Оковы нежности

- Чем теперь займемся? - спрашивает Йен, когда они выполнили все необходимые для благотворительного садового праздника телодвижения: сделали взнос, пожертвовали пару акварелей, осыпали комплиментами пожилых леди-распорядительниц, выпили чаю за накрытым под буками длинным столом и купили "тот миленький садовый горшочек" и "чудесное массажное масло с ароматными травами". - А теперь, - Альс улыбается широко, как акула перед завтраком, - мы идем трахаться! - В смысле - домой? - все еще не понимает Йен. - В смысле - пошли, - Альс направляется отнюдь не к воротам, а куда-то в таинственные глубины сада. Йен послушно следует за ним: во-первых, он еще не придумал, что сказать, во-вторых, хватка у Альса крепкая, особо не повырываешься. Деревянный садовый павильон стоял в стороне и от праздника, и от основных дорог. Йен еще успел подумать, что Альс откуда-то заранее знал про это место, и еще - что как же они войдут, но Альс уже возился с дверью. Изнутри пахнуло зябкой сыростью. Вообще павильон не производил впечатление жилого, хотя снаружи выглядел довольно пасторально, и Йен припомнил, что видел его на какой-то открытке. Изнутри же - почерневшие балки, старинная садовая тележка, пирамида из нескольких деревянных стульев, тоже как минимум довоенных, и софа с полинявшей обивкой. "Белье наверняка заплесневело", - мимоходом подумал Йен, и тут же мысленно поправился: "Если оно тут вообще есть". Альс с хищно-довольным видом устроился на этом малопривлекательном предмете мебели, явно пробуя его на прочность. Йен застыл в нерешительности посреди комнаты, изучая обстановку и вообще... изучая. Может быть, Альс пошутил? Знакомый холодок между лопаток и покалывание в пятках давали понять, что нет, шутки кончились. Как раз на том самом расписном горшке с незабудками. - Иди сюда, - командует Альс тем самым, далеким от шуток тоном. Как только требование выполнено, тут же следует другое: - Руки за голову! С пуговицами на рубашке Йена Альс расправляется моментально, равно как и с молнией ширинки. Холодный воздух очень... бодряще действует на открытые участки тела, отчаянно думает Йен, чтобы думать о чем-то еще, кроме приоткрытых в предвкушении губ Альса, его горячих пальцев, растирающих затвердевшие соски, его... Да, это холод во всем виноват, точно! И мурашки из-за него же. - Снимай штаны. Йен был уверен, что все ограничится расстегиванием одежды в стратегических местах, неразумно же, чужой сад, чужая беседка, чужие люди, которые в любой момент... - Эм, а если кто-нибудь... - тут Йен оказывается стреножен собственными брюками, и что-то подсказывает ему, что от рубашки лучше избавиться самостоятельно. - Молодец. Теперь обопрись ладонями о подоконник. Испытаем нашу покупку. Миссис Эврил обещала, что оно "превосходно разогревает и разминает мышцы". Пахнет пряно и остро, мятой и еще какими-то травами. Йен между очередным судорожным вдохом и похожим на стон выдохом понимает, что этот запах теперь навсегда будет связан для него с заброшенным садовым павильончиком, со стиснутыми на облупленном подоконнике пальцами и вздернутым голым задом, с крупной дрожью от неописуемого контраста холода снаружи и жара внутри. - Кажется, сюда идет миссис Ару... - Пройдет мимо, - ребро ладони с нажимом проходится от копчика к подтянувшимся яйцам и обратно. Йен утыкается лицом в ладони в надежде, что их не видно снаружи, и не слышно... не будет слышно, если он сейчас очень, очень постарается не издать ни звука. Несмотря на бережно и безжалостно растягивающие его пальцы. Несмотря на вкрадчивый шепот над ухом "Готов?" Несмотря на проклятущее жгуче-мятное масло, что они туда намешали, старые пееееереч... - Подумать только, раньше я не переносил благотворительность ни в каком виде! - Альс, как ни в чем не бывало, вытирал пальцы бумажной салфеткой, в то время как Йен, бурча что-то под нос, застегивал рубашку. - Не на ту пуговицу. Удивительно, правда, как меняются наши вкусы с возрастом? Раньше я ни за что не потратил бы шесть фунтов на это убожество в незабудках. - Непохоже, чтобы возраст тебя сильно изменил, - Йен выразительно похлопал по вызывающе оттопыренному чужому карману. В кармане глухо брякнуло. - Ключи ты у леди Десмонд вчера выпросил? Я-то думал, где вас носит... и оставь горшок в покое! Я там кисти держать буду. В павильоне пахло сыростью, мятой и еще чем-то неуловимым. Наверное, благотворительностью.