Мой мир

Сплошной мрак. Он поглощает все окружающее, разрезает тишину, плотной пеленой наседает на весь мир, опутывая его устращающей темнотой. Темнотой без единого проблеска света, без единой искры, без шанса на спасение. Остается только падать в эту бездну, безмолвно, думая о чем-то своем. Осознать, что уже поздно что-либо менять и попытаться зацепиться за что-нибудь, чтобы выжить, — но наткнуться на пустоту. Кричать, чтобы крик рассеялся в безропотной тишине. Смиренно опустить руки, сдаться. Вечность? Это и есть вечность? Скитаться по глубинам своего сознания, пытаясь найти ответы на давно забытые вопросы? Нет, не надо такой вечности. Тихий голос, нарушающий идиллию. Несвязные, невнятные слова бьются об уголки подсознания, эхом отдаются в голове и дикой болью в висках. Там должен быть выход. Там шанс, там, где этот голос. Парень с трудом приоткрыл глаза, возвращаясь в сознание. Он только понял, что над ним кто-то навис, ощущал прикосновение холодных пальцев к своему лицу. Пытался разглядеть человека перед собой, но зрение не спешило возвращаться, предоставляя расплывчатые и смутные очертания. С губ слетает тихий стон, холод полностью окутал тело Дейдары, пробрал до самых костей. Сглотнув, юноша с трудом приподнялся на локти, и осознал, что лежал на чьих-то коленях. Язык ворочался с трудом, но блондин пересилил себя, задав наиболее волновавший его вопрос. — Ты кто? Кто бы мог подумать, что говорить будет так сложно? Мужчина, находившийся рядом, помог парню встать и, продолжая поддерживать его, помог дойти до скамейки, покрытой толстым слоем снега. Отвечать он не спешил, припоминая, где он мог раньше видеть этого парня. Сев на холодную скамью, неизвестный сразу же принялся набирать какой-то номер. Увидев его движения, Дейдара, придя в себя, спросил. — Ты куда это собрался звонить? — В скорую, — краткий ответ. В следующую секунду юноша с легкостью выбивает дешевый телефон из рук альфы и встает. — Не нужна мне скорая! За помощь, конечно, спасибо, но я в ней не нуждаюсь! — Он сам способен выжить. Сам, без чей-либо помощи. — Я пойду, хм. Неизвестный ни на чем не настаивал. Лишние проблемы ему были незачем. Оставалось только смотреть в спину стремительно удаляющемуся омеге. Хочет казаться самостоятельным. Что ж, судьба предоставила ему шанс на это. Оставила одного, дав возможность показать себя. Дала шанс самому выбирать. Самому думать, самому выбираться из всех сложностей. В голове словно что-то щелкнуло. Парень из больницы. Вспомнив, где ранее видел этого мальчишку, мужчина привстал со скамьи. Он был уверен, точно уверен, что еще не раз пересечется с юношей. Тсукури тем временем впустую бродил по улицам ночного города, стараясь обходить всякие закоулки. Мигающие фонари угрожали вот-вот потухнуть и оставить путь неосвещенным. Скрежет нарушил царящую тишину, и Дейдара вздрогнул. Озираясь, он готов был сорваться на бег, но вокруг не было и души. Еще раз оглядевшись, он взволнованно передернул плечами. Скоро начнет светать. На город опустился густой туман. Улицы затерялись в плотной белой дымке, исчезли и высокие этажные здания, и деревья, и предметы. Тут парня словно кипятком ошпарило. Он забыл свои сумки там, где и потерял сознание. Выругавшись, юноша развернулся и поспешил вернуться к тому месту, где предположительно и оставил вещи. Осторожно ступая, дабы не наткнуться на машину или дерево, он медленно шагал по снегу, иногда подскальзываясь на замерзших лужах. Противный лязг. Тревожно обернувшись, юноша мелко затрясся, чувствуя, как волнами накатывает страх. Когда лязг повторился, парень сорвался с места, двигаясь вперед. Не разбирая дороги, он бежал до тех пор, пока не наткнулся на что-то. Сасори уже собирался вернуться домой, как приметил несколько небольших сумок, которые принадлежали омеге. Цокнув языком, он быстро схватил рюкзак с пакетом, набитым вещами, и побежал догонять парня. Но неожиданно насевший туман замедлил его, заставив перейти на шаг. Минуты две проходив впустую, мужчина сначала услышал неразборчивый лязг, а затем и приближающиеся шаги. В следующую минуту некто сшиб его с ног. Удар пришелся по спине и голове. Потирая ушибленный затылок, мужчина сел на снегу, окружаемый выпавшими вещами. Увидев того самого альфу и свои разбросанные вещи, Дейдара кинулся собирать их, попутно извиняясь. Наблюдая за суетившимся блондином, Акасуна, наконец, встал и, как бы между прочим поинтересовался. — Как зовут-то тебя? — Дейдара, — отвечал блондин уже без прежнего ядовитого запала, что уже не могло не радовать. — Тебя? — Сасори. Слушай, ты чего это ночью один? Да еще и с вещами? Может, помочь чем? — наткнувшись на испепеляющий взгляд, мужчина поспешил исправиться. — В смысле, не хочешь согреться? Тсукури на секунду призадумался. Хуже вряд ли будет. Кивнув, Дейдара последовал за новым знакомым, который успел завязать интересный разговор. Ночь медленно и тяжело уступала место свету. Рассвет парни встретили будучи на морозе. Дойдя до нужного дома, оказавшись в чужой квартире, обладатель серых глаз неожиданно почувствовал острую усталость. Еле волоча ноги, он сбросил с себя обувь и куртку, а рядом с ними оставив и сумки с вещами, и прошел в комнату. Завидев узкий просиженный диван в углу комнатки, он без сил рухнул на него. Удобно устроившись, под протяжные скрипы, парень уснул. Не было щемящего чувства страха, лишь небольшое беспокойство, угасающее под напором несколько иных чувств.

Теряясь в чувствах — теряешь самого себя.

Вот уже почти неделю парни жили вместе. С утра и до самых сумерек оба работали, стараясь прокормить и себя, и нового знакомого. Зато целые ночи напролет проходили за пустыми разговорами и смехом. Они видели друг в друге поддержку, опору. Несмотря на непродолжительное знакомство, у обоих в сердце поселилось доверие к соседу по квартире. Хотя, может, просто одиночество сыграло свою роль? Может, они просто боялись вновь остаться одни? Познав разочарование, оба старались вернуться к жизни, зная, что всегда есть тот, кто примет его именно таким, каким он есть. Больше не боялись говорить правды, не замыкались в себе, как прежде. Потому что были уверены, что их дом там, где их ждут. Были уверены, что есть тот, кто их поддержит в любом случае. Между ними вилась тонкая, пока еще хрупкая нить дружбы, построенная на взаимном доверии. Поначалу никто из них и мысли не допускал о чем-либо большем, ибо хватало и этих эмоций. Но внутренние сущности искали более теплых и близких связей, упорно борясь с возражающим разумом. Страх разрушить эту тонкую эмоциональную нить пока сдерживал их. Пока сдерживал. Иллюзия новой жизни, вопреки ожиданиям, не угасала. Наоборот, распаляла запал продолжать жить — ведь теперь есть смысл. И этот смысл несет в себе близкий человек. Теперь не требовалось жить так, как этого требовали от тебя другие, каждый был предоставлен сам себе. Монохромные полосы жизни, будь то черная, то белая, были разбавлены яркими сгустками краски, которые принес в существование Акасуно Тсукури. Яркий и шумный омега идеально гармонировал со вспыльчивым, но в тоже время достаточно молчаливым альфой. Они дополняли друг друга, образуя единое целое. Старались соответствовать друг другу, поднимаясь все выше. Стараясь казаться сильным и независимым в других глаз, каждый из них выбирал самый сложный путь к решению той или иной проблемы, отворачиваясь от помощи. Ведь знали, что сзади всегда есть опора в лице товарища. Очередной вечер как и всегда проходил за разговором. И этот разговор позволил уверенности треснуть, выбиться оттуда искре страха. — М-да, — протянул Сасори, с толикой огорчения смотря на черный экран телевизора. — Не понимаю, как можно лишиться жизни внутри себя? Люди, согласившиеся на аборт, уже не люди. Они посмели уничтожить семя жизни, зародившееся в них. Ничтожества. — Ага, — Дейдара согласно кивнул, отложив чашку с остывшим чаем в сторону. Они только посмотрели фильм на эту тему, и надо же было альфе завязать этот разговор. — Но, может, у них не было выхода? — Пфф, вздор. Что значит "не было выхода"? — возмутился красноволосый, раздраженно теребя в руках пульт. — Ну, возможно, так сложились обстоятельства? Ведь могли изнасиловать, а тогда и ребенок нежелательный. Или, например, средств нет. Или болезнь. Есть куча причин, — блондин пытался оправдать свой поступок. Давно похороненное чувство вины вновь зародилось в нем, этого он и боялся. Боялся почувствовать презрение со стороны. — Ничего не может оправдать этот поступок, — слова, резанувшие по сердцу. — Ну, ладно, мне завтра к восьми на работу. Доброй ночи. Блондин кротко кивнул. Он снова остался один. Наедине со своими страхами. Надо просто забыть, но не получается. Воспоминания стали ядом. Убивающим медленно и мучительно. Хотелось вновь уйти в себя. В свой мир. Там, где нет границ и все дозволено. Туда, где до мечты стоит только дотянуться. Туда, где можешь жить не боясь осуждения. Там, где не надо бороться с самим с собой. Где дозволено жить собственной жизнью. Жить в море фантазий, не стремясь к большему. Где не ведет свой счет время. Где мечты всегда живы. Где реальность путается с воображением.