окно на улицу, по которой они вместе гуляли в свободное время. Теперь хотелось поскорее выбраться отсюда как можно дальше. Домой.       Кей сжал ремень сумки, взбираясь по трапу. Хуже предстоящего полета только молчание Юкио. Лучше бы накричал, выплеснул, что думает на деле, выпустил из себя чертят, бросил бы наконец, а он молчал. Кей и сам не знал, что сказать. Слова застряли камнем в груди, не продохнуть. Он мог бы тысячу раз оправдаться, выкрутиться, надавить на жалость, соблазнить наивного героя в конце концов, но не хотел. Пусть осознает и примет то, что живет с вещью, от которой бессмысленно ждать человеческие чувства. Много он ждал от статуэтки гейши, например?       Юкио должен обдумать, решить и сказать сам. И чего тянет? Ждет, когда они прилетят в Токио?       От одного вида самолета мурашки по коже. Опять адская тошниловка, ни одна пытка не длится столько, сколько гребаный полет из Милана в Токио. Юкио поменялся местами, сел у иллюминатора, Кей оказался посередине. Закинул сумку, сел, вжался в кресло. Объявили взлет, загудели моторы и внутри тоже все загудело. Хорошо еще перед отлетом Кей не ел, иначе уже расплескал бы завтрак, а так — просто в горле стоял ком и внутренности наматывало на позвоночник.       Переживет. Он и не такое переживал.       Кей боялся открыть глаза. Боялся любых лишних движений, чтоб не выблевать случайно желудок. Уши заложило, происходящее вокруг совсем покрылось туманом, кроме руки, что накрыла его ладонь. Герой не отпускал. Потом поднес к губам стакан с водой и наконец произнес хоть что-то:       — Выпей. Второй раз уже не должно быть так плохо.       Пока самолет не набрал высоту, Кея мутило, от каждой воздушной ямы кишки подкидывало к горлу, но в целом оказалось легче. На некоторое время он проваливался в короткие, черные сны, просыпаясь, старался не открывать глаз, не думать, где сейчас. Не почувствовав рядом Юкио, Кей очнулся, словно тошноты и не было.       — А где герой?       — Герой? — сидевший с краю Алекс удивился, будто впервые услышал это прозвище. — Ты про Юкио?       — Да.       — В туалет отошел минут десять назад. Ему тоже нехорошо стало.       — Видно, это заразно, — Кей поднялся.       — Ты куда?       — Проветрюсь до сортира.       — Уверен? Грохнешься по пути в обморок, поднимать не буду.       — Я в норме.       Кей вышел в проход, слегка качнуло не то его, не то самолет. Однако голова была легкая и ясная. Дошел без проблем. Среди кабинок одна оказалась с красным значком на ручке. Кей постучал в нее.       — Герой, ты там жив?       — Зачем поднялся?       — Тоже решил заглянуть в сортир, заодно узнать, как ты.       — В норме. Сейчас выйду.       — Подожди, — Кей бросил взгляд в сторону салона. Пока никто не вставал и не направлялся сюда. — Ну, пока ты там, мне проще… Короче, извини, если что не так.       В ответ тишина.       — В общем-то, все. Можешь выходить.       Он собрался вернуться на место, но кабинка вдруг открылась, и Юкио за рукав втянул к себе, захлопнув дверь.       — Не все. Нам надо поговорить.       — Тебе не кажется, что местечко не тянет на переговорную?       — Почему же? От переговорных и конференц-залов несет не меньше.       Кей прыснул от смеха. Юкио тоже. Он был близко, нависал точно Савиано, но с ним не чувствуешь себя пойманным. Герой другой, не охотник, как проклятый итальяшка.       Юкио прижался ко лбу, выдохнул полушепотом:       — Алекс мне все рассказал. Кей, зачем?..       — Так получилось. На самом деле, могло быть и хуже. Просто повезло.       — Но деньги…       — Не парься. Считай, я выплатил долг за свое спасение, причем, неоднократное, и за содержание с процентами.       — Я же говорил, ничего не нужно.       — Дело не в деньгах, герой, — Кей улыбнулся. — У тебя есть мечта, есть цель. Вот и добивайся ее, не оглядываясь.       — Нет… Я, конечно, хочу ее добиться, но не твоими жертвами.       — Ха! Какие к черту жертвы? Да я просто вспомнил былые времена. Всегда любил клиентов-иностранцев. Потому и на тебя клюнул, когда впервые встретил.       — Значит, я тоже клиент?       — Чуточку выше. Особый клиент.       Юкио отстранился. Никогда еще не приходилось видеть его таким — он смотрел словно приговоренный на палача с окровавленным мечом в руке. Губы разошлись, обнажив зубы в полубезумной улыбке, и Юкио не то усмехнулся, не то всхлипнул.       — Смешно. Я такой дурак, Кей. Знаешь, надеялся, что могу изменить что-то своим отношением к тебе.       — Брось, герой. Брось лишнее из башки. Поверь, тебя никто не переплюнет, каким бы добреньким ни оказался.       Хотелось поскорее согнать с его лица это жуткое выражение. Кей приблизился, почти коснулся губами губ Юкио, но тот отвернулся в последний момент.       — Не могу понять, какой ты настоящий.       — Вот такой, какой есть.       — Неправда! — резко оборвал Юкио. — Неправда. Ты можешь быть другим, Кей.       Другим? Может, когда-то Кей и был другим, но не последние несколько лет точно.       — Пойми одно, герой. — Теперь без страха Кей заглянул в его глаза, поблекшие, но еще не потерявшие свой по-весеннему живой цвет. — Я не играю. Естественно, в моей жизни случается что-то светлое вроде тебя, но это не значит, что я притворяюсь. Я шлюха. И либо ты принимаешь меня со всеми потрохами, либо расходимся, как в море корабли. Можем периодически встречаться, я только за перепихнуться с тобой лишний раз.       Юкио скривился. Черт знает, от отвращения или жалости. Плевать. Кей иллюзий не строил. Вполне хватит и коротких минут на борту теплохода в Риме, и секса на пустынном пляже, и прогулок по новым для него городам в перерывах между рабочими часами. Впечатлений набрался до конца жизни. Что бы Юкио ни решил для себя, Кей получил с него более чем достаточно.       — Чего ты так пялишься на меня? Брезгуешь после итальяшки? Неприятно пользоваться после др…       Кей не договорил, Юкио вжал его в стенку кабинки и поцеловал. Не мягко и ласково, как привык, а иначе. Что-то в нем переключилось, поменялось со скоростью света. Кей ждал чего угодно: пощечины, хлопка двери, язвительного ответа… Но поцелуй куда лучше. Самолет качнуло, он схватился за Юкио, стиснув его рубашку. Так и вжимались друг в друга, пока не перестало хватать воздуха в груди, там, где колотился кровяной насос под названием сердце.       Юкио отстранился и снова прильнул — невесомо, одним прикосновением.       — Это все еще твои губы.       Вышли вместе, направились в салон. Кей, продвигаясь позади Юкио, осторожно коснулся пальцем там, где еще остался след его дыхания.       «Черт белобрысый, а не герой», — усмехнулся про себя и, вернувшись в кресло, закрыл глаза.       До Нарита летелось легче. После разговора с Кеем тяжесть медленно стекала с души, отступала. Все, что произошло на том конце света, отдалялось с каждым километром, превращаясь в пустяк.       Юкио не хотел его терять.       Больно видеть его с другими, но потерять — гораздо хуже. Пусть живет как хочет, лишь бы оставался рядом. Еще одного опыта, как с Айко, Юкио не выдержит, проще сразу выпрыгнуть из самолета.       В этот раз Кей большую часть полета спал. Вскочил во время воздушной ямы возле Пекина, отказался от обеда и положил голову на плечо, но уже не сомкнул глаз. Едва самолет начал снижаться, ему опять стало плохо. Не рвало, но он побледнел чуть ли не до белизны, на лбу выступили капли холодного пота. Юкио осторожно обнял его.       — Потерпи. Немного осталось.       Похоже, дело не в том, что Кея укачивало в самолете. Скорее, у него аэрофобия, а от нее еще не придумали действенного лекарства.       Когда подали трап, Юкио помог ему спуститься и вернулся за вещами.       — Все хорошо, мы уже на земле. Пойдем.       Кей отдышался и неуверенным шагом проследовал вперед.       В Токио стояла ночь, долька Луны висела над зданием аэропорта — хороший кадр. Юкио прошел к парковке, остановился, запрокинул голову, всматриваясь в точки звезд над собой. Не сразу заметил, что Кей оказался рядом и забрал свою сумку.       — Здорово было, когда у тебя мотоцикл заглох… Помнишь? Полвечера его везли до дома, — Юкио поймал его руку.       — Да, — Кей сжал ладонь в ответ. Недолго помолчав, спросил: — Подкинешь меня до квартиры?       Юкио сел за руль и открыл дверь хонды вместо ответа. Кей устроился рядом, закинул вещи на заднее сидение.       — Поехали домой, — вырвалось вдруг.       — Это значит, ты меня простил? — чертовски соблазнительно улыбнулся Кей, но теперь удалось удержаться.       — Это значит, поехали домой.       Добрались уже утром, по дороге заехали на озеро, остановились на том же месте, где почти полгода назад целовались в жестких объятиях зимнего ветра. Пока Кей курил, Юкио снимал кадр за кадром, как выплывал огненно-красный шар, разливая по воде кровавые блики.       Однажды он окончательно смирится, примет блядскую сущность Кея как должное, боль уйдет. Но разве смирение не равно безразличию?       У него еще есть время подумать.       Он ведь «особый клиент». Что ж, пусть будет так.