Мне снишься ты

Стайлз низко опускает голову, когда ладонь под футболкой поднимается выше, обводя дуги ребер; прерывисто, неуверенно вздыхает, когда Питер тянет его ближе к себе, укладывая вторую руку на бедро, сжимая. - Не нужно, - негромкий шепот срывается с пересохших губ, но во взгляде вервольфа эта просьба не находит никакого отклика. - Ты сам пришел ко мне, - Питер усмехается так, будто говорит о чем-то, само-собой разумеющемся, затем отводит взгляд, обе руки опуская к пряжке ремня. Стилински сглатывает, чувствуя прикосновение. - Разве не за этим? "Может, и за этим", - Стайлз закрывает глаза, думая о том, что, возможно, так будет проще избавиться от навязчивых мыслей, от привязанности к человеку, которого в реальности никогда не существовало. - Только не делай мне больно. Пожалуйста. - Ты понимаешь, чего и у кого просишь? - Стайлз буквально слышит усмешку, чувствуя, как пальцы ловко расправляются с ремнем, с пуговицей и молнией на джинсах, как касаются низа живота над кромкой белья. - Понимаю, - просто отвечает Стайлз, кладя ладонь на волосы мужчины, поглаживая невесомо и мягко. Стайлзу страшно, и возбуждения нет совсем, он не понимает, зачем Питер вообще делает это - аккуратно, будто фарфоровую куклу, раздевает его, относит на кровать, укладывая, зачем коротко касается пальцами кожи даже не поглаживая, просто изучая изгибы тела, зачем внимательно смотрит в глаза, перед тем, как поцеловать. Стайлз закрывает глаза, отдаваясь поцелую, растворяясь во внезапно очень сильных, настоящих ощущениях, и недовольно мычит, когда Хейл отстраняется, начиная раздеваться сам. Юноша внимательно следит за спокойными движениями мужчины, совершенно не ощущая неловкости от своей наготы, оглаживает задумчивым взглядом знакомое обнаженное тело, садится на кровати, протягивая руку, дотрагиваясь кончиками пальцев до чужого живота. Питер щурится, замирая на пару мгновений, а затем подается ближе, не отталкивая протянутой руки, она просто соскальзывает под ребрами, и пальцы вжимаются в поясницу, тут же разжимаясь, отпуская, когда Стайлз медленно опускается спиной на кровать, не сводя взгляда с накрывающего его собой мужчины. Тишина немного давит на уши, только стук собственного сердца, неровный и нервный, отдается в голове набатом, затихая, когда сухие губы касаются виска, и тихий голос настойчиво советует-приказывает: - Не бойся. "Я не боюсь", - у Стайлза очень хорошо получается высказать эту мысль глазами, но Питер недоверчиво качает головой, и зачем-то целует мальчика в переносицу. Нежный, очень интимный жест, от которого Стайлзу хочется расплакаться. Стилински правда думал, что Питер просто возьмет его - быстро и, возможно, грубо, может быть разменяется на короткую прелюдию, но в итоге просто трахнет его и отпустит зализывать раны, нанесенные мировосприятию и самооценке. Но Стайлз не хочет этого просить, не подстегивает мужчину оправдать его ожидания, и, внезапно, трепетно выгибается, когда теплая ладонь ложится на живот. Под кожей рассыпается хрупкий бисер, покалывая, заставляя мелко дрожать от внезапно нахлынувшего возбуждения. Питер целует снова - под ухом, в шею, чуть выше ключицы, легко царапая ногтями кожу у пупка, Стайлз жмурится и тихо всхлипывает. - Если хочешь, можешь сказать, чтобы я прекратил, - Стилински слабо улыбается, чувствуя прикосновение губ к подбородку. - А ты прекратишь? - Ты не скажешь, - Хейл тихо хмыкает, наклоняясь ниже, и аккуратно прикусывая мягкий сосок. Стайлз шипит, слегка дернувшись, и сгибает ногу в колене, прижимая к бедру Питера. - Ты - злой волк, - Стилински неуверенно улыбается, опуская взгляд, сталкиваясь с внимательными глазами оборотня. - Я рад, что ты умный мальчик, и это понимаешь, - Стайлз послушно поднимает ногу, опуская ее на плечо Хейла, когда тот направляет его рукой, придерживая за лодыжку, только чуть жмурится от невовремя накатившего стыда, представляя себя со стороны - обнаженным, раскрытым, едва возбужденным, под мужчиной, которого, по большому счету, почти не знает. - Но плохих волков нужно обходить стороной. Стайлз молчит, отворачиваясь, сдавленно втягивает сквозь зубы воздух, пока Хейл медленно готовит его, тепло дыша в изгиб шеи. - Я ни с кем... - неуверенно шепчет Стайлз, но Питер обрывает его кивком: - Знаю. Первые движения Питера не приносят боли, хоть Стайлз и жмурится в ее ожидании. Скорее происходящее непривычно, может, немного неприятно. Стайлз совершенно не помнит своих ощущений - физических - от секса в том своем состоянии. Помнит, что было хорошо так, что хотелось кричать, хотелось раствориться в этом человеке, отдаться ему полностью, сцепить руки за его спиной, и никогда не отпускать. Широкие, теплые ладони оглаживают бока, чуть сжимая бедра, притягивая Стайлза ближе, и он тихо охает от глубокого, сильного толчка, зажмуриваясь и снова широко распахивая глаза. Питер ложится на него, тяжелый и горячий, прижимается губами к шее, слабо покусывая кожу, и Стайлзу начинает нравиться происходящее: нравится близость, запах оборотня; страх уходит, забирая с собой беспокойство, и Стилински тянет руки вверх, обвивая Питера за шею, и тихо стонет на очередном его движении, чувствуя, как по телу проходит сладкая дрожь. Под веками разливается золотое, искрящееся марево; кровь бурлит от удовольствия, разливая его по всему телу, обжигая изнутри; пальцы впиваются в сильную спину оборотня, царапая; Стайлзу не хватает воздуха, и с каждым мгновением легкие будто сжимаются, не давая вдохнуть. Стайлз кончает, целуя Питера, с силой удерживая его, не давая отстраниться; кусает губы, вылизывает его рот как обезумевший, а затем стонет от облегчения, от утоленной - надолго ли? - жажды; стонет, вздрагивая, выгибаясь и всхлипывая, пока оборотень берет его, расслабленного, доводя себя до оргазма. Стайлзу уже совсем не страшно, он перекатывается под бок откинувшемуся на спину мужчине, приподнимается, аккуратно целуя того в щеку, и ложится, зябко прижимаясь. Питер не смотрит на него, обнимая. - Я думал, ты уйдешь сразу, - Питер проговаривает это ровно, с небольшой долей удивления. - Я тоже так думал, - бормочет Стайлз. - Я не думал, что мне будет хорошо. Стайлзу действительно хорошо. Мысли выстраиваются стройными рядами, отогреваются, лед тает, теплом разносясь по телу. Стайлзу хорошо и все понятно - или ему так кажется. Стоит уточнить. - Это просто секс, - пальцы оборотня медленно скользят от плеча к локтю Стайлза и обратно. - Эндорфины, дофамин... Окситоцин... - Не лги мне, - строго произносит мальчишка, приподнимаясь на локте, заглядывая оборотню в глаза. - И каково это, когда на твоих руках, от твоей оплошности умирает дорогой тебе человек? Хейл отводит взгляд, кривя губы в горькой полуулыбке. - Что я тебе сказал про умных мальчиков и плохих волков? - Глупость какую-то, - Стайлз улыбается одними глазами, сохраняя абсолютно серьезное выражение лица. - Больше не будет больно. И одиноко, - тонкие пальцы скользят по лицу Питера, он недоверчиво качает головой. - Будет хуже, мальчик. Не нужно думать обо мне лучше, чем я есть на самом деле. - Знаешь, что еще было страшного в тех снах? - Стайлз садится, тянет на себя покрывало, кутаясь в него. Питер наблюдает за ним с незлой усмешкой, чуть прищуриваясь. - Кроме запаха крови, - продолжает Стилински, укладывая холодную ладонь на грудь оборотня. - Чувство вины. Такое... всепоглощающее, осязаемое, давящее, доводящее до истерики самим фактом своего существования. - Ты сказал, что я понятия не имею, что это такое, - голос бывшего альфы настолько спокоен, что Стайлзу неимоверно хочется сделать что-нибудь, чтобы хоть чуть-чуть его расшевелить. - А еще я как-то сказал, что Дерек умеет смеяться. Я умею признавать свои ошибки. Питер резко поднимается, садясь рядом, тянет Стайлза к себе, чуть сильнее нужного надавливая большим пальцем на горло, возле нервно дернувшегося кадыка. - Некоторые ошибки бывает поздно признавать, мальчик. Я ещё успею сделать тебе больно, если ты вздумаешь остаться рядом. - К черту, - Стайлз выворачивается из-под его руки, прижимаясь щекой к его плечу, тянет в легкие его запах, прикрывая глаза. - Никто лучше тебя самого не защитит меня от тебя же. Ты этого добиваешься? Хочешь меня защитить? Стайлз медленно, лениво касается губами шеи Питера, прижимаясь теснее. - Иди в душ, - Хейл проводит рукой по лицу Стайлза, - иди, согрейся. Я приготовлю тебе чай. - Чёрный, с двумя ложками сахара... - И с молоком. Я помню, ты говорил, - оборотень по-прежнему выглядит немного удивленным и даже растерянным, когда Стилински привстает, неловко ткнувшись губами в щеку, но слабо, и даже нежно улыбается, провожая мальчика взглядом, когда тот уходит в сторону ванной.