Detention

POV Луи Цепочка фонарей висит над сценой, сияющие как звезды. Это красиво. Они почти отправляют меня в состояние одержимости, поэтому я погружаюсь в свои мысли. Маленькая аудитория такая успокаивающая и умиротворенная. Я представляю музыкальное представление Ромео и Джульетты перед полным залом людей. И толпа аплодирует, когда занавес закрывается.  Я стою перед сценой, мечтая и думая об идеях. Я кусаю ручку, задевая зубами колпачок, потому что это привычка, которая всегда дает знать о себе, когда усердно думаю или принимаю решения. На правах директора мюзикла у меня есть огромная ответственность, поэтому я занимаюсь распределением ролей, продажей входных билетов, рекламой и еще много чем, о чем вы только можете подумать.  Чтобы выполнить свои обязанности, которые я должен завершить сам, я обычно провожу вечера в школьной аудитории, пока сторож не выгонит меня. У меня никогда нет желания идти домой, потому что театр — единственное место, которое я считаю своим. Я бы хотел сыграть Ромео, потому что, на мой взгляд, у меня достаточно хороший голос, но, к сожалению, у меня ужасный страх перед сценой, и я очень асоциальный. Я незаметен для всех в школе, кроме учителей и нескольких учеников, которые иногда вспоминают мое имя… иногда.  Я вздохнул и сделал несколько небрежных заметок в блокноте, затем посмотрел вниз на свои часы. Уже пять часов. Сторож будет здесь через несколько минут, чтобы сказать о том, что мне пора уходить.  Я собрал все бумажки и небрежно сунул их в сумку, затем перекинул ее через плечо. Я поправил очки на носу и открыл тяжелые двери аудитории. Коридор совершенно пуст. Опять же, кто будет оставаться после школы допоздна?  Конечно, никто. Я поворачиваю за угол и чувствую тяжелый удар, заставляющий меня упасть спиной на холодный, твердый пол. Я потер свой лоб и посмотрел вверх, видя мистера Оливера, нашего директора. Он единственный человек во всей этой проклятой школе, который знает о моем существовании. Он добр ко мне, в отличие от всех остальных. Он хмурит лицо так, что его губы сжимаются в одну тонкую линию.  — Луи, что ты здесь делаешь? — говорит он и бросает взгляд на свои часы, — уже пять часов. Разве ты не должен быть дома?  Я откашлялся и встал, широко раскрывая глаза.   — Э-э, извините, сэр. Я уже ухожу, — объясняю я, указывая на школьные двери.  Он улыбается и кивает своей лысой головой.  — Так скоро будет мюзикл? — спрашивает он.  — Не знаю, — я пожимаю плечами, — мне еще нужно найти роль для Ромео.   — Ну, желаю удачи с этим, Луи. Я жду многого от тебя. Ты очень талантливый, знаешь об этом?   — Спасибо, сэр, — я слабо улыбаюсь ему.   — Теперь иди домой. Твои родители, должно быть, ждут тебя дома в ближайшее время, — отмечает он. Я кивнул. Он проходит мимо меня, не говоря больше ничего, и исчезает в своем кабинете. Через мгновение я засовываю руки в карманы и выхожу на стоянку. Порыв осеннего, холодного ветра поражает мои щеки, превращая их в красный, как яблоко, цвет.   Я подскакиваю, когда вижу троих парней на стоянке, распыляющих черную краску на машину. Они все, очевидно, учатся в школе West Anchor High*, которая всегда соревнуется с нашей. Можно сказать, наши школы — враги. Я думаю так. Иногда их идиотские ученики портят наши выпускные вечера или рисуют слова ненависти на стороне нашей школы.  Я застыл на своем пути, видя, как они распыляют черную краску на машины некоторые учителей. Они на другой стороне стоянки, так что, возможно, они не заметят меня. Один из них высокий, мускулистый, и, безусловно, выглядит очень устрашающе. Другой очень загорелый и низкий, но, тем не менее, выглядит сильным. У последнего на голове отвратительный ирокез, линзы, кажется, белого цвета, а также проколота губа.  Одна из тупых голов поворачивается и смотрит прямо на меня. Вот дерьмо. Теперь я свидетель. Кажется, меня изобьют. Они быстро устремились ко мне и окружили меня. Я пытаюсь смириться со своим страхом, чувствуя, как потеют ладони. Я стал вытирать их о брюки. Я знаю, что если попробую бежать, будет только хуже, поэтому я оставался на месте.  Один из них хватает меня за воротник рубашки.   — Послушай, малыш, ты ничего никому не говори, ладно? — кричит он.   Я просто медленно киваю, не в силах говорить.   — Ах, какой он застенчивый! — восклицает другой, оглядывая своих слабоумных друзей.   Вдруг я чувствую удар в челюсть и слышу треск. Я понимаю, что нахожусь на земле, и теперь моя спина болит, на это также повлиял холодный асфальт. Я смотрю вверх, видя пять парней, окружающих меня. Они начинают пинать меня в живот. Я не пытаюсь защищаться, потому что я знаю, что, в любом случае, не смогу выиграть. Их ноги сталкиваются с моей грудной клеткой, посылая волну боли через все тело. Кто-то ставит на меня ногу, прижимая к земле, а другой продолжает бить меня.   — Не хочешь сопротивляться, да? Ты слабый, — бормочет один из них, после чего следует смех.   Я хныкаю в чистом отчаянии.  Я слышу, как открываются школьные двери, и кто-то вздыхает. Они подняли головы, чтобы увидеть, кто это. И я тоже, чувствуя сильную боль, успел повернуть голову, чтобы посмотреть на дверь. Там стоял парень со знаком футбола на свитере. Сегодня после школы проводился футбольный, отборочный тур для вратаря. Я уверен, что он единственный, кто пришел туда. Я видел его около школы несколько раз, и я думаю, он в десятом классе. Я не могу вспомнить его имя. У него темные волосы, полные кудряшек, которые сейчас небрежно лежат и покрыты потом. У него зеленые глаза, как изумруды, и он смотрит на меня, поджав губы. Он довольно привлекательный, если вы спросите меня.   — Эй, оставьте его в покое! — закричал он. К моему удивлению, я больше не чувствую удары, и парни убегают, оставляя свои пустые баллончики с краской позади.  Я облегченно вздыхаю, видя, как они покидают стоянку. Я встаю, вцепившись в свой больной живот. Парень, чьего имени я не помню, подходит ко мне и помогает. На секунду, когда его рука обвивает мою талию, мое сердце останавливается.   — Ты в порядке? Что случилось? — бешено спрашивает он меня.  Я нахмурился.  — Э-э, ничего. Я в порядке. Спасибо за помощь, — тихо говорю я. Я поворачиваюсь, чтобы направиться домой, но он хватает меня за плечо и поворачивает к себе.   — Ну да. Мне что-то не кажется, что ты в порядке, — говорит он, приподняв бровь. Он смотрит на мою руку, которой я все еще сжимаю свой живот.  — Тебе нужна помощь? — спрашивает он меня.   — Нет, я в порядке. Спасибо… Э-э, прости, но я не знаю твоего имени, — говорю я.  Парень протягивает мне руку, и я пожимаю ее слегка.   — Гарри. Гарри Стайлс. Ты Луи Томлинсон, верно? — спрашивает он, и я сразу задумываюсь. Откуда он знает мое имя? Никто не знает.   — Ах да, это я.  — Ты директор мюзикла, правильно? — спрашивает он меня. Я киваю.   — Моя двоюродная сестра Лиза пробовалась на роль Джульетты.  Я вспомнил, как она выглядит. Да, они немного похожи. Такие же волосы, те же щеки и улыбка.  — Ах да, она очень талантливая.  Он кивает.  — Да, я знаю. Видимо, она недостаточно хороша, чтобы получить эту роль, да? — говорит он.  — Эммм, я извиняюсь. Я-я просто…  — Я просто шучу, приятель, — Гарри смеется, шутливо толкая меня в плечо, — так скоро будет мюзикл?  — Я не уверен, что мюзикл будет продолжаться, — нахмурился я.  — Почему нет? Я прикусил губу.  — Я не могу найти тех, кто хочет играть роль Ромео. Может быть, ты такой же талантливый, как и твоя сестра? Потому что если это так, тогда я думаю, что нашел своего Ромео.  — О нет, — посмеялся он, а щеки покрылись слабым румянцем.   — Эй, что здесь происходит? — воскликнул мистер Оливер, выходя из школьных дверей. Он смотрит на нас, затем его глаза расширяются, видя распыленную краску на машинах учителей. Он выглядит совершенно растерянно и ошеломленно, а глаза мечутся между Гарри и мной.  — Это не то, что вы подумали, сэр, — начал Гарри.   — У вас двоих будут большие проблемы! — кричит он, глядя на нас обоих, и я не могу поверить в то, что слышу. Он на самом деле думает, что это сделали мы?   — Сэр, мы не делали…  — Меня не волнуют ваши оправдания! — прерывает он меня, подняв руки вверх в знак недоверия, — насколько я знаю, вы двое — единственные, кто был на территории школы вечером.  — Мы не делали этого. Другие парни… — хмурится Гарри.  — Я не хочу слышать твои истории, Гарри. Я ожидал большего от вас двоих, — ворчит он, пока его голос наполняется большим разочарованием.  Мы ничего не говорим. Мы только киваем.  — Вы сами заработали себе наказание на неделю, каждый день после школы. Я позвоню вашим родителям, как только смогу. Вам повезет, если обвинение не подтвердится, — предупреждает мистер Оливер.   — Но у меня практика каждый день после школы, — Гарри складывает руки на груди.   — И я должен работать с мюзиклом! — добавил я.   — Ну, должно быть, вы думали, прежде чем решили нарисовать граффити на машинах учителей, — утверждает он, неодобрительно кивая головой, — вам должно быть стыдно. А теперь возвращайтесь домой. Он поворачивается и исчезает в школе, хлопая дверью. Звук грохота проносится в моей голове. О, Боже. Я смотрю на Гарри с широко раскрытыми глазами. Это случилось не просто так, не так ли? Я чувствую боль в животе.  — Думаю, мы друзья по обвинению, — говорит Гарри с ухмылкой.