Animalverse

Погоня длилась несколько улиц. Джиён уже задыхался: в джинсе было очень жарко бегать под таким горячим солнцем. Вдруг рука альфы ослабила хватку и отпустила омегу, и волк развернулся, толкнув лиса за какой-то ящик. — Я отвлеку их, а ты беги в другую сторону и не попадайся им на глаза. — Как же ты? Как я найду потом тебя? — голос омеги дрожал: он всегда мечтал избавиться от альфы, но как только выдалась такая возможность, он понял, как испугался даже подумать об этом. — Я сам тебя найду, — улыбнулся Сынхён. — Всегда и везде, не бойся — беги! Джи не успел ничего сказать, а Чхве развернулся и побежал в противоположную сторону. Волнение душило горло — Квон закрыл глаза, прислушиваясь к инстинктам, и побежал к базару, где больше людей и меньше возможности выследить его по запаху. На рынке, как обычно, торговля шла полным ходом: торговцы пытались дороже продать, покупатели — дешевле купить. Солнце жарило сильнее обычного, и гости города все время обмахивались веерами, пытаясь справиться с духотой. Джиён пробирался через ряды и уже надеялся, что почти добрался до бара, как вдруг заметил, что за ним следят. Это был один из охранников, мелькающий неподалеку. Чаще в охрану брали бойцовских оборотней-собак или волков: они лучше всего поддавались обучению и командной службе, так и в этот раз охранник оказался серым волком, шагающим строго по тем рядам, где пробегал Джиён. Сейчас все стало очевидно: за ним действительно был хвост. Квон бросился в сторону переулка, но умудрился наткнуться на еще одного волка. Лис ускорил шаг и побежал в противоположную сторону от дома, петляя по неизвестным ему улицам. Он совсем не знал, где он сейчас и далеко ли отбежал от гостиницы, и ему лишь оставалось хаотично бегать по узким дорожкам и часто менять направления, постоянно сворачивая, пока Джи не понял, что все-таки оказался в тупике. Омегу окружили пять волков-стражей, выставляя перед собой палки с электричеством для защиты. Это были особые приспособления людей, которые создавали магию в предмете за счет науки, а не волшебства. — Вы задержаны по подозрению в сотрудничестве с Чхве Сынхёном и заговоре против правительства Звериного острова. — Чего? — не совсем понял Джиён. Из всех слов было ясно лишь то, что это касалось знакомого ему альфы. Один из охранников, который, видимо, был главным среди них, пояснил: — Чхве Сынхён — один из нарушителей, который пропагандирует старую веру в городе, тем самым сея смуту среди горожан и угрожая спокойствию правителей этого города. Все, кто участвует с ним в сговоре, будут взяты под стражу до суда. — Суда? — Джи все равно ничего не понимал, кроме того факта, что они осуждают его веру и считают ее не только незаконной, но и в корне неправильной. Сам Квон никогда не осуждал городских за их веру, но и терпеть от них такого пренебрежения к себе или Сынхёну не собирался. Такого вопиющего нахальства лис за свои девятнадцать лет еще не слышал, отчего просто показал им фак и попытался запрыгнуть на второй этаж многоэтажки, которая преграждала ему путь к свободе. — Задержать! — скомандовал главнокомандующий. Другие оборотни кинулись к омеге, активируя палки с электричеством, но вдруг на них с крыши здания прыгнул белоснежный огромный волк. Джиён готов был поклясться, что сейчас Чхве был еще большего размера, чем в ту ночь: в холке он был ростом с человека и казался в два раза больше любого обычного волка. Альфа угрожающе зарычал, и слегка растерянные охранники подались назад: все-таки не каждый осмелился бы вступать в драку против королевских волков. Джи так и висел на перилах балкона, не в состоянии подтянуться и залезть, как это сделал Дэсон в свое время. И он переживал за Сынхёна. С одной стороны, Чхве был сильнее, а с другой, городская стража не трое диких волков. Это пятеро профессионально обученных охранников. — Что уставились? Схватить его и омегу! — раздался командный голос, и остальные четверо волков стали перекидываться. Несмотря на то что по законам города это было запрещено, стражники имели право перекидываться, если их противником был старовер. В обличии животного любой оборотень становится сильнее. А поскольку альфу нельзя было просто пристрелить — его надо было как-то скрутить и засунуть в клетку, что под силу было сделать лишь в зверином облике. — Сынхён, прыгай! Давай убежим! — кричал Джиён, стараясь унять свое сердце. Он уже залез на балкон и пытался подтянуться на второй этаж, чтобы сбежать по крыше. — Если я не дам бой, мы не убежим. А ты лезь быстрее! — прорычал волк на ломаном зверином, но у Джи был большой опыт в общении со зверями, так что он все понял. Первый удар нанесли серые волки: сразу двое набросилось на белого и вгрызлись ему в шею. Чхве заскулил, отбросил одного, впечатав в стену, а второго придавил земле всем своим весом. Третий и четвертый бросились следом, кусая за лапы. Пока Сынхён боролся с ними, пятый, который был главнокомандующим, так же успел перекинуться. Но бросился он не на волка, а к балкону, догоняя лиса. Квон это вовремя заметил. — Черт! Изыди! — Джи распушил хвост, сильно хлопнув им по бетону. Создалось небольшое и временное силовое поле, которое хоть немного притормозило стражника, а омеге удалось забраться на балкон третьего этажа. Серые волки знатно потрепали Сынхёна: его повалили на землю и, катая по песку, пытались измотать его, чтобы тот не смог сопротивляться. Оборотни по очереди кусали и отбегали так, что Чхве не успевал никого куснуть в ответ. Белый волк уже и правда стал сдавать в терпении и силе, как вдруг увидел, что пятый волк добирается до его омеги. До его любимого, ненаглядного рыжего лиса! Страж уже успел сломать силовое поле, а электрические разряды на волков почти не действовали, поэтому Джи был почти безоружен против этого волчары. Он лишь беспомощно отмахивался хвостом, пытаясь ранить колючими шерстинками, которые слабо помогали ему защищаться. У Сынхёна внутри смешались все мысли и чувства, сливаясь в один гремучий коктейль. В голове пульсировал страх потерять лиса из-за того, что он не успеет ему помочь. Чхве было не по себе оттого, что последние слова, сказанные Джи в его адрес, оказались не совсем тем, о чем он мечтал. В изнеможенное тело пришла внутренняя сила и желание защитить омегу. Волк вздыбил шерсть и оскалился. — Не смей его трогать! — прорычал Сынхён совершенно дьявольским рыком, неожиданно подпрыгнул над землей, одним ударом лапы сбивая одного волка. Тот отлетел к стене со всей дури, ударяясь головой и теряя сознание. Второй аналогично отправился в полет, встретившись головой с твердой стеной, только его альфа схватил за шкирку и, раскрутив, запустил в полет. С третьим и четвертым возиться не было времени, поэтому он просто прыгнул прямо на них и, оттолкнувшись от их тел, сразу же оказался на втором этаже того же самого дома. Следующим прыжком он попал на третий этаж и последним рывком запрыгнул на крышу, где уже стояли Джиён и главнокомандующий. — Он мой, пошел прочь, псина! — рычал Сынхён, совсем не шутя: в гневе любой альфа был страшен. Его глаза горели ярко-желтым цветом, но Джи показалось, что они наливаются кровью. Когда два вожака сражаются, все вокруг волки обычно не вмешиваются, поэтому сейчас даже охрана затихла, зализывая раны. Главнокомандующий был уверен в своих силах, и его не пугали ни размеры белого волка, ни то, что он находился на крыше один, без подмоги. Но Сынхён все-таки намного больше чувствовал уверенность, потому что рядом был его омега, а значит, он готов был сражаться насмерть, и это делало его опасным противником. Все или ничего. Джи сжался у края крыши, прижимая уши и пронзая испуганным взором соперников. Волки кружили по кругу, пожирая друг друга взглядом. Никто не хотел нападать первым, но каждый ждал удара. Это была психологическая борьба, выдержать которую серый волк не сумел, рыком прыгая на белого. Сынхён ловко уклонился, ударяя своим хвостом по серой морде, а потом резко развернулся и вцепился зубами за шкирку. Стражник заскулил, как маленький щенок, брыкаясь и выгибаясь раненым тюленем, но Чхве лишь сильнее сжимал зубы. В принципе, итог битвы был предсказуем: с таким размером и силой, как у королевских волков, тягаться не смог бы ни один другой альфа-волк. Чхве оттащил серого волка к краю крыши, намереваясь сбросить его с третьего этажа вниз для наглядности, чтобы другие больше на них не нападали. — Не делай этого, прошу, не надо! — неожиданно заступился омега, и недовольный волк прорычал: — Почему? — он хотел сказать «почему», но из-за занятости рта вышло немного иначе. — Они все равно будут преследовать нас так или иначе. А я не хочу, чтобы ты, защищая меня, стал еще и убийцей. Прошу, — вполне искренне и честно ответил омега. Он действительно не хотел отнимать ничью жизнь: с детства его учили, что даже жизнь каждого насекомого уникальна и никто не имеет права отнимать ее, кроме богов. Сынхён не хотел давать слабину и делать то, что просил его омега, на глазах у пятерых альф. Это было довольно унизительно в том обществе, где он вырос. Но это же был Джиён, разве он так много просил у него? И разве эта просьба невыполнима? Тогда Чхве решил схитрить и сделал вид, что все равно бросает волка. Услышав вопль омеги, Сынхён притворился, будто промахнулся, и вместо пропасти закинул стражника на балкон второго этажа, тем самым даже не поломав его кости. — Какая печаль: все-таки жив, — наигранно расстроился альфа и посмотрел на улыбающегося Джиёна. — Не лыбься. Садись мне на спину, а то они сейчас очухаются и точно нас поймают. Омега кивнул и запрыгнул волку на спину. Его шерсть была на удивление мягкой и вкусно пахла, хотя на самом деле Джи просто привык к запаху альфы и он казался ему больше привлекательным, чем опасным. Волк, двигаясь большими скачками, с легкостью перепрыгивал с дома на дом и уже через пять минут был на другом конце города. — Догнать? — обеспокоено спросили волки у командира, который едва смог встать на лапы. — Нет. Отложим охоту до вечера. Командующий был мудрым оборотнем и понимал закон: «Око за око, зуб за зуб». Сегодня его оставили в живых, потому он должен дать им возможность уйти, но они обязательно встретятся снова — волк предчувствовал это. Сынхён и Джиён прибыли в отель по крышам и спустились в номер через окно. Дверь действительно была открыта, а замок выковырян проволокой. — Вещи не тронуты: видимо, им действительно нужен был только ты, — подытожил альфа, собирая разбросанные предметы с пола. Джи помогал ему, но никак не мог понять, зачем он сдался Топазу и Мартину. — Я не понимаю… Вроде я не говорил, что хочу от тебя уйти, а может, и говорил, — думал вслух омега. Сынхёну было не совсем приятно слышать это: он все-таки до сих пор тешил себя надеждой, что Джи передумает и признает в нем своего альфу. — Это, скорее всего, борцы за права омеги, — предположил Чхве. — Права омеги? — Движение, члены которого похищают омег у нерадивых альф, обижающих их и плохо с ними обращающихся. Так они дают им свободу и прикрытие от альф. В сущности, омегу прячут всю его жизнь, чтобы альфа не нашел его по запаху. — И такое бывает, — задумался Квон, поглаживая свой хвост. Когда он нервничал или испытывал неловкость, он всегда так делал. Сынхён присел напротив него, потирая ссадины после драки, и взглянул ему в глаза. — Я настолько плохой альфа для тебя? — разочарованно спросил он. Джи посмотрел на него и вновь увидел в его взгляде ребенка. Доброго, безобидного, которого так легко обидеть и ранить. Такие глаза не свойственны альфам. Квон улыбнулся и замотал головой. — Нет, думаю тут не в тебе дело, а в неправильном омеге. Иногда яблоки растут гнилыми, потому что дерево гниет изнутри. — Глупости, если богам было угодно, чтобы я нашел тебя и связал с тобой свою жизнь, значит, ты для меня идеальная пара, а раз так, ты по умолчанию не можешь быть гнилым или плохим. Просто ты молодой и упрямый. Лис слегка покраснел, размахивая своим хвостом, и смущенно улыбнулся. — Это типа комплимент? Ну, спасибо. Альфа улыбнулся в ответ. Он обожал, когда Джиён был таким. Хотелось обнимать его в такие минуты, целовать, гладить его хвост вместе с ним. Но вместо этого Сынхён лишь смотрел, довольно размахивая своим хвостом, и старался даже не дышать, чтобы не спугнуть момент. — Нам нужно собирать вещи и уезжать из города. К сожалению, охрана от нас не отстанет, пока мы находимся на границе Звериного острова. Дэсон поможет выйти за пределы, в лес, а там разобьем лагерь. Волк встал и начал собираться. Чтобы решиться, омеге понадобилось три секунды. Он рывком подскочил с кровати, сжал кулаки и глубоко вдохнул. — Я никуда не пойду, пока ты все мне не расскажешь, — выпалил Джи на одном дыхании и облегченно выдохнул. Спрашивать что-либо у альфы было боязно. Хоть он и понимал, что волк грозный только внешне, а внутри он теплый и добрый, все равно ДжиЁн не всегда знал, что от него ждать в ту или иную минуту. Он то гладил его, то хватал за шиворот — трудно было предугадать его реакцию сейчас. Сынхён замер с трусами в руках, удивленно хлопая глазами. Чхве, бывало, не понимал многих вещей, и доходило до него лишь после нескольких мелких пояснений. Вот и сейчас Джи понял, что придется пояснять. — Кто ты? Почему за тобой гонятся? Что это за движение староверов? Пока я все не узнаю, никуда с тобой не пойду. — Значит, тебя придется волочить силой, — альфа пожал плечами и продолжил беспорядочно совать вещи в рюкзак. — Но… Это несправедливо! Я имею право знать, с кем живу почти три месяца! — Сейчас у меня нет времени на это, прости, — вздохнул он, даже не смотря на омегу. Но Джи уже похрабрел и, кинув в него какими-то штанами, демонстративно сел на матрас. — Сейчас или никогда. Я жду! — надувшись, рыжий лис сложил ногу на ногу и скрестил руки перед собой. Когда он дулся, его щеки были пухлее обычного, отчего он выглядел очень милым. Чхве исподлобья посмотрел на омегу, осознавая, что его сердце дрогнуло и промолчать он не сможет. — Хорошо, надеюсь, из-за этого мы не потеряем драгоценное время. Слушай, — Чхве присел на пуфик напротив лиса и начал свой рассказ. — Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я понял, что не хочу жить в городе. Что отрицать свою волчью сущность и пить таблетки, избегая инстинктов, вовсе неправильно. Тогда я впервые захотел сделать что-то сам и стал старовером. Родители, которые всегда контролировали мою жизнь, конечно, были в бешенстве. Они узнали не сразу, но когда узнали, произошел скандал и мне поставили условие: они дадут мне свободу только в том случае, если мои инстинкты помогут мне найти звезду Ориона. Если я принесу ее, они признают то, что мои навыки не бесполезны. — Звезду Ориона? — Джиён понятия не имел, что это и зачем она понадобилась родителям. — Это очень хитрая задача. Мои родители — довольно жестокие люди. Звезда Ориона — большой алмаз, который хранится в городе на другом конце земли. Но путь туда знают не многие, а карта есть лишь в мэрии Звериного острова. Чтобы усложнить мне задачу, родители позаботились и объявили меня преступником в каждом городе. Будто я брожу и обращаю оборотней городской веры в древнюю. Они поступили так, чтобы мне никто не помогал и чтобы я не останавливался в городе, а жил в лесу. Алмаз находится под большой охраной, и единственным способом достать его была кража. Я, как ты понял, не вор, но Дэсон помогал мне практиковаться, тем более есть что-то надо было, а из-за моей репутации на честную работу меня никто не возьмет: уши и хвост выдают. — Если ты говоришь правду… То это так жестоко! А почему ты просто не проигнорировал? Жил бы себе в деревушке, зачем идти, не зная куда, и искать то, не зная что? Альфа улыбнулся и потянулся к Квону, проведя рукой по его волосам. Это уже вошло в привычку, ведь так он выражал свою ласку и чувства, и Джиён не мог скрывать того факта, что ему начали нравиться его поглаживания. — Ты не понимаешь, но для альфы очень важна его честь и гордость. Я должен ее оправдать, иначе моим словам грош цена. Я хочу, чтобы моя семья гордилась мной, а не постыдно опускала голову, слушая, что один из ее членов — предатель, вор и обманщик. — Сложно, — подытожил омега, вздыхая. — Как ты познакомился с Дэсоном? — Ну, — альфа смутился. — Я не знаю, как объяснить тебе, что такое Интернет… Скажем так, мы сошлись на общих интересах. Он так же, как и я, пошел против семьи, но его история закончилась на том, что его изгнали из прайда. Теперь он живет один, зато нашел работу и кров. Джиёну стало стыдно, что он недолюбливал этого льва. По сути, омега столько вытерпел, ведь от него тоже с легкостью отказались в семье, но не унывает и улыбается, хотя так одинок и потерян. И у него нет альфы, который заботился бы о нем. Смог бы Джиен вести себя так же, если бы родители изгнали его из деревни, а Сынхёна не было бы рядом? Если подумать, то только благодаря волку он действительно не знал ни проблем, ни забот. — Теперь собирай вещи, потому что охрана может найти нас здесь, а если они нас поймают, то отправят к родителям в город. Тогда я вернусь с позором, а этого я ни себе, ни тебе желать не хочу. — Хорошо, последний вопрос только… Сколько тебе лет? Альфа фыркнул, давя смешок и пуша хвост от смущения. Они вместе уже так давно, а омеге только сейчас стало интересно, с кем же он делит постель каждую ночь. — Скоро будет двадцать два, — ответил он, сдерживая улыбку. — Всего? Ты выглядишь старше, — придирчиво сказал омега, оглядывая фигуру альфы. — Тебе тоже больше шестнадцати не дашь, — язвительно ответил Сынхён и застегнул замок на последней сумке. — А скоро — это когда? — омега имел в виду его день рождения. Сынхён не очень любил праздновать эту дату, отчего смутился, не горя желанием продолжать разговор. Но лис снова отличился настойчивостью и хитростью. Он примкнул к альфе, погладил его бедро своим хвостом и загадочно заглянул в глаза. Сынхёна мелко затрясло: от воздержания у него совсем срывало крышу. Джиён и сам не знал, зачем это делает, но лисы всегда были слишком любопытны, и он не смог устоять. Прихватив омегу за талию, волк в одно мгновение прижал его к себе. Квон не успел сообразить, как альфа впился в его губы, покусывая их и играясь с ними. Это возбуждало. Джи безнадежно сжал пальцы на рубашке волка, нехотя пытаясь отстраниться. — Дата, — прошептал он в поцелуй. И завороженный волк на выдохе ответил: — Завтра.