Восхождение

После праздника в Валимаре прошло три дня. Нолдор отбыли в Тирион, и мало-помалу возвращались к обыденным занятиям, храня в сердце тепло и веселье. В дом же Нолофинве минувшие гуляния принесли печаль и тревогу. Все родные заметили, что Финдекано необычно мрачен и рассеян. Леди Анайре пыталась потихоньку вызнать, что стряслось с сыном, однако младшие отмалчивались. Сам Финдекано делал вид, что все в порядке, но делал его так неискусно, что матушка заключила, что в хандре его виноваты легкомысленные ваньарские девы. Стиснув зубы, старший нолофинвион пытался заняться работой в библиотеке, упражнениям в стрельбе и даже делами по хозяйству, но все валилось у него из рук. Братья хранили его секрет твердо, но помочь ничем не могли. На четвертый день после возвращения в Тирион ранним утром Финдекано обнаружил себя стоящим во дворе дома Феанаро. - Ала, Финьо! – приветствовал его Макалауре, - Майтимо в мастерской. Заметив, что золотистый утренний свет в дверном проеме заслонила чья-то фигура, Майтимо поднял растрепанное и очень сердитое лицо от работы. Однако когда он увидел, кто к нему пришел, взгляд его несколько смягчился. - Финьо, прости, что не заходил к тебе, слишком много работы накопилось с этими праздниками, - несмотря на извинения, Майтимо явно не собирался отвлекаться от зажатой в тисках фибулы. - Руссандол, мне очень нужно с тобой поговорить, - голос бесстрашного Финдекано был таким хриплым и звучал с таким отчаянием, что рыжий феаноринг чуть не выронил инструмент и воззрился на него в изумлении. Для разговора пришлось уйти аж за пределы города. Майтимо, сам еще тяжело переживавший поражение в праздничных состязаниях, а потому невероятно злой на себя и всех вокруг, шел молча и быстро. Финдекано поспевал следом. - Ну, Финьо, - едва городская стена осталась позади, Руссандол свернул с дороги и уселся прямо на поросший мхом валун, указывая брату место рядом, - страшно подумать, какой секрет ты мне хочешь рассказать, раз для него пришлось так далеко тащиться. Давай, не тяни. Финдекано огляделся по сторонам и покорно сел, опустив голову и нервно сжимая руки. Во время всего повествования, впрочем, не очень долгого, Майтимо молчал. Только лицо его становилось все бледнее, и рыжие веснушки стали почти серыми. - Руссандол, я знаю, что я идиот. Но я поклялся подняться на Таникветиль. Что же мне делать? – Финдекано поднял голову и вытер ладонью со лба капельки пота. Майтимо потер переносицу и промолчал. Финдекано уронил голову на руки. - Так. Юный певец, получив по праву признание на состязаниях, возрадовался, – произнес, наконец, сын Феанаро, и голос его был мрачен, - Вкусив по такому поводу вина без меры, он возгордился своим искусством и отвагой, которые воистину велики, и стал бахвалиться перед родичами. В пылу гордыни своей он даже бросил вызов самим валар и поклялся взобраться на недоступную и запретную высочайшую в мире вершину, обитель Короля мира. Так, Финьо? Финдекано вскинул удивленные глаза. - Ты жесток, Руссандол. Но да, это так. Майтимо прикусил губу. - Я не жесток, Финьо, я страшно зол. На тебя, но в первую очередь на себя, за то, что меня не было с вами тогда, и я не успел вовремя дать тебе по ушам. - Что же мне делать теперь? - Ты просишь моего совета? Пойди к валар – к Манве, а лучше сразу к Намо, расскажи, как все было, и проси освободить тебя от этой идиотской клятвы. Финдекано Отважный в ужасе вскочил на ноги. - Ты предлагаешь мне это?! Пойти к Намо? - Если ты боишься, я пойду с тобой, - в голосе Майтимо была горечь, но слова звучали твердо, - Это то немногое, чем я могу помочь тебе. - Ты не можешь так говорить, Руссандол! Покаяться перед Намо, рассказать об этом? Неужто ты бы так поступил на моем месте? - Я? На твоем месте я бы не пил вина и держал бы язык за зубами. Финдекано стоял перед другом так, будто только что получил увесистую затрещину. Нельяфинве смотрел снизу вверх сквозь рыжие пряди, и во взгляде его сквозь досаду просвечивала жалость и боль. Астальдо, ибо он воистину был бесстрашным, справился с внезапным ужасом и теперь глаза его сверкали яростью и обидой. На щеках проступали алые пятна. Однако Финдекано взял себя в руки, и, склонив голову, сказал: - Благодарю тебя за совет. Мне надо подумать, - тут же круто развернулся, так что косы разлетелись по сторонам и быстрым шагом направился прочь.