Верность

Белое платье в пол изящно подчеркивает мои плавные изгибы, волосы собраны в причудливый цветок, укрепленный белой фатой. Белые туфли на шпильке, длинные перчатки и тонкие бретели моего савана... прошу прощения, свадебного наряда. Смотрю на все это великолепие, сшитое специально для меня, в котором любая девушка захотела бы выйти замуж, но не я. Если бы я хотя бы была с ним чуть-чуть знакома, если бы хоть раз видела его лично! Спасибо, я знаю, кто такой Пит Мелларк. У нас в городе все его знают. - Ты готова? – взволновано спрашивает отец, засунувший свою голову в дверной проем комнаты невесты. - Нет, - хрипло отвечаю папе, он грустно улыбается и заходит в комнату. - Ты же знаешь, что не обязана этого делать. Ты еще можешь отказаться: не выйти сейчас или сказать «нет» у алтаря. Тебя. Никто. Не заставит. Выйти. За него. Замуж, - настаивает в который раз мой папа. - Я знаю, что я могу сделать. Увы, папа, я знаю последствия моих поступков, - с горечью отвечаю самому близкому в моей жизни человеку. Он виновато опускает голову. – Но ты не должен винить себя! Это было мое предложение! Я хотела просто помочь нашей семье. В конце концов, мое сердце свободно, я молода и смогу с ним развестись. Не сразу, конечно, но через пару лет. А пока я буду сильно налегать на учебу. Я и не заметила, что, убеждая своего отца, я убедила и себя. Мы с папой очень похожи, поэтому сейчас мы оба спокойны и уверены в моем решении. - Спасибо, Китнисс. Раз ты действительно не против, может, выйдем? И улыбнись, доченька, сегодня твой день. Один из главных дней в твоей жизни. Я благодарно улыбаюсь отцу и обнимаю его. - Только я тебя прошу, не говори мне пока что ничего. Я не хочу испортить этот день слезами. Он ободряюще кивает и гладит меня по щеке. Берет за руку, помогает подняться. Открывает дверь и ведет меня в мой последний полет. Мой последний свободный полет. Перед нами открывают дверь, маленькие девочки в пышных платьях осыпают перед нами путь лепестками. Все торжественно поднимаются со своих мест и стоят, пока папа не передает мою руку жениху, который счастливо улыбается мне, крепко обхватывая мою ладонь. В моей голове появляется миллион способов убежать отсюда, и первый из них – выпрыгнуть из приоткрытого окна. И плевать мне сейчас, что здесь второй этаж, плевать, что на мне обтягивающее платье и шпильки. Сейчас меня интересует только способы убежать отсюда, остаться свободной. Священник начинает свою торжественную речь, но я его не слышу. Все звуки долетают до меня по очереди: всхлипы матери, взволнованные вздохи моих подружек, звонкое биение хрусталя люстры, гул проезжающих мимо машин. Мое сердце яростно стучит, как будто хочет вырваться из моей груди, как будто не хочет оставаться со мной. С той, что скоро станет несвободной. Мои щеки горят, руки дрожат. Я не слышу главного вопроса к Питу, слышу только его ровный, четкий, как будто даже счастливый ответ. Не разбираю голос священника, читаю его вопрос по губам. И вот он, тот самый момент. Сейчас я либо навсегда лишусь свободы, либо подведу свою семью. Все замерли, кажется, что все люди задержали дыхание, как и я. И вот сейчас, пока молчание не стало слишком долгим, я искренне улыбаюсь и четко отвечаю на вопрос: - Согласна. На меня накатывает волна облегчения, как будто все гости передали мне свою радость за нас, и я совершенно растворяюсь в этих ощущениях. Они обволакивают меня, успокаивают, и я чувствую, что не жалею об этом. Впервые за последний месяц я чувствую, что буду счастлива в этом браке. Как не быть счастливой, когда на меня смотрят эти два лазурных омута, которые так и шепчут мне: «Люблю тебя»?.. И так хочется не разочаровать его. Пит нежно кладет свою руку на мою шею и притягивает меня для поцелуя. Медленно, будто спрашивая разрешения. Я подаюсь вперед, разрешая делать со мной все, чего он только захочет. Ведь я счастлива, пусть и не понятно от чего. Наши губы встречаются: его мягкие, теплые, и мои обкусанные от волнения и шершавые. Наш первый поцелуй очень целомудренный, в нем мы выражаем свое уважение к друг другу, нашу готовность к этому союзу. Я ласково улыбаюсь ему и глажу его по бледной щеке. Он победоносно улыбается, как будто выиграл самый главный приз в его жизни, и разворачивается лицом к залу. Все гости нам аплодируют, мама вышла вперед, чтобы поскорее нас поздравить. Ее лицо залито слезами, но она счастливо улыбается нам. Она обнимает меня, цепко сжав меня своими тонкими руками. - Не надо плакать, мама. Ты же не хочешь, чтобы я тоже разревелась здесь. Я же такая страшная, когда плачу. - Неправда, ты всегда красавица! Ты самая красивая девушка, ты же моя дочь. Она отстраняется от меня, одной рукой вытирая свои слезы, а другой обхватывая мое лицо: - Будь счастлива, Китнисс, - она отходит на два шага, привлекая к себе моего мужа. – Только береги ее, Пит, хорошо? Всегда оберегай ее. - Конечно, миссис Эвердин. Моя жена – часть меня. Я умру, если с ней что-нибудь случиться, - уверенно отвечает Пит, беря меня под руку. Мы вместе идем из зала под аплодисменты гостей, спускаемся вниз по винтовой лестнице, Пит открывает дверь перед нами и нас ослепляют сотни вспышек камер. С ума сойти, сколько здесь людей собралось! У нас не самый большой город, мы не самая богатая семья, но какой ажиотаж! Нас сразу окружают телохранители, расчищая нам путь к машине. Журналисты выкрикивают вопросы и поздравления, просовывают к нам микрофоны, рассчитывая получить ответы, но нас проинструктировали по этому поводу. Передо мной открывают дверцу автомобиля, я подбираю подолы платья и усаживаюсь на кожаное сидение. Пит садиться с другой стороны. В машине он сразу погрустнел, устало опустил голову, и старается меня не касаться. Я отворачиваюсь к окну и не глядя нахожу его ладонь своими пальцами. Он непонимающе на меня смотрит, взглядом спрашивая значение моих действий, но я не поворачиваюсь, а лишь глажу внутреннюю сторону его руки коготками. - Мы - муж и жена, Пит. Не общаться в нашем случае не получится, и ты это знаешь. Так что если тебе противно, то давай установим границы нашего общения. - С тобой меня устроит любое общение, - тихо отвечает Пит. – Хоть какое-нибудь, - шепчет блондин не для моих ушей. Я тактично делаю вид, что не слышала последней фразы. Я неопределенно хмыкаю, но руку не убираю. Я не хочу с ним враждовать. Мне, возможно, жить с ним всю жизнь. Я хочу быть с ним друзьями, но я не смогу сразу прыгнуть к нему в постель. Я о нем знаю только имя, также, как и он обо мне. Мы не любим друг друга. Но сегодня "наш день", и это нас объединяет. Весь день нас поздравляли, поднимали в нашу честь бокалы игристого вина, просили танцевать и всему этому сопутствующее, так что когда мы у него, нет, теперь у нас дома, я довольно пьяна, мои губы припухли от поцелуев, и несколько локонов выбилось из моей прически. Пит говорит, где я могу найти ванную, а сам идет в столовую, где наливает себе рюмку дорогого виски. Я прошу налить и себе, чем изрядно удивляю его, но муж не возражает. Я поднимаюсь по лестнице на второй этаж квартиры и ищу ванную комнату. Вся квартира обставлена в современном стиле, холл второго этажа просторный и светлый, на стенах развешаны чудесные картины, ранее мне неизвестные, что весьма удивительно, ведь я музейный работник, и об искусстве я наслышана. Но у всех картин есть что-то схожее, как будто все они от одной руки. Возможно, написал их сам Пит?.. Мне еще многое предстоит узнать о моем муже. Подхожу к двери в мою комнату: здесь уже есть некоторые мои вещи, так что мне есть во что переодеться. Обо всем договаривался мой отец, еще до моего замужества, за что я ему благодарна. Беру майку, белье и шелковый халат, больше мне ничего не понадобиться. Захожу в свою личную ванную, кладу вещи на тумбу, расстегиваю платье, благо молния сбоку, и вылезаю, наконец, из этого платья, которое мне уже больше напоминает наряд гусеницы. Скидываю туфли, опускаю вниз чулки, снимаю белье. Распускаю прическу и включаю воду. Добавляю пену и лавандовое масло, как делает мне мама, когда я устаю. Вхожу в теплую воду и погружаюсь с головой. Волосы путаются вокруг шеи, змеями опутывая ключицу и груди, но выныриваю из воды, не давая локонам вдоволь наиграться. Быстро намыливаю тело и волосы, смываю пену под душем и выхожу из воды. Вытираюсь махровым полотенцем, переодеваюсь в новую одежду. Обвязываю полотенце вокруг волос и иду к Питу. Он сидит на высоком стуле, изредка отпивая виски. Я ступаю по мягкому ковру к нему навстречу почти бесшумно, но парень все равно слышит мою тихую поступь. - Не крепковат для тебя виски? – игриво интересуется блондин. - Сегодня можно. - Что, неужели все так плохо? Я не отвечаю, присаживаюсь на соседний стул и отхлебываю чуть-чуть крепкого напитка. - Почему мы не будем спать вместе? – задаю интересующий меня вопрос парню. - А ты бы хотела этого? Мы с тобой даже не знакомы, и ты действительно была бы не против? – отвечает вопросом на вопрос блондин. - Ну, мы же женаты, - неуверенно привожу аргумент я. Он неопределенно хмыкает и допивает все одним глотком. - Ладно, Китнисс. Спокойной ночи. Моя кровать свободна, так что… - он не успевает ответить, как я легонько бью его кулаком в плечо. Мы смеемся и парень идет к лестнице. Я поворачиваюсь к столу, допиваю алкоголь и говорю ему: - Спокойной ночи, муж. Он останавливается, усмехается: - Спокойной ночи, жена. Он поднимается по лестнице тяжелыми шагами, а я встаю со стула и иду мыть наши рюмки. Я ведь теперь хозяйка в этом доме. Немного стою у большого панорамного окна и иду наверх, в свою комнату. Как только голова касается подушки я сразу ускользаю в мир грез.