Восхождение

Майтимо остался один. Праздник Воссоединения закончился для него поражением, чрезвычайно болезненным для его нолдорской гордости, но что все может обернуться настолько плохо, он и не предполагал. Ночью ему не спалось. В серебристых сумерках он вышел из дому и пошел побродить по улицам. Ноги сами вывели его к дороге в Валимар. Пожав плечами, он зашагал вперед. Дорога поднималась все выше, уходя в предгорья Таникветиль. Мыслями Майтимо возвращался к злосчастному празднику – к проигранному финальному поединку. Тогда, обозленный и раздосадованный, он нарочно потихоньку сбежал от братьев и друзей, бродил один среди веселящихся эльфов. За одним из пиршественных столов он увидел воителей Махара и Меассе. Тогда мысль напроситься в ученики к величайшим из майар Валы Тулкаса показалось дерзкой, но блестящей идеей. Собрав всю свою смелость, Майтимо обратился к ним прямо, и этим приглянулся воителям. Меассе улыбнулась ему, и Махар хлопнул по плечу – плечо еще и сейчас немного ныло после этого приветствия. Немного поговорили о поединке, рассказывая Нельяфинве его ошибки, и договорились, что через неделю юноша придет к ним тренироваться. Знал бы он, что в это время безголовый Финьо натворит глупостей… Увлекшись своими мыслями, Майтимо с удивлением обнаружил, что свернул с дороги и теперь идет чуть приметной тропкой все вверх. В неярких, но светлых лучах Тельпериона отдаленные скалы и заросшие лишайниками валуны у тропинки были видны одинаково отчетливо, создавая картину необычную и чарующую. Неожиданно у одного из валунов юноша приметил темную тень. Не сомневаясь, он подошел ближе и склонился над спящим, заглянув ему в лицо. Заострившиеся усталые черты светились спокойствием, растрепанные косы разметались по камням. Майтимо опустился рядом и устало вздохнул. «Вот балбес ты, Финьо». Потом снял с себя плащ и укрыл спящего друга, привалился к камню, обхватив себя руками за плечи, и долго смотрел на запад, где безмятежно лил струи серебряного света прекрасный Тельперион. Очнулся Майтимо от того, что что-то теплое завозилось у него под боком и исчезло, подставив единственную согретую часть тела утренней прохладе. Растрепанный Финьо сонно протирал глаза, в недоумении глядя на друга. Глядя на него, Майтимо рассмеялся и показал язык. Финдекано в ответ мгновенно выбросил руку с коварной целью дернуть за рыжую косу, однако мечник и боец Нельяфинве успел уклониться и перехватить запястье. Финьо не собирался сдаваться, и друзья покатились по земле. Схватка была жаркой, но недолгой, и вскоре уже Майтимо прижал к земле запыхавшегося певца. Финдекано подергался – не вырваться, и Майтимо со смехом отпустил его – «Что, согрелся?». Когда певец, наконец, отдышался, улыбка окончательно сползла с разгоряченного лица. Он вспомнил последний разговор с другом, после которого не смог пойти домой, а пробродил до ночи по тропкам предгорий. - Прости, Руссандол, я не последую твоему совету. Я принял решение – я поднимусь на Таникветиль. Лицо Майтимо помрачнело, казалось, он даже скрипнул зубами с досады. - Самое идиотское решение моего безумного брата, - процедил он. - Руссандол, да пойми же, я ведь спать не мог! Все эти дни, как только я закрывал глаза – передо мной появлялась эта ледяная гора. Мне казалось, что я умираю – что моя феа гибнет, - голос отважного Финдекано звенел, и глаза предательски блестели, - И вот когда я сказал себе «Я пойду туда, пойду не когда-нибудь потом, а скоро, сейчас» - мне стало спокойно. Вчера я первый раз смог заснуть. Майтимо молча кивнул, уронил голову на руки. - Этого следовало ожидать. Невыполненная клятва разрушила бы твою феа, попытка добраться до недосягаемой вершины может погубить твое роа, и кто знает, что сотворит с тобой Вала Манве за твою наглость. А просить прощения и разрешения от клятвы нолдорская гордость не позволяет. «И не я ли был тебе тут примером?» - про себя горько подумал Нельяфинве. - Тебе решать, Финьо, - тихо сказал Майтимо после долгого молчания. - Да, и я решил. Я пойду, и пойду один, - Финдекано оглянулся на друга, ожидая шквала возражений и готовясь дать отпор. Но Майтимо молчал. Ласковое тепло Лаурелин давно сменило утреннюю свежесть. Ветер шевелил колоски диких злаков, гнал кудрявые облака над острыми башнями Тириона, окрашенными переливчатым светом и тенями в золото и лазурь. Ущелье Калакирья уходило к морю, но оно было скрыто в сияющем тумане. Финдекано легко поднялся на ноги и одернул рубашку. - Я хочу пить. Вчера я видел здесь недалеко родник. Через сотню шагов друзья опустились на колени у неглубокой лужицы прозрачной воды, на дне которой пульсировал ключ, заставляя танцевать и переливаться в воде блестящие песчинки. Вода была холодной, аж заломило зубы, и вкусной, лучше вина и молока. Утолив жажду и умывшись, Майтимо расстелил свой плащ и улегся на спину, оставив место для друга. Так они и лежали вдвоем, молча глядя в голубое небо, пожевывая травинки и думая каждый о своем, когда над ними, заслонив золото Лаурелин, появилась высокая тень. - Финьо! Вот ты где! – И на Финдекано прыгнул высокий широкоплечий эльф, так что тот едва не подавился травинкой, - А мы уже испугались, что ты ушел без нас! Здравствуй, Нельяфинве, - дружелюбно поздоровался юноша, оборачиваясь к Майтимо, на которого едва не наступил. - Ала, Аракано! – улыбнулся феаноринг. Аракано вдруг пронзительно засвистел, так, что у Майтимо заложило уши. Едва Финдекано успел выбраться из лап младшего брата, как легкими шагами подбежали еще двое. Вежливо поприветствовав Майтимо, Турукано и Артафинде обратились к Финьо с пылающими взорами и словами упрека, готовыми сорваться с губ. - Ну, хорошего утра, милые братья, - проговорил Майтимо, поднимаясь и выдергивая плащ из-под замешкавшегося Финдекано, - Думаю, одному тебе пойти никуда не получится. Закинув плащ за плечо, Майтимо пошел по тропинке к Тириону. Братья молча смотрели ему вслед. - Ну, Финьо, что тебе посоветовал рыжий феаноринг? - Что бы мне ни посоветовал мой друг Руссандол, - Финдекано посмотрел на брата с легкой укоризной, - Я решил, что мне делать. И это касается только меня. Повисло минутное молчание, а затем последовало полдня громких споров, восклицаний, взаимных обвинений в эгоизме и безответственности, широких жестов руками, сопровождающихся нечаянным попаданием кому-то в нос, извинений и снова споров. Наконец друзья устали, охрипли и проголодались. По пути домой Турукано вспомнил, что Инголдо должен был вскоре уехать в Альквалонде помогать местным мастерам строить мост через Туну. - Придется написать письмо и извиниться, - печально ответил Артафинде. - Но ты ведь так давно об этом мечтал, это была бы твоя первая большая работа! – воскликнул Турукано, как никто другой разделявший архитектурные интересы Инголдо. - Да, была бы. Но я обещал Финьо. - Хорошо, Финдарато имел неосторожность тоже что-то пообещать в тот злосчастный день. Но вы-то, братья, слава Эру, молчали? – поставил вопрос ребром Финдекано. - Мой старший брат и мой лучший друг идут навстречу опасности. – Турукано остановился и стал как-то значительнее и еще выше ростом, хотя это вряд ли было возможно, - Неужели я могу сидеть дома? Финдекано перевел взгляд на младшего из братьев. Аракано улыбнулся. - Раз мои братья отправляются в путешествие – то и я, конечно, тоже! В конце концов, дома остается Ириссе – хотя вряд ли ей это понравится… У Финдекано уже вертелись на языке слова о том, что кто-то не дорос и что для младшего это будет слишком сложно, но неожиданно поймал себя на мысли, что если кого уж и не стоило брать в опасное путешествие – то это его самого. Аракано был уже давно выше, шире в плечах, сильнее и выносливее старшего брата.