Светло-голубое свечение буквально резало оптику Великого Прайма, заставляя сфокусировать визоры. Предакон огляделся по сторонам, с досадой заметив, что всё ещё находился запертым в собственном сознании. Но что-то изменилось. Что?
Над Лидером автоботов уже не возвышался агрессивно настроенный предакон, зелёный туман не ел воколайзер и системы, а сам корпус стал намного легче, что позволило Оптимусу наконец-то твёрдо встать на все четыре сервопривода. Сомнение скользнуло в искру Прайма. Что-то тут не так. Уж слишком светло, слишком тихо и непривычно пустынно.
— Орион, — едва уловимый шёпот долетел до аудиосенсеров Оптимуса.
Предакон медленно обернулся, но поймал окулярами лишь пустоту, отдающую синевой.
— Орион, — зов повторился, но на этот раз немного громче.
— Кто здесь? — Прайм безрезультатно крутился вокруг своей оси, стараясь увидеть хоть что-то помимо бесконечного пространства. — Покажись!
Громкие взмахи крыльев заставили Лидера автоботов поднять взор и в то же время сделать несколько шагов назад. Небесно-голубые окуляры Оптимуса расширились от удивления. Перед ним стояла весьма странная особь для вида, к которому принадлежал и сам Прайм: без острых шипов, наростов, крючковатых когтей и острых клыков. Складывалось ощущение, что зародыш предакона выполз из протоформы намного раньше, чем положено Великой Искрой. Существо опустило голову, будто выказывая почтение тому, кто стоял перед ним.
— Кто ты? — спокойно спросил Оптимус, осознав, что незнакомец не причинит ему вреда.
— Ты не узнаешь меня? — предакон расправил небольшие крылья, демонстрируя отметину чистоэнергонного на правом ярко-бордового цвета крыле. — Брат…
— Спитфаер? — Прайм застыл на месте, как будто Эрахнида вновь пульнула в него из иммобилайзера. — Ты тоже… здесь?
Предакон слегка улыбнулся, если его выражение фейсплейта можно было так назвать.
— Я никогда не уходил, Орион, — «ящер» сложил крылья, тем самым скрыв свой знак чистоты энергона. — Помнишь, я говорил, что стану частью тебя, частью твоей светлой и доброй искры? Оглянись! Так и вышло.
Прайм всё ещё не мог принять тот факт, что спустя несколько сотен лет вновь видит перед собой своего родного брата, не говоря уже о том, чтобы прокрутить в процессоре всё сказанное Спитфаером.
— Ты в замешательстве, — как факт огласил предакон. — Я чувствую смятение в твоей искре. Знаю, ты — Прайм и никогда не показываешь свои эмоции, но как бы ты не старался, от меня ничего не скроется. Ты — мой брат. Я слишком хорошо тебя знаю.
Спитфаер сделал несколько шагов вперёд и положил свою голову на плечевую пластину Оптимуса, повернувшись фейсплейтом к чужой шее. Прежде, чем Лидер автоботов сумел среагировать, его шлем уже покоился на плечевой пластине родного существа. Это машинальное действие вызвало целый поток воспоминаний, которые вихрем начали носиться вокруг двух братьев, словно кадры на киноплёнке.
— Пхах, да. Мы через многое прошли с тобой, Орион, — с нотками грусти в голосе протянул предакон, улавливая взором отдельные кусочки флэшбеков. — У меня не было времени сказать это раньше, но я никогда не испытывал к тебе ненависти, брат. Я сожалею о том, что заставил тебя пройти через всё это. Я сожалею о том, что власть отравила мою искру, и я забрал бесчисленное количество жизней. Я сожалею о том, что из-за меня погибла наша Элайна. Я сож…
— Спитфаер, — Оптимус резко прервал его, слабо мотнув головой. — Прекрати терзать себя. Не буду отрицать, ты совершил много плохого, но любой заслуживает второй шанс. И ты — не исключение.
Предкон вновь улыбнулся своей странной не клыкастой улыбкой и медленно отстранился, заглядывая в окуляры Лидеру предаконов. Не нужно было слов. В одном лишь взгляде родного брата Оптимус прочитал всё, что не было сказано: искренняя благодарность с едва уловимыми тёплыми нотками любви. Внезапно Спитфаер сильно взмахнул крыльями, одаривая стоящего перед ним Прайма приятным холодным ветерком. Все воспоминания, которые до этого носились вихрем вокруг двух родных существ, превратились в голубой дым и тихо рассеялись в пространстве.
— К сожалению, у нас не так много времени, Орион, — предакон шумно провентилировал системы, готовясь к долгим разъяснениям. — Ты же понимаешь, что это место — твоё собственное подсознание? В обычные дни ты здесь — хозяин и владыка. Никто кроме тебя не может влиять на твои решения и твой корпус. Но на данный момент нас трое, точнее даже четверо, в твоей голове. Однако, в отличие от Рэшота и Шеина, я не привязан к твоему корпусу.
— Что? — Оптимус выглядел сбитым с толку. — Как это понять?
— Всё просто, брат, — предакон кивнул головой, будто в подтверждение своим собственным словам. — Ты поглотил меня добровольно, ты позволил мне раствориться в твоей искре и стать частью тебя. Но эти двое насильно заставили тебя сделать тоже самое и с ними. Однако твоя искра была закрыта. Именно по этой причине в твоей грудной пластине остались частички их корпуса.
Спитфаер вновь расправил крылья и взмахнул ими, что было сил. Буквально через секунду перед взорами братьев возник огромный экран. Но на этот раз атмосфера вокруг не искрилась ядовито-зелёным дымом, а отдавала нежно-голубым. Изображение, которое передавалось на своеобразный монитор, заставило Прайма хорошенько напрячь визоры, чтобы выявить очертания таинственного круглого предмета. Окуляр! Он походил на останки доисторического предакона, которые собирал Шоквейв для своих экспериментов по созданию живой материи.
— Теперь ты видишь, что я имел в виду, — Спитфаер вновь продолжил свой монолог. — Чтобы избавиться от Рэшота и Шеина, нужно извлечь этот предмет из твоего корпуса.
— Как это сделать, пока я заперт в своём собственном подсознании? — вопрос пулей слетел с воколайзера Лидера автоботов.
Внезапные помехи на экране привлекли внимание Оптимуса. Теперь же перед его взором стоял никто иной, как Рэтчет с инструментом в манипуляторе.
— Твои подчинённые на редкость умны, Орион. Тебе остаётся только ждать, пока твой старый друг не извлечёт останки из грудной пластины, — предакон, наконец, сложил небольшие крылья, но экран не исчез. — Рэшот и Шеин исчезнут из твоей головы, поскольку их искры привязаны к окуляру в твоей груди.
— А что будет с тобой, Спитфаер? — Прайм инстинктивно сделал шаг навстречу брату.
— Ты встревожен, я чувствую это, — тот как-то снисходительно улыбнулся своей странной улыбкой. — Не переживай, Орион, я вернусь туда, где мне самое место. Я растворюсь в твоей искре.
— Но… — Оптимуса, похоже, не устраивал такой исход: встретить родное существо спустя столько веков и тут же снова потерять его.
— Я — пережиток прошлого, а твоё будущее связано с теми, кто идёт за тобой, брат, — предакон мотнул головой в сторону экрана, на котором на пару секунд показались фейсплейты автоботов. — Ты должен выжить ради них, ради Кибертрона и ради светлого будущего. Ты ведь и так это знаешь.
Внезапно Спитфаер весь съёжился на полу в позе эмбриона. Прайм, не задумываясь ни на минуту, бросился к нему.
— Что такое? — Оптимус помог брату вновь подняться на сервоприводы.
До аудиосенсеров долетел неприятный трескающийся звук, будто кто-то упорно пытался сломать стену и прорваться в эту тихую обитель.
— Орион, послушай меня очень внимательно, — предакон вмиг стал пугающе серьёзен. — Я поставил барьер, чтобы Рэшот и Шеин не смогли захватить контроль над твоим разумом, как это уже было. Вся проблема в том, что я потратил слишком много энергии на твоё восстановление. Не уверен, что смогу дальше поддерживать барьер…
Неприятный звук становился всё громче и громче с каждой секундой.
— Я должен оставаться в сознании, чтобы Рэтчет закончил операцию, — Спитфаер вновь перевёл взгляд на экран; медик уже приступил к работе. — Если они меня вырубят, то всё пропало. Рэшот и Шеин смогут заставить тебя проснуться или даже убить собственными манипуляторами всех, кто тебе дорог. Ты сможешь… Орион, ты сможешь защитить меня?
Впредь Оптимус полагался только на силу, ловкость и скорость Спитфаера. Брат всегда упрямо отстаивал их дом — уютную сухую пещеру у подножия горы. Всегда бросался в бой, лишь бы защитить слабого брата. Он не боялся, действовал наверняка, стоя на своём до самого конца.
— Ты всегда вставал впереди меня, Спитфаер, — Прайм невольно вспомнил боевую стойку ещё совсем юного предакона, похожего на него самого как две капли воды. — Но на этот раз я встану вперёд и защищу тебя во что бы то ни стало. Ты…
Договорить Лидеру автоботов не дал громкий треск. Предаконы синхронно обернулись, чтобы встретиться взглядами с чужими окулярами, горящими зелёным пламенем.
— Так-так-так, похоже, мы помешали вашем счастливому воссоединению, — прохихикала голова Шеина.
— Мы же тоже часть семьи. Глупо было изолировать нас от любимчика всей стаи, — прогромыхал Рэшот, демонстрируя звериный оскал.
Оптимус аккуратно опустил Спитфаера на пол и встал перед ним в боевой стойке.
— Дальше вы не пройдёте, — пригрозил Лидер автоботов.
— Ретчет, — голос фемки донёсся со стороны до сих пор горящего экрана.
— Да, Арси. Не мешай, — медбот снова склонился над грудной пластиной Прайма со странными и пугающими на вид инструментами в манипуляторах.
Этот короткий диалог будто послужил сигналом для старта, и два предакона бросились друг на друга, сплетаясь в ожесточённой схватке не на жизнь, а на смерть. Оптимус упорно держался рядом с ослабшим Спитфаером. Враждебно настроенный предакон кидал Прайма в разные стороны. Но стоило только Шеину и Рэшоту протянуть манипуляторы к корпусу брата-близнеца, Оптимус кидался на них со всей своей звериной яростью, на которую только был способен. Струи огня, взмахи крыльев, корябанье когтей о металлический корпус, клацанье клыков и брызги энергона — своими неприятными звуками заполнили всё пространство.
— А ты настырный, — Рэшот с презрением окинул предакона взглядом.
Энергон неровными тонкими струйками стекал по корпусу Лидера автоботов, образуя на полу некрасивые лужи. Но взгляд Великого Прайма всё так же пылал решительностью защитить родного брата во что бы то ни стало. Спустя несколько сотен веков он не мог допустить, чтобы Спитфаер погиб от манипуляторов таких недостойных созданий, как Шеин и Рэшот. Да, боль не отступала ни на секунду, а лишь всё сильнее растекалась под пластинами. Но эта боль ничтожна по сравнению с потерей, которая могла бы его ожидать, сделай он хоть шаг назад.
— Вы падёте. Здесь и сейчас, — Лидер автоботов собрал остаток сил и бросился на врага; энергон хлынул из ран целым потоком.
— Ты жалок, Орион, — мощный удар хвоста заставил Прайма отлететь на пару десятков метров в сторону.
Перед визорами всё замигало. Тем не менее, Оптимус сумел различить корпус брата, который повис в воздухе в неестественной позе. Шеин и Рэшот подняли его за шею и стали держать на уровне своих четырёх безумных зелёных окуляров. Тот хрипел, но не мог отбиваться; сил не осталось.
— Отпустите его! — взревел Прайм, неожиданно резко для себя поднявшись на все четыре сервопривода. — Я сказал, отпустите моего брата!
Лидер автоботов побежал на своего противника, раскрыв пасть до предела и дыхнув голубым огнём. Пространство огласил ужасный рёв боли и потрясения. Расплавленный металл капал на пол серыми сгустками и тут же застывал некрасивыми кляксами.
— Как ты смог?! — Шеин ошарашенно уставился на место, где раньше была голова Рэшота. — Я порву тебя на куски, отброс!
Отпустив, наконец, Спитфаера, безумец бросился на Прайма, стараясь увернуться от голубых языков пламени. Изловчившись, вражеский предакон придавил Оптимуса к полу, навалившись на него всем своим весом. Острые когти сжали воколайзер, не позволяя Лидеру автобов атаковать столь опасным оружием, как его собственный огонь. Лезвия на манипуляторе опасно сверкнули в полумраке, намереваясь разодрать грудную пластину Прайма на клочки.
«Прости, Спитфаер. Я не смог защитить тебя...» — горькая мысль пронеслась в процессоре Прайма.
Внезапно корпус стал намного легче, ужасная боль утихла, а в окуляры ударил яркий белый свет.
— Запомни, Орион, я всегда буду рядом с тобой, всегда и везде. А теперь прощай, брат... — это было последнее, что услышал Лидер предаконов, прежде чем отключиться.
***
— Оптимус! Оптимус, ты меня слышишь? Оптимус! — до боли знакомый голос упорно раздавался над головой.
Прайм активировал оптику и постарался сфокусировать изображение. Через пару секунд предметы начали приобретать свою законную чёткость. Первый, кого он увидел, был Рэтчет, который встревоженно смотрел прямо в его окуляры.
— Оптимус! Слава Великой Искре! — медбот облегчённо всплеснул манипуляторами. — Как ты себя чувствуешь? Ты знаешь, что с тобой произошло?
Лидер автоботов молча обвёл взглядом всех присутствующих, каждому заглянул в окуляры, улавливая нескрываемую радость. Прайм едва заметно улыбнулся и приготовился поведать своим подчинённым ещё одну очень увлекательную историю из своей жизни.
«Твоё будущее связано с теми, кто идёт за тобой, брат...»
