— И? — Годрик грозно сдвинул деревянные громоздкие брови. Выглядело это устрашающе. — Чего сидим? Кто за вас читать будет? Я, что ли?
«Да, действительно. Читающий Гриффиндор может уничтожить мою нежную психику», — подумал Драко, скривившись.
Макгонагалл, очевидно, стало скучно. Иначе как объяснить тот факт, что она вызвалась добровольным чтецом, при этом пригласив Снейпа в качестве ассистента…
— Я вашим секретарём не нанимался! — возмутился Снейп такому самоуправству.
— В таком случае — читайте вы, а я займусь заметками, — закатив глаза, ответила Макгонагалл.
Снейп для приличия поворчал, но всё-таки отправился на своё новое рабочее место. Стул чтеца снова изменился, повинуясь воле временного хозяина: стал чёрным с тонкими изящными ножками, лакированными подлокотниками и мягкой спинкой.
— Страница сто девяносто девять, — будничным тоном произнёс Годрик, указывая пальцем на закрытую книгу.
— Не указывай мне, — ледяным тоном сказал Северус, открывая том на нужной странице.
— Как хочешь. Я пошёл спать, — Годрик пожал плечами.
— Сэр Гриффиндор, успокойтесь и выполняйте свои обязанности, — когда Макгонагалл это произнесла, Гермиона мысленно произвела её в будущие директоры. Больно властно и уверенно она себя вела. — И ведите себя вежливее.
— Как скажете, прекрасная леди, — Гриффиндор изобразил нечто, напоминающее галантный поклон, и уселся на край стола.
А Снейп начал читать. Делал он это неспешно и со вкусом. Мягкий вкрадчивый голос, меняющаяся в зависимости от описываемой в книге интонация — даже такие ненавистники Снейпа, как Рон и Гарри, заслушались.
—
<…> Это же Амбридж! <…> Она была на разбирательстве моего дела, она работает у Фаджа!
— Что эта жаба забыла в Хогвартсе?
— Рон! Совершенно необязательно называть незнакомого человека жабой.
— Что-то мне подсказывает, что Рон прав, Гермиона, — сказал Гарри. — Может, в Хогвартсе будет проводиться ещё какое-нибудь мероприятие, связанное с Министерством?
— Ага, бросься с Астрономической башни, если веришь в Того-кого-нельзя-называть, — усмехнулся Джордж. — Министерство же всячески отрицает существование Макарошика.
Снейп категорически отказался петь песню Распределяющей шляпы, хотя близнецы его пытались уговорить, но всё-таки прочитал её. «Мозгошмыговы проделки, я влюбилась», — подумала Луна, слушая его с закрытыми глазами. Сам текст казался ей довольно певучим и прекрасным, голос Снейпа придавал ему большую полноту звучания и пробирал до мурашек.
«Вот бы он так лекции по зельеварению читал», — подумала Гермиона. Снейп, случайно заметивший мечтательный взгляд Макгонагалл, поперхнулся и вынырнул из глубин сознания на поверхность.
—
Было раньше такое, чтобы она предостерегала школу? Спросила мисс-которая-тысячу раз перечитывала историю Хогвартса, — прежняя чарующая нотка куда-то делась. Его всё ещё было приятно слушать, но влюблённых мыслей уже ни у кого не возникало. И вернулись привычные колючие замечания. —
Безусловно, было. <…> Шляпа считает своим святым долгом выступить с должным предупреждением, когда она чувствует… Испугавшись вида профессора Макгонагалл, призрак Гриффиндора замолчал, так и не сказав слово «опасность».
— Это был неправильный призрак! — возмутился Годрик.
— Если уж шляпа заволновалась, тогда всё действительно плохо, — Джинни поёжилась.
— Может, не случайно комната «призвала» сюда представителей разных факультетов? — предположила Гермиона, посмотрев сначала на Малфоя, потом на Луну.
— Нет никого с Хаффлпаффа, — заметил Рон.
— Просто они самые спокойные и адекватные, — сказал Фред.
— Или тупые и бесполезные, — вставил Малфой.
— Или просто понадобятся нам снаружи, — деловито произнёс Джордж.
Всё это вылилось в пространный диалог о роли хаффлпаффцев в войне против Волдеморта. Малфой всячески отрицал их полезность. Фред и Джордж убеждали всех в том, что нужно написать письмо Седрику Диггори, как самому могущественному волшебнику факультета, и Эрни Макмиллану, как уже проявившему свою преданность Гарри. Рон и Гарри активно поддерживали их стремление использовать Эрни и Седрика в своих планах ровно до тех пор, пока Макгонагалл не поинтересовалась, о каких, собственно, планах идёт речь, если они до сих пор знают не так уж и много.
— Если вы закончили заседание клуба анонимных фанатов Хаффлпаффа, я, пожалуй, продолжу.
Я несколько раз слышал её предостережения во времена, когда школе грозили большие беды. И всегда, конечно, она говорила одно и то же: сплотитесь, обретите силу изнутри.
— Простите, я вас перебью, — сказал Годрик, поднимаясь на ноги. Терапия от Ровены хорошо на него подействовала. Он не стремился падать в обморок каждые пять минут, и Макгонагалл отметила про себя, что он ведёт себя достаточно прилично. — Я являюсь частичкой магии одного из основателей Хогвартса, и не могу молчать в такой критический момент.
Статуэтка, обычно казавшаяся довольно некрасивой и нелепой, в этот момент приобрела некий внутренний шарм и первобытную грозность. Ученики прекратили свои обычные тихие споры и обратили всё своё внимание на него. Всем было интересно, что же скажет кукла Годрика Гриффиндора.
— Рейвенкловцы всегда были за себя. Одиночки. Никогда не стремились к войне с кем-либо, никогда не поддерживали нападок на Слизерин, хотя было много тех, кому не нравилась идея тотальной чистокровности. Но и вместе с тем никогда не спешили объединяться в союзы, не спешили присоединяться к Гриффиндору. Сам Слизерин изнутри был, возможно, самым сплоченным факультетом, но не без личных интриг. За друг друга готовы на всё, но никогда не вступали в союз с другими факультетами. Гриффиндор почти всегда вёл непримиримую вражду против Слизерина, хотя их основатели изначально были друзьями. И только Хаффлпафф был готов встать на сторону правого, кем бы он ни являлся. Хотя, возможно, в последние века эта болезнь коснулась и его.
Посмотрев на Джинни, благоговейно внимающую Годрику, Драко зевнул. Речь Гриффиндора его пока не впечатляла. Луна смотрела на куклу слегка недоумённо. Она пока не могла осознать, что дела на её факультете могут пойти как-то иначе. Это было нормально. Луна давно привыкла к своему уютному маленькому мирку спокойствия и чудес.
— В мирное время эта раздробленность так же губительна, но не несёт в себе такую разрушающую мощь, как во время войны… Сама судьба велела вам сплотиться, так отставьте же все свои ссоры в сторону и…
— Ой, да ладно, мы с Уизли вообще уже почти как одна семья, — Малфой ухмыльнулся и подмигнул Рону. Рон закашлялся.
«Так и запишем: Малфой, ты сказал, что мы твоя семья, а родственникам надо помогать», — с долей ехидства подумал Фред.
— Ах, сэр Гриффиндор, вы так правы! — воскликнула Макгонагалл. — Дети, обязательно запомните всё, что он вам только что сказал.
— Вы же должны записывать важную информацию, нет? — с невинным видом поинтересовался Джордж. Минерва слегка покраснела и бросила на него недовольный взгляд.
Серьёзно речь Годрика восприняли только Гарри и Гермиона, но и у остальных появилась пища для размышлений.
—
У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать профессора Граббли-Дёрг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием, либо директор профессиональный лгун, либо Министерство ему заплатило,
представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Тёмных искусств. Одно удовольствие, к концу года она умрёт…
— Северус! Почему сразу умрёт? Профессора защиты иногда просто сильно калечатся, сходят с ума, например…
— А потому, Минерва, что, судя по всему, к концу года найдётся слишком много желающих её убить…
«Ничего себе профессор Снейп розовый не любит. Нам кроме внешности про неё пока мало что известно», — поразилась Гермиона.
«Просто я, как профессиональный легилимент, умею ещё и неплохо читать между строк», — мысленно усмехнулся Снейп.
Но следующий шаг профессора Амбридж полностью убедил всех в том, что добра от этой жабо-тётеньки ждать не стоит: она перебила Дамблдора своим покашливанием и начала нести какую-то чушь, которую Снейп прочитал полностью с жутко издевательской интонацией.
—
Как приятно, доложу я вам, интересно, они все там, в Министерстве, докладывать привыкли,
снова оказаться в Хогвартсе. <…> И увидеть столько обращённых ко мне счастливых маленьких лиц! — близнецы привыкли к безнаказанности, поэтому не стали сдерживаться и расхохотались. —
Гарри оглядел зал, но счастливых лиц что-то не заметил. <…> Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями. Да. Друзьями. До гроба.
— Интересно, мы кинули в неё навозной бомбой в тот же день или на следующий? — невинно поинтересовался Фред.
— Лучше бы вы эту жабу сразу в Чёрное озеро кинули, — предложил Рон. — Вместе с бомбой.
Остальная часть речи прошла без комментариев. Все пытались понять смысл слов Амбридж, но доходил он только до избранных. Малфой чуть снова не заснул.
— Что это только что было? — спросил Рон, несколько раз моргнув.
— А вот на этот вопрос книжная мисс Грейнджер ответила верно:
Как вам вот это: «Прогресс ради прогресса поощрять не следует»? Или ещё: «Искореняя то, чему нет места в нашей жизни»? <…> — А я тебе скажу, что означает, — сказала Гермиона зловеще. — Означает то, что Министерство вмешивается в дела Хогвартса.
— А ещё это значит, что на Министерство нам надеяться не стоит, и его ни в коем случае не нужно посвящать в то, что сейчас происходит в замке, — сказала Макгонагалл, что-то быстро писавшая на пергаменте.
—
«Мать не хотела меня пускать».
«Что?» — Гарри, снимавший мантию, замер.
«Мать не хотела меня пускать в Хогвартс».
— Не ходите, дети, в Хогвартс… Здесь вас сожрёт злой Гарри Поттер, а Дамблдор весело поглодает нежные детские косточки, закусывая их лимонными дольками, — произнёс Фред.
Снейп прочитал остаток диалога с Симусом Финиганном, и Макгонагалл заявила, что с «Пророком» тоже надо будет что-то делать.
— Мой папа всегда будет рад помочь! — счастливо отозвалась Луна. Минерву эта перспектива не слишком обрадовала, но выбирать, впрочем, не приходилось.
Гарри плевать хотел на «Пророк» со всех башен Хогвартса вместе взятых, но вот Симус его сильно огорчил. И вообще многое в пятой книге его раздражало.
—
<…> Когда у нас есть баллы за СОВ, — мигом выкрутился Джордж, — зачем нам ещё ЖАБА? Но в конце концов мы решили, что для мамы это было бы слишком — наш уход из школы как раз в тот момент, когда Перси оказался самым вонючим дерьмом на свете.
— Но мы не собираемся тратить этот последний год зря, — сказал Фред, с нежностью оглядывая большой зал. — Мы используем его для того, чтобы провести небольшое исследование рынка. Выясним в точности, чего хочет средний ученик Хогвартса от магазина волшебных фокусов и трюков, тщательно обработаем результаты исследования и постараемся предложить товар, соответствующий спросу.
— Профессор Макгонагалл, а можно мы с Джорджем потом эту книгу в свободное время полистаем? — спросил Фред. Он решил, что было бы полезно подробнее почитать об идеях их будущего.
Минерва кивнула, а Снейп, бросив на близнецов холодный взгляд, продолжил читать дальше.
***
— Профессор Дамблдор, уверяю вас, я более чем компетентна в области трансфигурации. Я могу даже без особых проблем провести краткий курс Трансфигурации у семикурсников, программу которого составлял мой наставник!
— Аластор? Хм-м, нет, мисс Тонкс, не надо.
Они уже час пили чай в кабинете Дамблдора. Директор пытался убедить всех, включая самого себя в том, что Тонкс не справится с преподаванием. Сириус же тихо недоумевал, пытаясь понять, откуда вдруг у него появился «редкостный природный дар к обучению подрастающего поколения и уникальный талант к трансфигурации».
— Простите, директор, но моя племянница — метаморфомаг. С анимагом ученики уже знакомы, это было бы полезным опытом для них.
— Лимонную дольку, Сириус? — коварно поинтересовался Дамблдор, пододвигая к Блэку третью вазочку с вредным лакомством.
— Нет, спасибо, — вежливо отказался он, чувствуя, что желудку становится плохо уже только от одного их вида.
— Хорошо, Нимфадора, вы приняты. Но, Сириус, лучше для тебя было бы остаться в замке.
— Я буду сюда заходить! Честно! Мне же надо знать, как дела у Гарри. А пока — до свидания.
Сириус радостно вскочил с кресла и чуть ли не бегом отправился к двери.
— Эй, стой, ты не хочешь показать, где мои комнаты?
Тонкс погналась за ним, а Дамблдор наконец-то смог перевести дух, оставшись в одиночестве, которое длилось недолго.
— Простите, директор. Мне пришло письмо с известием о том, что моя дочь пропала.
В помещение вошёл странноватый светловолосый мужчина в неопрятной мантии цвета подсолнечного масла.
— Кто его прислал?
— Староста Рейвенкло. Мисс Клируотер, кажется.
«Я готов их обвенчать с Перси Уизли прямо сейчас. Маленькие доносчики», — с небывалым раздражением подумал Дамблдор. Тем не менее, внешне он до сих пор выглядел как милый домашний дедушка с чашкой чая в руке.
— Мистер Лавгуд, в этом месяце произошёл парад планет, лепреконы подняли восстание, у домовиков отменили раб… Кхм. В общем, магический фон крайне неблагоприятный, и происходят всякие странные вещи…
***
Описание урока Амбридж привело всех в гнев, ярость и прочие нехорошие чувства. Снейп хотел было прочитать Поттеру нотацию на тему «Почему нельзя орать на представителей Министерства, изображающих из себя профессоров», но передумал, потому что гнев большинства мог обратиться и в его сторону.
— Интересно, под воздействием чего находился автор учебника, который так рьяно пропагандирует Амбридж?
— Гермиона, судя по всему, он находился под снотворным и писал всё это в приступе лунатизма.
—
Зря ты, Гарри, нос задрал,
Все ты врёшь, и все ты врал!
Никакой ты не герой,
А обычный псих дурной…
Ах, Пивз наконец-то открыл мне глаза на реальное положение вещей. Мистер Поттер — наш новый пациент.
— А вы, стало быть, старый? — невинно спросил Джордж.
— Да какой я старый! А вот профессор Макгонагалл…
Минерва-таки ударила коллегу по плечу волшебной палочкой. С палочкой ничего не случилось, а вот Снейп поморщился.
— «Итак, — грозно обратилась к нему профессор Макгонагалл, — это правда?»
«Что правда?» — спросил Гарри чуть более агрессивным тоном, чем хотел. «Профессор», — добавил он в попытке смягчить невежливость.
«Это правда, что вы повысили голос на профессора Амбридж?»
«Да», — сказал Гарри.
«Вы обвинили её во лжи?»
«Да».
«Вы сказали ей, что Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился?»
«Да».
Профессор Макгонагалл села за письменный стол и, хмуря брови, поглядела на Гарри. Потом сказала:
«Возьмите-ка печенье, Поттер».
Близнецы встали и громко зааплодировали.
«Похоже, книгу надо было назвать Гарри Поттер и фронт борьбы против Амбридж», — Гермиона вздохнула. Вскоре она ещё больше убедилась в своей правоте.
— Страница двести шестьдесят три, — сухо сказал Годрик.
—
<…> Он испустил вздох боли. Слова, появившиеся на пергаменте, были написаны чем-то ярко-красным. Те же слова возникли и на тыльной стороне его правой руки, будто проведённые скальпелем; но не успел он отвести взгляда от свежих надрезов, как их затянуло гладкой кожей — осталась лишь небольшая краснота. <…> И так пошло дальше. Раз за разом Гарри выводил на пергаменте эти слова, выводил, как ему стало понятно, не чернилами, а собственной кровью. Раз за разом невидимый скальпель вырезал эти слова на его коже, которая потом затягивалась, но только до того момента, как он опять касался пером пергамента.
— Давайте напишем Дамблдору, и пусть он посадит её в Азкабан, — зло предложила Джинни.
— У нас нет доказательств, — нахмурившись, ответила Гермиона.
— Пф-ф-ф, какие проблемы, сейчас сделаем. Записывай, Джордж: Долорес Джейн Амбридж мучает в подвале котят, вырывает у них шерсть, красит её в розовый цвет, а потом вяжет себе кофточки. Каждое полнолуние она ворует у магглов детей и продаёт их на рабовладельческом рынке в Нигерии…
— Ты уверен, что в Нигерии есть рабовладельческий рынок?
— Да я вообще не уверен даже в том, где она находится, но не суть.
