Bioluminescent Vampire Squid.

Зейн тонул. Он задыхался и шел ко дну. Одежда, будто камень, тянула его вниз. Везде была вода: над Маликом, под ним. Он старался держать рот закрытым, но соленая вода все равно попадала ему в рот и жгла горло. Она попала в глаза Зейна, и когда он открыл их, то не видел ничего, кроме размытой темноты. Внезапно Малик почувствовал, как что-то тянет его вниз, и первой его мыслью было КАЛЬМАР ВАМПИР, а потом он вдруг оказался на поверхности, холодный воздух ударил ему в лицо, и Зейн шокировано выдохнул. Малик закашлялся, брызгая слюной, и брыкался секунду, вторую, третью, четвертую, пока что-то... Кто-то держал его на плаву. - Зейн! Зейн! Все в порядке, я держу тебя! - кричал Лиам прямо в ухо Зейна, и, черт возьми. Черт возьми. - Лиам? - ахнул Малик, раскинув руки в стороны. Как они держались на плаву? Почему Пейн в воде? Джорджия Роуз плыла перед ними, но никакого способа вернуться на борт не было. - Лиам! - кричал Зейн. - Что ты здесь делаешь? Возвращайся на корабль! - Прекрати, Зейн! Прекрати сопротивляться, иначе мы оба утонем! Зейн... Зейн, ты должен довериться мне, - прокричал Лиам в ответ. - Я не умею плавать, Лиам, я не умею плавать! - Я знаю. Я держу тебя и не позволю тебе утонуть. - Что если утонешь ты? - Зейн, просто доверься мне. Доверься, ладно? Ты должен расслабиться, иначе я не смогу держать нас. Пейн задыхался от усилий, и Малик стиснул зубы, заставляя себя прекратить движение. Закончить борьбу против воды было гораздо сложнее, чем все, что Зейну когда-либо приходилось делать, но как только он наконец перестал дергаться, то почувствовал, как Пейн перебирает ногами, чтобы держать их на плаву, одной рукой придерживая Малика со спины так, чтобы тот не мог потопить их обоих. Зейн вспомнил, что видел что-то об этом во время своего исследования. Почему он думает об исследованиях? Они собираются умереть. - ЗЕЙН, - взревел Найл, внезапно оказываясь на главной палубе, - ТЫ МАЛЕНЬКИЙ УБЛЮДОК, Я ПРОСТО, БЛЯТЬ, УБЬЮ ТЕБЯ! Малик поднял руку из воды, вызвав слабую волну, как вдруг рядом с Хораном появился Луи, швырнувший им спасательный круг. - ТЕБЕ ЛУЧШЕ ЛОВИТЬ МОЙ ОБЕД, ПЕЙНО. Лиам усмехнулся, и Зейн почувствовал пробравшуюся к нему в грудь панику. Смешно. Они собираются умереть. - Я сплаваю за спасательным кругом, да? - сказал Пейн. - Просто откинь свою голову назад и держи рот над водой, хорошо? Малик сделал так, как ему было сказано, но наклонить голову назад означало наблюдать за бесконечным небом и думать о бесконечной воде под ним. Он начал что-то бормотать, пока вода снова не попала ему в рот. - Дерьмо, Лиам, дерьмо. Нас съест Акула Домовой? Пейн засмеялся, плывя обратно уже со спасательным кругом. - Для этого нам нужно спуститься на восемь тысяч футов, так что, думаю, мы в безопасности, - сказал Лиам, заставляя Зейна паниковать еще больше. - Восемь тысяч футов?!?!?!?! - Тс-с, мы в порядке, Зейн, мы в порядке. - Это только заставляет тебя чувствовать себя лучше, - сказал Малик, и Пейн рассмеялся. Лиам взял спасательный круг ярко-оранжевого цвета, что был совсем не к месту в насыщенно синем океане, и передал Зейну. Малик знал, что выглядел, как отвратительный трус, но, черт, ему было все равно. - Я должен отпустить тебя, - спокойно сказал Пейн. - Просто держись за круг, а я дотащу нас до корабля. Зейн кивнул, крепко сжимая круг. Интересно, что, черт возьми, он должен был делать со своими ногами, пока Пейн тащил спасательный круг к боковой стороне Джорджии Роуз, куда Томлинсон спустил веревочную лестницу. Лиам подвел Зейна вместе с кругом прямо к ней. - Давай, отпусти одну руку, зацепись за лестницу и начинай подниматься. Я буду сразу за тобой, обещаю. Малик оторвал одну руку от спасательного круга, убедившись, что крепко ухватился, он стиснул зубы и отпустил вторую, отчаянно цепляясь за лестницу, умоляя свои ноги слушаться его и начинать восхождение. Зейн оглянулся и увидел Лиама, одной рукой держащего круг, а второй вцепившегося в веревку, ожидавшего, когда Малик поднимется. - Ты можешь сделать это, - очаровательно улыбнулся Лиам, - не торопись. - Прости, - пробормотал Зейн, - я пытаюсь, но мои ноги не слушаются. Малик постарался выровнять дыхание и потянулся к следующей ступеньке, умоляя ноги наконец начать подчиняться ему. Почему тело Зейна не выполняет его приказы? В задницу страх. В задницу панику. - Никакой спешки, - сказал Пейн, - не буду лгать, я наслаждаюсь видом. Малик разразился смехом. - Ты серьезно? - ЗЕЙН МАЛИК, ПОДНИМАЙСЯ ПО ЭТОЙ ГРЕБАНОЙ ЛЕСТНИЦЕ, ТЫ, МУДАК, ИЛИ, РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО, Я СПУЩУСЬ И ПОМОГУ ТЕБЕ, - кричал Найл, и Зейну стало еще смешнее, пока он подтягивался на ступеньку выше, неуверенно перебирая ногами. Когда он добрался до края палубы, Хоран схватил его под локти, вытащил на середину, бесцеремонно бросая друга на пол и пиная его в голень. - Ауч! - Что за херня, Зейн? - завопил Найл. - Когда я говорил насчет последующих ситуаций, угрожающих жизни, это, блять, было несерьезно! Малик застонал и закашлялся, стараясь отдышаться. Частота его сердечных сокращений все еще неизменно была тысячу миль в час. - О чем вы думали, если он не умеет плавать? Почему вы не сказали нам раньше? Это... Это действительно опасно! Что бы мы делали, если бы никто из нас не увидел, как он упал? Гарри метался по палубе, яростно ругая Найла, в то время как Пейн наконец добрался до конца веревочной лестницы, откидывая спасательный круг в сторону. - Все, - заявил Лиам, - в следующий раз плывем в тропики. Я устал от ледяной воды. - Не могу поверить, что никто из вас не сказал мне! Он должен был надеть спасательный жилет - это мера безопасности! - Гарри, Хазз. Все хорошо, они в порядке, - Томлинсон тоже был вместе с ребятами и пытался успокоить Стайлса. - Это чистая удача, Луи! - раздувал Гарри. - Но что, если бы ни одного из вас не было здесь? Что если бы он просто упал и никто из нас не догадался спуститься за ним? Что если бы мы просто кричали: "Держись, пока я не кину спасательный круг!", и он бы утонул? Как насчет этого? - Гарри... - Нет-нет. Ничего не в порядке. Это не нормально. Зейн, - Стайлс остановился и взглянул на Зейна сверху вниз, нахмурившись, - я очень разочарован. - Прости, Гарри, - прохрипел Малик, начиная дрожать, - я должен был сказать тебе. Мне было неловко. Стайлс терпеливо выдохнул. - Ну, ладно, - надулся Гарри, - я прощаю тебя. Рад, что ты в порядке. Ты ведь в порядке? Я принесу тебе полотенце. - Я б-был с ним, - дрожащими губами произнес Пейн. Он наклонился, чтобы поднять Зейна на ноги. - К-к-кто-то должен следить за Д-дианой. Мы в п-порядке, т-т-олько н-нужно с-согреться. Лиам увел Малика с палубы, прежде чем кто-либо успел возразить и поспешил отвести его в душ. Пейн включал горячую воду, пока Зейн чувствовал, как адреналин выходит из его тела вместе с холодом и ознобом. Это было сравнимо с наркотическим отходняком. Лиам шагнул под теплые брызги и потянул Малика за собой. Зейн вскрикнул: горячая вода обжигала кожу. Он попытался выйти, но Пейн удержал его. - Подожди минуту, - настоял Лиам. - Сначала будет жечь, но твоему организму нужно нагреться. Это самый быстрый способ. Поверь мне. Зейн вздрогнул. Вода жалила его, но, верный обещанию Пейна, он постепенно успокоился и согрелся, ощущая руки Лиама, поглаживающие его спину. Понадобилось немного времени, прежде чем Малик понял, что они стояли вплотную друг к другу, и уткнулся в изгиб шеи Пейна, защищаясь от жгучей, горячей воды. Лиам медленно отстранился, и Зейн позволил ему сделать это. Он был будто в тумане. Участки тела, покрытые одеждой, все еще были ледяными, а кожа, предоставленная струям горячей воды, буквально горела. Его мысли были вялыми и такими медленными, хотя какие-то моменты назад неслись бессвязным потоком. - Руки вверх, - сказал Лиам, дергая подол рубашки Зейна. Малик, не задумываясь, поднял руки, и Пейн стянул тяжелый, мокрый материал, давая воде ударяться о голую кожу Зейна. - Мне нравятся твои татуировки, - пробормотал Лиам, разглядывая их, попутно снимая свою рубашку, вздрогнув, когда вода коснулась его кожи. - А мне твои, - сказал Малик, проводя пальцами по четырем стрелкам на руке Пейна. - Мы должны избавиться от оставшейся одежды, - сказал Лиам, скинув свои ботинки, а затем и штаны, оставаясь в одних трусах. Зейн пытался сделать то же самое, потихоньку осознавая, что они с Пейном вместе раздевались в душе. Он подумал о том, что Найл бы одобрил подобную деятельность. Момент - и Малик уже был раздет, изнеможенно поглядывая на Лиама. - Иди сюда, - сказал Пейн, снова притянув его свои объятия так, что они были прижаты друг к другу всей поверхностью тел, что обеспечивало теплообмен. Зейн обернул руки вокруг широкой, мускулистой спины Пейна, широко растопырив пальцы. Он вдыхал запах Лиама, позволяя своим губам касаться влажной, соленой кожи на шее. Пейн вздрогнул, и Малик почувствовал, как Лиам повернул голову в сторону его шеи и провел невесомую дорожку поцелуев от ключиц до подбородка. - Почему ты не сказал мне, что не умеешь плавать? - прошептал Пейн Зейну на ухо. Малик закрыл глаза, виновато вздохнув. - Не решился, - ответил Зейн, и Лиам прижал его к себе еще ближе. Побежала холодная вода, и Пейн вздрогнул, отстраняясь, чтобы быстро выключить душ, проклиная дерьмовую систему отопления. - Черт, - дрожащим голосом сказал Лиам, - черт, ладно, пойдем, нам все еще нужно согреться. Пейн взял для них полотенца, и они поспешно вытерлись, пока их тела начинали трястись без тепла друг друга. Как только они стали относительно сухими, Лиам взял Малика за руку, оставляя свою одежду в душе, и повел его в свою каюту. Оказавшись внутри, Пейн нашел свою сумку и достал сухую одежду: два свитера и плед из овечьей шерсти. - Вот, возьми, - сказал Лиам, вручая их Зейну и натягивая на себя кофту. Малик отвернулся, вдруг осознавая, что ему нечего бояться. Сейчас он будто пережил все свои ночные кошмары - упал за борт и чуть не утонул, Пейн узнал, что он не умеет плавать и, несмотря на это, все еще был здесь. Он взял Зейна за руку и потянул вниз на кровать. - Залезай под одеяло, - тихо сказал Лиам, натягивая на себя одеяло. - Мы можем использовать жар тела друг друга, чтобы согреться. Это довольно эффективно. - Тебе не нужно убеждать меня, - сказал Малик, - ты уже со мной под одеялом. Пейн фыркнул, в то время как Зейн прижался к нему и натянул одеяло до плеч. Малик чувствовал его дрожь, и когда их ступни соприкоснулись, они были как лед. Лиам устроил одну ногу между ног Зейна, обнимая его за талию. Малик невольно застонал, чувствуя тепло, распространившееся по каждой клеточке тела. - Боже, Зейн, - выдохнул Пейн, - можешь повторить это чуть позже, когда я не буду бороться с переохлаждением? Зейн снова застонал, придвинулся так, чтобы их животы были прижаты друг к другу, поднял руку и пробежался пальцами по влажным волосам Лиама. Глаза Пейна закрылись, когда Малик дотронулся до его затылка. Лиам выпустил короткий стон, и Зейн почувствовал тепло горячего-горячего тела во всех нужных местах. - С удовольствием, - прошептал он, и Пейн вздрогнул. Их лица были так близко, и стоило Малику только чуть наклонить голову, их губы соприкоснулись бы. Настало время. Их тела уже сплелись между собой, глаза Лиама были прикрыты, он смотрел на рот Зейна, и тот чувствовал его дыхание на своих губах. Малик переместил свою руку на щеку Пейна, не наблюдая в глазах напротив ни малейшего намека на колебание. Лиам поднял голову и встретил его взгляд, широко раскрыв свои великолепные глаза. Он облизал губы и... - Так вот почему тебе было здесь так некомфортно? - прошептал Пейн. - Потому что ты не умеешь плавать? Зейн моргнул. - Что? - Это... - Да, я слушаю тебя, - Малик закрыл глаза, чувствуя всепоглощающее презрение. Лиам не мог не догадываться, что Зейн собирался поцеловать его. Либо Пейн был не готов, либо не был заинтересован, и учитывая то, как плотно его бедро прижималось к члену Малика, в каждый из этих вариантов трудно было поверить. - Я просто... - Лиам остановился, тщательно подбирая слова. - Все это время я был обеспокоен тем, что это из-за меня... Я думал... Я знаю, ты сказал, что я тебе нравлюсь, но иногда ты отстранялся или закрывался, понимаешь? Словно ты человек солнечного света, а затем солнце вдруг исчезает, и я не могу достучаться до тебя. Это пугало, потому что я думал, что это все из-за меня. Я думал, что сделал что-то не так и не мог понять, что именно. Это сводило меня с ума и... - Лиам, - прервал его Зейн, пальцами нежно касаясь линии челюсти Пейна, - ты видишь меня с другой стороны. Обычно я не добр и счастлив. Ты тот, кто привносит это в меня. Моя установка по умолчанию прямо сейчас - слепая паника. Ты держишь меня в здравом уме. - Что? - У меня талассофобия, - прошептал Малик. - Знаешь, что это такое? - Подожди, это та, что боязнь лагун? - нахмурился Лиам. - Э-э-м, не совсем, - Зейн усмехнулся. - Это фобия крупных водоемов. - Ох, - глаза Лиама потеряли фокус, пока он переваривал все сказанное Маликом. Пейн чувствовал себя виноватым. - Боже, Зейн, почему ты не сказал мне? Ты не должен был приезжать сюда. Мы могли бы встретиться на суше. - Найл организовал все это, - сказал Зейн поглаживал скулы Лиама. - И если бы мне пришлось выбирать между выйти в океан и встретиться с тобой или остаться на суше без тебя - это на самом деле не было бы сложным выбором. - Так почему ты не сказал мне? - Пейн звучал более, чем просто расстроенным. - Я бы понял. - Я не хотел, чтобы ты считал меня трусом, - выдохнул Малик, глядя Лиаму прямо в глаза. - И эта фобия... Она заполняет твой разум и едва дает возможность мыслить. Я думаю, единственная причина, по которой я могу говорить сейчас, это потому что я все еще наполнен адреналином. - Талассофобию хотя бы можно считать разумной, - сказал Пейн. - Я имею ввиду, это пугает только здесь. Океан действительно глубок, опасен и полон страшных вещей. Твой страх эволюционно логичен. - Ты не боишься быть здесь, - указал Зейн. - Ну, нет, но, по крайней мере, твоя фобия имеет смысл. Я боюсь ложек. - Извини? - Ложки. Я ненавижу их. Они пугают меня. Я даже не могу пользоваться салатными приборами - они такие дурацкие. Ебучие ложки. - Ты серьезно? - Дележ мороженого по воскресеньям буквально мой худший кошмар. Малик безнадежно улыбался. - Пытаешься заставить меня чувствовать себя лучше? Это работает. - Эй, я уважаю твою фобию! - Лиам надулся. - И ты уважай мою. - Ложки? Пейн вздрогнул. - Хуже всего, что они везде, и никто не понимает, почему я ненавижу рестораны. Зейну очень сильно хотелось поцеловать Лиама. Малик усмехнулся, в результате чего его лицо оказалось еще ближе к Пейну. - Как ты относишься к палочкам? - Неплохо, а что? - Я знаю одно место... Корабль накренило, свет вспыхнул, а затем полностью погас. - Что теперь? - потребовал Зейн. - Серьезно, что за херня творится сейчас? - Должно быть, Гарри запустил проверку генератора, - пробормотал Лиам. - Я уверен, что все в порядке. Если будут проблемы, он сообщит нам. Радио начало потрескивать. - Я думаю, что имею право быть немного расстроенным, Луи! - вопил Гарри. - Я понимаю, Хазз и пытаюсь помочь тебе... - Нет-нет, ты не понимаешь, потому что ты - главная причина, почему я такой! Пейн и Малик ошарашенно смотрели друг на друга. - Мы не должны слышать этого, - прошептал Зейн. Лиам кивнул, закусив губу, но не сделал ничего, чтобы поднять рацию и прервать их. - Мы не можем отключить его, - нахмурился Пейн. - Это аварийная система. - Черт, - поморщился Малик, - у тебя есть затычки для ушей? - Г-гарри, Иисусе. Боже, пожалуйста, не плачь... - Я не плачу! - отрицал Стайлс. - Мои глаза просто... Потные. - Гарри, - раздался голос Томлинсона, и Зейн мог услышать всю его боль, несмотря на дерьмовую связь. - Что с тобой случилось? - умоляя, спросил Гарри. - Я чувствую, словно ты, реальный ты, просто исчез, когда Зейн и Найл присоединились к нам.. Ты не был таким, когда мы брали дополнительный экипаж прежде... Пожалуйста... Пожалуйста, скажи мне, что происходит. Малик ждал, затаив дыхание. Рядом с ним Лиам шептал: - Давай, Томмо. Просто скажи ему. - Хорошо, - начал Томлинсон, очевидно, взяв себя в руки, - хорошо. Хорошо. Гарри... Я не могу обещать, что ты почувствуешь себя лучше после того, как я скажу, да? - Я просто хочу понять, - умолял Стайлс, - пожалуйста, Луи. Я... - Я чертовски ревную, - начал Томмо, прерывая его, - доволен? Долгое время нас было только трое, и Лиам и я постоянно были вдвоем. Так было всегда: каждый из нас знал, что чувствует другой, а потом он вдруг стал переписываться с Зейном каждые две и пол секунды, но все было в порядке. Все было хорошо, потому что он знал, что я ощущаю. Он точно знал... А потом Зейн оказался здесь, и было настолько очевидно, настолько чертовски очевидно, что в конечном итоге они собираются быть вместе, и я... Боже, Гарри, я был настолько ревнив. - Т-ты влюблен в Лиама? - спросил Гарри. - Чего? - Луи звучал так, словно готов разрыдаться. - Нет, Гарри, что за херня? - Но ты сказал... - Черт, - Томлинсон потерпел крах, - я не влюблен в Лиама. Я ревную, потому что у Лиама есть одна вещь, которой у меня никогда не было, понимаешь? Черт, конечно, не понимаешь. Если ты сделаешь вид, что у нас не было этого разговора... В задницу мою жизнь. Ладно... Лиам получил свой счастливый конец, да? Они с Зейном влюбились и отвальсировали в закат, а затем он просто оставил меня здесь... Он мой лучший друг. Он тот, кто понимает это, кто действительно понимает, как это – любить кого-то, кто не знает о твоих чувствах. Мы привыкли говорить об этом. Он сказал бы мне, как всю свою жизнь чувствовал, что это безнадежно, глупо и больно, и я бы точно знал, как он ощущает себя, потому что это то, что я чувствую к тебе, Гарри. Я влюблен в тебя со дня нашей встречи, и это трудно, знаешь? Трудно осознавать, что это невзаимно, и что мне нужно двигаться дальше, но я не думаю, что достаточно силен, чтобы отпустить это, но теперь, мне, вероятно, придется, не так ли? Потому что я ненавижу, как ты смотришь на меня, Гарри. Иисусе, я знал, что это случится. Мне очень жаль, хорошо? Я не могу избавиться от того, что чувствую... Если тебе некомфортно, я могу попробовать начать уважать твое личное пространство, пока мы не вернемся в порт, а затем просто разойдемся по разным путям. Ладно. Все в порядке. Я понял... - Нет, - перебил его Стайлс, - Лу... Луи... Я так люблю тебя. - Да! - завизжал Пейн, крепче сжимая Зейна в своих объятиях. - О, мой Бог, наконец-то! Малик удовлетворенно выдохнул и подготовился слушать остальную речь Гарри. - Я думал, ты знаешь... Думал, что это так глупо и очевидно для всех... Как ты не знал? Луи... Я выучил китовую песню для тебя! - Если мы скажем им сейчас? - прошептал Зейн. - Нет, дай им еще немного времени. - Ты просто хочешь послушать, дурак. - Заткнись, это так мило, - в глазах Пейна застыли слезы. Малик хотел поцеловать его. Руки и ноги Зейна все еще были холодными, но он никогда прежде не чувствовал себя так тепло. - Хазз... - Когда мы только познакомились, я подумал, что ты самый красивый мужчина на свете. Это случилось мгновенно. Не так, как в кино, где все останавливается, и ничто не имеет значения, но будто... Будто все становилось лучше, ярче и красивее, потому что ты был рядом. Я просто знал, я всегда знал, что ты мой единственный. Я думал, что ты флиртуешь со мной и поэтому решил, что у меня есть шанс, но мы работали вместе, и я знал, что не могу заставлять тебя выбирать... Я не хотел пугать тебя, я хотел, чтобы ты доверял мне, чтобы ты знал, что я никогда не разобью тебе сердце, так что я просто делал все, что мог, чтобы показать тебе всю свою заботу. К-как ты мог не знать, что мне не все равно? Черт, Луи, мне так жаль. Я должен был сказать тебе. Стайлс звучал ужасно бессвязно, и Малику отчасти хотелось изменить некоторые моменты, чтобы просто понять, что Гарри имел в виду, но это было дико мило, и Зейн то и дело слышал, как Томлинсон тяжело вздыхает или шмыгает носом. Это было лучше, чем любой романтический фильм. Не то, чтобы Малик смотрел их. Кхм. - Мне следовало брать тебя за руку каждый раз, когда я хотел, но я всегда отказывал себе в этом, потому что думал, что ты не хочешь. Я думал, ты ничего не чувствуешь ко мне, но... Я думал, что это похоронено где-то в глубине твоей души, и что я должен заслужить твою любовь, потому что ты всегда, казалось, боялся чувствовать что-либо. Я думал, что это работает... До прошлой недели, когда... Когда ты изменился. Теперь я понимаю, почему, Лу. Я понимаю, почему ты был расстроен, но, Боже, тебе не следовало. Я так сильно люблю тебя. - Гарри... - Я так сильно люблю тебя, Луи, так сильно. Ничто не заставляет меня улыбаться так, как ты. Я всегда хочу, чтобы ты смеялся вместе со мной. Я всегда хочу прикасаться к тебе. Я всегда хочу целовать тебя. Я всегда хочу, чтобы ты был рядом со мной. Ночью я лежу в кровати и просто думаю, что мне холодно, и что мне нужен ты, чтобы согреться. Я думаю о том, как мы бы лежали вместе, как я бы гладил твою кожу и целовал тебя везде-везде. Я хочу держать твое лицо в своих ладонях. Я люблю твои глаза и руки, и задницу. Боже, Луи, твоя задница просто самая удивительная вещь на свете. Я хочу прийти к тебе, взять на руки, прижать к стене и чтобы ты обернул свои ноги вокруг меня. Я так хочу трахнуть тебя... Сильно и медленно... - Кхм, - прокашлялся Лиам, - я думаю, нам стоит сказать им прямо сейчас. - Черт, Хазз... - Я мечтал о твоем члене во мне, Лу. Я так сильно хочу, чтобы бы трахнул меня. - Сейчас, - прошипел Малик. - Мы должны сказать им прямо сейчас. - Тогда, что ты делаешь там? - спросил Луи, и они могли слышать в его хриплом голосе улыбку. -Иди сюда, капитан. Раздались звуки шагов и последующих влажных поцелуев. Затем стоны и затрудненное дыхание. - Черт, - съежился Пейн. - Еще не поздно, - сказал Малик. - Я не слышал ни одной молнии, так что если на них все еще есть штаны, подняться наверх будет вполне безопасно. - Я люблю тебя, Скраффи Китти, - сказал Гарри. - Черт, я люблю тебя, Бэмби Ножки. - Люблю, когда ты называешь меня так, - пробормотал Стайлс, после чего последовал звук поцелуев и разрывающейся ткани. Качество связи было поразительным. Они не должны были слышать происходящее столь подробно. Благодаря этому, Зейн понял, насколько травмирующей может стать эта сцена. - Мы должны сказать им прямо сейчас, - сказал Малик, протягивая руку к рации. - Гарри, я не хочу, чтобы это было неправильно, - прошептал Томлинсон, и Зейн сжал пальцы в кулак прямо рядом с рацией. Черт. - Это не будет неправильным, - пообещал Стайлс. - Как это может быть неправильным? Мы любим друг друга. - Я просто чувствую, что... Хотел этого так долго, Хазз, но все, что я когда-либо хотел получить просто забирали у меня, и я... Это не может случиться с тобой. - Это не будет неправильно, - спокойным и уверенным голосом сказал Гарри. - Нам потребовалось так много времени... И я не собираюсь позволить кому-либо испортить все это. Теперь мы вместе. Ты и я. И мы можем сделать это. - Ты правда имеешь это в виду? - Маленький ублюдок, - пробормотал Зейн, и Лиам рядом с ним фыркнул. - Вспомни, когда Луи прерывал меня. - Пусть у них будет свой момент, - сказал Пейн, потянув Малика обратно в свои объятия. - Я знаю, Луи пишет Гарри стихи. Мы можем быть в некоторых диких рифмах. Зейн усмехнулся. - Поэзия? - Я твой, а ты мой, - сказал Стайлс. - Ты моя Маленькая Фея. - Иисусе, это не должно быть так горячо, - простонал Луи, после чего последовал звук сталкивающихся в страстном поцелуе губ. - Я буду твоей Маленькой Феей, если ты будешь моим Доглговязым Королем Пиратов. - Могу я разразить тебя своим громом?* - спросил Гарри. - Пожалуйста? - Чертовски люблю твои грязные шутки, - сказал Томлинсон. - Собираюсь взять твой член в рот, - сказал Стайлс. Луи застонал, и Зейн зарылся лицом в подушку, затыкая уши пальцами. - Я не должен слышать это дерьмо, - сказал он, пока Пейн хихикал. - Почему ты смеешься? - Я ничего не могу поделать, - сказал Лиам. - Это автоматическая реакция. Я смеюсь в лицо опасности. - Ха-ха, Симба. - О, Боже, Зейн, пожалуйста, никогда не называй меня именами животных. Не после этого. -... твой чертов рот, м-м-м... О-о-о! М-м-м, у-у-у. Я люблю тебя, Розовые Губки. - Кто придумал радио? - спросил Малик. - На кого мне подавать в суд? - Так хорошо, так хорошо, люблю твои руки на моей заднице! Последовал хлюпающий звук, а затем Гарри заговорил, тяжело дыша. - Хочу, чтобы ты кончил, - сказал он охрипшим голосом, - кончил для меня... А потом я трахну тебя. Прямо здесь. На руле. - Черт, да, - простонал Томмо. - Как непристойно, - вздохнул Пейн. - Им будет лучше убрать за собой. - Как ты можешь быть таким спокойным? - прохрипел Зейн. - Боже, да... Ты такой красивый. Такой красивый, мгхм... Люблю тебя, Сладкая Картошечка! Я сейчас... Ох, о-о-о-о, да, так... Я сейчас кончу. Черт, Боже мой, солнышко, я сейчас... Я сейчас... - Луи выпустил сдавленный крик удовольствия, и Малик застонал вместе с ним. - Солнышко, - сказал Стайлс. Он звучал разрушено и невероятно счастливо. - Ты назвал меня солнышком. - Ты всегда поешь эту песню*, когда мне плохо, - прошептал Гарри, и Зейн услышал, что они снова целуются, стонут громче и издают довольные смешки, как вдруг раздался весьма подозрительный звон, будто кто-то отстегнул ремень. - Ты мой солнечный свет, мой единственный солнечный свет... - судя по мокрым звукам поцелуев, напевал Луи прямо в рот Стайлса. - Я сделаю это для тебя так хорошо, - нежно сказал Гарри, после чего раздался звук рвущейся упаковки, а затем чей-то тяжелый вздох. - Разве ты не молишь Посейдона о пощаде? - прошептал Малик, зарываясь лицом в грудь Лиама, чтобы приглушить стоны Томлинсона, в котором уже было несколько пальцев. Грудь Пейна не спасала от звуков тщательной разработки Луи точно так же, как и подушка, но это же была грудь Лиама, так что, в этой ситуации были очевидные преимущества. - Нам надо сказать им. Мы должны. Я не думаю, что смогу. - Нет, - Зейн покачал головой, - мы не можем прервать их сейчас. Это будет тотальный облом. Мы не можем так поступить. - По крайней мере, это неплохо отвлекает, - предположил Пейн. - Твой оптимизм отвратителен, - пробормотал Малик, притянув Лиама ближе, пока радио транслировало голос Томмо, умоляющего Стайлса на третий палец. - Еще... Дай мне еще... Пожалуйста... Пожалуйста... Бананово-Бандановый Бандит. - Черт побери, - Пейн поморщился, - я начинаю чувствовать, что моя дайвинг-метафора не в лучшем положении. - Эй, - Зейн толкнул его, - не смей разрушать мое любимое воспоминание. Пейн сжал свою руку на талии Малика и соприкоснулся с ним носами. - Я не думал, что это войдет и в десятку твоих любимых, - прошептал Лиам, и Зейн вздрогнул и улыбнулся. - Я готов... Я готов... - Оберни свои ноги вокруг меня, Стеклянная Мышка. - Боже, твой член... Я хочу его... Хочу тебя... Ты чертовски огромный! Мгхм-м-м-м-м! О-о-о! Да, так, да-да-да, вот так, о-ох! - Ты так прекрасен... - Чувствуется так хорошо, так чертовски хорошо... - Готов, Сверкающие Носочки? - Капитан Десять Дюймов*, если ты не начнешь двигаться, я клянусь... Раздался эффектный стон и шлепок, когда Гарри... Иу. Нет. Зейн на самом деле не хотел думать об этом. Звериные прозвища, стоны, вздохи, ритмичные глухие шлепки (Стайлс держал идеальный темп. В другой жизни он мог бы быть музыкантом), и Малик уже рисовал слишком детальную картину происходящего. И если бы не тот факт, что это были люди, которых Зейн знал, ему пришлось бы признать, что это звучало горячо. Действительно горячо. И глубоко. И грязно. Вау. Лиам тяжело дышал в шею Малика, пока Гарри двигался (Зейн не хотел знать о его толчках. Почему он знает об этом? Они были очень равномерными. Молодец, капитан), постепенно увеличивая интенсивность (глухие шлепки стали громче). Томлинсон застонал и стал умолять о большем. Гарри оказался талантливым навигатором, потому что буквально за несколько секунд нашел простату Луи. Превосходно. - Зейн, - прошептал Пейн, - я так сильно хочу поцеловать тебя. Малик сглотнул. - Так поцелуй меня, - Лиам придвинулся вперед и губами нежно коснулся шеи Зейна. - Боже, давай уже... - Я не могу, - простонал Пейн. - Только не так. Это не может быть нашим первым поцелуем. Зейн напрягся и задрожал, руками касаясь мягкого материала свитера Лиама. - Нет, ты, черт возьми, можешь. Ты спас мне жизнь! Нет времени лучше... - Да-а-а... прямо здесь... Сильнее, Неуклюжий Очаровательный Кексик-Жеребец. -...чем позже, - поморщился Малик. - Да, ты прав. - Это так смешно, - Лиам смеялся в шею Зейна. - Мне так жаль, Зейн. Если я поцелую тебя сейчас, то в каждые последующие разы я буду слышать Стеклянную Мышку и Скуби Ду в своей голове. Вокруг них все было заполнено звуками, издаваемыми Гарри и Луи, будто миру настал конец. Томлинсон был ОЧЕНЬ громким. - По крайней мере, я знаю, что ты хочешь, - прошептал Малик. - Это все, что мне нужно. - Я хочу. Правда-правда хочу. - Хорошо, - Зейна вдруг одолела волна дрожи. Несмотря на все тепло, исходящее от шерстяных одеял и тела Лиама, начиная от бедер и заканчивая плечами, Малику было невообразимо, мучительно холодно. Он чувствовал, как его легкие сжимаются, частота сердечных сокращений увеличивается, а сердце бешено колотится в груди, будто бы пытаясь выбраться наружу. - Черт, - выдохнул Малик, - черт... Что происходит? - Это гипотермия, - Пейн обхватил спину Зейна руками и начал активно растирать кожу, когда челюсть Зейна снова начала трястись от холода. - Все в порядке, это пройдет. Она идет волнами. Это просто нужно преодолеть. - Ч-черт, - запнулся Малик, - это как анти-оргазм. Лиам засмеялся и потерся носом о нос Зейна, мягко воркуя с ним, пока из динамиков не раздался голос Луи: - Мгхм... М-м-м... М-м-м... Да-а-а... Чертовски люблю тебя, Сверхвысокий Хоббит-Хипстер! - Люблю тебя так сильно, Юный Крошечный Томмо. - Кого ты назвал крошечным? - Люблю тебя, Штатив! - Лучше бы я утонул, - пробормотал Малик, как вдруг его тело снова затрясло. Пейн тоже начал дрожать, и Зейн старался прижать его еще ближе, пытаясь отдать часть своего тепла. - Лиам, дерьмо, ты в порядке? -Ш-ш-ш-ш, - Лиам кивнул. Они, должно быть, выглядели смешно, подергиваясь под одеялом, как пара эпилептиков во время приступа, но Малик был просто рад, что Пейн в его руках. Это не было идеально (далеко не идеально), и они явно были превзойдены Гарри и Луи в их эффектном мореплавательском сексе, но ему было все равно. - Лиам... - Зейн... - Капитан Большой Член... - Чаезависимый Очаровашка... Малик засмеялся, не смотря на то, что он дрожал так сильно, что едва мог дышать. - Я люблю тебя, Ручки-Кексики. - Я тоже люблю тебя, Китайское Рагу. - Я сейчас кончу... - Хорошо... Хочу почувствовать это... - Тебе тоже... Тебе тоже нужно... - Мишка Бу! - Гарри! - воскликнул Томлинсон и, второй раз за день (Зейн надеялся, что в последний) он услышал, как Луи кончил. Гарри последовал за ним мгновение спустя и непрекращающийся в течение последней вечности шлеп-шлеп-шлеп наконец прекратился. Поскольку у Вселенной ужасное чувство юмора, судороги Малика и Лиама подошли к кульминации в это же время, и по очень разным причинам четверым парням потребовалось около минуты, чтобы восстановить дыхание. Пейн откинул одеяло, чтобы освободить руку и потянулся к рации. - Травма На Всю Жизнь для Капитана Десять Дюймов и Сверкающих Носочков. Вы слушаете? На другой линии стояла тишина. Зейн усмехнулся Лиаму, изо всех сил стараясь сдерживать смех. - Знаете что? Не отвечайте. Просто уберите сперму с руля и идите в свою комнату на второй раунд. Бумажный Лебединый Принц и я возьмем штурвал на себя, так что вы оба просто можете пообещать, что этого никогда не повторится. Конец связи. - Найллатор для Неудавшейся Русалки и Циклонного Магнита, - затрещал голос Найла. - Не смейте пытаться повторить за ними, иначе я привяжу Диану к вашим ботинкам и скину вас за борт, ясно? Конец связи. - Повтори свою угрозу громко и ясно, Найли Сайрус, - Пейн плюхнулся рядом с Маликом, выдерживая его взгляд. - Мы уже скинули наши ботинки. Конец связи. - Бьюсь об заклад, маленькие ублюдки. Даже не думайте. Или сделайте это, но не рядом с рацией, - сказал Хоран. - О, и мои поздравления, Бедра-Метрономы и Боль В Заднице. Я уверен, что буду говорить от всех нас, когда скажу, что мы на самом деле рады за вас, ребята. Зейн ничего не мог с собой поделать. Все началось со смешка, но быстро переросло в безудержный, дикий смех. Лиам засмеялся вместе с ним, и они лежали под одеялом, брызгая слюной, задыхаясь и рыдая от смеха. Малику было тяжело дышать, его лицо прямо напротив лица Пейна. Стоит только немного повернуть голову и их губы столкнутся... Радио снова затрещало. Раздался голос Гарри. - Ларри Стайлинсон для Мятежного Экипажа. Эм.... мы, хм, судя по всему... сломали руль. Лиам и Зейн переглянулись. -Ой.