Муж женовидный

6. После этих событий Локи скрылся, приняв облик лосося, в водопаде Франангр. Асы, горевшие жаждой мщения, изловили его там, собравшись все вместе. При этом были оба сына Локи от законной жены-асиньи Сигюн: Нари и Нарви. Кишками Нарви боги привязали Локи к скале внутри горной пещеры, и путы эти были крепче любых железных оков. Нари был превращен в волка. Потом Скади, жена Ньерда, взяла ядовитую змею и повесила ее над лицом Локи. С раздвоенного языка змеи капал яд. Сигюн не оставила мужа. Она села рядом с ним с чашей в руке и, плача, подставляла чашу под капающий яд, спасая Локи от боли и от смерти, ибо, если бы яд капал непрерывно, как и было задумано, он не выдержал бы таких мук долго. Когда чаша наполнялась до краев, Сигюн ее выносила, чтобы вылить в волны водопада Франангр, думая при этом, что станет пустынный берег сей ее последним пристанищем в жизни. Яд в это время падал на Локи. Тогда он бился так сильно, что горы дрожали. Видевшие такое чудо люди назвали его землетрясением. 7. Рушились стены Асгарда, ибо пришел Регнарек — час Последней Битвы Богов. Как и было предсказано за много веков до этого дня, запел сначала красноперый петух Фйалар, стерегущий страну великанов. Предупреждая о грядущей беде, запел. Утреннее солнце, последний раз взошедшее над миром, заиграло лучами на золотых щитах, которыми была выложена крыша Вальхаллы. Первому петуху вторил второй, черно-красный, в подземных владениях Хель. И, послушавшись этого приказа, отпустила Владычица Подземного Мира мертвых наружу. В час последней битвы снова оказались с родными Бальдр и Хед. Но не было времени и слов для радости, только молча обняла сына Фригг. Она знала, насколько недолга будет ее радость от встречи с ним, и вряд ли кому-нибудь из богов суждено выжить в сегодняшней страшной битве... В чертогах Одина закричал петушок Гуллинкамби, будя эйнхериев. Во главе героев встал сам Отец Дружин. Вооружились все боги и богини, и Тор взял свой Мьельнир. — Мы отомстили за тебя, — подойдя, сказал он младшему брату. Голубизна бальдровых глаз потемнела. — Хед невиновен, — ответил он строго. — Не много было чести в убийстве слепца. Тор тряхнул рыжей гривой и оскалился. — Я говорю о настоящем убийце, — пояснил он, - о злокозненном Локи, пожри его собственный сын Йомунгандр! Бальдр нахмурился так, словно не согласен он был со словами брата, словно неприятны они были богу справедливых законов. Как подобное может быть?.. Выяснить точно мысли младшего брата Тору не удалось. Ясень Иггдрасилль дрогнул и загудел под копытами вражеской конницы. Это дети Муспелля, турсы, черные альвы и прочая нечисть шли походом на Асгард. Страх пронзил сердца даже самых отважных, потому что предводительствовал огненными духами сам Сурт из Муспелльгейма. Огромными прыжками мчался к Асгарду освободившийся от колдовских уз Фенрир, за ним следовал пес Гарм из пещер Гнипаэгллира. Из моря вздымался Мировой Пояс — чудовищный змей Йомунгандр. Сошлись в жестокой схватке порождения Тьмы с воинами светлого Асгарда. Падали сраженными эйнхерии. Вот уже серый орел, великий Грэсвельгр, Пожиратель Трупов, заклекотал над павшими, вонзая в холодеющие тела когти и изогнутый клюв, когда асам стал виден плывущий с севера корабль - Нагльфар, построенный из ногтей мертвецов. Мертвецы — вот войско Хель, и она их послала в поддержку отцу. Сам Локи стоит у руля: исхудалое лицо с синими тенями у глаз, некогда великолепные густые волосы грубо обкромсаны по плечи и уже не блестят, темно-синяя, словно небо в беззвездную ночь, одежда в наступающей мгле кажется совсем черной, плащ бьется за плечами и трепещет на ветру, словно крылья гигантской птицы - Локи и сам немногим отличается от мертвеца. Корабль подошел к сходням, и сын Лаувейи первым спрыгнул на берег. Высокомерным бесстрашием брызжет от него, со знакомой усмешкой смотрит он на богов. А те замирают, не зная, что сказать, не решаясь напасть на него, не в силах сдвинуться с места. Даже после всего, что было, они не могут забыть, что тот, кто стоит перед ними - побратим и родственник. Все они знают, что он также враг, и многие хотели бы быть первыми среди тех, кто вырежет из его груди сердце, кто доберется до него первым, сломит, сомнет, растопчет — уничтожит источник всех несчастий. Внезапно впереди сомкнутого строя воинов-асов появляется Бальдр в сияющих белизной одеждах. Никто не успевает перехватить его, и вот он уже перед своим убийцей. "Бей же! Опереди его!" — мысленно советует брату Тор, видя, как рука Родителя Чудовищ скользит по поясу за кинжалом. Бальдр хватает эту руку в свои, сжимает ее между ладонями. — Лофт! — у него вырывается полувсхлип, полувскрик. Бог огня смотрит на него в смятении, его сковывает неподвижность, как будто известковый столб. На глазах ошеломленной, не знающей, куда ей деваться от стыда и отвращения толпы асов, Бальдр покрывает поцелуями лицо Локи, его шею и ниже, в вырезе темно-синей рубашки, и руки. От первой же ласки Локи весь сжимается, ссутуливается, но потом словно опьянение накрывает его: большего счастья на его лице, чем в тот момент, когда он, откинув назад голову, подставлял поцелуям Бальдра подбородок и шею, никто из асов не видел. И если до этого совращенные богом огня смертные женщины называли его красавцем, то в этот момент все, видевшие его, готовы были признать, что Локи неизбывно, предначально, ни с чем не сравнимо прекрасен. Губы Локи нашли рот Бальдра и, вцепившись, зажали его вдох. Языки встретились и оттолкнулись. Поцелуи были настолько жестоки, словно каждый из двоих старался причинить как можно большую боль другому. Острые зубы то тут, то там разрывали плоть, и вскоре у обоих губы были в крови. Их тела словно сплелись воедино: две ноги или четыре?... и руки где?... они зажаты в замок; и темная материя на белой, и белая на темной... Ветер треплет перепутавшиеся пряди светлых и темных волос. Застыли в молчании боги, наблюдая за этой встречей. Заплакала Фригг, спрятал глаза от стыда Один-отец. — Распутство, вот что привело асов к гибели, — сурово произнес Хеймдалль. Тор тотчас же вскинул молот. — Во всем только эта мерзостная тварь виновата! — проревел он, швыряя Мьелльнир в Локи. Удар пришелся Родителю Чудовищ по плечу, не задев Бальдра. Локи пошатнулся, отступил на шаг и разомкнул объятья. Бальдр еще мгновение пытался не отпускать его, но вокруг уже закипела битва. Затрубил в рог Хеймдалль. Один вступил в сражение с чудовищным волком Фенриром и пал с перегрызенным горлом. Светлый Фрейр, бог земледелия и хорошей погоды, схватился с Суртом, но разве может что-нибудь остановить сам огонь, пожирающий сущее? Пал Фрейр. Рыдает Фригг. Отбиваясь, как может, кричит богиня любви, Фрейя. Воительница Скади стоит спиной к спине со своим мужем Ньердом, сражаясь с полчищами йотунов. Вот падает Идун, и древко пронзившего ее копья, застревает в изломанном теле. Над полем кружат валькирии. Здесь сражаются не смертные — боги. За гранью их встретит Ничто, и растащен по камням фундамент Вальхаллы. Видар бросается к Волку и отмщает за отца его смертью. Тор бьется со Змеем. Последним ударом слабеющих рук он обрушивает Мьелльнир на голову Йомунгандра, и, отступив на девять шагов, падает замертво. Локи и Хеймдалль сходятся в поединке. Звенят, встречаясь, мечи. Черной птицей взлетает за плечами Воздушного плащ. Выбитый из руки меч Хеймдалля падает но траву, истоптанную сотнями ног, обожженную огнем, на землю, пропитанную кровью, на землю, где уже никогда не поднимутся побеги посевов. Страж богов хватается за посох. — Вот и возмездие, сын Лаувейи! Локи не успевает отвести удар, но наносит встречный. С расколотым черепом падает в траву Хеймдалль. Насквозь пронзен Локи магическим посохом. ...Пал Асгард, пусты и мертвы равнины Мидгарда. Пес Гарм проглотил солнце. Тонет земля в мировом океане. Срываются с неба искристые звезды. Все что осталось — огонь. ... Вот первый рассвет новорожденного солнца. Снова вздымается из мирового океана земля. Высокие горы, скалистые фьорды, равнины, покрытые молоденькой травкой-порослью, взбухающие на деревьях почки. Бальдр и Хед в одиночестве стоят среди океана зелени, буйной, молодой, стремящейся из небытия к существованию, и тяжело на душе у выживших асов. — Что будем делать, брат? — спрашивает Хед. — Перед нами небо — открытый отцами для нас дом ветров... Бальдр отрешенно смотрит вдаль, мучительно пытаясь не забыть или, наоборот, вспомнить что-то, и его губы почти беззвучно шепчут: - О, Аса-Хведрунг, Дитя Заката, Воитель грозный, Бесстрашный в битвах, Насмешник первый, Чей меч – язык. Сражаясь, гибнуть Не стыдно воину. Бесстрашна в битвах Видрира рать. Ты – пламя – землю Понять не в силах, Себя убьешь ты, Сгубив ее. Ты – Лофт, ты – Лодур, Не гасит пламя Огонь морей. Я помню. Песня Сокроет память. Покоя, Локи, Не жди в пути...