Грани будущего

На лодках они должны добраться сперва до острова Хой, потом пойдут вдоль берега и, если проливы по-прежнему свободны, благополучно доплывут до Хроссея, главного из островов, где расположена столица. Артур запоминает незнакомые названия, повторяя их про себя за оркнейцами. Он жалеет, что ему так запоздало пришла в голову светлая мысль немного узнать о стране, в которую направляется, и клянется себе больше не повторять таких нелепых ошибок. Особенно досадных для наследника престола. Возможно, было бы намного проще договориться с королем Лотом, если бы он не вырос с ощущением, что мир ограничивается Логрисом, - неизбежная ловушка для тех, кого слишком интересует меч и совершенно не интересуют книги. Ты безупречно храбр, безукоризненно честен и, как хороший солдат, исполняешь любой приказ, а твоего боевого опыта уже вполне достаточно, чтобы выигрывать сражения; все это похвально, но несколько уроков географии и истории совсем не повредили бы будущему королю. Лодок недостаточно, чтобы перевести всех рыцарей Камелота за один раз, за оставшимися приходится возвращаться. С моря кажется, будто бы Хой, со своим неровным рельефом, поднимается на дыбы. Артур уже знает, что именно здесь расположена самая высокая гора Оркнеев. Прочие острова больше похожи на гладкие плиты, почти лишенные растительности, а земледелие здесь - настоящий подвиг: нелегко отстоять скудный урожай, когда шесть месяцев в году лежит снег, другие шесть идет дождь, а плодородную почву приходится отвоевывать у камня. Жителям Хроссея еще повезло - здесь, во всяком случае, есть что отвоевать, на иных островах и дом поставить негде... - Когда встает крепкий лед, с острова на остров можно пройти по нему, - поясняет Гавейн, - но так бывает не каждый год. Чаще льдины северных морей запирают проливы, и мы остаемся в ловушках до поздней весны с тем, что успели запасти с осени. Иногда от голода умирают целыми семьями. Тут жить непросто. Трудно поверить в такое, когда в Логрисе за последние двадцать лет был ровно один неурожай! У наследника короля Лота горят глаза, когда он рассказывает об испытаниях, выпадающих на долю местных жителей. Артур по себе знает этот блеск превосходства, который дает преодоление трудностей и умение доказать, насколько ты выше их. Они с Гавейном по очереди сменяют друг друга на веслах, и Артур чувствует себя вдвойне неповоротливым медведем в тяжелых мехах под доспехами. Оркнейский принц одет ничуть не легче, но ему это не мешает показывать свою ловкость. Для Кэя готовят какое-то густое варево неясного цвета, на вкус, как подозревает Артур, еще более противное, чем на запах. Судя по тому, как перекашивает молочного брата, догадка эта близка к истине; однако Кэю становится значительно легче, и сухой удушающий кашель мучает его реже. Бедивер смотрит по сторонам за троих. Извилистые узкие проливы между островами то нависают над ними утесами, сужая небо до бледной рваной полосы, то расходятся в стороны, открывая перед путниками гладкие, обточенные волнами и подернутые инеем скалистые берега. Моргане понравилась бы эта неласковая красота. Правда, жить здесь она бы не смогла - этот мрачный плоский камень впитал бы всю ее радость. Она и так едва научилась радоваться, маленькая птичка... В сумерках они огибают очередной мыс. Уже ясно, что до темноты достичь Хроссея не успеют и пора разворачивать к берегу, пока его очертания еще различимы. Лодку ощутимо встряхивает, по дну проходит дрожь, неприятно отдаваясь в коленях. Гавейн приподнимается, бросив весла, всматривается в темную воду, меняясь в лице, и стремительно разворачивается к идущим следом. - Льды! - орет он. - Разворачивай к берегу! По днищу скрежещет снова, лодка накреняется, ее нос вздымается над водой, Артур инстинктивно вцепляется в борта руками, но уже понимает - зря. Кожаные крепления разрезает, словно отточенным ножом, и борта проседают. Вода и мелкая крошка льда накрывают с головой. В тяжелых меховых одеждах под доспехами выплыть - почти непосильная задача. Артур сбрасывает плащ, этого мало. Несколько раз ему удается ухватиться за доски, за льдины, но пальцы быстро коченеют и соскальзывают. Он трепыхается в воде, как трепыхалась бы на песке полуживая рыба, и также мелко хватает ртом воздух. Холод пробирает уже до костей, сковывает малейшую попытку пошевелиться, и Артур чувствует, что вот-вот камнем пойдет ко дну. Туманится и плывет сознание, перетасовывая вспышки воспоминаний. Я боюсь, Артур Пендрагон, что тебе придется убить себя. Светлое пятно седого от холода солнца. Женщина в охрово-золотистом бархатном плаще посылает ему воздушный поцелуй прощания. У нее нет власти над водой. Ледяная толща спирает легкие, выдавливая остатки воздуха, и Артура обступает тьма. Оглушенный и онемевший, он с трудом осознает, что его хватают за руку, втаскивают в лодку, пытаются влить в рот крепкую настойку, которую он не может заставить себя проглотить, по углам рта она струйками стекает за воротник. Тогда ему разжимают, кажется, сросшиеся зубы, обжигающая жидкость вливается в горло, Артур закашливается и слепо шарит руками в воздухе, пытаясь сесть. - Д-думал, ты п-плаваешь лучше! - стуча зубами, проговаривает кто-то над ухом. Гавейн. - Г-гребите б-быстрее! - Об-бычно лучше, - едва шевеля губами, отзывается Артур. У него самого зубы выбивают неповторимую дробь. - Спасибо. Я т-твой должник. Ему суют в руки фляжку, он жадно отпивает и устало прикрывает глаза. Смотри, это Арто, твой покровитель. - Н-не смей спать! - оркнейский принц встряхивает его, как плодовое дерево осенью. - Ладно. Не б-буду. На берегу не на шутку встревоженные, если не сказать перепуганные Бедивер и Кэй уже были готовы по меньшей мере трижды разнести каждый из островов в щебенку, и успокаиваются они только при виде продрогшего, но живого принца. Ему приносят сухую одежду, несколько меховых плащей. Фляжка уже пуста, кровь в венах течет стремительнее, и Артур чувствует ломоту в теле пополам с опьянением. Отличное начало, нечего сказать. Отец был бы в восторге от таких бездарных приключений... Наутро он, как ни странно, просыпается здоровым, невредимым и даже не пленником. Видимо, король Оркнеев действительно не хочет поссориться с Камелотом. Переправа на Хроссей проходит спокойно. Здесь даже есть подобие пристани с выступающим деревянным настилом на каменных подпорках. Бэйл на'Эйглас - город-крепость, мрачная северная постройка с узкими бойницами и неприступными стенами толщиной в человеческий рост - виднеется над скалистым берегом, если запрокинуть голову. Ничего общего с двухъярусным Камелотом, с его веселыми флагами и башнями с летящими шпилями. Артур потирает горло. То, что ему предстоит, посерьезнее развлекательных сражений с очередной магической тварью. На причале их ждут. Впереди и на голову выше всех широкоплечий гигант с густой бородой, развевающимися темными волосами, обильно тронутыми сединой, в медвежьей шкуре поверх доспехов, на которых можно заметить следы множества битв. Артуру не нужно пояснять - это и есть король Лот.