Это ненормально!

      Весь урок я сидел, подпирая щёку рукой и бессознательно смотрел на доску, на который красовались иностранные символы, говорящие о каких-то проблемах между взрослыми и подростками. Как же мне было всё равно до этих проблем. Единственная проблема, что крутилась у меня в голове, сейчас сидела в соседнем кабинете. Как-то всё произошло настолько быстро, стремительно, как будто так и должно было быть. А может и нет… В конце концов, мне всё время казалось, что наш блондин Стас может быть голубее неба в ясный день. Рома, хватит улыбаться, как недавно сбежавший заключённый психиатрической больницы, на тебя уже учитель косится. И он явно не думает, что доска может быть такой смешной и весёлой. Даже на шутки мыслей не осталось совсем. Словно в ванильных цитатах: «в моей голове только ОН» - патруль ОМОНА для мозгов. Да и остались ли они у меня, или их выбросило прямо там, у стеллажей? Звонок. Я радостно встал, сгрёб все свои вещи в портфель и на всех парах... застыл напротив двери. На следующий урок я никогда не спешил. И спешить сейчас не хотелось, потому что я не хочу встретиться со Стасом. После снесённой мне крыши, в мою голову постепенно начало влетать произошедшее со мной событие. И когда я всё осознал от А до Я, крыша с оглушительным хлопком бухнулась мне на голову, создавая панику. Ладно, признаю, Стас мне нравится, но… Либо у меня так долго не было девушки, либо это влияние странностей матери, но для меня абсолютно НЕ нормально встречаться с парнем. Что ж… Фуф. Мы друзья, всё нормально, в выходные разберёмся уж точно. И до тех пор я не буду его избегать, как стеснительная девица!       Пятый урок на счету. Я уже который раз за этот день прячусь за спиной Лины, лишь бы хотя бы не быть близко к Стасу. Да, я, как маленький сынок, залез под девчачью юбку и не собираюсь вылезать оттуда до конца уроков. И дело даже не в моей скромности благовоспитанной барышни. Почти каждый третий подходил ко мне и спрашивал: «Что случилось? Вы со Стасом поругались?». И, к сожалению, к Стасу подходили тоже. Я ответа не давал, а мой друг… Видели бы вы Стаса. Ох, кажется, над ним не молнии, над ним смерч бушевал. Не, конечно, понять можно, как в песне Нервов: «Возбудила – убежала. Всё-таки было мало», но причина его помрачения вовсе не в том, что я бегаю. Причина – это ЮБКА, под которую я бегаю. Откуда я знаю? Трудно не узнать, когда вас успевают поймать за шкирку в коридоре, прижимают к стене и шипят (змий зеленоглазый, Гарри Поттера на тебя нет): «Можешь бегать от меня куда угодно, но не ошивайся именно рядом с Линой, пока у меня есть терпение…» На шестом уроке я послушно ошивался рядом со своим стулом, но, на моё невезение, на соседний стул села ИМЕННО Лина. Все 45 минут литературы я ждал, когда в мою спину войдёт ножка от стула, адресованная мне Стасом. Обернувшись всего на две секунды, я понял, что ждать надо не мне, а моей соседке по парте. И не ножку, а весь стул целиком. И контрольный привет от цветочного горшка, который был за спиной блондина.       Последний урок – физкультура. В раздевалке, к моему удивлению, Стаса не оказалось (а он ни за что не упустил бы шанса посмотреть на то, как я переодеваюсь). И к ещё большему удивлению – этот факт меня расстроил. Переодеваясь, я прокручивал в голове сегодняшнее утро и пришёл к выводу, что, пока я бегал, я почти и не общался со своим другом, даже рядом не стоял. Один раз и только. Для меня было настолько привычно, что он ко мне постоянно липнет. У меня вошло в привычку то, что кто-то всё время рядом со мной. Я сел на скамью, предавшись тленному бытию и величайшей депрессии этой Вселенной. Обратившись к ребятам, которые были готовы дружным строем маршировать не урок, попросил их прикрыть меня, ссылаясь на то, что мне надо КРАЙНЕ серьёзно поговорить со Станиславом по поводу сегодняшнего дня. Кивнув, они без лишних вопросов покинули раздевалку, а я распластался на скамейке. Настроение было ниже нашей грязной плитки. Мне казалось, ещё немного, и что-то внутри меня оборвётся. Вот что с людьми грусть-тоска делает – выращивает внутри инородные предметы и подвешивает их на тонких нитях!       Долго мне тосковать не пришлось, потому что в нашу раздевалку потчевал виновник моего расстроенного пиршества. - Станислав Игнатьевич, батько, позвольте с вами побеседовать, - я сел, поднимая взгляд на друга. - Мне тоже надо поговорить с тобой, - Стас сел рядом со мной. Над ним не летали молнии, не бушевало небо, не разил гром, только одиноко капал моросящий дождик. Да и вообще, весь вид его был настолько затравленный, что моё плохое настроение мгновенно испарилось и улетело в приоткрытое окно искать новую жертву для себя. – Послушай, Ром. Я… всё понимаю. Для тебя может быть очень неожидан тот факт, что я тебе симпатизирую в «недружеском» плане. Да это словно снег на голову! Но… Я готов дать тебе время подумать над всем, просто мне надо, чтобы ты знал это. Мне надо, чтобы ты знал, что… - Я люблю тебя. - Да нет, погоди. Мне надо, чтобы… - глаза Стаса округлились до такой степени, что я серьёзно задумался, а не наркоман ли он. Ибо быть постоянно в таком хорошем настроении – подозрительно. - Я, - я указал на себя, потом ткнул пальцем Стасу в грудь. – Тебя, - нарисовал в воздухе сердечко. – Лю, короч. - Ты уверен? – не, ну вы посмотрите. Я тут мучился весь день, бегал, как хуторянка по полям, а он ещё спрашивает, «уверен ли я». - Я даже в своих списанных из Интернета ответах на контрольных не был так уверен, как сейчас. - А… Я… Я тоже тебя лю… Не дав ему договорить, я красиво заткнул Стаса поцелуем. В этот раз, он, долго не думая, тут же ответил на него. Ответ был слишком буйный, поэтому я поспешил поумерить его пыл, ввязывая в нежный, трепетный поцелуй. Ласково целуя его губы, я провёл ладонью по его светлым волосам, немного улыбаясь одними уголками губ. В этот раз мы поменялись, поэтому сейчас его руки приобнимают меня за талию. Становится немного щекотно, когда я чувствую прикосновение его пальцев к моей спине. Обвив его шею руками, всё же углубляю поцелуй. Мне кажется, время остановилось для нас. Я, конечно, не романтик, но теперь я ощущаю в полной степени слова о том, как весь мир открывается только для нас двоих. Не замечаю, как меня аккуратно укладывают на скамью и продолжают целовать. И поцелуй преображается: из ненавязчивого он превращается в несдержанный, требовательный. Стас кусает меня за губу, прокусывая её, – месть за Лину, даю значок на отсечение, - о чём оповещает металлический привкус во рту. Сильнее прижимаюсь к другу, потираясь о него и тихо выдыхая, слегка запрокинув голову. Стас наклоняется ниже и припадает губами к моей шее. Целует её, проходясь губами от ключицы до кадыка, покусывая чувствительную кожу, на что получает несдержанный стон. Я мгновенно замолкаю, краснея до самых кончиков ушей и прикрывая рот рукой. - Нравится? – Стас широко улыбается и смотрит на меня с задорным блеском в глазах. - Хочешь это узнать? Не дождавшись ответа, я одним движением переворачиваюсь и оказываюсь сверху. Стас и не удивился, он лишь шире улыбнулся (хотя, казалось бы, куда там шире) и провёл своей ладонью по моей щеке. Чую пятой точкой – на веснушки пялится. Хотя, погодите. Нет, не это я чувствую своей пятой точкой, совсем не это… Немного поёрзав, якобы поудобнее устраиваясь, подтверждаю свои догадки, когда стон вырывается уже из губ Стаса. Сглотнув, вновь целую друга, запуская руки под его белую футболку. Оглаживаю его бока, прохожусь по гладкому животу, очерчивая каждый кубик на его прессе, его руки гладят мою спину, задирая футболку. Делаю все движения очень медленными, потому что в это время я вытворяю с языком Стаса такое, отчего он жадно глотает воздух каждый раз, когда я ненадолго отстраняюсь. Где я научился целоваться? Интуиция – моя лучшая подруга в любой ситуации. Не проходит и минуты, когда я начинаю с силой стаскивать со Стаса футболку, вновь целуя его и со чпоком отстраняясь, чтобы снять футболку с себя. Наши руки блуждают по телу друг друга, изучая. Становится жарко, как в котле Сатаны. Мне нравится ощущать чужой жар и пыл, который вызываю я в своём друге. Внутри же меня пылает просто невероятный огонь. Стас принимает вертикальное положение, поэтому я обхватываю ногами его талию, прижимаясь своими бёдрами к его. - М-может… Снимем брюки?.. – выдыхает он. Я просто киваю, вставая. Мне не составило труда разделаться с шортами, поэтому я быстро откинул их. Стасу с джинсами было тяжелее, поэтому, пока он расправлялся с ремнём, я расстегнул верхнюю пуговицу. Послышался звук расстёгивающейся молнии и падающей одежды. Я чуть отошёл, рассматривая Стаса. На голове атомный взрыв, лицо красное, грудь периодически вздымается, тяжёлое дыхание, боксеры и… стояк. Вот теперь весь мой разум вышел погулять далеко и надолго. Накинувшись на Стаса, как это бывает в фильмах, я повесился на нём и обхватил ногами его талию, впиваясь жадным и диким поцелуем. Чувствую спиной холодную стену, в которую меня вжали с силой. Мы успеваем искусать друг друга, непрестанно шепча какую-то ересь. Я чуть ли не царапаю его спину от нетерпения. Я готов ко всему на этом свете, поэтому беря меня с пылу с жару, Лариков! - Я хочу тебя, Ром… - рвано шепчет мне Стас. - Я готов… Не отпуская меня, мой новоиспечённый возлюбленный садится вместе со мной на лавочку и просит меня достать крем для рук из его сумки. Меня всего в прямом смысле трясёт от возбуждения. В паху неумолимо ноет. Нехотя встав, я трясущимися руками пытаюсь найти этот проклятый тюбик крема. Успех! Возвращаюсь к Стасу. Не успеваю и глазом моргнуть, как он снова притягивает меня к себе. Я снова нахожусь сверху, нависая над ним. - Будь нежен, я доверяю тебе… - тихо шепчет любимый. Только я собираюсь потянуться за новым поцелуем, как в моей голове что-то щёлкает. - В-всмысле «нежен»? - Это мой первый раз, Ром. Понимаешь? Я безмолвно замираю. В моей голове играет какая-то какофония непонятных звуков и всплывают строчки Элизиума про енота. Я аккуратно сажусь на уже тёплую лавочку. Стас садится напротив и внимательно смотрит на меня. - Я… Сверху что ли? – до меня всё ещё доходит то, что не доходит. - А разве нет? В моей голове раздаётся второй щелчок. Смысл пролетает, как фанера над Сусаниным. - А разве это… Правильно? - В смысле? – Стас недоумённо вскидывает брови. - Не пойми меня не правильно, чел, но… Наверное, сейчас бред скажу. Знаешь, это, как в фанфике или манге. По канону сверху должен быть ТЫ, а не я, - боже, да я мастер объяснять. Премию мне. - Что за канон ещё? - Ну… Ты выше меня, общительнее, блондин, борец и все дела. Ты любимец девушек, душа любой компании. А я – задрот обыкновенный, который ниже тебя почти на полторы головы. По всем правилам снизу должен быть я. Нет, ты не подумай, я не против быть активом, но… Это неправильно! - Стас смотрел на меня, как на придурка. - Рома, милый, - друг обречённо вздохнул. – То, что тут делаем мы – уже неправильно. Тем более я… Так давно мечтал об этом, - Стас залился краской и мечтательно прикрыл глаза. - О чём ты мечтал? - О том, как ты войдёшь в меня. Как сделаешь меня своим, как наши тела сольются воедино, ты будешь выбивать из меня стоны, а я буду отдаваться снова и снова, снова и снова, - Стас взахлёб говорил каждое слово, а у меня глаза на лоб лезли. Рука невольно поползла на лицо… - Держите меня семеро, зовите пожарных, у меня горит… - я посмотрел сквозь пальцы на Стаса. Очаровательный, сексуальный, подкаченный, зад просто персик. Мысленно посмотрел на себя. Дриста, щуплый, мелкий, зад просто кирпич с дорожного знака. - Ром, - Стас взял в ладони моё лицо и посмотрел в мои глаза. – Ты прекрасен. Я очень хочу, чтобы ты сделал это. - Ты уверен, что хочешь именно меня? – вместо ответа Стас положил мою руку на свою возбуждённую плоть. Я так и охнул. «Идеальный человек идеален во всём», господа.       Собрав остатки того, что называют мужеством, я мягко толкнул Стаса, предлагая ему лечь. Не успела его спина коснуться скамьи – я жестом фокусника стянул с него боксёрки. Взглядом я встретился с яблочно-зелёными глазами, в которых так и читалось смущение. Да с его агрегатом это я должен тут гореть синим пламенем от стыда! Устроившись между его ног, я навис над ним, мягко проводя ладонью по внутренней стороне бедра. Едва касаясь пальцами его кожи, я обхватил ладонью его член, мазнув большим пальцем по гладкой головке. Только вблизи я заметил, насколько же мил этот чертёнок, когда краснеет. Не могу отказать себе в том, чтобы начать пристально смотреть на его лицо, довольно активно водя рукой по его возбуждённой плоти. Стас то и дело пытается не смотреть мне в глаза, тихо постанывая и покусывая свои идеальные плоские губы, которые успели припухнуть от всех наших поцелуев. Я вновь начинаю заводиться. Опустившись ниже, я целую широкую грудь, в которой бешено бьётся сердце. Дохожу до соска, провожу по нему языком и слегка прикусываю. Сверху до меня доносится одобрительный стон. Неумело проложив дорожку поцелуев до пупка, приподнимаюсь и сталкиваюсь «лицом к лицу» с членом Стаса, который до сих пор был у меня в руке. Мне пришлось немного отвлечься, чтобы использовать крем, до этого одиноко лежащий на полу, не по назначению. Выдавив немного белесой субстанции себе на пальцы, я облизнул губы. Сейчас мне предстояло побыть Цезарем, выполняя три дела разом. Несмело лизнув головку стоящего колом члена, я обхватил её губами. Стас чуть дёрнулся, протяжно простонав. Начиная понемногу двигать головой, я приставил один палец к лону друга, входя вовнутрь и начиная исследовать его изнутри. Приходилось действовать по памяти и вспоминать, что делали герои во всех этих НЦ-ешных рассказах. Видимо, вспоминал я правильно, потому что уже через несколько минут пальцы Стаса зарывались в мои волосы, а сам он почти насаживался на мои пальцы, толкаясь в мой рот. Вынув пальцы и отстранившись, я, наконец, снял мешавшее мне бельё, в который раз нависнув сверху. Приставив головку ко входу, я посмотрел на Стаса, который, кажется, уже нихрена не соображал. - Я вхожу… - Да, давай… Осторожно войдя внутрь почти наполовину, у меня перед глазами поплыли круги. Внутри было невыносимо узко и жарко. Стенки ануса плотно обхватывали меня так, что у меня чуть руки не подкосились. Стас зажмурился и с силой сжал меня в объятиях. Остановившись, я решил выждать, когда он немного привыкнет. Друг кивнув головой, давая мне разрешение на то, чтобы продолжить, и только я собирался это сделать, как в коридоре послышался шум приближавшихся одноклассников. Со скоростью космической ракеты мы со Стасом отстранились друг от друга и, просто напросто скидав все вещи в душевую (да, у нас в школе была комнатка с душевой), заперевшись там. Я прижал Стаса к стенке душевой, закрывая ему рот рукой, чтобы он мало ли чего не взболтнул. Ребята с шумом ввалились в раздевалку, каждый что-то бурно обсуждал и говорил о своём. Вот, что за люди, даже потрахаться нормально нельзя. Наверное, я бы стоял с упорством разведчика и ждал, когда ребята уйдут, пока об меня не начал тереться Стас. - «Какого чёрта ты творишь?» - шикнул я. В голове аж библиотека всплыла. - «Я сейчас с ума сойду, Ром…» - «Да что ж ты… - я оглянулся. Вокруг были три голые стены, душ и дверь. – Становись лицом к стене». Стас послушно встал у стены. Я аккуратно нагнул его, на этот раз войдя до конца. Что было дальше, я помню смутно. Помню только то, как одной рукой закрывал Стасу рот, чтобы он сильно не стонал, второй держал его за бедро. Стоило только последнему человеку покинуть пределы раздевалки – мы оба, как с цепи сорвались. Меня почти оглушали стоны Стаса, он буквально плавился прямо в моих руках, я доходил до бешеного темпа. Когда он кончил – я кончил следом прямо ему на спину.       Из душа мы вышли, как из парилки. Ох, и разнесло же нас двоих, как двух девиц легчайшего поведения. Благо, что ни у кого сейчас не было физкультуры. Одевшись, мы как можно скорее свалили из школы, не оглядываясь назад. Я бежал в обнимку с собственным портфелем, а Стас рядом. Оба красные, как раки, взъерошенные, а одежда настолько мятая, будто бы мы две минуты назад с кровати встали. Добежав до перекрёстка, я остановился, чтобы перевести дыхание. За день у меня весь мир перевернулся на 390. - Рома, ты великолепен, - Стас сгрёб меня в объятия и звонко поцеловал в щёку. - Стас, ты неубиваем… В выходные я точно буду снизу.