Зарисовки

Ты говоришь, что тебе плевать. Но каждый раз останавливаешься, чтобы сказать мне что-то обидное, брызнуть желчной ненавистью. Затушить об меня сигарету. Плюнуть в лицо. Твои друзья смеются, нахваливая твоё чувство юмора и добавляя оскорблений, следуя твоему примеру. Хотят задеть за живое. Вы думаете, что у вас отлично получается, когда я разворачиваюсь и ухожу, уставившись взглядом в пол. Думаете, что задели. Но это не так. Каждый из вас успокаивает себя мыслью "Ну она же хуже меня! Она заслуживает такого отношения, в отличие от меня!" Но никто и не задумывается, почему. Вы просто пытаетесь убедить себя в том, что вы - не дерьмо. А мне всё равно. Но вот, мы с тобой остаёмся одни. Вдвоём, в пустой комнате. Я рисую, уткнувшись носом в тетрадь и согнувшись. Ты же, после нескольких минут молчания, начинаешь нарочито громко выражать презрение. Я лишь поправляю очки и продолжаю рисовать. Не видя абсолютно никакой реакции, ты вырываешь из моих рук тетрадь и, даже не взглянув на рисунок, ты рвёшь его напополам. Я лишь приподнимаю голову, смотрю тебе в лицо. Не в глаза - где-то между, на переносицу. Ты злишься, ведь ожидал, что я развернусь и уйду, как всегда. Ты всегда думал, что я ухожу в туалет и плачу. Скривившись, ты плюёшь мне в лицо и смеёшься. Но я-то знаю. Ты не попал. Я улыбаюсь. О, как давно я не улыбалась, от этого потрескавшиеся и обветренные губы начинают сильно кровоточить. И я тоже смеюсь. Громче, чем ты. Это сбивает тебя с толку. Ты замолкаешь, изумлённо уставившись на меня. Ты обескуражен. А я смеюсь, откинув голову назад. К подбородку подбирается капля крови из треснувшей нижней губы. Округлив глаза, ты роняешь на пол разорванную тетрадь. Я утираю слезу, выступившую от смеха и уже в полной тишине улыбаюсь, затем встаю. Перехватываю в руке карандаш. Миг - и он в твоей глазнице. Жаль, что я плохо помню этот момент. Почти не осталось в моей больной голове воспоминаний о том, как я вгоняю карандаш в твой, до омерзения голубой правый глаз. Я не вынимаю его, ведь ты выглядишь сейчас именно так, как я и представляла. Как на моём рисунке, который теперь лежит на полу, разорванный на две части. Глухой стук. Ты падаешь на пол. Теперь твои глаза совсем не такие красивые, правый почти весь вытек, образовав на линолеуме лужицу и смешавшись с кровью. Я лишь вновь поправляю очки и сажусь на место. Я должна успеть, ведь теперь смогу нарисовать эту картину с натуры. Не дожидаясь, пока кто-нибудь войдёт, я достаю из сумки запасной карандаш и вторую тетрадь. Раньше я записывала в ней конспекты, но теперь она мне не понадобится. Как и тебе не понадобится твоя. Ну, я же хуже тебя. Можешь утешить себя этим, дружок.