Восхождение

В ясном утреннем свете бумага казалась золотой, и пылинки в воздухе переливались как осколки самоцветов. В распахнутое окно библиотеки врывался теплый летний ветер и шевелил листы раскрытой книги. Артафинде Инголдо потер глаза и посмотрел в окно. Там, на фоне лазурного неба далеко-далеко виднелась белоснежная вершина Таникветиль. Ее можно было разглядеть из башен Тириона только в самые ясные дни, и Инголдо счел это знаком. «Чем дальше мы продвигались вверх по склонам, тем все более холод досаждал нам. Холодные острые камни под нашими ногами сменились льдом и снегом, и порывы ветра поистине свирепые сбивали нас с ног. Там наверху сам воздух уже не так живителен, отчего дыхание становится частым, но бесплодным. Случается также болезнь, поражающая не роа, но феа» - писал Румиль со слов очевидцев, поднимавшихся на хребты Железных гор Белерианда по пути на Запад. «Эру Всемогущий, - подумал Инголдо, - Что они имели в виду? Не так живителен? Поражает не роа, но феа? Что это все значит?» Однако на этом абзац заканчивался, и далее шли описания пород деревьев в лесах предгорий. Юноша рассеянно полистал золотистые страницы фолианта. На его столе лежали стопками и горками свитков в изобилии набранные с полок чертежи и описания по устройству мостов и переправ. Однако том «Истории исхода» Румиля не имел к инженерным изысканиям старшего сына Арафинве никакого отношения. Инголдо задумчиво смотрел на черточки рун, и никак не мог переключиться на работу. «Румиль сейчас далеко на юге, вернется не скоро, и спросить, что он здесь имел в виду, не у кого. Кто были те эльдар, которые поднимались в горы, неизвестно. Да и те, кто шел из Серых земель в Аман как-то не особо любят распространяться о походе. А вершина – вот она, как на ладони, - думал юноша, - И ведь как все хорошо начиналось…»