Идеальное чувство

Не существует абсолютных белого и черного. Не существует абсолютных добра и зла. Не существует ангелов и демонов как воплощение несуществующих абсолютных добра и зла. Существует лишь абсолютное чувство. У него нет названия, ибо оно абсолютно, а значит идеально. Парадоксально, но идеала тоже не существует, ибо существовать может только неидеальное, имеющее конец – смертное, и только оно может носить название. Так, например, идея, возникшая в голове какого-нибудь изобретателя, обретает название лишь тогда, когда воплощается в жизнь - лампочка, телефон, радио, музыка или же космическая ракета. Тогда же идея перестает быть идеей, она становится реальной, физической, а значит смертной, следовательно, неидеальной. Звезды не идеальны, человек неидеален и чувства, которые он испытывает – неидеальны. Даже так фанатично воспетая любовь. Но есть кое-что, что возвышает человека над всем смертным, даже над ангелами и демонами. Человек – дитя Божие, венец Его творения. Замысленный по образу и подобию Его, лишь человек наделен способностью созидать, и лишь человек может познать то самое абсолютное чувство, у которого нет названия. *** Помятый, точно фольга, багрово-красный капот покромсанного порше. Разбитое стекло мелкими алмазами мерцало в ярком свете фар неотложки. По-летнему ласковый, ночной ветерок, мягко колыхал легкие складки белой газы и французских кружев - медленно впитывающаяся кровь придала им розоватый оттенок. Разодранная нежная кожа на ничем не прикрытой спине, руках и лице слилась по цвету с машиной. Парамедик – мужчина за тридцать – печально вздохнул, когда не обнаружил пульса у молодой невесты. Удар был такой сильный, что она вылетела из салона на капот, пробив собою лобовое стекло. Жених тоже скончался на месте. Умереть в день свадьбы. Грустная нелепая смерть. Хотя он видел смерти куда более нелепые. Например, одного владельца похоронного бюро раздавило в своем же магазине грудой гробов, которые внезапно рухнули на него. Вдруг парамедик краем глаза засек странную тень. Поворачивая голову, он уже знал, что увидит. Он видит их всегда, когда рядом смерть. Это не люди, но они принимают человеческий образ. А может, это только парамедик видит их людьми, может, кто-то другой с такими же странными способностями видит этих существ иначе. На погнутой крыше автомобиля, подперев ладонью подбородок, сидел молодой человек, облаченный во все черное; непослушная копна смоляных волос обрамляющих фарфорово-белое лицо с тонкими, как выразились бы люди, аристократическими чертами; отстраненный взгляд рубиновых глаз и большие черные крылья, сложенные за спиной. Раньше парамедик называл их ангелами смерти, но со временем понял - это демоны. Хотя демоны, по сути, и есть ангелы, только падшие. Рубиновые глаза устремились на врача, и тот спешно отвернулся. Зрительный контакт с демонами не приводит ни к чему хорошему. Одержимость демонами это отнюдь не средневековые сказки и религиозные страшилки для прихожан. Лишь в ужастиках, будь то фильм или книга, одержимые - это беснующиеся, слетевшие с катушек люди или кровожадные маньяки убийцы. На самом же деле они ничем не отличаются от всех остальных людей и только те, у которых особый дар, могут увидеть исходящий от одержимых едва уловимый шлейф черной дымки. Однако именно люди с особым даром наиболее желанны демонами. Наш парамедик сказал бы, что это не люди одержимы демонами, а скорее демоны одержимы людьми. Взгляд парамедика зацепился за двух любопытных подростков, каким-то образом пробравшихся сквозь строгий контроль полицейских. - Эй, как вы тут оказались?! – окрикнул он их и собирался было сказать, чтоб валили с места происшествия по-добру по-здорову, но осекся, увидев, что проходящий мимо полицейский даже не взглянул на них, несмотря на их довольно броскую внешность. Окрашенные в экстравагантный цвет волосы – у парнишки желтые лохмы, торчащие во все стороны, у девчушки розовое каре; кеды, рваные джинсы, футболки с пестрыми контрастными принтами. На вид им было не больше пятнадцати-шестнадцати лет. Тинейджеры и парамедик озадаченно уставились друг на друга. Первым пришел в себя медик. У него мелькнула неуверенная догадка. - Эй, Лу! – позвал он своего коллегу, стоявшего напротив и о чем-то беседовавшего с офицером. Тот повернулся и посмотрел на напарника прямо сквозь юную парочку, будто бы их вовсе не было. - Чего? – отозвался он. - Э-э-э ничего, – задумчиво произнес парамедик. – Вылетело из головы. Он снова посмотрел на подростков, которые заинтересованно его разглядывали и о чем-то перешептывались, и усмехнулся. Ангелы. Как же они любят эти яркие хипстерские прикиды. Даже сам Папа Римский не признал бы в них святых существ и отлучил бы от церкви за одну только надпись на майке «Holy shit smells like heaven».* Если бы он только знал, какие они на самом деле шутники. - О! Он и правда нас видит! – радостно воскликнул блондин, когда мужчина в форме медработника украдкой помахал им рукой. Парнишка широко улыбнулся и энергично помахал ему в ответ. – Все, теперь он спокоен и присутствие нашего падшего брата больше не беспокоит его, – довольно заключил он. - Жаль, что таких как он мало, – сказала розововолосая девчушка. – Беседовать с людьми очень интересно. - Да, но как раз таких и выбирают себе падшие. Такие люди находятся ближе к Его совершенному замыслу. Оба умолкли, когда работники в форме стали аккуратно стаскивать с капота окровавленное тело безвременно умершей невесты и бережно укладывать ее в полиэтиленовый мешок. - Знаешь, а я бы хотела узнать, каково это быть человеком, – наконец, прервала молчание девушка-ангел, внимательно наблюдая за исчезающими в черном мешке белоснежными складками свадебного платья окропленные алым. - Это очень опасное желание, – заметил златовласый архангел, – ты ведь знаешь, к чему оно может привести, – он кивнул в сторону демона, который теперь сидел на машине скорой помощи, куда погрузили тела новобрачных. - Нет, я не завидую, – возразила девушка, поняв, что подразумевает ее собеседник. – Мы созданы для того чтоб служить людям, и я не противлюсь этому. Я подумала, что если прожить такой же земной жизнью, испытав, каково это иметь бренную оболочку, то я смогу лучше заботиться о них и оберегать. - Ты не первая, кто выразил такое желание. Но очень многие после земной жизни пали, не захотев вернуться обратно. К тому же, став человеком, внутри ты все равно останешься ангелом, твой разум не сможет создавать миры, как человеческий, и создавать новую жизнь ты тоже не сможешь. - Я знаю. Но я, правда, лишь хочу узнать людей поближе, говорить с ними, ведь теперь мало кто обращается к нам, даже в помыслах. Архангел пристально вгляделся в зеленые глаза своего подопечного ангела. - Ты, правда, этого хочешь? - Да, – прозвучал твердый, уверенный ответ. И все решилось. Пути обратно нет. - Расскажешь мне каков на вкус рамен, когда вернешься? – озорно улыбнулся парнишка. - Обязательно! *** В доме повис тяжелый, удушающе-кислый дух перегара. Ее отец – невысокого роста, коренастый мужчина, глава влиятельной Токийской компании, в очередном пьяном порыве ревности избивал ее мать. Он грубо хватал свою жену за роскошные иссиня черные волосы и волочил ее по кухне, больно швыряя о мебель и стены, совершенно не заботясь о том, что тут же сидит и заливается слезами его перепуганная пятилетняя дочь. - Ты ебаная шлюха! – орал он, брызгая слюной. – Ты сраная неблагодарная шалава! Я работаю как проклятый! Именно я заработал на этот дом! Я оплачиваю счета! Я кормлю и одеваю тебя и твоего выблядка, а ты сидишь дома и нихера не делаешь! И ты еще смеешь указывать мне в каком, блядь, состоянии мне приходить домой?! Я, понимаешь ли, дочь пугаю! Да за кого ты меня принимаешь, шмара, а?! Зеленые глаза ей от прабабки-чужестранки, говоришь, достались? Хах, да хера с два! Небось, трахнулась с тем ублюдком Джейсоном, мать его, Дугласом! Тебе нравятся большие боссы-америкосы и их большие члены, да?! Я знаю, что это так! Ты меня не проведешь, сучара! Отец снова с силой дернул мать за волосы, и та закричала, почувствовав, как с затылка с корнем вырвался целый клок. Увидев, как по шее матери заструилась кровь, малышка перестала испуганно хныкать и перешла на отчаянный скулеж. Она взвизгивала каждый раз, когда тяжелая рука отца обрушивалась на ее хрупкую мать. Впервые в жизни она испытывала такой дикий ужас и полную беспомощность. Казалось, отец никогда не прекратит поднимать вверх сжатую в кулак руку и снова опускать, приговаривая: «Знай свое место! Получи! Вот тебе! Знай свое место! Знай свое место, поганая сука!». - Мамочка! Мама! – закричала малышка, увидев, как побитые руки ее матери бессильно опустились вдоль тела, и она стала медленно обмякать на пол. Ее длинные волосы упали ей на лицо, и малышка не могла видеть распухшие лиловые кровоподтеки вокруг глаза и на подбородке, но она видела черно-бурые пятна у нее на плечах и лодыжках. - Папочка не надо! И распаленный гневом мужчина резко повернулся на тонкий, пронзительный детский крик. - Что? Что ты сказала?! – хрипло прорычал он и выпрямился во весь рост. В такое бешенство он не приходил еще никогда. – Какой я тебе папочка, ты, сраное отродье! Громадная, грубая отцовская ладонь заслонила желтый электрический свет от лампочки и угрожающе потянулась к дочери. Ужас девочки возрос до невероятных размеров и она, точно кролик перед удавом, оцепенела и широко распахнула нетипичные для японки зеленые глаза, а под ногами образовалась приличная лужа. Ее отец в ярости разинул рот, намереваясь снова что-то проорать, как вдруг из-за его спины со свистом развернулись огромные черные крылья. Глава семьи издал булькающий хрип, и из его горла хлынула кровь, забрызгав лицо малышки, а затем он грузно грохнулся на пол, дернулся несколько раз в предсмертных конвульсиях, пуская носом пузыри в луже мочи, и утих. Но девочка продолжала заворожено смотреть вверх. Прямо перед ней возвышалась темная, исполинская фигура с величественно распахнутыми крыльями и горящими, словно два раскаленных угля, глазами. - Кто ты? – произнес черный силуэт неожиданно спокойным и приятным мужским голосом. - Харуно Сакура, – пролепетала девочка как загипнотизированная. - Не бойся Харуно Сакура, больше тебя никто не обидит, – сказало существо и медленно склонилось к девочке. Сакура резко села в постели, держась за лоб. Этот обрывок воспоминания не снился ей лет с пятнадцати. Только вот черный ангел, как окрестила она про себя темный силуэт, был всего лишь плодом ее детского воображения. Так сказал ей психиатр, которого она посещала после внезапной кончины своего отца. Он объяснил это, как нечто вроде защитной реакции ее детской психики в ответ на жестокость, которую ей пришлось познать в столь раннем возрасте. Мол, ее подсознание выдумало некоего защитника, чтобы справиться с сильным страхом, из-за которого у нее даже волосы поседели. Именно поэтому она и стала красить волосы в розовый. Помимо того, что таким образом она скрывала седину, розовый цвет так же являлся важным для нее символом. Розовый – цвет сакуры. Сакура – цветы самураев – символ чистоты и стойкости. «Среди цветов – сакура, среди людей – самурай». Так гласит известная японская пословица. Это придавало ей больше смелости и уверенности в себе. Но не сейчас. Сейчас ей казалось, будто на нее плавно опустился какой-то зловещий туман. Ее стали одолевать смутные сомнения. На этот раз сон был другим. На этот раз она смогла отчетливо рассмотреть лицо своего спасителя. Молодой мужчина с миндалевидными, слегка раскосыми глазами. Они больше не горели раскаленной лавой, и она могла разглядеть его гранатового цвета радужки глаз. Прямой нос, слегка выдающиеся скулы, тонкие, четко очерченные губы, длинные черные волосы, небрежно завязанные в хвост. Несколько прядей выбились и падали на его лицо, такое белое словно… белоснежные газовые складки свадебного платья, исчезающие в черном полиэтиленовом мешке. Сакура нахмурилась. Откуда эта мысль? А потом прекрасный черный ангел с рубиновыми глазами поцеловал ее в лоб. Сакура только сейчас заметила, что продолжает держать ладонь на лбу. Громкий рингтон резко вырвал девушку из раздумий. Подскочив от неожиданности, Сакура схватила телефон и поднесла к уху. - Ну и где ты? Я тебя уже десять минут жду! – послышался недовольный голос сокурсницы. Сакура посмотрела на настольные электронные часы и точно ошпаренная спрыгнула с кровати. - О черт, Карин, я проспала, прости! – виновато произнесла она, суетясь по комнате и спешно напяливая на себя первые попавшиеся под руку вещи. – Дай мне… - Сакура снова посмотрела на часы – …семь минут. Семь минут, и я внизу. - Начинаю отсчет! – объявила подруга и отключилась. А Сакура ринулась в ванную комнату и принялась чистить зубы, одновременно расчесывая волосы. Она ревностно посещала каждую лекцию, ибо в Оксфордском Университете – одним из первейших учебных заведений мира – порядки строгие. Сюда поступают только лучшие из лучших. Да и не для того Сакура училась в школе как проклятая, чтобы в итоге прогуливать университет. Ее мать настаивала на экономическом образовании, дабы дочь, как единственная наследница отца, возглавила его компанию, чьи дела сильно пошатнулись после его скоропостижной кончины. Но единственное, что интересовало Сакуру в жизни – это книги и история. Едва научившись читать, она увлеклась сказками, от них перешла на мифологию, а вместе с ней заинтересовалась историей. История открыла ей дверь в прошлое и одновременно в будущее, давала ей ответы, которые вели к новым загадкам, захватывала ее ощущением путешествия во времени и пространстве. Через историю Сакура познавала мир и людей. Ей нравилось постигать глубинную суть вещей, их утраченный смысл. Вещей, имеющие огромную ценность, но которыми пренебрегают простые обыватели, и, каждый раз погружаясь в историю, Сакура воображала себя некой жрицей, владеющей тайными знаниями вселенной, открывающимися лишь ей одной. Поэтому, несмотря на все уговоры матери, Сакура поступила на факультет истории и философии. Оксфордский университет приглянулся ей по трем причинам. Он был далеко от Японии, от неусыпного контроля ее матери, и пристального внимания важных персон, связанных с ненавистной отцовской компанией. Также он являлся одним из самых старейших университетов Европы, что делало его огромнейшим кладезем истории. И, наконец, самое главное - в нем находилась знаменитая Бодлианская библиотека, насчитывающая свыше одиннадцати миллионов печатных изданий, и эта цифра продолжала расти с каждым годом, а так же в ней хранилась самая большая университетская коллекция редких книг и рукописей в мире. Сакура была без ума от старинных романских и готических корпусов университета. В их стенах и по сей день сохранилось присутствие живших здесь когда-то выдающихся особ, ученых, поэтов, королей, принцев, пэров и прочих знатных вельмож. Она могла видеть их инициалы и девизы, нацарапанные на антикварной мебели или на колоннах, на каменных стенах или даже на ступеньках. Сакура будто оказалась в некой готической сказке. Сводчатые потолки аудиторий, отбрасывающие разноцветные блики витражи, многочисленные портреты разных эпох, запах пергамента, ажурные кованые решетки, ворота, калитки и фонари, символичные скульптуры, барельефы и лепнина, устремленные ввысь шпили и остроконечные башенки-пинакли. Оксфорд полнился легендами и преданиями, связанными с ними загадочными реликвиями и явлениями, а облачная и сырая английская погода только укрепляла мистический дух университета. При мыслях о мистике, девушка снова вспомнила так давно не снившийся ей сон и образ красноглазого ангела. Кто он? Плод ее защитной реакции? А может сосед или случайный прохожий, пришедший на выручку? Или же все-таки… Резкий тычок в бок вывел Сакуру из оцепенелой задумчивости. - А? Что? – непонимающе захлопала она глазами при виде укоризненного взгляда Карин. - Хватит в облаках витать, – недовольно зашептала подруга, осторожно косясь в сторону преподавателя, – конспектируй, давай! Сакура встрепенулась и, переключив внимание на профессора, полностью сконцентрировалась на лекции по христианской мифологии. - … и хотя Адам и Ева были созданы последними в процессе творения, Люцифер очень скоро осознал, что именно они являются высшим творением Господа, Его совершенным идеалом. Люцифер понял, что так как Адам и Ева являются детьми Божьими, то, достигнув совершенства, они унаследуют власть над всем творением Господа, включая ангелов. «И снова ангелы», - промелькнуло в голове Сакуры. - Если сравнить Бога с королём, а Люцифера с его любимым премьер-министром, то легко понять, что король установит более интимные и сердечные отношения со своими детьми, чем со своим премьер-министром. Его дети, урождённые принцы и принцессы, должны будут унаследовать его царство, – продолжал свой монолог профессор. – Разумеется, в действительности, после сотворения Адама и Евы, Люцифер продолжал получать от Бога ту же любовь и благословение. Однако, по сравнению с Адамом, Люцифер считал себя переведённым на более низкое положение. Наибольшую зависть Люцифера вызывал тот факт, что Адам и Ева, будучи наделёнными духовным телом как все ангелы, имеют и физическое тело, что позволяет им продолжать свой род и установить господство над физической вселенной. Люцифер стремился вернуть прежнюю ситуацию. Своё бывшее положение он ценил больше, чем любовь, которую он получал бы в последствии от людей. Поэтому ему казалось, что Бог любит его меньше. Постепенно он начал отдаляться от Бога и испытывать всё возрастающие ревность и недовольство своим новым положением. Ревность - это естественная реакция. Это чувство аналогичное тому, которое испытывает первый ребёнок при появлении в семье новорожденного, отнимающего всё внимание родителей. Однако ревность может быть созидательной или разрушительной в зависимости от нашей реакции и поведения. Так как Люцифер был создан первым и сам принимал участие в процессе творения, он обладал большими знаниями и умениями, чем Адам и Ева в то время. Но для того, чтобы достичь своей зрелости, он должен был преодолеть собственное высокомерие и гордость. К сожалению, Люцифер не выполнил своей ответственности. Ему было очень трудно смириться с новым положением, обязывающим служить Адаму и Еве и любить их, как Бога. Люцифер решил сохранить своё прежнее высокое положение и значимость и компенсировать потерянную, по его мнению, любовь Бога, пытаясь установить власть над Адамом и Евой и занять в обществе людей положение, аналогичное его бывшему положению в мире ангелов. Любовь - это источник жизни, счастья и красоты. Чем больше любви получает человек от Бога, тем красивее становится он. Когда Адам и Ева достигли юности, Ева стала исключительно красивой, обладающей особым очарованием как дочь Бога. Люцифер, который принадлежал к противоположному полу, был очарован красотой Евы. У него возникло сильное желание проводить с ней больше времени, компенсируя утраченную, по его мнению, любовь. Еве Люцифер представлялся "ангелом света", обладающим знаниями и мудростью, способным многое объяснить. В глазах Евы Люцифер был гораздо величественнее и важнее, чем её брат Адам. Еву пленило внимание, оказываемое ей Люцифером, она доверяла ему и восторгалась им. Таким образом, стала зарождаться их любовь. Чем ближе становился Люцифер к Еве, тем сильнее росла его ненависть и зависть к Адаму, её будущему мужу, тем сильнее становилось его желание занять положение Адама. Хотя Люцифер знал, что его намерения противоречат замыслу Господа, его желание Евы было сильнее страха предательства Бога. В конце концов, его страсть стала такой сильной, что он решил бросить вызов даже Богу и восстать против него. Люцифер хорошо понимал, что любовь - это наиболее могущественная сила, источник жизни и счастья, что через любовь осуществится идеал и цель творения. Поэтому он осознавал, что, если ему удастся завоевать любовь Евы, а затем через неё подчинить Адама, то исполнится его желание установить своё господство над человечеством и космосом. В свете этой опасной ситуации, Господь ясно предупредил Адама и Еву, дав им заповедь "не вкушать" с тем, чтобы защитить их от установления отношений ложной и извращенной любви под влиянием архангела. Когда между двумя существами возникает любовь, в них обоих происходят взаимные процессы и изменения. Как писал Вильям Грэхэм Коул : «Украденное можно возвратить или возместить, ложь и клевету можно опровергнуть и исправить, зависть и ревность можно преодолеть. Но сексуальные отношения с другим человеком не могут пройти бесследно. Взаимные отношения претерпевают серьёзные изменения, они уже никогда не будут прежними. Нечто неизгладимое отмечает их». Люцифер почувствовал огромное наслаждение и эгоистическое удовлетворение, когда сбылось его желание овладеть Евой. Это можно назвать первой эксплуатацией женщины мужчиной. Однако в глубине души Люцифер ощущал страх и беспокойство, так как он предал Бога. Восстав против Бога, Люцифер утратил своё первоначальное положение и сделался Сатаной, врагом Господа. Сатана знал, что этот акт не просто нарушил естественный ход событий, но полностью разрушил цель Господа, которая должна была осуществиться через Адама и Еву, то есть идеал истинной и вечной любви. Когда Ева "вкусила от плода", её "глаза открылись", как и обещал ей "змий". Ева познала сексуальную любовь, нечто, прежде ей неизвестное. Благодаря этому событию она поняла, что Адам, а не Люцифер, предназначался ей в истинные мужья. Она осознала значение содеянного, и ей так же передались страх и беспокойство архангела. Она отошла от Бога, нарушив Его заповедь. Таким образом, Ева утратила свой покой, честь и ценность дочери Божьей. Беспокойство, вина, раскаяние, безысходность, стыд и другие новые, неизвестные ей ранее чувства наполнили её после того, как она потеряла невинность и чистоту. Естественно, Ева хотела освободиться от той боли, которую ей доставило её сознание, и обрести своё прежнее положение и благополучие. Она думала, что сможет достигнуть этого, соединившись с Адамом. Адам, который был чист и невинен, близок к Богу, показался Еве необыкновенно красивым. В этот момент он был её единственной надеждой. Но вместо того, чтобы честно признаться Адаму в своём грехе с архангелом, обретя, таким образом, покой и испросив веление Господа, Ева скрыла свой проступок и соблазнила Адама, уговорив его так же, как это сделал с ней Люцифер. Если бы Ева признала свой грех, всё было бы относительно легко. Адам никогда не согласился бы на преждевременный союз, противоречащий заповеди Господа. Адам был развращен, установив с Евой преждевременные сексуальные отношения, сосредоточенные на эгоистической любви, которой его научила Ева, узнав её от прелюбодеяния с Люцифером. Он отошел от Бога и так же получил чувства страха, стыда и вины. Таким образом, Адам и Ева участвовали в акте, который в Божественном принципе называется "физическим падением". Невозможно восстановить утраченное целомудрие и невинность. Сравним это с незрелым фруктом, который, будучи сорван с дерева, не может быть положен обратно для продолжения его созревания. Преждевременные сексуальные отношения наших предков свели любовь к незрелому, эгоистическому уровню, разрушив идеал истинной и вечной любви. Почти невозможно представить совершенство человечества, так как последующие поколения научились жить с деградированной любовью*. *** - Да что это с тобой сегодня? – поинтересовалась Карин у Сакуры, которая вновь впала в размышления и точно зомби плелась по холлу университета. – Небось, о своем Саске мечтаешь, а? – озорновато улыбнулась она и легонько поддела подругу локтем в бок. - Нет, я думаю о суккубах и инкубах, – выдала Сакура, задумчиво пялясь под ноги. - О чем?! – от изумления лицо Карин так вытянулось, что ее очки съехали на кончик носа. - Это демоны вступающие в интимную близость с людьми, – пояснила Сакура. – Иногда это бывает обоюдно, но чаще всего демоны овладевают людьми насильно. - Да знаю я! Я о другом! Тебе срочно нужно потрахаться. Твоя девственность уже сворачивает тебе мозги. - Ну почему у тебя все всегда упирается в секс? – проворчала Сакура, и на ее щеках появился легкий румянец. - Да потому что ты не знаешь, от чего отказываешься! – ответила Карин дразнящим тоном. Ей будто доставляло удовольствие смущать свою скромницу подругу нескромными темами. - Оставь мою девственность в покое! Я хотела сказать, что теперь понятно откуда у демонов такой повышенный интерес к людям! В отличие от ангелов, они ищут физической близости с людьми, даже вселяются в них. Через человека они пытаются приблизиться к божественности, ощутить ту настоящую, идеальную, возвышенную любовь, которой были лишены вследствие своего падения. Если это идеальное чувство вообще можно как-нибудь назвать. Таким образом, если рассматривать мифологию с символической точки зрения или как некий метод для понимания человеческой психики, то… - Ты неисправима, – закатила глаза Карин. – Только ты можешь всерьез думать о древних сказках, когда тебе скоро выходить замуж за наследника миллиардной корпорации. Кстати, он на тебя смотрит, – Карин кивнула в сторону небольшой группки студентов, сгрудившихся у большого витражного окна и что-то живо обсуждавших. Среди них выделялся среднего роста черноволосый парень с весьма привлекательными восточными чертами и гордой осанкой – точь-в-точь героический воин из самурайских сказаний. Сакура вздрогнула, встретившись взглядом с его холодными, черными глазами, пристально наблюдавшими за ней. Она тут же спряталась за свою подругу и принялась лихорадочно листать конспект, усиленно делая вид, что не замечает его. - Что это с тобой? – снова изумилась Карин. – Ты что, его избегаешь? - Я не могу с ним сейчас видеться, – застенчиво пробубнила Сакура. - А че нет-то? Вечно ты придираешься к ухажерам! То слишком низкий, то слишком высокий, то слишком тупой, то слишком зануда, то слишком заботливый, то слишком сухарь, то слишком европеец, то слишком японец. Господи, да все девки на планете глотки друг другу перегрызут лишь бы быть сейчас на твоем месте! Чем этот-то тебе не угодил? - Нет, он не плохой, просто… - щеки Сакуры вновь покрылись румянцем, и она еще ниже склонилась над конспектом, – …я впопыхах надела свитер наизнанку. Не могу же я показаться ему в таком виде. Карин криво усмехнулась, но Сакура была слишком простосердечна и доверчива, чтоб углядеть в ее ухмылке скрытое злорадство, и слишком поглощена своими любимыми предметами, чтоб заметить как ее подруга и жених обмениваются многозначительными взглядами. *** Несколько парней из компании довольно осклабились, когда будущая жена Учиха Саске в очередной раз прошла мимо него, не удостоив своим вниманием. Приятно было видеть, как этого спесивого баловня судьбы, ради которого все девки готовы были бросить свою гордость, своих парней, да и мозги в целом, игнорирует какая-то зубрила. Обманутые парни грелись мыслью, что женой богатенького, высокомерного сердцееда станет не роковая красотка, а ничем не примечательная, кроме своих розовых волос, книжная моль да к тому же недотрога. И хоть Саске был не из тех, кого волнует мнение других, особенно оброгаченных лохов, но в этот раз речь шла о его собственной репутации. Жена – это визитная карточка мужа, а пренебрежительное поведение Сакуры только портило его лицо и подрывало его авторитет. Это было неприемлемо для того, кто должен был встать у руля огромной корпорации, и он намеревался предельно ясно объяснить недалекой девчонке ее роль. Сакура, как всегда, задержалась в библиотеке допоздна. Промозглые вечерние сумерки заволокло белесоватой неподвижной дымкой. Моросил мелкий противный дождь. Сакура тяжело вздохнула. Надежда на то, что забытый дома зонтик не понадобится, не оправдалась. «И как только у англичан получается не обращать внимание на дождь?» - вот уже в который раз задалась она этим вопросом и шагнула в туман, сквозь который тусклыми желтыми пятнами светились фонари и окна домов. Извилистые узкие улочки студ-городка напомнили ей мрачные гравюры из книги о Джеке Потрошителе. Такие же мощеные дорожки, темные лужи, серые кирпичные стены и туман. Она любила туман. В детстве она думала, что это облака спустились с небес к людям. Но английский туман всегда казался ей недружелюбным, словно здесь это вовсе не было атмосферным явлением, а очень плотным скоплением призраков, образующих одно огромное привидение, распластавшееся в неестественной изломанной позе, смертельно пронзенное острыми шпилями Оксфорда. - Сакура-сан, – вдруг окликнул ее холодный, низкий голос, и, еще находящаяся под впечатлением своего воображения, девушка чуть из ботинок не выпрыгнула от неожиданности и страха. Это был всего лишь Саске, поджидающий ее около женского общежития, что было совсем не в его духе. Учиха отнюдь не был галантным ухажером и, уж тем более, никогда не страдал романтическими настроениями и считал их идиотскими. Он не верил в пресловутую любовь, без упоминания которой не обходится ни одна песня, ни один фильм, ни одна реклама противозачаточных средств. Для него любовь всегда была лишь одним из видов бизнеса. Если ему нужна женщина, он просто ей звонит, но чаще всего ему и этого не надо делать. Женщины всегда сами шли к нему. Саске оставалось лишь выбрать, кому из них сделать одолжение. Поэтому то, что он поджидал, да еще и именно ее, сильно настораживало Сакуру. - С-Саске-сан! – запинаясь, пролепетала она. – Почему вы здесь? Что-то случилось? - Я пришел поговорить с тобой, – сухо ответил парень, глядя на девушку сверху вниз. Сакура поежилась под его тяжелым пронзительным взглядом. - О чем? – едва слышно спросила она, пряча лицо в шарф. Саске ответил не сразу. - Я понимаю, что наша женитьба – всего лишь деловая сделка между нашими компаниями, однако это не означает, что ты можешь вести себя, как тебе заблагорассудится, – начал он беспрекословным тоном. – Сегодня днем ты проигнорировала меня, и не притворяйся, что не понимаешь, о чем я. Врать ты не умеешь совсем. Не то, чтобы меня тяготило отсутствие твоего внимания, но такое поведение люди могут истолковать как неуважение ко мне – твоему будущему мужу и главе корпорации Учиха. Это неприемлемо. Создастся впечатление, что я не могу справиться со своей женой, а, значит, не смогу справиться и с должностью главы. Это дело репутации, понимаешь? – Сакура робко кивнула, и он продолжил. – Так что с этого дня ты должна вести себя, как подобает жене главы корпорации Учиха. Говорить, держаться и одеваться соответственно своему положению. – Саске посмотрел на промокшие розовые локоны Сакуры и добавил: – и избавься от этого поросячьего цвета. Перекрасься в человеческий. Лучше в черный. - Хорошо, – прошелестела она, расстроено опустив глаза. - Отлично, – произнес Саске без удовлетворения. Безропотность девушки раздражала. Несмотря на то, что она послушно приняла все его условия, тем не менее, она ему не покорилась. Она не смотрела на него глупыми, влюбленными глазами, она не восхищалась им, как все остальные, она не завидовала ему, не ненавидела за вынужденный брак. Она слушалась, потому что так было надо для блага ее компании, но не ради него. Впервые Учиха Саске был кому-то безразличен. Это не раздражало бы так сильно, если бы это оказался кто-то другой, а не его будущая супруга. Он не может терпеть такого отношения к себе от женщины, удостоившейся чести носить фамилию его семьи. Он заставит ее смотреть на него с должным почтением. Он заставит ее обожать его. Сакура изумленно подняла глаза, когда Саске осторожным движением убрал с ее скулы мокрые волосы и медленно провел пальцами по щеке, повторяя путь дождевых капель. Сердце панически заколотилось, как и всегда в подобных ситуациях. Сакура попросту не знала что делать. Она никогда не целовалась. Да что уж там! Она даже ни разу не испытывала влечения к кому-либо. Поэтому у нее никогда не было нормальных, полноценных отношений. Все заканчивалось на моменте, когда парни пытались ее поцеловать. Как будто что-то внутри нее упорно противилось физической близости. Она испробовала все: закрывала глаза, считала в уме, даже пару раз напивалась для храбрости, но ничего не помогало. Она продолжала отталкивать ухажеров одного за другим. И на этот раз все снова повторилось. Когда Саске почти коснулся ее губ своими, она резко сделала шаг назад. Порыв осеннего ветра пронесся между ними, подхватив с земли несколько гнилых листьев. Где-то совсем рядом угрожающе каркнула ворона. Сакура с мольбой и сожалением смотрела, как черные глаза наполняются злобой и ядовитым презрением. - Саске, прости! – в отчаянии воскликнула она. – Я не хотела! Я… - Ты – неблагодарная шмара, – процедил парень сквозь зубы. И звук рвущихся волос с головы ее матери снова раздался в ушах Сакуры. Страх из прошлого пробудился, словно старый дремлющий вулкан. Саске схватил ее за воротник пальто, резко дернул к себе и больно сжал пальцами за подбородок, не позволяя ей отвести от него взгляд. Он хотел видеть ее лицо, когда сломает ее, когда полностью подчинит ее себе. - Только благодаря мне компания твоего отца все еще держится на плаву! Только благодаря мне ты не побираешься на помойках! Знай свое место, сука! Эти слова эхом разлетелись в тумане. Сакура широко распахнула глаза от ужаса. Воздух вдруг стал отдавать перегаром, и ей показалось, что она слышит глухие удары и пьяный голос своего отца. «Знай свое место! Получи! Вот тебе! Знай свое место! Знай свое место, поганая сука!». Крепко ухватив обомлевшую девушку за запястья Саске поволок ее со двора общежития к своему автомобилю, припаркованному за углом. Он был в ярости. Он снизошел до простецкой ботанки, а она его отшила, как какого-нибудь лоха. Никогда в жизни он не испытывал подобного унижения. Такого он простить не может. Учиха не прощают. Теперь это было делом принципа. Он сделает ее своей. Саске швырком толкнул свою невесту к машине и тесно прижал к борту. - Не надо… – дрожащим голосом выдохнула Сакура. - Заткнись! – гневно прорычал Саске. – У нас контракт. Ты моя, и я могу делать с тобой все, что захочу! – и, обхватив ладонями ее лицо, впился ей в губы. «Помоги мне!» Ночную тишину пронзил колокольный набат Крайст-Чёрч колледжа*, и ему тут же вторило хищное карканье сотен ворон. - Какого черта! – взревел Саске, когда огромная стая черных птиц яростно замельтешила вокруг его автомобиля. На парня посыпались хлесткие удары сильных крыльев, острые когти остервенело драли дорогое дизайнерское пальто, вырывая из него мелкие клочки. Смятенный внезапной атакой, Саске лихорадочно замахал руками, пытаясь отбиться от впавших в буйность падальщиков. Почувствовав свободу, Сакура что есть сил пустилась бежать к спасительному общежитию, каким-то чудом не задетая ни одной птицей. - Эй, куда! – рявкнул Саске ей вслед, как вдруг его голову будто долотом огрело. Острая боль вспышкой прокатилась по всему черепу, а из глаз посыпались искры. Плюнув на девку, он разблокировал машину и, едва увернувшись от нового удара клювом, проскользнул в салон, и только он успел захлопнуть дверь, как несколько преследовавших его птиц врезались в стекло. - Черт! Да что за дерьмо?! Дико нервничая, Саске напряженным взглядом наблюдал, как вороны кружат вокруг его машины, оглушая округу громкими гортанными криками. Но всего через несколько секунд птицы точно по команде сгруппировались и черной вереницей устремились в сгустившуюся пелену тумана. Наступила мертвая тишина. Сбитый с толку Саске так и сидел, уставившись в белую мглу, пока не заметил свой окровавленный лоб в зеркале заднего вида. - Ебучие помойные крысы, – выдавил он, вытирая кровь и осматривая рану. К счастью, она оказалась несерьезной, но еще один удар таким мощным клювом точно расколол бы ему череп. Нащупав пачку сигарет в кармане, Саске закурил, прикончив сигарету всего за три затяжки, и тут же прикурил новую, совсем не заботясь о том, что задымит дорогой салон. Только что произошедшая чертовщина все никак не укладывалась в голове. Да он и сам бы не поверил, расскажи ему кто-то нечто подобное. Он вспомнил, как расступились вороны, пропуская убегающую от него Сакуру. И почему-то все случилось именно тогда, когда он почти заполучил ее. - Бред! Нет никакой мистики! – фыркнул Саске. – Должно быть они учуяли что-то в моем геле для волос или дело в моем пальто. Глянув на ободранные рукава, Саске стянул с себя испорченное пальто и бросил на заднее сидение. Уверенный тон своего собственного голоса немного успокоили его. И все же он никак не мог избавиться от какого-то неприятного, гнетущего ощущения. Сигареты никак не помогали снять напряжение, и Саске, опасливо озираясь, вышел из прокуренной машины на свежий, пробирающий до костей холодный воздух. Это немного помогло унять пульсирующую боль в голове. Но этого было мало. Ему срочно надо было расслабиться, забыть на время обо всей этой херне со свадьбой и спятившими воронами, из-за которых он чувствовал себя посмешищем. Саске достал телефон. В такие поганые дни, как этот, он всегда набирал один и тот же номер и, как всегда, ответ на том конце не заставлял себя ждать. - Ты не представляешь, как я по тебе соскучилась, – послышался в трубке томный голос Карин. - Ты у себя? – сухо поинтересовался Саске. - Да, совершенно одна-одинешенька, в одном нижнем белье, и некому меня согреть, – игриво промурлыкала Карин. - У тебя еще осталось? Девушка скосила глаза на тумбу, где она прятала бонг*. - Угу, – все так же слащаво ответила она. - Я скоро подъеду, – сказал Саске и отсоединился. Он повернулся к машине, и у него волосы зашевелились на затылке от дикого ужаса. Прямо перед ним, со свистом рассекая воздух, распахнулись огромные черные крылья, грозно полыхнули пламенем два глаза, и бледные длинные пальцы коснулись лба с запекшейся на нем кровью. *** Демон безучастно смотрел на кучку пепла у его ног. На этот раз призыв был таким мощным, что заставил его жечь дотла. Такой силы он не встречал даже у пророков. Взгляд рубиновых глаз обратился в сторону женского общежития, откуда исходила знакомая чудесно-чистая, божественная аура.