He doesn't remember me/Он не помнит меня.

- Итого с Вас 75 центов, - Гарри устало улыбнулся молодой девушке, которая отчаянно строила ему глазки, задерживая небольшую очередь. В пекарне сегодня было тихо, как, в общем-то, и всегда, но обязанностей Гарри стоять на кассе и бегать в подсобку, где находилась кухня, за свежей выпечкой, никто не отменял. Людей было немного, но они шли практически постоянно, и парень не успевал даже присесть и просто вытянуть ноги. - Спасибо, - девушка протянула ему мелочь с зажатой между монетами бумажкой, и напоследок стрельнув глазами, ушла, старательно виляя бедрами. «Милая, у тебя нет шансов. У тебя нет члена, понимаешь?» - подумал Гарри, вытягивая бумажку с номером телефона из мелочи и кидая в мусорное ведро под кассой. Он поднял глаза и на какие-то доли секунды, ему показалось, что у него галлюцинации. Перед ним стоял, конечно, обладатель самых прекрасных глаз, которые только видел в своей жизни Стайлс. Сердце ухнуло и убежало в пятки, но парень отметил, что сегодня оно сделало это гораздо менее болезненно, чем обычно. Гарри натянул на лицо свою фирменную улыбку «У меня все нормально» и облокотился ладонями о прилавок. - Здравствуйте, что Вы хотели? – он не сразу заметил стоящую рядом с Луи, топчущуюся на месте девушку, которую он знал очень хорошо, пожалуй, даже слишком хорошо, пожалуй, он не хотел бы знать ее вовсе. Луи растерялся, увидев перед собой Гарри. Он молчал, и он не мог дать этому объяснение. - Привет, кудрявый, - Гарри обернулся на родной голос и расплылся в улыбке, почти ложась на прилавок, чтобы дотянуться и обнять Томлинсона, который держал одну руку за спиной, явно что-то пряча. - Что там у тебя? – Стайлс старательно пытался заглянуть за плечо парня, но все его попытки не увенчались успехом. – Ну, Лу! - Здравствуйте, миссис Фэйрвуд, - улыбнулся Томлинсон одной из пожилых женщин, которые работали в пекарне вместе с Гарри. - Привет, дорогой, - женщина как обычно умиленно хлопала глазами при виде Луи и Гарри невольно заулыбался. Его парня любят все. Пожалуй, это какая-то природная необъяснимая мужская притягательность или же просто внешняя красота, но в Луи влюблялись все, от мала до велика. Гарри не ревновал, потому что знал, что хоть Томлинсон и нарасхват в их городе, любит он только одного человека. Гарри знал, что сам им и являлся. – Как дела в твоем колледже? - Неплохо, - парень пожал плечами, взъерошив рукой волосы. – Пожалуй, я завалю один из предметов, но уже объявлены сроки пересдачи… Так что, думаю, да, все очень даже неплохо. - Что ж, это замечательно, - кивнула женщина и развернулась к Гарри. - Ну, малыш, чего ты стоишь, отведи Луи в подсобку, он, наверное, хочет кушать. Там есть несколько булочек, оставшихся с обеда и маффины с черникой, ох, Роза сегодня сделала их просто замечательными! – она мечтательно улыбнулась, а Гарри нервно хмыкнул. Если бы эта милая женщина, которая видела его еще в памперсах, знала, какие ужасные вещи не так давно вытворяли они с Луи в этой самой подсобке, возможно, она бы разлюбила Луи быстрее, чем разлетались в пекарне булочки с маком. - Пойдем, тебе и правда нужно поесть, - он стянул через голову рабочий фирменный фартук и вышел из-за прилавка, протягивая Луи руку, которую он с удовольствием заключил в свою ладонь и резко потянул Гарри на себя, заставляя того упасть в свои объятья в самом прямом смысле. Стайлс охнул, впечатавшись в крепкую грудь парня и уткнулся ему в шею, чуть покраснев. Нет, конечно, все сотрудники знали об их отношениях, но Гарри все равно не переставал стесняться, когда приступы нежности у Луи начинались на публике. Парень поднял его голову пальцами за подбородок и аккуратно поцеловал в уголок губ, шепнув ему несколько тихих слов. Гарри тут же покраснев еще сильнее, опустил ресницы, невольно нежно улыбаясь. - Я тоже люблю тебя. - Не могли бы Вы поторопиться с заказом? – Гарри ангельски улыбнулся, мысленно вспарывая Элеонор живот и наматывая ее кишки на пальцы. - Две булочки с маком, пожалуйста, - ее голос был очень тихим и парень видел, что она смущена этой встречей даже больше, чем Луи. Гарри раздраженно вздохнул, тем не менее, признавая, что он сам виноват в том, что не сходил за чертовыми булочками пять минут назад, когда они кончились. Если бы он соизволил тогда оторвать задницу от стула, куда он присел первый раз за пять часов, возможно, сейчас он бы просто всучил этой парочке чертову выпечку, и они бы ушли. Но, черт возьми, Гарри бы не был Гарри, если бы все в жизни было так просто. - Вам придется подождать примерно… - он глянул на часы, – три минуты. Это ведь не страшно? – он улыбнулся Луи, с наслаждением наблюдая за тем как тот краснеет. И тут Гарри понесло. – Хотя, не отвечайте, я думаю, вы оба и так мне немного должны, не правда ли? Бывший парень и бывшая подруга, хорошо спелись, да? А о бедном, несчастном Гарри никто не подумал. Странно, правда? Странно, что люди, которым я доверял, которых любил больше жизни, предали меня, да, Эль? – он выплюнул ее имя, с ненавистью посмотрев ей в глаза. – Так что, думаю, вы не откажетесь загладить вину и подождать меня всего лишь три минуты. Надеюсь, Вы потерпите, и не трахнетесь прямо здесь, а то я наслышан, как ты это любишь, дорогая. У него хоть на тебя стоит? А то, знаешь, последние пару лет у него вставал только на особей мужского пола, хотя не удивлюсь, если ты решила отрастить член, сука, - с омерзением произнес Гарри и оттолкнулся от прилавка, уходя в подсобку. Его коленки тряслись, а горло обжигал осадок от сказанных слов. Он уже затруднялся называть то, что чувствовал любовью. Скорее это была ненависть вперемешку с невыносимой ревностью, но легче ему от этого не становилось. Ощущения были все те же, и главное – они причиняли ему все такую же боль. - Какого хера ты вытворяешь, Стайлс?! - яростный шепот и Гарри чувствует, как его хватают за предплечье, болезненно впечатывая в стену. Но он понимает, что на самом деле это было лишь легкое касание. Он знает Луи. Луи мог бы раздавить его двумя пальцами. Луи мог уничтожить его даже без помощи рук, всего лишь парой слов, и Стайлс был рад тому, что Томлинсон этого не знал. Луи был слишком близко, нависая над ним, заставляя вжаться в стену и сильно сжимая его руку, так, что, наверное, останутся отпечатки и Гарри не может сказать, что он против, потому что если не синяки, то что еще у него останется от редких встреч с Томлинсоном? - Я спрашиваю, какого хера ты оскорбляешь мою девушку?! Что ты, блять, себе позволяешь? - зарычал Луи. - Думаешь, если между нами что-то там было, как все говорят, то это дает тебе безграничные права? Я уже сказал тебе, что между нами с тобой никогда в жизни ничего не будет, ты мне противен, - выплюнул он с омерзением, на мгновение оторвав парня от стены и с силой припечатывая обратно. Гарри ударился головой, на доли секунды потеряв ощущение реальности и зажмурился, отгоняя мысль о том, что у парня слишком теплые руки, слишком яркие глаза и слишком острый запах моря, который теперь перемешивался с дешевыми сладкими духами Элеонор. Гарри хочется плакать. Гарри в отчаянии. Гарри безумно больно. Он не жалеет, что два года назад встретил Луи. Он не жалеет, что позвонил по номеру, оставленному в заметках. Он не жалеет, что позволял отвозить себя домой после пьянок. Он не жалеет о ночах, когда беззаветно отдавал Луи всего себя. Он не жалеет о времени, проведенном в больнице, когда у него на носу была сессия, которую он в итоге практически завалил именно из-за этого. Он не жалеет, что познакомил Луи с Элеонор, в конце концов. Он жалеет, что позволил себе влюбиться в глаза цвета моря, сидя на пассажирском сидении красного джипа. - Отпусти меня, пожалуйста, - спокойный голос и Луи теряется, ослабляя хватку. – Я обещаю, я больше не побеспокою тебя, - глубокий вдох, - и твою девушку. Прости за все, что я сейчас сказал, этого больше не повторится, - Луи скользит ладонями вниз по его рукам и Гарри сглатывает комок в горле, - Я постараюсь сделать так, чтобы мы больше не виделись, и… И я надеюсь, что она будет любить тебя так же сильно, как я люблю. Луи пристально смотрит на него, не убирая ладони с его запястий. Гарри же чувствует, как земля медленно уходит из-под ног, но отказывается в это верить, бросая все силы на то, чтобы не сорваться и не устроить истерику прямо здесь. Он смотрит прямо в глаза Луи и отмечает, как те потемнели от ярости. Его колени снова трясутся и он, честно говоря, не хочет совсем ничего, кроме как просто пойти домой и лечь спать. Возможно, позвонить Зейну, чтобы тот вернулся из колледжа пораньше и лег рядом, обнимая его. Может быть, позвонить и Лиаму с Найлом, чтобы они сидели у Зейна в гостиной и обсуждали какой-нибудь матч и Гарри с Зейном бы слышали их вопли с другого конца квартиры и Малик бы улыбался, пряча лицо в кудрях Гарри, каждый раз, когда слышал бы голос Пейна. И Гарри бы улыбался, потому что просто нужно улыбаться, правда? Потому что мама, наверное, расстроилась бы, если бы он перестал улыбаться. Она всегда говорила, что любит его улыбку. Она говорила, что любит Луи, потому что именно он был причиной этой улыбки. Сейчас Луи скорее причина для слез, но Гарри не хочет разочаровывать маму. На радиостанции началась музыкальная пауза и, услышав первые звуки знакомой песни, доносившиеся из основного зала, Гарри закрыл глаза, чувствуя, как тепло рук Луи покидает его. Я сломан, ты меня слышишь? Я слеп, потому что ты - все, что я вижу. Я танцую в одиночестве. И молюсь, чтобы твое сердце сделало правильный выбор.* *** Вечером Гарри, захлебываясь рыданиями, с порога повис на Лиаме, который открыл ему дверь, и тот растерянно оглянулся на подошедшего Зейна, не зная, что ему делать. Когда они уложили Гарри спать и снова легли по бокам от него, укутывая запахом цитрусов и кофе, рука, на которой Луи оставил огромный синяк, все еще болела. Но внутри болело гораздо сильнее.