Тсуна! Мафия! Комсомол!

Заброшенное здание, словно дряхлый старик среди молодежи, плохо вписывалось в окружающий пейзаж. Колотухин невольно подумал о кинотеатре "Юбилейный", который когда-то был в его родном городе, но был снесен из-за своей ветхости. Мальчик не знал, почему, но смутное чувство большой опасности зарождалось где-то в груди, покалывало на коже и пробегало холодком по спине. Николай Геннадьевич переоделся дома в светлую майку и удобные шорты, надел мягкие беговые кроссовки и, подождав Бьянки, которую очень не хотел брать с собой, отправился в Кокуе и теперь стоял рядом с девушкой, вглядываясь в пустые глазницы окон кинотеатра. - Может, все-таки останешься тут? - спросил Савада, поглядев на Бьянки. Девушка смерила Колотухина уничтожающим взглядом и, зловеще ухмыльнувшись, пошла к дверям. Не желая подвергать спутницу излишней опасности и по фронтовой привычке, Николай Геннадьевич быстро догнал и перегнал Бьянки, и теперь поднимался по бетонной лестнице на второй этаж. Шаги обоих отдавались гулким эхом, несмотря на то, что Савада старался идти как можно тише. "Эдак нас быстро заметят", - подумал Николай Геннадьевич, и в голове промелькнула мысль о том, чтобы разуться. Которая, впрочем, была быстро замещена другой: в кинотеатре валялось много мусора и осколков старых бутылок, различного хлама, наткнуться на который явно не сулило ничего хорошего. Ступенька за ступенькой, все выше и выше, а сердце словно защемило тисками. И вместе с этим Колотухину казалось, что под грудную клетку будто проник легкий сквозняк, который тут же исчез, но оставил после себя не очень приятные ощущение. "Что, если их будет слишком много?" - промелькнуло в голове мальчика. И как будто молоточком по барабанной перепонке ударил негромкий, но все же неожиданный голос: - Боишься? Николай Геннадьевич непроизвольно дернулся вбок, громко выдохнув, и повернул голову направо. На его плече, будто большой попугай капитана пиратского корабля, расположился Реборн, свесив маленькие ножки в блестящих ботиночках вниз. - Ты что тут делаешь?! - свистящим шепотом возмутился Савада, прищурившись и скосив глаза на своего "наездника". Реборн пожал плечами, словно они шли не спасать друга от негодяев, а просто прогуливались по парку, и спокойно ответил: - Наблюдаю за подопечным. Я все-таки репетитор твой. - Садист ты мелкий, а не репетитор! - фыркнул Колотухин и снова попытался переключиться на свою основную задачу: добраться до Гокудеры и тех, кто его забрал, оставшись при этом незамеченным. Но этому не суждено было случиться. - Так-так-так, смотрите, кто прише-о-ол, - язвительный голос, слегка растягивающий слова, послышался за спинами Бьянки и Колотухина, заставив их обернуться. Как и ожидал, Николай Геннадьевич увидел того белобрысого паренька, с которым они с Хаято столкнулись ранее. Тот довольно и несколько маниакально оскалился, проведя кончиком языка по белоснежным зубам с непривычно острыми клыками и громко цокнул, повернувшись к своему приятелю, который стоял чуть позади. - Глянь-ка, Чикуса, птички сами в клетку прилетели. Парень в белой шапочке поправил очки на переносице, но ничего не сказал. - Где Хаято? - сурово спросила подавшая голос Бьянки. Колотухин на мгновение подавился воздухом и несколько растерялся. Он собирался разобраться со всем сам, стараясь по возможности не впутывать девушку в это опасное предприятие, но та, похоже, привыкла сама лезть на рожон. - Ага-а-а-а, так я тебе и сказа-а-а-ал, - белобрысый явно издевался и надеялся вывести своих "гостей" из себя. Очевидно, чужая ярость приносила ему какое-то своеобразное наслаждение, особенно если направлена она была в его сторону. Бьянки прищурилась, и рывком, словно фокусник, вынимающий кролика из цилиндра, будто из воздуха вырвав, бросила в сторону незнакомцев два блюда с чем-то лиловым, отдаленно напоминающим салат. Николай Геннадьевич выпучил глаза от удивления, ибо то, чем девушка запустила в противников, пролетело мимо и, приземлившись на бетонный пол, тут же начало его медленно, но верно, разъедать. "Из чего ж она готовит?" - мысленно подивился Колотухин. Вслух же он сказал: - Лучше отдайте нам его по-хорошему. Опасаясь, что Реборн свалится с его плеча, Савада повернулся, но, к своему удивлению, не обнаружил репетитора. Тот куда-то абсолютно бесшумно скрылся. "Вот ведь проныра", - подумал Николай Геннадьевич. - Господи, Савада, ты и вправду тупой такой? - Бьянки закатила глаза и швырнула в парней двумя черными кексами, но снова промахнулась, потому как те довольно ловко уворачивались. - Не понял еще, что с ними по-хорошему не прокатит?! Мысли Тсуны заметались, сплетясь в невообразимый клубок. "Спокойно, Колотухин, это всего лишь два парня. Да, они весьма странные и довольно враждебные. Но это все-таки обычные... подростки?" Возраст соперников было трудно определить по их виду, да и не до того было. Белобрысый извлек из кармана широких штанов что-то похожее на бутафорскую верхнуюю челюсть, вставил ее себе в рот и крикнул: - Почувствуй силу царя зверей! - Ты, кажется, ошибся, травоядное... Спокойный до апатичности холодный голос вырвал Саваду из секундного оцепенения. Хибари Кёя стоял внизу лестницы, прожигая присутствующих взглядом своих пронзительных глаз с прищуром. - Ты еще кто такой? - покрывшийся рыжей шерстью незнакомец взмахнул когтистой лапой. - Впрочем, какая разница. Ты мне мешаешь! Рванувшись вперед, он бросился на Хибари. Другой незнакомец, тот, что в очках, снова достал свои йо-йо с иглами и запустил в сторону Бьянки, которая стояла ближе к нему, сразу оба. Бьянки метнулась в сторону и чуть было не упала в проем между пролетами, но Николай Геннадьевич вовремя схватил ее за руку, дернув на себя. Между тем, схватка между Хибари и парнем, теперь больше напоминавшим льва, разгоралась. В руках Кёи блеснули тонфа, и он мощными ударами по лицу, рукам и ногам, оттеснял соперника все дальше от Тсуны и Бьянки. Девушка, впрочем, тоже не намерена была оставаться в стороне, тем более, что молчаливый парень в шапочке возобновил свои атаки, быстро бегая и посылая свои смертоносные игрушки вперед снова и снова. - Найди Хаято! - рявкнула Бьянки, на мгновение повернувшись к Колотухину. - Я вас не брошу! - Николай Геннадьевич бросился было в атаку, но возле уха снова послышался знакомый голос: - Они справятся, беги. Реборн, снова неведомо как оказавшийся на плече Савады и непонятно как на нем удерживавшийся, многозначительно взглянул наверх. Колотухин бросил мимолетный взгляд вниз, где Бьянки бросала свои новые кулинарные "произведения" в парня в очках, а Хибари, на лице которого не дрогнул ни один мускул, продолжал сражаться со странным "животным". Зарычав от ярости, Николай Геннадьевич, перескакивая через ступеньку, а то и через две, бросился на третий этаж. Здесь было темно. Старые бархатные тяжелые шторы на окнах, создавали этот поглощающий мрак, который лишь местами прорезали солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь порваную ткань. И в этих кусочках света хорошо видна была пыль, носящаяся в воздухе быстро и в различных направлениях, завихряясь и поднимаясь вверх от царившего здесь пронизывающего сквозняка. Когда глаза более-менее привыкли к темноте, Колотухин стал оглядываться и прислушиваться. Тишина. И словно где-то за стеной капля за каплей ударялись об пол невидимые капли воды, взявшейся невесть откуда - скорее всего, из старых проржававших водосточных труб. Послышался шорох. Сначала где-то далеко, а потом все ближе. Николай Геннадьевич резко повернулся всем телом налево, но никого не увидел. Он ясно чувствовал на себе чей-то тяжелый взгляд, хотя и не замечал пока в помещении никого, кроме самого себя. Внезапно на плечо мальчика легла прохладная ладонь. Колотухин всегда отличался отменным слухом, даже достигнув глубокой старости, и понятия не имел, как кому-то удалось оказаться возле него так незаметно. Отпрянув, Савада взглянул на того, кому принадлежала ладонь. Им оказался тот, за кем он пришел сюда. - Гокудера? - удивленно выдохнул Тсуна. Хаято кивнул и попытался улыбнуться, но вышло как-то кривовато. Присмотревшись, Колотухин разглядел на лице одноклассника несколько царапин и порезов, лиловый синяк под правой скулой и рассеченную бровь. - Ты... как тебе удалось? - Николай Геннадьевич осматривал Гокудеру с головы до ног. - Сбежал, - хрипло ответил Хаято, немного нервно дернув плечами. Колотухин закусил губу, а потом вскинулся. - Нам нужно скорее вернуться! Бьянки и Хибари там дерутся с теми двумя! Взгляд Гокудеры казался пустым. Светлые глаза на мгновение сверкнули, поймав клочок солнечного света. Хаято повернул голову куда-то вбок, будто посмотрев на кого-то знакомого, затем снова обратился к Николаю Геннадьевичу. - Простите, Десятый, но мы не можем пойти туда... - По?.. Резкая боль под ребрами слева электрическим разрядом прошлась по телу. Савада даже не мог дышать. Сделав пару мелких шагов назад и скрючившись, Тсуна посмотрел вниз. В его тело был вонзен кинжал, и по его рукояти тонкими струйками стекала вниз кровь, капая на грязный пол. Рвано вздохнув с хрипом, Колотухин поднял голову и посмотрел на Гокудеру. Лицо того выражало сожаление, но в глазах было все также пусто. - За что? - прошептал Николай Геннадьевич, опускаясь на одно колено. - Тебе лучше спросить у меня, - раздался незнакомый приятный голос откуда-то из дальнего конца большого зала. Здесь был кто-то третий.