Метод доктора Льюиса

Дверь в мою комнату была чуть-чуть приоткрыта, поэтому запах, доносившийся с кухни, без лишних препятствий проникал внутрь, наполняя помещение ароматом свежеиспеченных вафель. Я повел носом и втянул воздух глубоко-глубоко в легкие, а после - медленно выдохнул. Пелена сна тут же сошла с моих глаз, а чувство голода уже обосновалась где-то глубоко внутри живота, неприятно завывая, словно неведомое чудовище на дне морской пучины. Еще только утро, а моя голова уже переполнена абсурдными мыслями, от которых мне самому порой становится смешно. Чего только не придет в мою ненормальную голову. И ведь ничего с этим не поделаешь. Все эти странные мысли приходят так же быстро, как и люди, которые сваливают отсюда как можно дальше, вдруг четко и ясно осознав, что здесь ловить нечего. И не важно, по своей воле или же по стечению обстоятельств. Один я все продолжаю тухнуть в этом забытом Богом городке, проживай каждый день как один. И я говорю не о том, что живу на полную и не замечаю того, как быстро летит время. Дела обстоят как раз наоборот. Всё в этом городке однообразно и скучно, меняется одно лишь ничего. Черт его знает, почему я все еще здесь. Раньше меня хоть что-то здесь удерживало, но сейчас и этого нет. Мне не остается ничего, кроме как горько вздыхать от своей никчемной жизни. Что я и делаю, принимая сидячие положение на кровати. Что ж, начнем. - Доброе утро, - прошептал я сам себе, после чего я сразу же сгорбился, упираясь локтями в бедра и закрывая ладонями лицо. Доброе утро. Добрый день. Добрый вечер. Как странно. А ведь никто и никогда не говорит правды. Даже если утро выдалось не самым лучшим, разве человек скажет тебе «дерьмовое утро»? Только если этот человек крайне бестактен и не воспитан. Или этот человек твой друг. Но ведь остальные то держат все в себе. Улыбаются изо дня в день, словно у них действительно все хорошо. Возможно, эти люди просто не хотят расспросов вроде «с тобой все в порядке?». Но ведь стресс понемногу накапливается и в конце концов обрушивается смертельной лавиной, когда меньше всего этого ждешь. Не то чтобы в Роартоне все поголовно ходили с улыбкой до ушей, желая каждому встречному хорошего дня. Просто мой психолог попросил меня говорить себе «доброе утро», как только я проснусь, начиная с этого дня и до конца месяца, а потом придти к нему и рассказать о результатах. Смешно просто. Какие могут быть у этого результаты? Неужели он думает, что самовнушение действительно заставит меня поверить в то, что жизнь прекрасна, а единороги и вправду существуют? Люди всегда все плохое держат в себе. И, как мне кажется, зря все это. Лучше выплеснуть все, что тебя волнует, сразу, и жизнь станет легче. Это как вправить сломанную кость. Болезненно, но лучше с этим не тянуть, иначе срастется не правильно и будет только хуже. Я вот вообще не заморачиваюсь. Мне жизнь не мила и я этого не скрываю. Я бы не сказал, что мне становится легче от этого, или что окружающие меня люди легко это воспринимают. Нет, просто... У меня другая ситуация, вот и все. Пусть родным было бы проще видеть меня с какой ни какой, но улыбкой на лице, однако... К чему это лицемерие, раз они все равно знают, что у меня на душе? Я повернул голову влево, на свет; туда, откуда проникает солнечное тепло в мою комнату. По правде говоря, тепло - понятие относительное в маленькой деревеньке под названием Роартон, что находится на окраине городка Ланкашир. Тем более сейчас, осенью, которая отличается от лета лишь более частыми дождями. Накинув халат на полуобнаженное тело, я спустился вниз. Туда, откуда доносился тот самый аромат, от которого рот наполнялся слюной. Мамины фирменные вафли, пожалуй, самое приятное, что случилось со мной за это утро. - Доброе утро, - говорю я им, даже не пытаясь выдавить улыбку, потому что это не было правдой. Это было лишь формальностью. В школе как всегда не происходило ничего интересного. Хотя, погодите-ка... А, нет, показалось. После уроков я решил прогуляться, потому что возвращаться домой совершенно не хотелось. И потом, по совету доктора Уильямса, я должен был больше времени проводить на свежем воздухе, так как это, по его мнению, залог хорошего самочувствия. По моему мнению, залог хорошего самочувствия - не рождаться в забытом Богом месте. Но что ж с этим поделаешь. Ничего. Поэтому я сам не заметил, как ноги привели меня ни куда-нибудь, а на кладбище, где с недавнего времени появился еще один новый житель, что, наверное, хорошо для кладбища, но не очень хорошо для меня. Хоронить друзей вообще не хорошо - отстойно я бы даже сказал. Кстати, о друзьях. - Вы были знакомы? - спросил я незнакомца, который с интересом рассматривал надгробие моей подруги Эми. - Что?... Нет. Просто... Милая эпитафия. - А. Точно. Она сама выбирала. - Сама? Впервые слышу, чтобы человек сам выбирал то, что будет написано на его надгробии. - Просто ты не знал Эми. И потом... У нее было время подумать. Она умерла от лейкемии. - Она была твоей подружкой? - Подружкой, в смысле... Нет. - Я усмехнулся. - Она была моей лучшей подругой. - Мне жаль, - говорил он, видимо, о ее смерти, а не о том, что она была моей подругой. Хотя, черт его знает. Может он думает, что мы были бы отличной парой? Ведь чего только не может быть в голове незнакомца, остановившегося у могилы, чтобы полюбоваться эпитафией. В любом случае, я считаю, о чем бы он там не жалел - он врет. Все люди врут, а незнакомцы тем более. Он просто пытался показаться вежливым, сказать что-то, чтобы не молчать и не вызывать неловкость, чтобы - не дай Бог - не чувствовать себя неуютно. - Не думаю. Ты ведь даже не знал ее, - ответил я. Мужчина кивнул и продолжил прогуливаться по кладбищу, словно по парку. О, кажется, я ошибался. Что-что, а вежливым он точно показаться не хочет. Теперь мне казалось, что это последнее, чего бы он хотел. Ему просто было все равно. Все равно, что я о нем подумаю; все равно, что мне все равно. Он больше не останавливался ни у одной из могил, а просто медленно двигался к выходу, пиная камни под ногами. Видимо, никакие другие эпитафии его не интересовали. Странный тип. Меня вдруг заинтересовало, что он делал тут до того, как появился я. Пришел сюда почитать стишки?И почему же тогда он уходит сейчас и не продолжает заниматься тем, чем занимался до моего прихода? Я что, помешал ему? С чего бы? Понятия не имею, почему это так заинтересовало меня. Хотя, нет, постойте-ка, понимаю. Просто разговор с этим незнакомцем оказался самым содержательным, что случался со мной за последнее время. А также самым интересным и увлекательным. Дело в том, что в этой деревеньке не происходит ничего интересного. Тут все друг друга знают. А этого парня я здесь впервые вижу. И я ничего о нем не знаю, но хочу увидеть еще раз. Обычно я много размышляю, и когда кто-то пытается со мной заговорить, все мои мысли как будто отключаются, и я стараюсь как можно быстрее слинять куда подальше, лишь бы избавить себя от лишних расспросов. Но сейчас другое. Этот разговор не продлился и пяти минут, но заинтересовал меня так, словно я поговорил с действительно интересным человеком, а не с теми, с кем приходится общаться изо дня день. Смешно, что я сделал такой вывод так быстро. Однако он правда показался мне интересным. В нем есть загадка. Люблю разгадывать загадки. Поэтому весь оставшийся день, до того, как лечь спать, я думал о том, почему этого мужчину заинтересовала эпитафия Эми.