В воздухе летает слишком много мертвых чувств.
Снег без устали кружил уже который месяц. Середина декабря оказалась холодной, морозной. С каждым днем так долго ожидаемый праздник приближался все быстрее. До Нового года оставалось всего-ничего — чуть больше нескольких недель. В душе каждого теплилось предпраздничное настроение. Вот только веселый настрой не витал в одной из тесных комнат общежития. Удобно устроившись на подоконнике, приобняв колени, сидел Тсукури, задумчиво глядя в окно. С ночного, темного, почти черного неба, освещаемый одним лишь уличным тусклым фонарем, на большие сугробы в своем медленном темпе падал снег. Громко хлопнула старая дверь, и парень лениво оторвал взгляд от окна, переведя его на вошедшего в комнату. В проеме остановился юноша, с красными от холода щеками и в тон им носом, он недовольно стряхнул с обуви остатки снега и несколькими нелепыми движениями стянул с себя сапоги. Ступая по теплому деревянному полу, он не спешил раздеваться. На его шарфе быстро таяли снежинки, ледяными каплями затекая за шиворот. Под неярким светом настольной лампы волосы сожителя казались почти белыми, а узкие раскосые глазенки нагло разглядывали соседа по комнате. Последний поморщился, ибо не мог терпеть на себе подобного оценивающего взгляда. Словно товар. Как в тот раз... По телу пробежали мурашки. — Опять читаешь? — из паутины собственных мыслей блондина вывел звонкий голос соседа по комнате. Бросив быстрый взгляд на книгу в черном переплете, что лежала рядом, Дейдара отложил ее подальше. — Кому-кому, а вот тебе точно стоило бы немного почитать, — буркнул в ответ Тсукури. Настроения не было даже на ссору с Хозуки. — Заткнись, — кратко прервал его Суйгецу и, секунду погодя, продолжил: — Жаль, твоего соседа по комнате исключили. Говорят, красивый был. Хотя, ты тоже весьма ничего. Парень, чье имя было Суйгецу, окинул взглядом омегу, который не сменил своей позы, и шумно выдохнул. Его знакомый уже успел заткнуть уши музыкой, предчувствуя ненужный разговор. Вместе с музыкой он уходил куда-то далеко от реальности, в иллюзорный мир, где нет страха. Хозуки с неким сожалением сел на край своей кровати и задумчиво закусил губу. Сейчас судьба предоставила ему чудесный шанс признаться в своих чувствах. Ненавязчиво коснуться губ Тсукури, узнать их вкус; хотелось вдохнуть дурманящий запах почти желтых волос. Однако что-то останавливало прежде опрометчивого юношу. Он не привык сначала думать, а потом что-либо делать, вовсе нет, просто его слегка отпугивала некая нелюдимость и замкнутость симпатичного соседа. А зная раздраженность и грубость омеги, альфа попросту побоялся быть отвергнутым, или, грубо говоря, посланным нахуй. Или же все-таки он боялся разрушить эти хрупкие отношения между ними, которые так усердно строились им самим. Боялся порвать тонкую нить, связывающую их обоих. Боялся однажды возратиться в родную комнату и не застать мрачного на первый взгляд Дейдару за чтением очередной книги. Он и сам не знал, что для него являлось большим страхом. Хотелось подойти к парню, отмахнуть эти вечно свисающие ему на глаза прядки волос и впиться в эти сухие губы поцелуем. Но нет. Альфа снова побоялся потерять то, что с таким трепетом строил, боялся перемен в своей жизни, хотя и понимал, что вечно так продолжаться не может. Стиснув кулаки, он лег на кровать, которая противно заскрипела под тяжестью его веса и закрылся одеялом поголову. Чертовы страхи.* * *
Смахнув с лица растаявшую снежинку, Сасори потянулся и потер сонные глаза. Дверь в кабинет открылась, молодой практикант оповестил о том, что может войти следующий. Обреченно вздохнув, парень приподнялся, разминая мышцы, и вошел. За небольшим рабочим столом, обставленным громоздкими кипами бумаг, склонившись над очередным документом, сидел блондин, что-то быстро строчивший в пустые поля бланка. Практикант, судя по всему, не собирался отрываться от своего занятия. Нарочно кашлянув пару раз, тем самым пытаясь привлечь к себе внимание, Акасуна начал нервно барабанить пальцами по столу, но ничего из этого не вышло. Нахмурившись, он недовольно спросил: — Может, обратите на меня внимание? — парень протянул несколько бумаг практиканту. Дейдара, до сих пор упорно строчивший что-то в бланке, оторвался от своего занятия. Щелкнув ручкой, юноша посмотрел на посетителя, затем беглым взглядом окинул текст данных ему документов, после чего молча вернулся к своему делу. — Вам в 113. Это этажом выше, — сухо оповестил мужчину Тсукури, не поднимая головы. Сегодня его все раздражали и этот недоальфа не стал исключением. Возмущенно встав со стула, Сасори хотел было как-нибудь пристыдить мелкого нахала, но быстро передумал и удалился, напоследок громко хлопнув дверью. Раздраженно откинув длинные волосы назад, юноша глубоко вдохнул и судорожно выдохнул, пытаясь успокоиться. Сегодня все будто специально действовали нервы. Просидев в тишине еще минуты три, блондин начал собираться. Покинув высокоэтажное здание центральной больницы, в которой он проходил практику, парень направился домой. Точнее, в общежитие. Подхватываемый большим потоком людей, Дейдара бесцельно бродил по людным улицам города. Возвращаться в тесную, неуютную комнату не было желания, там его ждало лишь одно — учеба. Ну, или редкий трехчасовой сон. Уже смеркалось, зимой темнело весьма быстро, поэтому, хочешь-не хочешь, стоило поскорее вернуться. Достигнув остановки, блондин встал около небольшого навеса с покосившимся козырьком и облокатился на железную холодную стену навеса. На скамейках, с потертой зеленой краской, вальяжно развалились несколько явно нетрезвых мужчин, рядом с которыми сидели не менее пьяные омеги, развязно смеявшиеся на каждую нелепую шутку крепких альф. Поморщившись от подобной картины, студент отвернулся от шлюшек и их временных хозяев, покорно ожидая нужный ему транспорт. Противный смех, разящий запах перегара и пошлые шуточки — все это выводило из себя, и каждое слово незнакомой ему компании могло стать запускающим рычагом. Скривившись от очередной несвязной фразы, парень плюнул на все это и пошел прочь. Пешие прогулки еще никому не навредили. Время уже перевалило за десять вечера, а соседа по комнате все еще не было. Хозуки уже начал волноваться за тихого и правильного Дейдару, в сотый раз коря себя за то, что так и не удосужился записать телефонный номер последнего. Бурное воображение уже рисовало не самые приятные картины. Стук в окно прервал некое самобичевание студента, и он удивленно подбежал к окну. За прозрачным стеклом, по ту сторону находился Тсукури. Замешкавшись на секунду, Суйгецу быстро открыл окно, помогая знакомому пробраться в комнату. Оказавшись в теплом помещении, юноша облегченно выдохнул. Он не спешил снимать с себя верхнюю одежду, и тем более разуваться. Стоя на месте, голубоглазый медленно стянул с себя шапку. Выглядел он изрядно потрепанным. Волосы были почти мокрыми, весь красный, запыхавшийся, словно бежал. Хозуки молча опустился на свою кровать. Дейдара вместе с собой принес уличный воздух, от которого тело покрывалось мурашками. Пока сосед метался из стороны в сторону, вытирая грязь и маленькие лужицы на полу, парень обдумывал. Думал о многом, стараясь выкинуть из головы омегу, что сейчас ходил перед ним в одних лишь черных штанах и белой майке. Смочив пересохшие губы слюной, студент зажмурился, пытаясь отвлечься, но в голове вновь и вновь всплывали образы. Поглубже вобрав воздуха в легкие, Хозуки встал и вплотную подошел к несколько удивленному соседу. Не давая тому возможности сообразить, что к чему, Суйгецу примкнул к сухим губам, быстро углубляя поцелуй. Парень не наткнулся на сопротивление. Но и отвечать Дейдара явно не собирался. Отстранившись, альфа понял, что все испортил. Сломал, разрушил. Порвал ту тонкую ниточку, необдуманно разбил их хрупкие отношения. Нет, он не хотел подобного, не для того выжидал момент, не для того, чтобы в один миг все старания рухнули, словно карточный домик. Парень с опаской посмотрел в серые глаза и точно убедился — все разрушено, ничего не вернуть. Столько боли и разочарования он не видел еще никогда. В нем разочаровались, а ведь, возможно, стоило подождать еще совсем немного? Они не будут делать вид, будто ничего не было. Не будут притворяться, что все забыли. Все в пепел, а лгать друг другу, что что-то могло и быть, не хотелось. Время шло. Словно песок — быстро и неуловимо, выскальзывая из рук. Стипендии, выплачиваемой государством катострафически не хватало. Все силы отнимала работа, а на учебу времени не хватало. Ухудшились оценки, постоянные пропуски, парень все чаще стал пропадать, возвращаясь далеко за полночь. Весь день перетаскивать тяжелый груз — работа грязная и неблагодарная, но фактически одна из немногих, куда могли принять без документов и требования к окончанию образования в каком-либо учебном заведении. Перевестись на заочное отделение не было средств. Возвращаясь под утро из-за работы в дешевом прокуренном баре, где он разносил еду и выпивку пьяным мразям и их шлюшкам, весь уставший и желавший лишь одно — поспать хотя бы часок, Дейдара опаздывал на лекции, да еще и сессия на носу. В конечном итоге, махнув на учебу рукой, он полностью сосредоточил свое внимание на работе, сутками напролет вымывая полы или же таская громоздкие ящики. В принципе, он мог обеспечить себя вполне легким путем — в том же баре ему предлагали перепихнуться разок за приличную сумму, однако он постоянно отказывался, оставляя пьяные рожи в недоумении. Ради чего? Пытался доказать всем, что способен выжить и один? Или же пытался доказать самому себе, что на самом деле сильный? Однако, все это лишь еще больше ломало его, выжимало изнутри, теснило в груди. Попытки доказать самому себе, что он все еще на что-либо способен окончились провалом. Все также слаб. Вроде, уверен в себе, полон решимости, горд, но все еще слаб. Он потерялся в собственных раздумьях. Шел по сложной дороге, усыпанной камнями, шел один — никому не позволял себе помогать. Спотыкался, но не падал, однако сердце с каждым разом сильнее сжималось от обрывочных воспоминаний из недалекого прошлого. Ломался, рассыпался, сам того не замечая. Суйгецу, обеспокоенный состоянием друга, не находил себе места. Тсукури изменился так после того несчастного поцелуя. Пару раз Хозуки просыпался ночью от приглушенных всхлипываний. Уткнувшись в подушку, Дейдара рыдал из-за собственной никчемности. Но альфа не спешил на помощь к голубоглазому. Не спешил того утешать. Не в тех отношениях они находились. Суйгецу только и мог, как отворачиваться от друга, не в силах ему помочь, он продолжал делать вид, что спит. В последние недели все изменилось. Иллюзия, созданная самим же парнем, неминуемо разрушалась. Он не был уверен в себе, как было прежде. Все еще боялся неизвестного, страшился перемен. Пока его предмет воздыхания мучался, мечась от одного пути к другому, он остывал. В нем погас огонек, азарт. Чувственное пламя, доселе разжигаемое надеждой на близость с Дейдарой, погасло. Потухло навсегда, ветер отчужденности оказался слишком сильным для хрупкого пламени. Суйгецу больше не относился к парню с трепетом в душе. Прошли те мимолетные чувства, оставив за собой один след — желание. Альфе хотелось, чтобы омега был с ним рядом, но уже не в качестве любимого, а как партнер. Он хотел чувствовать его телом, ибо душа отказывалась чувствовать. Желание умело скрывалось под безразличием, но держать маску было сложно. Вскоре, Тсукури исключили по причине неуспеваемости и частых пропусков. Хозуки внимательно следил за тем, как он собирает свои вещи, а в груди у него болезненно сжималось сердце. Он не хотел потерять нелюдимого товарища. Случилось то, чего он так боялся — остался один. Он больше не услышит стук в окно посреди ночи и просьбу впустить. Больше не будет желать этого забитого жизнью парня. Юноша ушел, не попрощавшись. Не посчитал нужным, или не захотел? Уже не важно. Хозуки ощущал себя опустошенным и брошенным. Было слишком тихо. Этой ночью он засыпал в одиночестве, прекрасно осознавая, что вряд ли еще сможет встретиться с блондином, что ничего не вернуть. Дейдара же, отработав ночную смену в кафе, с полной сумкой своих вещей, перевешанной через плечо, шел по скрипучему снегу. Остался совсем один, без поддержки, помощи, а теперь еще и без крыши над головой. Чиркнув спичкой, блондин позволил себя затянуться. Впервые, за столько месяцев. Впуская в легкие никотин, он судорожно выдохнул, ощущая подкативший к горлу комок. По щекам совершенно безвольно одна за другой стекали соленые капли слез, оставляющих за собой мокрые дорожки. Не выдержал, сломался. Просто устал слишком долго быть сильным.