Симпатика

◄ 16 ►

Фургоны встали полукругом, заблокировав центральный выезд из грузовой части порта. Чонин сунул в чехол на лодыжке боевой нож и занялся сбором винтовки. Безупречные и плавные движения. Ни капли спешки, но винтовка стремительно обретала нужный вид. — Ты оставил Солли с этим китайчонком? — не выдержал гнетущего молчания Чанёль и подал Чонину оптический прицел. Глухой щелчок ознаменовал окончание сборки. Чонин коротко кивнул, дотянулся до коробки со специальными патронами и сунул её в свободный карман, предварительно достав один заряд. Ещё три точных движения — и винтовка в работе. — Уверен, что всё будет в порядке? Чонин медленно повернулся, некоторое время просто смотрел будто бы сквозь Чанёля, потом снова коротко кивнул. — Засада... Ты и так не особо треплешься, а сейчас и вовсе... как будто с трупом работаю. Ай! — Чанёль потёр ушиб на боку, куда Чонин шутливо ткнул его прикладом винтовки. — Ну, не с трупом, но всё равно — как в склепе. Ты хоть мычал бы для разнообразия. Чонин взглядом послал его далеко и надолго и двинулся к воде. Винтовка на бетоне, бесшумный прыжок и ладони под ограждением. Чанёль, недовольно ворча на ходу, тоже спрыгнул на узкий карниз под ограждением. У самых ног плескались волны, добравшиеся до приливной отметки. — Так, по оперативным данным грузовая яхта в ста метрах к западу и на расстоянии от крайней точки суши в порту... около двадцати. Стоит на якоре. Разгрузку завершили четыре часа назад. Три часа назад погрузили клетку с уссурийским тигром. Тигра доставили из Кунсана, где делали забор генетических материалов по программе восстановления вида. Яхта должна была отбыть на Хоккайдо час назад. Там планировали сделать снимки генома для полномасштабного анализа, после чего тигра планировалось вернуть на родину. Его ждут во Владивостоке. Из графика яхта уже выбилась, наши пытаются объяснить ситуацию русским. Нападение совершили на водных мотоциклах. — Чанёль поднёс к глазам коммуникатор, сверяя старые данные с только что поступившими. — Предположительно, на борту пятёрка террористов и экипаж. Требуют вертолёт с подвесом, чтобы забрать клетку с тигром. Судя по акценту, тайцы. Ещё требуют отстранить... твоего отца и свернуть все программы по восстановлению редких видов животных и проектированию искусственных островов. На кой чёрт? Если свернуть проектирование, это ударит по марикультуре. Все морские фермы накроются. Чанёль попытался разобраться в быстрых жестах Чонина. — Если морские фермы... накроются... это избавит от... препятствий военных... разработки по... подлодкам... фермы мешают... Правда, что ли? А острова? Тоже? Чёрт, чувствую себя идиотом, который сам с собой беседует. Ладно, куда дальше, господин капитан? Чонин достал бинокль и осмотрел водную гладь, потом бинокль убрал и запрокинул голову. — Что? Чонин указал куда-то вверх. — Куда? Через полчаса Чанёль тихо ругался себе под нос и забирался вслед за Чонином на вышку с прожектором, высившуюся здорово в стороне от места активных действий. — Что мы тут забыли? Ты спятил, да? Яхта во-о-он там, а мы тут. Хороши помощнички, нечего сказать. Чонин и ухом не повёл, сделав вид, что не слышал ворчания вовсе. Добравшись до прожектора, вытянулся под ним и снова достал бинокль. Чанёль брякнулся рядом и тоже полюбовался в бинокль на чудную панораму. Они, как два конченых идиота, торчали на вышке, пока все нормальные люди занимали удобные позиции, а террористы на яхте ждали свой вертолёт. — Ты хоть представляешь себе расстояние? Почти две тысячи метров. И ветер с моря приличный. Как ты отсюда стрелять собираешься? Что любопытнее, как ты собираешься отсюда куда-то там попасть, а? И темно уже. Может, пойдём поближе к народу? — Каппа, на позиции? — зашумело на канале связи. Пришлось Чанёлю стиснуть зубы и ответить как полагается, назвав при этом координаты. — Вы там направлением не ошиблись? Или просто заблудились? — язвительно уточнил майор Хан. — Вы у меня спрашиваете? — огрызнулся Чанёль. — Я человек подневольный, что мне говорят, то и делаю. Капитан вот семафорит, что всё путём. — Неужели? Один из заложников погиб двенадцать минут назад. Если не разобраться сейчас, могут и остальные пострадать. И у них там клетка, которая здорово перекрывает обзор. А в клетке — тигр, в которого нельзя стрелять. Напомните об этом капитану. Чонин быстрыми жестами "сказал", что он не собирается стрелять в тигра. — За тигра можете не волноваться — капитан в него в жизни не попадёт. Особенно с этой позиции, с которой он вообще никуда не попадёт, только в небо, а небу пофиг. Чонин опять не отреагировал на подколку и удобно пристроил винтовку, подготовив её для стрельбы. Выждав несколько минут, вдруг перевернулся на спину и уставился в тёмное небо. — Что теперь? — тоскливо вопросил Чанёль и попытался потормошить Чонина, но тот смахнул с плеча его руку, тронул пальцем висок и покрутил кистью в воздухе против часовой стрелки. — И что тебе это напоминает? — пошевелив мозгами, уточнил Чанёль. Чонин кончиками пальцев коснулся светлого пятна на собственной шее. — Глупо. Среди террористов в последние годы всегда хватало тайцев. Если та строительная компания тайская, это вовсе не значит... Чанёль умолк, уставившись на руки Чонина. — Можешь помедленнее? Я ни черта не понимаю. Чонин устало вздохнул, достал из кармана блокнот и ручку, перевернулся на живот и принялся быстро писать при свете прожектора. "Подумай о том, что они открыли огонь, хотя это не в их правилах. Обычно у террористов есть конкретная цель, которая важна для них. В обычном случае они бы сбежали без драки, но тогда они отстреливались и долго не покидали позиции. Почему?" — Ну ты спросил... Я, что, террорист по-твоему? "Потому что у них запланировано несколько операций, скорее всего. И они что-то не хотели показывать. Пока шёл обстрел, они что-то унесли". — Что именно? И с чего ты вообще это взял? "А зачем ещё им требовалось отвлекать наше внимание? Тигр — просто предлог для создания напряжённой политической ситуации с русскими и японцами". — А требование отставки твоего отца? "Не знаю". — И вообще, тогда стреляли в меня, а не в тебя. "Ошибаешься. Стреляли в меня". — Но ведь... "Я попался на крючок. Стреляли в меня, Ёлли. Ты был наживкой. Глупо получилось". — Хочешь сказать, мы поэтому торчим на этой грёбаной вышке? Потому что стрелять сюда они не сообразят, ведь позиция невыгодная? "Не бывает невыгодных позиций. Надо просто уметь пользоваться тем, что есть". Чонин невозмутимо склонился к винтовке, потом показал Чанёлю четыре пальца. Чанёль беззвучно выругался, потому что проигнорировать прямой приказ офицера не имел права. Он включил связь и неохотно доложил: — Говорит каппа. Видим четыре цели и можем стрелять. Какие будут указания? — Четыре? — возмутился майор Хан. — Все только по две видят. Где вы там вообще торчите? — Под прожектором. Завидуете? — Два километра же! И ветер сильный! — Каппа уверен, что попадёт, — уныло перевёл жесты Чонина в слова Чанёль. — Видит пятую цель. Может стрелять. Чонин деловито скармливал винтовке заряды, потом надевал перчатки из тонкой замши, которые оставляли открытыми кончики пальцев. — А что с клеткой и тигром? Каковы предположительные траектории? — Можете об этом не волноваться. — Капитан Ким, вы уверены? Стрелять при таком ветре, на таком расстоянии и сверху вниз... — Прелесть этой атаки именно в её непредсказуемости. Они не ждут нападения с такой позиции, — "перевёл" Чанёль и припал к биноклю. С его точки зрения клетка и впрямь не мешала, хотя он всё-таки сомневался, что Чонин сможет при таком ветре попасть с двух тысяч метров. Чонин стрелял и с четырёх тысяч при сильном ветре, но это было просто соревнование, когда не шла речь о человеческих жизнях. Просто игра. И позиция у него тогда была намного лучше, чем сейчас. — Каппа, приступайте, если уверены, — после минутного колебания дал отмашку Хан. Чонин замер, осторожно тронув пальцем спусковой крючок. Лежал и дышал едва слышно, а потом Чанёль перестал улавливать звук размеренного дыхания вовсе. Пять выстрелов друг за другом — долгий выдох. Чанёль торопливо навёл бинокль на яхту. Два тела за бортом, одно — на носу. Четвёртый террорист баюкал правую руку, сидя на палубе и заливая её кровью, а пятого — тоже обезоруженного выстрелом Чонина — дружно вязала команда яхты. — Говорит каппа. Цели сняты. Три наверняка, двое — для допроса. Но лучше поспешить, пока экипаж их не добил. Они спустились с вышки и успели вернуться к фургону, чтобы посмотреть, как парочку террористов увозят для допроса. Чонин взялся разбирать винтовку, а Чанёль распахнул дверцу со стороны водителя, уселся на приступке и принялся сверять данные. Ошарашенно уставился на дисплей, где уже семь минут висело сообщение о бомбе во Дворце Согласия, из-за которой многие видные чиновники не могли этот самый Дворец покинуть. Потом Чанёль отлетел от фургона отнюдь не по собственной воле. Оклемавшись, Чанёль кинулся к соседнему фургону, оттолкнул парня в оранжевой форме, захлопнул дверцу и рванул следом за собственным фургоном, на котором умчался Чонин. — Какого чёрта, лейтенант Пак? Кто позволил каппе самовольно покинуть порт? — Майор Хан, бомба во Дворце Согласия. Я не знаю... Чёрт. Там отец капитана Кима. Сообщают, что заминированы все выходы. Террористы не выдвигали требований. Пока нет никаких сообщений. Полиция оцепила Дворец семь минут назад. Если верить предварительному осмотру, там сложная система. Одна открытая дверь — и всё рванёт к дьяволу. Такое впечатление, что цирк в порту был всего лишь отвлекающим манёвром. Какие будут указания? — Вы издеваетесь? Можно подумать, капитан Ким готов выслушивать указания. Вы его видите вообще? — Вишу на хвосте. Правда... — Чанёль оглянулся, оторопел от увиденного и едва не впилился в грузовик. Взяв себя в руки, поправил передатчик. — Э... Майор Хан, кажется, я угнал фургон кинологов. И мне в затылок дышит здоровенная собаченция. — Тем лучше. Догоняйте капитана Кима и подключайте к делу собак. — Но как? Я же не кинолог. — Раз не удосужились прихватить с собой хоть одного, сами управляйтесь как-нибудь с собаками. Нам всё равно ехать на место так или иначе, а капитан Ким обладает необходимой подготовкой. С помощью собак управитесь быстрее. Ну или если всё рванёт, собаки помогут с поиском выживших. Будем через полчаса примерно. — Я в восторге от вашего "оптимизма". — Это не оптимизм, а реализм. Фургон впереди вынес лёгкие ворота Дворца и подкатил к парадному крыльцу. — Ну да, ты ж у нас не любитель заходить по-тихому. Тебе ж надо с объявлением и под фанфары, — поскучнел Чанёль и притормозил рядом. — Чонин! Как же! Чонин пронёсся по ступеням и исчез за высокими створками, даже на секунду не задержался. — Ребята, на выход! — скомандовал собакам Чанёль, распахнув задние двери фургона. — Надеюсь, вы опытные и сами разберётесь в ситуации. Главное, я пустил вас в дело. Чанёль ответственно пересчитал собак. Получилось четыре. Негусто, но чем богаты... Чонин промчался вверх по ступеням, поозирался по сторонам в пустом приёмном зале и побежал по длинному коридору к залу заседаний. Обычно там хватало журналистов и прочих представителей различных пресс-служб и служб по связям с общественностью. Не в этот раз. Он всё ещё помнил планировку Дворца Согласия, хотя был тут с отцом раза три, не больше. По собственному выбору, потому что политика его никогда не интересовала. И вот уже четыре года отец ни разу не заикался о политической стезе и собственных планах на Чонина, которые существовали раньше. Чонин остановился на пороге камеры перед входом в зал. Там толклись охранники и представители служб госбезопасности. Старались ничего не трогать и осматривали конструкцию на двери. Но наиболее очевидное всегда наименее важное. Чонин выхватил из рук секретаря зеркальце, огляделся и уселся прямо на пол, потом улёгся, не обратив внимания на ошарашенные лица присутствующих, и принялся рассматривать потолок. На первый взгляд всё обычно, ничего странного. Вытянувшись на животе, он поставил перед собой зеркальце и постарался смотреть на него краем глаза. Убил три минуты, но всё-таки заметил алый отблеск и откатился к стене со стойкой. Под стойкой нашарил пластиковую коробочку и аккуратно вытащил — насколько позволяли провода. Прикинув расположение этой детали, он снова улёгся на полу и поискал взглядом похожую коробочку на потолке с противоположной стороны. Ничего, но должно бы быть. Тем более, в случае с проводной конструкцией. На потолок он пялился тоже минуты три. Потом уловил ещё алый отблеск. Пришлось забраться на спинку дивана с ногами, чтобы отковырнуть замаскированный пластик ножом. Коробочка свесилась вниз на двух тонких проводах. — Всех прошу покинуть помещение! — нарисовался на пороге Чанёль и выразительно помахал в сторону приёмного зала. Мимо него проскочила крупная овчарка в оранжевой форменной попоне и принялась обнюхивать конструкцию на двери зала заседаний. — Что тут у тебя? — Чанёль подошёл к дивану и с интересом уставился на свисающую коробочку. Объяснять, что они имеют дело с жуткой древностью, времени не было. Чонин сверил часы и прикинул, сколько им вообще осталось. Показал Чанёлю, что у них не больше двадцати минут. Спрыгнув с дивана, Чонин тоже осмотрел конструкцию на двери. Потом пробежался ко второму выходу и нашёл такой же сюрприз в другой камере. В теории сдвинуть всё это дело и открыть двери зала можно было бы. За те самые двадцать минут. Но это означало, что они не успеют никого вывести. — И что делать? — прицепился к нему Чанёль. "Я думаю". Чонин забрался на спинку дивана и аккуратно потянул за проводки. — Может, муляж? Ну... чтобы нас запутать? — предположил наблюдающий за ним Чанёль. "Вряд ли". Древность конструкции сложной взрывной системы означала, что быстро разобраться с ней не смогут. И никто не выдвигал требований по-прежнему. Стало быть, взрыв неизбежен. Акт устрашения. Или радикальная мера. "Надо найти взрывчатку. Без взрывчатки всё сработает, но взрыва не будет". Чанёль нахмурился, переваривая его сообщение в жестах. Чонин спрыгнул с дивана и полез под стойку, нашёл копию такой же коробки, как и в первой камере. Нащупал провода и снова попытался отследить связи. Провода уходили в просверленные в стене отверстия. Пришлось отобрать у Чанёля коммуникатор и прикинуть расположение на плане здания. Предположительно, за стеной камеры находились помещения для персонала. Чонин нарисовал примерное изображение того, что требовалось найти, показал Чанёлю и велел двигаться с другой стороны. Им нужно было встретиться по центру и отыскать в процессе взрывчатку. — Почему непременно цилиндр? "Потому что жидкое состояние обеспечивает наиболее мощный взрыв, а транспортировать легче. И система подогнана именно под жидкое состояние взрывчатки". Чонин обшарил два первых помещения, когда в кармане ожил телефон. Вызов от Ханя. Он поспешно набрал сообщение, что с ним всё в порядке, и отправил. "Папа!" Чонин на миг зажмурился и постарался подумать как можно отчётливее и убедительнее: "Всё отлично, Солли". Он ввалился в следующее помещение и тщательно обыскал. Не то. Где можно спрятать метровый цилиндр так, чтобы его не заметили? Или так, чтобы он никого не удивил? Чтобы казался привычной деталью обстановки... Чонин замер в коридоре, прикидывая наиболее подходящие варианты. На руке пикнули часы, отсчитавшие десятиминутный рубеж. Металлический цилиндр с окошком из стекла и подсветкой... Старая система, значит, там и таймер должен быть. Где такая штука не вызовет подозрений? "Там, где много баллонов, папа. С водой хотя бы". Пожарная комната! Чонин сорвался с места и кинулся обратно, промчался по лестнице на два уровня вверх и влетел в дверь помещения с противопожарным арсеналом. Почти буквально влетел в дверь, потому что дверь была заперта. Код от замка знали сотрудники Дворца, но не Чонин. Бегать и узнавать накладно: слишком много времени уйдёт на объяснения жестами или перепиской. Чонин мог говорить, несмотря на запрет, но голос плохо слушался и был слишком тихим. Не годится... Пришлось достать пистолет, сдвинуться за выступ и трижды пальнуть в замок. Дверь Чонин добил ударом ноги и ввалился внутрь. Хорошо ещё, что освещение включилось автоматически. Цилиндр со взрывчаткой он нашёл через три минуты. Проблема заключалась в том, что один он не смог бы выволочь цилиндр и утащить в безопасное место. Пригодился телефон, чтобы отправить сообщение Чанёлю. Спустя две минуты они волокли цилиндр вниз по лестнице. — Ты... уверен? — пропыхтел Чанёль. Нет, но признаваться в этом Чанёлю он не собирался. Да и других вариантов всё равно в голову не приходило. За оставшееся время и не придёт. Они кое-как запихнули цилиндр в фургон, после чего Чонин поспешно сел за руль. Оставалось не так много времени, чтобы отъехать подальше. Сначала Чонин гнал по прямой, высматривая улицы побезлюднее, а потом его осенило. Он свернул к мосту и оглянулся. Семнадцать... шестнадцать... Ладно. "Папа!" Не думать, просто положиться на рефлексы. Любое живое существо всегда стремится выжить, а он нужен Солли. Дополнительный стимул. Да и умирать вовсе не так страшно. Чонин вдавил педаль газа до упора и резко вывернул руль, одновременно распахнув дверцу. "Ну вот, точно не выживу..." Под скрежет металла о металл он покатился по асфальту, сдирая в кровь локти, плечи и колени. Потом твердь под ним будто встала на дыбы. Громыхнуло и тряхнуло. И сверху посыпалась мелкая морось. Когда он открыл глаза, увидел над собой знакомое лицо. — Сколько пальцев вы видите, капитан Ким? "Три, доктор Чон. Это значит, что я ещё не умер?" — Увы, вы ещё живы. "Хорошо. Тогда Солли меня не убьёт". — Не машите мне тут руками. Они нуждаются в перевязке. — Доктор Чон Тэгун поймал его за руку и продемонстрировал сбитые костяшки. Всего-то. Чонин чувствовал себя так, словно на нём вообще живого места не осталось. Наверное, так оно и было, если учесть, что Тэгун и откуда-то взявшийся Сэхун обклеили его пластырями и обмотали бинтами практически с головы до ног. Потом ещё и Чанёль добавил, когда примчался в фургоне кинологов, нашёл Чонина и по-медвежьи облапил с громким воплем: "Жив, дурашка!" "Если не отпустишь, то буду мёртв". После всплеска адреналина накатывала апатия. Хотелось просто забиться в тёмный уголок и вздремнуть пару часиков. Или эдак десять... — Система сработала, как ты и говорил, и обошлось без взрыва. Всех вывели из здания. Сейчас там спецслужбы шляются. Кстати, из-за взрыва пострадала опора моста, но не думаю, что нам предъявят счёт. Лучше опора моста, чем жертвы среди населения и раздраконенный Дворец Согласия. — Уймитесь, лейтенант, — ухватил Чанёля за шиворот Тэгун, — он почти ничего не соображает. Слегка оглушён, множественные ушибы и мелкие раны. Кровопотеря не опасна, но значима достаточно, чтобы он ощущал слабость. Немедленно доставьте домой. Два дня постельного режима — как минимум. И нужно почаще менять повязки. Пусть пьёт побольше. — Как скажете, доктор Чон. Сейчас отвезу его домой. А спать ему можно? — Даже нужно. Чонин отстранённо отметил кричащий оранжевый цвет фургона, на котором прибыл Чанёль, без выражения осмотрел собак внутри фургона и утомлённо прикрыл глаза. Спать хотелось безумно. И всё к чёрту... Откуда собаки и фургон службы кинологов? — Слушай, а ты знаешь, где у нас станция кинологов вообще? Надо же вернуть им собак и фургон, а то некрасиво получится, — бормотал себе под нос Чанёль, пока выруливал с моста. — Вот подождал бы меня, и не пришлось бы угонять эту машинку. Чонин не стал слушать дальше, а задремал. Проснулся только у школы, когда фургон остановился. Чанёль добродушно подставил ему плечо и помог добраться до двери. Дверь распахнули без звонка — Солли. Она кинулась к Чонину и обхватила его за пояс, заставив невольно поморщиться от боли. — Вот, забирайте своё имущество. Велено уложить в постель и часто менять повязки. Да, пить тоже побольше. Но я бы сначала сунул его в ванну — грязный, как бес из преисподней. Только что серой не воняет. Или воняет? — Чонин... — тихий голос Ханя возле уха. — Не паникуй, с ним всё нормально. Просто ободрало слегка. Ну всё, я побежал, мне ещё фургон с собачками возвращать. За спиной хлопнула дверь, и Чонин поморщился недовольно, потому что звук показался резким и слишком громким. — Идти сможешь? Вот ещё... Он побрёл в ванную, удерживаясь рукой за стену. Сам включил свет и повернул вентиль, усевшись на бортик, потянул за молнию. Вспомнил о ремне, когда пальцы скользнули по пряжке. — Чонин... — Осторожные прикосновения к скулам и бледное лицо Ханя перед глазами. — Я помогу... Хань управился с пряжкой ремня быстро, помог стянуть комбинезон и остатки одежды, потом затолкал его в ванну и принялся отдирать пластыри и разматывать бинты. — Как в мясорубке побывал... Поверни голову. — Чуткие пальцы ощупали порез на скуле. Когда стало больно, Чонин просто мотнул головой и отвернулся. — А тут вообще кожа содрана. Он невольно зашипел, едва Хань потрогал пострадавшее плечо. — На локти и колени и смотреть страшно. Где ты так умудрился только? Чонин мрачно покосился на этого умника, который прекрасно знал, что Чонин не может говорить, так что все вопросы в адрес Чонина можно было смело считать риторическими. В ванную заглянула Солли и протянула Ханю здоровенную бутыль с вонючим антисептиком. "Спасибо, Солли. Удружила..." "Чуть-чуть пощиплет и пройдёт, папочка, не бойся", — утешила его Солли. "Как же..." Стиснув зубы, Чонин выдержал и эту пытку. Позволил Ханю замотать себя в полотенце, а после опутать вновь бинтами. Под присмотром выпил два стакана воды и добрался до кровати. Хань залез к нему под одеяло через полчаса и поворошил чёлку пальцами. — Я видел новости. Чонин закрыл глаза и уткнулся лицом в подушку, не имея ни малейшего желания обсуждать свою работу. Домой он порой возвращался и в худшем виде. Ничего, заживёт как на собаке. Пара царапин в обмен на несколько десятков жизней — цена приемлемая. Если уж на то пошло, то одна жизнь в обмен на десять — цена тоже хорошая. Солли вот только... У Солли никого нет, кроме него. Надо это исправить. — Спокойной ночи, любовь моя. Чонин стиснул пальцами простыню, когда по щеке скользнули губы Ханя. Сердце билось слишком быстро для того, чтобы спокойно уснуть. И он сильнее зажмурился, когда Хань принялся тихо напевать одну из тех песен, что Чонин слышал раньше. Слышал, когда их разделяло прочное стекло биокамеры в Кунсане. Словно сон, которого не было. "Смотри яркие сны с улыбками ангелов, Потому что я закутаю тебя в мою любовь С головы до ног, словно в пушистое одеяло". Обещание длиной в четыре года. Как издёвка. Хотелось кричать в голос и что-нибудь ломать, разбивая в кровь руки. Ощущать любовь, но не иметь ни единого её доказательства... Чонин не шевелился, пока Хань гладил его по голове, продолжая напевать. Не шевелился, когда Хань рискнул обнять его. Невесомый поцелуй заставил его обхватить Ханя за пояс и крепко прижать к себе. Хань затих в его объятиях. Прохладные пальцы едва заметно подрагивали на плечах Чонина. Было больно — из-за ран и ушибов, но это ерунда. Не так трудно вытерпеть, если ощущать рядом Ханя и тепло его дыхания. И если не думать, что для Ханя он просто результат эксперимента. Пациент, которого нужно изучать и наблюдать. Чтобы этот пациент не оказался опасен для окружающих. "Ким Чонин, вам полагалось умереть четыре года назад. Если бы вы умерли, сейчас не создавали бы таких проблем для всех вокруг. В первую очередь — для своей семьи. И для вашего отца. Термина "синтезированный человек" не существует. И то, чем вы являетесь, вопрос спорный. Пока этот вопрос висит в воздухе, вы будете по-прежнему доставлять только неприятности. Подумайте об этом". Чонин прижал ладонь к спине Ханя и уткнулся носом в светлые пряди, вдыхая лёгкий свежий аромат. Он так устал думать.