Зимний сад

Имаёши ворвался в кабинет Момои как раз тогда, когда она изучала важный документ. Она подняла на бывшего главу Тоо недовольный взгляд: — Надеюсь это срочно. — Аомине свихнулся! — Шоучи решил не ходить вокруг да около. Сацуки подавилась кофе. — В смысле? — В прямом. Он пришёл вовремя, закрылся у себя в кабинете и шуршал бумагами. Деловыми бумагами, а не журналами! А потом всё стало ещё хуже. Он вышел, заявив, что всё закончил, и, ты не поверишь, предложил помощь Вакамацу. Аомине. Предложил помощь. Вакамацу. Мало того, Куроко-сан уже два дня ходит как сам не свой. Я бы не сказал, что раньше было намного лучше, но сейчас… Вокруг него такая атмосфера, что Сакурай постоянно таскается за ним и извиняется, а Куроко лишь улыбается. Я за всё время, что вращаюсь в этих кругах (а это без малого лет десять), не видел, чтобы Куроко-сан так улыбался. — Всё в порядке, — заверила Момои мужчину. — Просто у них… особый период в жизни. Ну, знаешь, когда всё хорошо. Надеюсь, это продлится как можно дольше…. Кстати, ты не мог бы позвать их ко мне в кабинет? А то братья забыли, что у нас запланировано очень важное дело на сегодня. — Хорошо, — Имаёши двинулся к двери, но замер, потянувшись к ручке. — Ты хотел сказать что-то ещё? Что-то случилось? — Нет. Всё в порядке. Покинув кабинет, Шоучи недовольно поморщился. Его уже несколько дней не покидало ощущение, что всё идёт под откос, будто была совершена какая-то фатальная ошибка и теперь весь клан стоит на краю обрыва и достаточно лёгкого толчка, чтобы они полетели вниз. От безрадостных мыслей его отвлек Куроко, на которого он, как обычно, налетел в коридоре. — Ой, извини. — Ничего страшного, — и Имаёши одарили одной из «жутких», по его мнению, улыбок. — Момои-сан просила вас с Аомине зайти в её кабинет. Сказала, что у вас что-то важное запланировано. Тецу серьёзно посмотрел на собеседника: — Я как раз иду за ней. Аомине-кун уже ждёт нас внизу. Мы уедем на весь день, так что оставляем всё здесь на вас. — Можете положиться на меня. — Как всегда, — усмехнулся «Призрак». *** Возле крупнейшего банка Токио даже в будний день стояли сотни машин, поэтому Аомине пришлось потратить изрядное количество нервов, прежде чем он нашёл место, куда припарковать автомобиль. Ещё минут пять ушло на то, чтобы дойти до нужного зала, поэтому Сацуки не удивилась, увидев Мидориму и Мурасакибару, сидящих на небольших кожаных диванчиках. Шинтаро старательно перебинтовывал пальцы левой руки. Рядом с ним на кофейном столике стояла статуэтка кошки. Атсуши, шурша полиэтиленовым пакетом, жевал чипсы. Момои спрятала счастливую улыбку — приятно было осознавать, что хоть что-то в этом мире не меняется. — А-чан, Шин-чан! — она замахала руками, привлекая их внимание. — Не называй меня так. Мы не дети, — Мидорима поправил очки, поднимаясь навстречу братьям и сестре. — Как хочешь, Мидорин!— девушка звонко чмокнула его в щёку, зная, что это безумно раздражает её брата. Парни пожали руки. — У вас всё в порядке? Как Куро-чин? — чипсы закончились и Мурасакибара принялся за батончики. — В порядке, — Дайки сдержанно кивнул. — Прошу прощения за предоставленные неудобства, — Тецуя склонился в поклоне. Шинтаро набрал в лёгкие побольше воздуха, собираясь высказать, что он думает по поводу всей этой ситуации, но Аомине его опередил: — Вооот. Мы доверили тебе нашего младшего брата… Мидорима посмотрел на него непонимающе. — И далее по тексту на десять минут. Потом что-то в духе: «А я с самого начала говорил…» — и ещё одна лекция минут на двадцать. Можешь опустить и эту часть. В конечном счёте, это всё сведётся к нескольким заключениям: я — безответственный козёл, Куроко — глупый мальчишка, а Сацуки всё это допускает. Но на самом деле ты хотел сказать, что рад, что всё хорошо. Я прав? — Сдохни, — уши Мидоримы стали пунцово-красными. Аомине расплылся в довольнейшей улыбке. — Прав. Сацуки звонко рассмеялась и схватила Дайки и Шинтаро за руки: — Боже, мальчики, не ругайтесь, пожалуйста. Кстати, а где Сей-чан? Аомине мгновенно помрачнел: — Как всегда опаздывает! — Ну, извините! — Акаши уверенной походкой подошёл к Аомине. — Я был очень занят. Но, поверь мне, Дайки, не настолько, чтобы оказаться в курсе истории о Тецу самым последним. И почему я узнаю об этом от Шинтаро, а не от тебя? Мидорима непонимающе посмотрел на братьев. Казалось, воздух между этими двоими потяжелел. — А с чего я должен отчитываться перед тобой? — Ну, возможно потому, что Тецу и мой брат тоже? — в глазах Сейджуро промелькнула опасная искорка. — Ой ли? — Дайки саркастично приподнял бровь. Воцарилась мёртвая тишина. Все прекрасно знали, что Акаши был единственным ребёнком, кого Хана не усыновляла, но эта тема никогда не озвучивалась. Тем более он рос и воспитывался наравне с остальными, а возможно, ему уделяли даже больше внимания, как будущему главе клана. Сейджуро изменился в лице. А Аомине, совсем некстати, вспомнилось, как лет десять-двенадцать назад Акаши пришёл со школы растрёпанный и со ссадиной на скуле. После получаса расспросов, Дайки удалось вытащить из брата признание, что это были парни из старшей школы. Это был первый раз, когда Аомине дрался из-за кого-то. Первый раз, когда был так зол, что вошёл в зону. Потому что никто не имел права и пальцем касаться членов его семьи, его младшего брата. — Как скажешь, — голос Сейджуро вернул его в действительность. — Так даже проще. Как поживает Кисэ? — Дай-чан, — Момои предостерегающе коснулась его плеча, но парень лишь фыркнул. — Может, займёмся тем, зачем мы тут собрались? — вмешался Мидорима. — В конце концов, мы здесь для того, чтобы получить нашу силу обратно. И я бы попросил вас вести себя более сдержанно. В конце концов, сегодня будет приведена в исполнение последняя воля Ханы.. В этот момент к ним подошёл служащий банка. Видимо, он их узнал, потому что каждые несколько секунд промакивал лоб платком, хотя в помещении вовсю работали кондиционеры. — К ячейке Сугуро Ханы сюда, пожалуйста. Они, следом за сопровождающим, спустились к индивидуальным ячейкам. — Ключ у вас? Парни выжидающе посмотрели на сестру. — А? Да-да! — она выудила из декольте цепочку с прикреплённым на неё электронным ключом. — Теперь пароль — шесть цифр, — банковский работник отошёл. Первым к ячейке подошёл Акаши и нажал «4», затем Мидорима — «7», Аомине — «6», Мурасакибара, немного подумав, тыкнул в «5». Куроко набрал «15». Дверца ячейки сдвинулась. — Можете идти,— кивнул Сейджуро взмокшему служащему. — Но… Я не могу… Не полагается… — Эй, Ака-чин, сказал: «Свободен», — значит, свободен. Ты же не хочешь, чтобы я тебя раздавил? — подал голос Мурасакибара. После такого «намёка» работник быстренько ретировался, здраво рассудив, что новую работу найти быстрее, чем проходить курс реабилитации в больнице. — Отлично! — Акаши извлёк из ячейки причудливо украшенную деревянную шкатулку и поставил её на небольшой столик. — О, тут ещё и письмо! — Сацуки взяла конверт, прикреплённый к крышке. — Почерк Ханы… Но её братьям было не до этого. Все взгляды были прикованы к маленькому ящичку, хранящему нечеловеческую мощь. Чуть дрожащей рукой Куроко потянулся к замку, но в недоумении замер. — Я не могу коснуться его. — Давай я попробую, — Акаши повторил жест Тецуи, и с удивлением посмотрел на свою руку. Затем попытался снова, но его пальцы замерли в нескольких сантиметрах от крышки. — Что за чушь! — Аомине нетерпеливо отодвинул братьев. — Что за..? — Бессмысленно, ребята, — Момои в это время прочитала письмо. — Шкатулку могла открыть только Хана. — Что?! Но… Как теперь? — Неужели нельзя открыть иначе? — Мурасакибара был уверен, что человеческие орудия могут решить любую проблему. Девушка помотала головой, находясь в глубокой задумчивости. — Никто из нас не может этого сделать. А шкатулка должна быть открыта в течение трёх месяцев, иначе придётся ждать ещё шесть лет. Но там неизвестно, что будет с силой. Хана говорила, что восемнадцать лет — крайний срок. — Ну, зашибись! И что теперь? Будем пялится на эту чёртову шкатулку, как бараны? Ханы-то тю-тю! — Дайки ударил кулаком по стене. В стороны полетела мелкая крошка. — Вообще, шанс открыть шкатулку есть, — выдохнула девушка. — Мама написала об этом. Помните, давным-давно, она говорила, что у неё есть дочь — Сугуро Рин? Её родной ребёнок сможет открыть эту шкатулку. — То есть, нам нужно просто найти эту девушку? — уточнил Акаши. — Да, — Сацуки протянула братьям письмо. — Она попросила позаботиться об её ребёнке. Мы должны не только найти девушку, но и суметь уговорить её помочь. Дело требует максимальной деликатности. Хотя я даже не знаю где её искать. Единственное, что мы знаем, что сейчас ей около двадцати двух и она родилась в Америке. — Отлично, ты справишься! — Аомине хлопнул сестру по плечу. — Жги! — Муро-чин жил в Америке. У него могут быть связи, — Мурасакибара заглянул в пустой пакет из-под сладостей. — Я тоже подключу своих людей, — согласился Акаши. — И я, — присоединился Мидорима. Глядя на братьев, Куроко подумал, что с тем же рвением они в детстве искали яйца на Пасху. А ещё он решил, что в случае чего можно будет прибегнуть к помощи Кагами. Сацуки закатила глаза. — Как дети, ей-богу! Но я справлюсь быстрее. — Посмотрим! — шесть голосов слились в один. *** Выйдя из здания Аомине отстал от своих, что-то строча в телефоне. Оторвавшись на минутку, он подозвал к себе Момои. — Слушай, Сацуки, езжай на квартиру Ханы? Раз уж мы решили хранить шкатулку там. Тем более нужно проверить всё ли там в порядке. Через неделю ведь… Два года. Только пусть тебя Тецу отвезёт. Кстати, где он? — Уже как два года, — эхом отозвалась она. — Он с Сей-чаном разговаривает. Им нужно поговорить. А ты куда сейчас? — У меня дела, — Дайки нажал клавишу «отправить сообщение». — Нужно кое-что подготовить. В это же время, на другом конце города, кареглазая шатенка вышла из душа и с удивлением обнаружила, что ей пришло сообщение: «Скоро твой выход». Девушка радостно улыбнулась. Ей уже надоело ждать. *** — Аомине-чи! — Кисэ замахал руками, привлекая внимание парня. — Йо! Давно ждёшь? — он подошёл к столику под зонтиком. — Вот уж чего не ожидал, так свидания в летнем кафе. Рёта счастливо улыбнулся, и на душе Дайки стало чуть легче. — Недолго. А такие кафешки я люблю. Особенно когда светит солнце. Он задумчиво покрутил в руках карманные часы. — Ты, наверное, подумаешь, что я странный, но больше всего на свете я люблю солнце! Кисэ рассмеялся, а по его волосам заскользили солнечные блики — за соседний столик села девушка в сверкающем стразами топике. И глядя на эти солнечные зайчики, скользящие по светлым волосам и искрящиеся смешинками глаза, Аомине не смог сдержать улыбки. — Я тоже. И Хана любила солнечные дни. Рёта чуть склонил голову. — Это ведь твоя мама? Почему ты называешь её по имени? — Она мне не родная, — получилось немного резче, чем хотелось. — Ну… то есть… Кисэ кивнул: — Я, кажется, тебя понял. Что с ней случилось? — Он немного помолчал.— Можешь не отвечать, если не хочешь. Дайки криво улыбнулся. — Почему бы не ответить? Её убили. Из-за меня. *** В тот день, почти два года назад пришла очередь Аомине навещать мать. Он, сказать по правде, не видел необходимости попадаться ей на глаза каждую неделю, но Хана жутко злилась за это. «Я растила тебя с тех пор, как ты пешком под стол ходил! Должна же я удостовериться собственными глазами, что ты цел и невредим?». Хотя, как полагал Дайки, ей просто было одиноко в их гигантской квартире, где они раньше жили. Акаши предлагал женщине перебраться в Главный дом, но та лишь отмахивалась, аргументируя это тем, что ненавидит стиль эпохи Сэнгоку, и вообще ей комфортнее дома. Тут было всё привычно: детские (хотя все возмущались и просили не называть так их комнаты), её комната, настолько обжитая, что она могла различать половицы по скрипу (и всё отказывалась заменить пол). А ещё она разбила небольшую оранжерею-сад и ухаживала за цветами. Дайки как всегда задерживался. В этот раз, вместо условленных двух, он приехал лишь в пять часов, а увидев у дома несколько полицейских машин с мигалками и гигантскую толпу зевак, лишь неприятно удивился. В толпе промелькнула голубая макушка. — Хм… Тецу? Он ускорил шаг, а последние несколько метров даже пробежал. В голове возникли панические мысли, что с Ханой что-то случилось, но он не позволял себе преждевременных выводов. На его пути оказался молодой человек в очках и преградил ему дорогу. Судя по знакам отличия, это был майор полиции. — Стойте. Вам туда нельзя. — Это мой дом. Что случилось? К ним подошли ещё двое — коп в возрасте и высокий, ростом с самого Аомине, парень. — Проблемы, Хьюга? — поинтересовался тот, кто постарше. — Он утверждает, что живёт здесь, — парень в очках выглядел раздражённо. — Ну, хоть этого ты заметил! — усмехнулся мужчина. — Это Аомине Дайки. Я прав? — подал голос молчавший до этого парень. — Меня зовут Киёши Теппей. Он протянул руку для знакомства, но его проигнорировали. — Что случилось? Отвечайте! — Аомине-кун, не надо… — Дайки обернулся и увидел Куроко. По его лицу ручьями текли слёзы. — Мы снова сироты… *** Глава Тоо на какое-то время замолк. — Позже нам сказали, что это был грабёж. Хотя, вероятнее всего, она сама открыла дверь грабителям. Взлома не было. Зато вся гостиная — вдребезги. Она сопротивлялась, но оказалась слабее. Ножевое ранение в сердце. Мгновенная смерть. Ещё кверху дном была перевёрнута её комната. Потом, скорее всего, того ублюдка спугнул Тецу, когда пришёл забрать что-то у Ханы. Он и обнаружил… её. Проверил дом и вызвал копов. Но они, разумеется, ничего так и не смогли сделать. Даже с учётом того, что мы им помогали. А потом я плюнул и ушёл из семьи Акаши. Тецу и Сацуки пошли со мной. Как-то так. Кисэ взял его за руку. Аомине только сейчас заметил, что сжал кулаки до побелевших костяшек. — Знаешь, Аомине-чии, я… У Дайки зазвонил телефон. — Чёрт, Сацуки. Подожди минутку, а то она опять истерить будет… — он скривился и поднёс трубку к уху. — Да, слушаю. А, да. Тогда всё. Угу. Ладно, давай. Так, что ты хотел, Кисэ? — Может, как поедим, прогуляемся? Я давно не был в Токио. Уже всё забыл. Проведёшь мне экскурсию, Аомине-чи? — Без проблем, — пожал плечами брюнет, подзывая официантку. Рёта убрал часы в карман. Признания пока подождут.