Пробуждение

Проснувшись, поначалу он не сразу понял, где находится. После ярких картинок, которые показывало дремлющее подсознание, он решил, что всё ещё существует не в этой реальности. И спустя только двенадцать секунд, венерянин высвободил насыщенный инородными газами воздух из своего органа дыхания через мягкий, шершавый хоботок. Раскрыл маленькие, круглые глазки, чёрные как смола, и даже зыркнул ими на свои, вытянутые перед собой щупальца. Они были отличного, желто-коричневого цвета, даже без чёрных точек – укусов паразитов, обитающих в гамаках венерян этой климатической зоны. Венерянин Тхаа, потянулся и выглянул в проём, поддёрнутый тонкой плёнкой, формально называемый окном. Там, снаружи, простирались далёкие туманные поля, играли с тугими клубками лиан маленькие неуклюжие детеныши, а погода стояла просто замечательная. Серные облака висели особенно густым слоем, отчего температура поднималась до комфортных четыреста семидесяти шести градусов. Никакой кошмарной прохлады, как сезон назад. От прохлады пострадало тогда очень много жителей. Их желеобразные тела слегка отвердели, что чуть не привело к печальному исходу. Сегодня Тхаа посчитал, что хорошая погода - это прекрасный повод для того, чтобы выпить немного жидкого кислорода и записать в файл новое сновидение. «Сны и сновидения» - такие термины Тхаа придумал обычному состоянию физиологического анабиоза. Ему показалось, что звучало это красиво и даже как-то ностальгически. «Сны» венерианцы видели нечасто, но любили их смотреть, и даже придумывать значение тому или иному сновидению. Выпускали сотни глупых сборников файлов об этом, повторяя друг за другом в разных сочетаниях по сути одно и то же. Но Тхаа был другим – он писал файлы, придумывая сны. Хотя, большинство идей было им подсмотрено во время того же состояния анабиоза, Тхаа умел придумать героя, и его ситуацию. Вот и в этот раз он пододвинул к себе сложный мудрёный прибор, распростер над клавиатурой два мягких щупальца, из кончиков которых тут же высунулись тонкие полупрозрачные отростки-пальцы, и принялся за дело. Молодой венерянин часто смотрел сны об одном месте, которое привиделось ему и в этот раз, заставив поверить в реальность своего существования: это была голубая, небольшая планета, которая находилась над самой головой Тхаа в его сне. И будто глядя в какое-то отражение в небе, он видел всё, что творилось на той планете – она была полна кислорода, только не жидкого, и на ней жили странные существа с четырьмя, всего лишь, отростками и одной маленькой головой. Существа эти были не то, чтобы агрессивными, однако они наносили большой урон как себе подобным, так и своему дому. Но было так же много хороших, которые созидали дома, рождали детёнышей, и которые тоже писали бесчисленное количество файлов. Планета была покрыта морями, полными водорода – Тхаа знал это, потому как, когда-то давно и на их планете случалось быть воде. В одной части той планеты было невыносимо жарко, хотя венерянину такие условия всё равно были бы неприемлемыми для выживания. А вот дальше начинался настоящий кошмар: было настолько холодно, что вода замерзала, превращаясь в белые глыбы столетних льдов. Обычно в этом месте сна Тхаа передергивало, и он не понимал, как вообще можно жить в таком холоде, где застывает всё живое. Но венерянин всё записывал, делая упор на то, что эти существа эволюционировали там, а посему им было комфортно и так. Главным героем Тхаа был обычный венерянин, который случайно обменялся телами во сне, с тем существом с голубой планеты. И рассказывалось о том, как они пытались вернуть всё на свои места, ведь были случайно нарушены законы Вселенной. После смерти тех существ с четырьмя отростками, их разум и сознание подхватывал Единый Поток, который забрасывал «душу» в тело нового существа, уже с другой планеты. Но случайно нарушив баланс, главные герои поняли, что Вселенная может схлопнуться, а Единый Поток исчезнуть навеки. И тогда пропадет всё, вплоть до последнего кванта. - Слишком уж этот человек ведет себя как венерянин… - Тхаа задумчиво бурчал себе под нос, то и дело стирая иероглифы целыми столбиками. Он снова и снова вспоминал какие-то названия и слова из снов, которые могли знать эти человеки. Одно ему становилось очевидным – чем больше он писал об этом мире, тем больше верил в его существование. Ведь не могли же эти сны взяться из ниоткуда? Порой Тхаа остро ощущал ностальгию, будто вспоминания о маленьком мире с голубыми океанами и зелёными лесами, который он никогда не видел, были заложены в нём издревле. Он упорно верил, что в громадной, необъятной Вселенной наверняка нашлось место и для такой загадочной планеты, где-нибудь очень-очень далеко.