The Obsessed and the Possessed

Ты провел в Нью-Йорке месяц. Потом еще один. И еще. Оказывается, тут много желающих кого-нибудь прикончить, но все они до усрачки боятся здешних супергероев, поэтому ты для них — манна небесная. Работа пошла в гору, за одно убийство ты срубал раза в два больше денег, чем за три заказа, когда еще работал в Сан-Франциско (там наемников хоть жопой ешь), а оружейных барыг в этом городе чуть ли не больше, чем обычных граждан, и тебе они продают в пол цены из-за твоей репутации. Нью-Йорк оказался даже круче Вегаса. Дела шли просто волшебно, если не учитывать одной досадной проблемы. Льюис тебя преследовал. И это походило на одержимость. Он являлся на каждое твое задание: иногда помогал справиться с толпой вооруженных шестерок (хотя ты заметил, что он никого не убивал), иногда мешался, срывая своим появлением до мелочей продуманный план (пусть тебе всегда больше нравилось действовать наобум, время от времени приходится разрабатывать стратегию), иногда просто приходил, когда вся веселуха заканчивалась, и хвалил твою работу, явно понимая, что его похвала тебе ни к чему. Стоит отметить, что, даже когда мальчишка все портил, он неплохо вливался в работу и тут же помогал разрулить проблему, действуя быстро и эффективно. И ты, пожалуй, соврешь, если скажешь, что его паучий стиль борьбы тебя не впечатлил. Да и шутки у него отличные. На этот раз он запаздывал. Это был один из тех дней, когда ты вполне успешно пародировал Халка по критерию разрушительности, совершенно не задумываясь о личной безопасности. Тебя дважды почти убили, и пришлось шкериться по углам, чтобы регенерация успела сработать и зарастить огромную дыру в животе, оставленную крупнокалиберным разрывным снарядом, срастить четыре сломанных ребра и берцовую кость, восстановить глаз и барабанную перепонку, лопнувшую от мощного звукового удара, когда совсем рядом с тобой взорвалась бочка с каким-то легковоспламеняющимся веществом. И, только когда ногу сломали во второй раз, ты понял, что добром это не кончится, и гребаный порт на Бруклин Криз Терминал станет тебе могилой, пусть ненадолго, но все же. "Где, блять, Льюис!" — мысленно взвыл ты, когда тебя едва не переехали портовым погрузочным самосвалом, раздавив в лепешку предплечье. — Эта была моя любимая рука, уебок! — заорал ты вслух и швырнул последнюю лимонку* в кабину. Кровища парня, управлявшего машиной, эффектно брызнула в стекло. ‘Он не обязан вечно бегать за нами и вытаскивать из передряг’. Еще двоих болванчиков ты разрубил чуть ли не напополам. <У него могут быть дела поважнее, чем спасение нашей задницы>. Троих, прятавшихся за старыми ржавыми деталями мусорной баржи, прицельно вынес из Беретты**. "Но какого хрена он именно сегодня об этом вспомнил?!" Еще одному ты свернул шею, подкравшись со спины, и спер с его пояса осколочные гранаты, которыми потом взорвал еще семерых, попытавшихся скрыться на катере. <Да ладно тебе, мы все равно умрем не до конца>. Какой-то мудак позволил себе прорешетить тебя из пулемета, за что получил гранату, и ошметки его тела красивенько шлепнулись об желтую стенку чугунного контейнера для морских грузоперевозок. ‘Хотя это не меняет того факта, что это больно’. Ты присел отдышаться и хоть немного подлечиться в куче какого-то упаковочного мусора, закатив глаза и откинув голову, и поздно заметил, как к тебе подбирается шестерка с дробовиком. "Умирать хреново. Каждый раз". Когда оружие из рук болванчика вырвала тугая белая нить, а в следующую секунду стройные ноги врезались ему в ребра, отбрасывая его тело на десяток ярдов в сторону, ты вздохнул с таким облегчением, какого в жизни раньше не испытывал. — Прости, что так долго, отрывался от полиции. Я сегодня только с дела, — Льюис протянул тебе руку. — Погоди, сладкий, — ты устало покачал головой. — Мне совсем херово. Прикрой, пока хотя бы кости не сращу. Он кивнул, и в этот момент у его головы блеснуло что-то, напоминающее маленькие молнии. Через мгновение с крышки контейнера слева от тебя свалилось замотанное в паутину тело. — Давно хотел спросить, что это за херня такая у тебя сверкает над головой. — Ты видишь это? — Иначе я бы не спрашивал, идиот, — ты иронично склонил голову набок. — Сам кретин. Естественно, меня удивляет то, что ты видишь импульсы, посылаемые моим мозгом, — он вырвал оружие из рук еще двоих приблизившихся к вам шестерок и дернул их паутиной на себя, подскочив и пнув их обеими ногами в животы. — Это паучье чутье. Предупреждает меня об опасности. Что-то вроде шестого чувства. Еще несколько минут ты наблюдал за тем, как он ловко вырубал одного болванчика за другим, ощущая, как восстанавливаются ткани твоего тела. Совсем скоро ты смог продолжить задание и вместе с Льюисом добрался до яхты, на которую в спешке грузили деньги, драгоценности и вообще все ценное имущество твоей сегодняшней жертвы — сутенера, чей бизнес слишком процветал, и это не нравилось остальным людям ремесла. А все потому, что этот парень за неуплату долгов мог продать своих же подельников, предварительно отправив их на полный курс пластической коррекции гениталий и посадив на гормоны. Мерзость. И этот мудак раскошелился на личную охрану, потому что количество вооруженных кретинов в порту просто зашкаливало. Вы с Льюисом незаметно пробрались на борт, избавились от последней охраны и распахнули трехслойные чугунные двери в трюм. — Блять. Самый успешный сутенер NYC, на убийство которого щедро скинулось несколько конкурентов, стоял в трюме обвешанный тротиловой взрывчаткой, которую еще любят упаковывать в плотную бурую бумагу. — Умру я, умрете и вы, — нарочито твердо произнес он, погрозив кнопкой детонатора, которую держал в левой руке. Правая сжимала рукоять револьвера. <Если б не Льюис, мы бы просто взорвали этого придурка>. "И что же мешает нам это сделать?" ‘Нельзя рисковать Льюисом!’ "Мы сможем его прикрыть". На это голоса хором начали перечислять всех, кого ты в этой жизни не сумел защитить, начиная с Ванессы, о проблемах которой на ее так называемой работе ты даже не знал нихуя. Пришлось согласиться, что твоя идея — дрянь. — Спокойно, мужик, — ты отбросил пистолеты куда-то в угол и доверительно показал ему раскрытые ладони. — Давай уладим все мирно. — Сколько вам заплатили? — его глаза лихорадочно блестели, и все тело периодически прошивало конвульсией ужаса. — Я заплачу вдвое больше. — Ну, во-первых, тебя заказали мне, он тут случайно оказался, — ты тыкнул пальцем в Льюиса. — А во-вторых, как бы замечательно у тебя не шли дела, вряд ли ты сумеешь удвоить пять миллиардов зеленых. — Пять милл… — у сутенера перехватило дыхание, и он в ужасе сполз по стене на пол. Где-то сзади ошеломленно охнул Льюис. — Кто сумел дать такую сумму? — Все, вообще-то, — ты пожал плечами и присел перед жертвой на корточки. — Знаешь такую поговорку: «Не выебывайся, живее будешь». Так вот, ты довыебывался. Образно говоря, тебя задавили количеством, несмотря на то, что нас было двое, а твоих охранников не меньше сотни. В этом городе много торговцев, и твой подход к делу оказался им не по нраву. Ты был слишком опасным союзником, поэтому они решили избавиться от тебя, как от врага. Револьвер и детонатор выпали из его ослабевших рук. Красавца Ремингтона ты решил оставить себе, а детонатор переломил пополам. Взрывчатку на теле сутенера теперь можно активировать, только позвонив на мобильник на правильной частоте. Ты занес над мужчиной любимый Боуи*** с хромированным лезвием и режущей кромкой на щучке. — Погодите! — неожиданно громко воскликнул сутенер. — Вы позаботитесь о моей дочери? — С чего бы вдруг? — усмехнулся ты. — Но я слышал, что и у наемников есть кодекс чести, — он часто заморгал и попытался отползти. — Только не у Дэдпула, — лезвие под углом прошило его горло насквозь, вспоров дыхательные пути и сонную артерию. Густая кровь фонтанчиком взметнулась вверх почти на полметра, чуть не забрызгав тебе маску, и начала быстро растекаться алой лужей. — Тебе на самом деле выложили пять миллиардов? — решился задать вопрос Льюис, пока ты вытирал лезвие ножа об еще чистую штанину трупа и делал фото проделанной работы на телефон. — Не, двести тысяч, и их он вполне мог удвоить, — ты выпрямился, забрал свои пистолеты и направился к выходу. — Тогда почему ты не согласился? — Потому что кодекса чести у меня на самом деле нет, но кидать заказчиков как-то нехорошо, — ты закатал маску к переносице, выйдя на улицу, и глубоко вдохнул пропитанный запахом судового топлива воздух. — Когда кидают меня, я очень больно мщу, потому что неприятно быть обманутым. Поужинаем? Льюис, уже снявший маску, поперхнулся вдохом. — Ты серьезно? — А почему бы и нет? — настроение с воинственного сменилось на весело приподнятое, жестокость как рукой сняло, и вообще хотелось отчебучить что-нибудь милое. — Действительно, — парень лукаво улыбнулся. — Я согласен. — У тебя или у меня? — ты чуть нахмурился. — Хотя вряд ли ты пригласишь меня к себе, особенно после того, что видел, потому что своими действиями я оправдываю репутацию психопата. А ко мне идти не стоит, там срачник хуже, чем на городской свалке, и вечно воняет сгнившими трупиками мышей, которых таскает этот ебанутый кот. Или, может, попугаем посетителей бруклинских забегаловок? В итоге вы решили взять по сэндвичу в ближайшем Сабвэе, чем до усрачки напугали продавца (зато с вас не взяли ни цента платы, и Льюис согласился, что пистолет – очень удобная в быту вещь), и забрались на крышу высотки в другом районе города, куда долетели силами вора. Довольно интересный метод передвижения. Вы просто сидели на парапете, пялились в черное небо и болтали о чем-то отвлеченном, пока парень, воспользовавшись паузой, не задал животрепещущий вопрос: — Почему ты убиваешь? - Он пристально смотрел на тебя, его глаза блестели огнями Нью-Йорка, а игра света и тени на лице делала его вид сюрреалистичным, как твои видения. — Не знаю, — пожал плечами ты. — Сколько себя помню, я был жестоким. Даже в детстве из-за меня у соседей часто пропадали домашние любимцы. И как бы ужасно это ни было, мне доставляет делать людям больно. А почему ты воруешь? — Покажи мне сироту, который этого не делает, — горько усмехнулся он, глядя на то, как внизу мелькали огни автомобильных фар. — Хэй, парень, не грусти! — тебе не понравилось выражение его лица: хмурая складочка между бровей, прищур, борозда на лбу, заломленная кривая губ. — Давай не будем ворошить прошлое, а лучше займемся чем-нибудь веселым. Поплюемся в прохожих? — Высоковато, — рассмеялся он, и от его улыбки захотелось улыбаться самому. Льюис задел твое бедро ладонью, отчего ты вздрогнул и задержал дыхание. 'Ну прям как сопливая школьница,' — в отвращении выплюнула табличка. "Нам что, никто не может нравиться?" <Нам может, а вот мы — никому>. "Ванесса любила нас". 'Ванесса любила тебя, нас тогда еще не было'. <Кому нужен долбоеб с уродством, шизофренией, галюнами, расщеплением личности и еще кучей психических расстройств?> 'Жестокий настолько, что сравнить не с чем'. <Убивающий всех без разбора, количество жертв варьируется от одного человека до пары сотен в день в зависимости от настроения>. 'Разрушительный, как Халк, с единственным различием — зеленый здоровяк пытается помогать людям, его даже в Мстителей приняли в качестве боевой силы'. <Больной>. 'Конченый'. <Озлобленный>. 'Беспринципный'. <Мудак>. 'Ублюдок'. <Скотина>. "Ладно-ладно, я понял," — ты попробовал отодвинуться от Льюиса. — Питер, — тихо произнес он. — Мое настоящее имя Питер. — Уэйд. Он сорвался с крыши, бросив "пока" и полетел меж высоток. ___________________________________________________________________________ *Лимонка (Ф-1) — вид гранаты. ** Beretta KMB15 — очередной пневматический пистолет. ***Боуи — нож со скосом у обуха ("щучкой") в форме вогнутой дуги. Назван в честь изобретателя — Джеймса Боуи, героя Техасской революции. Популярен в США как охотничий нож.