Это ненормально!

      Моё сердце колотилось в районе пяток, а моей жадности к воздуху позавидовал бы сам Скрудж Макдак. Я никогда не отличался особой предрасположенностью к атлетике, но ТАК я ещё никогда не бегал, как сейчас. Просидев под деревом ещё минут двадцать и подумав над своим поведением, я сорвался с места и бежал добрых пять кварталов до своего дома. К сожалению, в подъезде адреналин покинул меня, и я добирался до родной двери своего места обитания уже ползком по ступенькам. - Мама, зови экзорциста, за мной охотятся купидоны! - Ты что, снова укурился со своими друзьями? - Это было всего один раз, и я НЕ курил! – скинув с себя портфель и отправив обувь куковать у стены на коврике, я отправился в свою комнату. Вот, за что люблю свою маму, всегда адекватно ко всему относится, с юморком. Мне кажется, если бы она обнаружила у нас в квартире стадо диких тушканчиков, кота на люстре, пришествие Матершинного Ёжика на стенах, а за окнами бушевало торнадо, и тираннозавр сражался с НЛО – она бы и глазом не моргнула. Только поругалась бы на кота за то, что потом он весь в пыли будет из-за этой люстры. Но вот её перепады настроения и большой запас энергии заставляет меня сильно задуматься об её адекватности… И если бы я мог вообще это сделать. В моих мыслях, словно в замедленной съёмке, воспроизводился поцелуй. Вот Стас смеётся и улыбается. Теперь он прижимает меня к дереву, которое присоединится к моим кошмарам. Вот он наклоняется и… Взвыв, как побитый пёс, я уткнулся лицом в подушку. Мои щёки пылали, как у молодой девицы, которую впервые поцеловали. Обнимал? Ладно. Держал за руку? Терпимо. Целовал в щёчку? У нас в семье тоже так принято. Постоянно лез ко мне? Привык. Но такой, извините, подлянки, я никак не ожидал, особенно от своего лучшего друга. Нормальный парень же, за ним девушки толпами, стадами бегают, а он… Не будь другом, я б ему врезал. Не будь он чемпионом по вольной борьбе – тем более врезал бы. 15:28. Кажется, мои нервы играют Баха ре-минор. Умело так. Я даже по клавишам клавиатуры попасть не могу. Уже который раз меня убивает Скаут, а я ведь играю за Спая. Надо сделать перерыв, иначе всю команду подведу, и мы опять продуем Красным. Ох, Станислав Игнатьевич, только попадитесь мне. Я Вас под Григория Лепса в Лондоне закопаю. Приду к тебе в гости – разнесу в пух и прах. - Так, ребят, собрались, сегодня мы точно их уделаем. - Чё, Ромыч, второе дыхание открылось? - У меня свои счёты с этим пройдохой… 17:10. Что бы ни говорили люди, этот зелёный ромашковый чай не соблаговолит «спокойствию и умиротворению». Только активизирует мочегонную систему, больно мне надо стоять и изучать белого друга. Кажется, во время игры я слишком погорячился со своими желаниями проучить Стаса. В конце концов, мы взрослые люди, к чему это ребячество? Но поговорить нам определённо надо. 18:33. Я ни за что не пойду к нему. Знаю я по всем этим диким фанфикам и не менее нормальным мангам, что меня там ждёт. У него дома нет родителей, мы будем совершенно одни, завтра нам к третьему уроку. Он сильнее меня, да и кому, как не мне, знать о его несдержанности в собственных желаниях? Не хочу, чтобы меня вот так лишили моей святой невинности. Не для Стасов роза моя росла, да и вообще не для парней! Не по парням я. А может и по парням… Аргх! Лариков, чёрт тебя подери! 18:50. Я сделаю это, я точно сделаю это. Даже если начнёт гнуть меня – откажу, он против меня не пойдёт. Главное настоять на своём. Успокойся, Галеев, мужик ты или нет? Это же смешно, мы друзья с первых посиделок за одной партой. До этого я же как-то говорил, давал ему понять, что делать можно, а что нельзя? Так в чём проблема? Просто надо взять и… Телефонный звонок отвлёк меня. Ох, как некстати… - Алло, Ром? Ты придёшь сегодня? – святые угодники, Стас, вот, ты… - Д-да, да, конечно, я почти пришёл. - Хорошо… - кому как, друг, кому как. – А, Рома, это… На счёт сегодняшнего… Чувствую себя каменной статуей посреди дороги. Такая же молчаливая, без движения, с таким же застывшим выражением растерянности на лице. - Я бы хотел сказать тебе лично по поводу этого. Буду ждать. 18:59. И снова повторяется сегодняшняя картина: я улепётываю домой, карабкаюсь по лестнице, вхожу в квартиру и, не отвечая на вопрос матери, закрываюсь в своей комнате до следующего утра. Сегодня в моей кровати не Роман Галеев, а Кисейная Барышня в припадке.       Лучше бы это утро никогда не наступало. Серьёзно. Вы когда-нибудь видели бомжа, восставшего из мёртвых? Если нет – можете узреть его в своей красе. Вот он, смотрит на себя в зеркало. Прошлой ночью я отчаянно пытался уснуть, но Бессонница так соскучилась по мне, что решила навестить. Обняла, расцеловала, как ближнего родственника. Проведя ладонью по лицу, я, вроде как, почистил зубы, наскоро вымыл голову и отправился на утреннюю трапезу. С кухни доносились женские голоса. Spice Girls – Wanna be. И, конечно, мама не упускала случая, чтобы немного потанцевать, ведь «где, как не на кухне?». Бухнувшись на стул, я не придал значения тому, как мою голову, в такт песне, принялись активно натирать полотенцем. Судя по маминой улыбке, когда она убрала это мохровое орудие утренних пыток, мои волосы стояли ёжиком. - Что хмурый такой, боец? Али всю ночь начищал свой «верный меч»? – поставив передо мной тарелку со свежеприготовленной жареной картошкой и колбасой, мама заглянула мне в глаза. - Нет, мам, я воевал, - мне было слишком лениво отбиваться на её подколы, поэтому я просто уткнулся в чай. - Воевал, значит? Давай, выкладывай, чего случилось? - Меня парень поцеловал, - что ни говори, а жареная картошка для меня лучшее блюдо. - А ты чего? – как я и говорил: глазом не моргнула. - А я в шоке, ма. Меня просто сгребли в охапку и поцеловали. - Ты хоть знаешь его? Красивый? М? Ммм? - Как не знать… Да красивый, красивый, - я посмотрел на маму. – Что делать мне? Я ему другом быть хочу. - Ну, родной, ты же знаешь, что в этом я тебе не советчик, - я обречённо вздохнул. – Но если хочешь быть другом – просто так и скажи. Не надо давать ему ложных надежд. Будь строг, но не груби. А теперь доёдывай и шуруй, сын мой, и да благословляю тебя на подвиги твои!       Впервые прихожу в школу с чувством стыда, страха и паники. Будто бы вчера я устроил наркопритон в мужском туалете и скрылся в неизвестном направлении, когда вызвали директора. Я специально пришёл в школу за двадцать минут до начала уроков. Так торопился, чтобы не столкнуться со Стасом, что не успел высушить волосы и сдуру на них брызнул духами вместо маминого кондиционера. Теперь я благоухающий весенний цветок с утренней росой на своих каштановых лепестках. И дабы моей персоне скоротать время, я отправился в библиотеку. Там тихо, уютно, народу почти никогда не бывает. Лучше бы я этого не делал, потому что стоило мне перешагнуть порог хранилища знаний, как на меня устремилась пара зелёных глаз цвета молодой травы. «Не на ту ты поляну зашёл, цветочек…». Меня так тихо и аккуратно поманили в сторону стеллажей, намекая отойти. Выбора не было, поздно давать задний ход. - Почему ты вчера не пришёл? – я снова слышу собственный пульс, потому что впервые вижу Стаса настолько серьёзным. Он стоял напротив, опираясь на стеллаж, не улыбался, на нём не было этой многострадальной мины, он смотрел уверенно и… слишком серьёзно. - Я не смог… - тихо промямлил я, опуская голову. Ей-богу, какая же я школьница! - Не слышу, - Стас поднял мою голову за подбородок и посмотрел прямо в глаза. Мои ноги дают сбой. - Я не… - собрав всю свою решимость, я одним махом убрал его руку. – Я не смог. Не смог, ясно? Ты даже не представляешь, какие мысли меня посещали после твоих «у меня сегодня не будет родителей» и твоего по… - Шшш! – кто-то из редких читателей заставил меня поубавить тон. Библиотека же. - «Из-за твоего поцелуя я даже уснуть не мог, придурок! - я зло смотрел на него снизу вверх, переходя на яростный шёпот. – Ты хоть представляешь, ЧТО было в моей голове, О ЧЁМ я думал? О чём ТЫ думал вообще в тот момент?» - «Я ревновал…» - «Кого и к кому ты ревновал?» - вот теперь я был, мягко говоря, в шоке. Я знал, что друзья от ревности меняются в поведении, но… Но! - «К коленям Марии… Ты был такой довольный, когда лежал на них. А Лина? Весь день на неё пялился». - «Слушай, я парень, это нормально. А то, что делаешь ты – вообще ненормально!» - «А если бы ты не пялился на зад Лины, тебе бы не прилетело… Чем тебя мой зад не устроил?» - «Я…» - и тут все мои слова разом застряли в горле, а лицо Стаса было увереннее солдата и краснее маков в поле. Мы просто молча стояли и смотрели друг на друга. Я чувствовал каждой клеточкой тела всю неловкость, которая витала над нами. И чувствовал что-то ещё. Я чувствовал, как же мне нравится смотреть на него. Мне нравится смотреть в эти зелёные глаза, нравится видеть этот румянец, а эта его растерянность… Эти скулы. Я просто поддаюсь желанию и провожу ладонью по его щеке. Эти губы. Слегка касаюсь их большим пальцем… Чем дольше я смотрю на него, тем сильнее у меня сносит крышу. Он удивлён, но и не думает сказать что-то против. Я воровато оглядываюсь вокруг. Вернувшись к своему другу, я просто беру и впиваюсь в его губы. Жадно, неумело. Не представляете, насколько же я тормоз, потому что я сам не понимаю, что делаю. Да и Стас не понимает, но это не мешает ему сминать мои губы в ответ. Отстраняюсь, выжидающе смотрю. Он берёт моё лицо в руки, я хватаюсь за его белую футболку, и мы просто напросто сливаемся в едином поцелуе. Я слегка покусываю губы, провожу языком по его языку, он принимает игру. Мне становится невыносимо жарко. Он прижимает меня к себе. Наш поцелуй слишком развязный, мокрый, пошлый. Моё лицо просто горит, да и не только лицо… Его рука зарывается в мои волосы, мои руки деловито пробираются ему под одежду, оглаживая бока. Я слышу что-то вроде «твои волосы так прекрасно пахнут...», но не уделяю этому должного внимания, лишь сильнее углубляя поцелуй. Даже звонок, оповещающий, что наступила перемена и пора бы в класс, не отрезвил нас. Нас всё больше уносило в конец бесконечных книжных стеллажей, мы цеплялись друг за друга, намереваясь вот-вот стянуть и порвать одежду. Не буду обманывать - я хотел его. Безумно хотел. С большим усилием я всё же отстранился от парня, тяжело дыша. - Стас… - Да?.. - Урок… Надо… Стас… - Может, прогуляем?.. – как же соблазнял его охрипший голос, шепчущий прямо мне в губы. Я лишь наградил его долгим поцелуем и, оторвавшись, бросил: «В выходные у тебя».       Дорога до класса была, словно в тумане. На этой дороге не было ни учеников, ни учителей, не было никого, только я шёл по ней. Сейчас английский, а значит, мы в разных кабинетах… - Ром, чего это ты такой довольный? И помятый какой-то… Случилось чего? – из прострации меня вывел голос Марии. Я был растрёпанный, раскрасневшийся, на моей голове царился хаос, на губах играла глупейшая улыбка. Когда я успел влюбиться в этого идиота?