Сияние неба

Когда грозит опасность, защитой всегда будет небо, где солнце и ветер сами подскажут подсознанию, что делать. Но не все избегают опасности. Некоторые ищут острых ощущений. И есть место, где можно выпустить темную сторону души, не беспокоясь о последствиях. Одни слышали о нем, другие даже не догадывались о его существовании, третьи знали не понаслышке. С наступлением ночи, когда блистательная роскошь высотных зданий Лондона меркла, любой мог прийти туда, чтобы показать свою силу. Ни правило неприкосновенности, ни вид не препятствовали мероприятию. Бойцовский клуб «Эрар». Для кое-кого это был неплохой способ зарабатывать деньги, но многие приходили в клуб, чтобы, хотя бы на время, сбросить с себя железные путы запретов. Бои проходили в самых разных углах города, но в силу незаконности никто не знал, где начнется очередное зрелище. Пока город плел Манипуляционные интриги, бойцовский клуб принимал жаждущих показать крепость костей и воли. На сей раз драки проходили в замкнутом районе Фиш-Трип-Вэя, а так как он принадлежал к заброшенному участку, то никто не мешал Верменам и Панримам вволю веселиться. Сюда пускали все виды, однако когда появился молодой Фардон с голубыми вкраплениями, это всем бросилось в глаза. Фардон был одет в потертую кожанку, простого покроя джинсы, черные волосы неряшливо торчали во все стороны. Он легко был принят за своего неформальной молодежью, и никто не узнал в нем полицейского. Только крылатый расслабленно потянулся за стаканом пива, как кто-то больно толкнул его в бок. - Шерлок, напомни-ка, что мы здесь делаем? Фардон криво усмехнулся. Когда дело касалось незаконных боев, власти присоединялись к охоте. Скотланд-Ярд отлично проводил налеты, но чем успешнее они закрывали «Эрар», тем хитрее и скрытее становился клуб. С прошлого раза никто не смог засечь их, никто, кроме Шерлока Холмса. Найти посредника этой секты на улице невозможно. Лишь определенными заслугами, в частности, небольшими драками в некоторых барах, можно было заявить о себе и таким образом, добраться до клуба и их членов. Потратив неделю на то, чтобы не пользоваться в драке Потенциалом, а к слову, давалось это с трудом, Шерлок втерся в доверие одной компании - завсегдатаев того заведения. Внедрить Лестрейда оказалось намного проще — Панрим иногда брал уроки «свободной борьбы» и был вне подозрений. Ставки были высоки: одним из постоянных наблюдателей, а также крупным спонсором, являлся убийца Барден Стефаро, отправивший на тот свет много невинных, в основном девушек-Нибериев. После пятого убийства — без малейших следов и намеков на Потенциал, — вывод напрашивался сам собой - Стефаро использует физическую силу. Незаконные силачи - редкое зрелище и Шерлок ищейкой встал на след. Лестрейд знал все темные стороны этого бизнеса, и его расследование он воспринимал с опаской. Его виду было проще всего быть незаметным в толпе, но чем дольше он там стоял, тем больше опасался разоблачения. - Добраться до истины. Впрочем, как и всегда, - тихо ответил Фардон, делая большой глоток спиртного. - И как ты планируешь это сделать? Тут каждый второй - потенциально опасный субъект, - прошипел Панрим. - Ну, у вас ведь все подготовлено? - Да. - Тогда начнем. С этими словами Шерлок подошел к стойке, где светлокрылый Вермен, известный здесь, как Кронти, принимал ставки. Кронти работал достаточно долго, чтобы заработать определенную репутацию посредника. Посредник не только принимал ставки, но и отвечал за общую выручку. Атаки крыльями были серьезным нарушением Протокола, за него могли оштрафовать и посадить в Изолятор на гораздо больший срок, чем за Манипуляцию. А все из-за того, что окутывать себя оборонным блоком в мирное время было дурным тоном. В этом раунде участвовал коренастый Панрим по кличке Серебряник. Вермен прекрасно знал возможные варианты исхода. А глядя на высокого, но довольно худощавого новичка выводы напрашивались сами – бой закончится очень быстро. - Какие ставки? – облокотившись на стойку, безмятежно спросил Шерлок. - Сегодня все возбуждены, так что на тебя ставят один к десяти. Продержишься дольше пяти минут – получишь хороший куш. Но я бы особо не надеялся, - спокойно ответил Кронти, что-то записывая в планшет. - Внешность – не основной признак. - Расскажешь это Серебрянику. В «Эрар» не приходили, чтобы пускать пыль в глаза, здесь ценились мускулы. И сейчас Шерлок выходил на арену с невозмутимым видом, словно ему было не впервой выступать на арене. Грегори не сомневался в разносторонности талантов детектива, но… противник сильно превосходил его физически. На курсах свободной борьбы в университете, когда драки еще не находились под запретом, ему хорошо запомнилась речь тренера: «Расставляй приоритеты, всегда можно понять, сильнее тебя противник, или нет. Это видно по крыльям, как он их складывает, приглаживает. Победитель никогда не будет чистить перья перед боем». Прозвучал сигнал, и под крики публики крылатые приступили к схватке. Панрим с первых секунд атаковал мощными ударами, пыль стояла столбом, ему даже не приходилось двигаться с места, чтобы добраться до противника. Сильные кремовые крылья в яростном танце вихрем изгибались за спиной Серебряника. Однако сколько бы он не старался, ему не удавалось выбить почву из-под ног противника. Всем было прекрасно известно, что Фардоны специализировались на ментальных воздействиях, богатые резервы Потенциала позволяли успешно управлять и добиваться своего. Но чаще всего физическая сила уступала интеллекту и многие из них оказывались беззащитны перед обычной атакой крылом. Поэтому Лестрейд не удивился, когда Шерлок неловко споткнулся, уворачиваясь от резкого выпада и упал, едва успев зацепиться за ограждение. Грегори хотел помочь, но не смог протиснуться между зеваками. Фардон приподнялся, глядя на злобного Панрима. Возможно, в физическом плане Шерлок не дотягивал до соперника, но план действий был в голове, продуманный, словно шахматная партия. Шерлок подбежал к Серебрянику, ловко увернувшись от вражеского крыла. Удар в шею – раззадорит и отвлечет. Удар по ушам – оглушит. Удар в торс, потом в челюсть. Если после этого боец все еще будет стоять, тогда ударить с воздуха в солнечное сплетение. Шерлок наносил удар за ударом, не радуясь скорой победе. Нет, не это его сейчас занимало, а недовольство на лице неприметного наблюдателя, стоявшего с начала боя у правого края арены. Его лицо скрывал капюшон, но Шерлок был уверен – это он, Стефаро. Представители одного вида всегда чувствовали друг друга, чувствовали истинные побуждения, и эмоции опасного преступника впитывались как губка. Шерлок не услышал, как в клуб ворвалась полиция, как Грегори раздавал указания, как гости пытались избежать Изолятора. Он слушал только шепот искусителя. Сефаро мимолетно улыбнулся ему, прежде чем пропасть в толпе и Фардон не собирался просто так отпускать его. Посетители клуба активно пытались разлететься, отчего пару раз цель пропадала из виду. Верхние этажи походили на гостиницу, и он нетерпеливо пролетал коридор за коридором. За очередным поворотом сильные крылья с бле-раймондовыми* вкраплениями больно ударили в грудь. Шерлок отлетел к противоположной стене, из легких выбило весь воздух. Стефаро нанес удар по спине, пресекая попытку подняться. - Знаете, мистер Холмс, мне чрезвычайно приятно, что именно вы решили поймать меня. Жаль только, что вы не в моем вкусе, - произнес низкий бархатный голос. Шерлок отрывисто вздохнул, ощущая убийственную дозу Манипуляции, отягощенную физической болью избитого тела. Любой бы Панрим, или Вермен уже лежали без сознания, и Фардон готов был позавидовать им. Лобовые атаки - отличительный признак Фардонов, большая часть этого вида всегда прибегала к точным, острым ударам прямо в главные отделы мозга, которые отвечали за координацию, зрение. Им даже ничего не стоило сразу остановить сердце, хотя такую гуманность проявляли только высшие виды. Шерлок мог с точностью четыре к пяти предсказать, что произойдет дальше: сначала его обездвижат, отключив центральную нервную систему, а потом сожгут мозг. Не сразу, а очень болезненно, как раскаленной кочергой. Одна из худших смертей. Уверившись, что жертва не двинется, убийца решился раскрыть карты: - Знаете, сколькие отказываются от своей естественной сути? Они различными способами улучшают свои ментальные способности, забывая о том, что можно решить какую-то проблему просто по-мужски. Этот век технологий... он ведет нас в пропасть. - О, поэтому вы не убиваете их блоком, а дробите им головы. Очень гуманно. Шерлок сглотнул, пытаясь сосредоточиться. Сильный телом и ненавидящий Потенциал… перед ним серьезный противник, а крылья Шерлока не из титана. Был всего один шанс выйти из этой ситуации целым и невредимым, нанеся блок Сопротивления за пятьдесят секунд. Преодолеть стандартный шестидесяти двух секундный барьер для активации Потенциала было не просто трудно, он определялся с самого рождения, независимо от вида и способностей. Многие военные базы пытались создать препараты, позволяющие уменьшить барьер, но опыт Второй Мировой показал опасность и ненадежность подобных экспериментов – организм не способен прогонять силу по всем нервам меньше, чем за указанное мистическое число. Любые попытки приводили к болезням, неврозам, дезориентации и смерти. Однако, несмотря на все неутешительные прогнозы, у Шерлока не было возможности ждать минуту — секира в виде крыла готовилась сломать ему шейные позвонки. Шерлок не бессмертен, в многочисленных битвах ему удавалось сломить их разум еще до критической отметки. Когда первое перо коснулось кудрей, сердце отчаянно забилось, готовясь выпрыгнуть из груди. Он инстинктивно выгнулся, призывая мощь. Сорок четыре... сорок пять... сорок шесть... - Прощайте, мистер Холмс. ...сорок девять... пятьдесят… Стефаро внезапно пошатнулся, вкрапления тревожно замигали, принимая чужое влияние. Шерлок вздохнул полной грудью, выпуская из крыльев лазуревый* туман, который тут же устремился на Фардона, обволакивая того в невесомый кокон. Теперь баланс ощутимо переменился. Шестьдесят один. Шестьдесят две! - А ну-ка, Стефаро, сложи крылья. Лестрейд, запыхавшийся, потрепанный, но довольный стоял с несколькими полицейскими. Дождавшись, пока убийцу уведут, он быстро оценил состояние Шерлока: - Можешь убрать блок. Иначе в обморок грохнешься. - Знаю. Ты слишком долго летел. Когда Манипуляция рассеялась, Шерлока вырвало. Грегори подошел к нему, протянув небольшую капсулу черного цвета. - Памятник при жизни никому не ставят, - произнес Грег. – Шерлок, я знаю, что ты действительно одаренный, но природу не обманешь. Пятьдесят секунд для активации – это очень опасно. - Как и ждать верной смерти, - приглушенно ответил Шерлок. – Как ты понял, что пятьдесят? - У нас счетчики стоят. - В любом случае я не смог бы выдержать железный удар. - Тебе вообще не стоило преследовать его! – не выдержал Грегори, от былого сочувствия не осталось и следа. – Ты прекрасно знал, что Стефаро опасен и все равно полетел за ним! - Он бы улетел и мы снова бы его искали. И сколько бы новых трупов вы получили? Я ему может быть, хотя бы часть мозгов почистил. Крылатые, полагающиеся только на физические способности редки, но опасны, их давно занесли во все пункты Красного Протокола, и никому даже бы в голову не пришло за такими погнаться. Шерлок почти ненавидел эти предрассудки, мешающие разбираться с проблемами без посторонней помощи. Да, он пожалеет об этом, да, могут быть некоторые осложнения со здоровьем, но он не струсил. Шерлок пошатнулся, стараясь не обращать внимания на тревожные взгляды. Осознание пришло к нему, как сильный пинок. Оправдание? Неужели он сейчас пытался оправдать себя? - Шерлок, с тобой все в порядке? - Да… да, все отлично. Пришлите мне запись опознания Кейт Виделт. С этими словами Шерлок резко поднялся и вылетел из клуба так быстро, что чуть не сбил остальных специалистов. Прошла пара часов, прежде чем он понял, что стоит у темного здания, где сейчас находился всего один крылатый. - Нечасто ты приходишь ко мне сам. Надеюсь, сегодня не пойдет град. Занимая высокую должность в правительстве, Майкрофт умел видеть перспективы и возможные пути успеха и неудачи, именно поэтому ему не всегда нужно было что-то объяснять, чтобы понять суть дела. И хотя количество вкраплений старшего брата было меньше, чем у младшего, всего по четыре на каждое крыло, тот был более гибким и деликатным, а его Потенциал – точным и безжалостным. Поэтому сейчас Майкрофт не торопился начать разговор. Подождав, пока Шерлок вволю изучит комнату, он внимательно оглядел брата. - В последнее время ты не отличался буйством. Однако то, что я вижу сейчас, действительно необычно, - наконец произнес Майкрофт. – Тебе не стоит проявлять столько мимики, иначе все испугаются. Что на этот раз? - Твои выводы потрясающе неверны, братец, - злобно произнес Шерлок, с громким шорохом складывая крылья. – У меня эмоциональное заражение. - Заражение? – уточнил Майкрофт, слегка приподнимая брови. - Не наблюдал у тебя проблем со слухом. - Я просто пытаюсь понять, не путаешь ли ты понятия, дорогой брат. В школе ты не отличался усердием. - Опять вспомним детство? – фыркнул Шерлок. – Это заражение появляется только от Зеркального единения, остальные формы изжили себя еще до Второй Мировой. - И, разумеется, Джон последний, ах да – единственный, с кем у тебя Зеркальное единение, - теперь подошла очередь Майкрофта фыркать, его вкрапления стали ярко-гуммигутовыми*, вызвав у младшего брата кривое выражение лица. – И сколько? - Третьи сутки. - О. - Просто собери всю свою пресловутую деликатность в кулак. - Ну, раз ты просишь… - Майкрофт деловито поправил рукава пиджака. – Насколько я могу судить по твоей неустойчивой эмоциональности, все симптомы пройдут через два-три дня. Тебе даже пойдет это на пользу, может, уже поймешь, как должен вести себя приличный крылатый. Шерлок напряженно наморщил лоб. Иметь свои эмоции и приобрести чужие – это совершенно разные вещи и третий день подряд у него голова шла кругом. Эмоциональное заражение чем-то напоминало простуду: резкая смена настроения, головокружения, слабость, трудности при принятии решений, но особенно оно отличалось тем, что пострадавший приобретал те чувства, которые мог и не иметь вовсе, в двойном объеме. Усиленные сочувствие, жалость, ярость, любовь, радость – все это обрушивалось на него или нее, как тяжелая дубинка. Наряду со многими факторами, заразиться этим можно было только при сильной ментальной связи. А учитывая, что в современном мире эта связь утратила свое былое значение… Шерлок заразился этим, когда пытался утихомирить Джона и испытал одновременный с ним оргазм. И его действительно все больше озадачивало поведение друга. Для остальных Джон являлся идеальным – понимающий, неконфликтный, с устойчивым Потенциалом, ничего такого, что могло бы броситься в глаза сразу. Вот только Фардон знал, что ни он, ни Ниберий не настолько желали использовать стирание памяти, одно из серьезных нарушений Красного Протокола. А так как пока не существовало логичного ответа, почему они ничего не помнили о битве с Бескрылыми, вариант о наличии в крови Военного препарата, меняющего геном, казался хорошим. Заставить Джона пройти анализ стоило больших трудов, уговоров и обещаний не превращать больше кухню в лабораторию. - Мне нужны результаты анализов, - произнес Шерлок, выдержав долгую паузу. Майкрофт кивнул, аккуратно вытаскивая тонкую папку из ящика стола, и задержал ее, испытующе глядя на Шерлока. - Надеюсь, ты понимаешь, что достать этот анализ за сутки даже для меня — не щелчок пальцев, - произнес он. - Когда ты говоришь таким тоном – еще как понимаю, - ответил Шерлок, закатывая глаза. – Что тебе нужно? - Услуга за услугу, - рука с заветной папкой отклонилась еще на пару сантиметров, – пропала одна вещь с секретными данными. - А твои невидимки справиться не могут? Я страшно занят. - Насколько могут быть точны мои источники, я знаю, что это не так. Фардоны наблюдали друг за другом несколько минут, прежде чем Шерлок нехотя махнул крылом в знак согласия. Как бы ему не хотелось избегать любых контактов, а в особенности – таких «одолжений», он не мог не признать, что брат всегда доставал подобную информацию очень быстро. В голове зазвенела новая эмоция, легкая форма благодарности, совсем крохотная, чтобы обращать на нее внимания, но она так отчетливо прописывалась на лице, что хотелось выть. Потому что это видели и остальные. - Всегда рад помочь, - покровительственным тоном произнес Майкрофт, довольно погладив себя по перьям. *** Джон мог отметить много сложных моментов в своей жизни: смерть отца, поступление в медицинский, защита дипломного проекта, призыв в Афганистан. Но более утомляющей вещи, чем быть подопытным, он еще не испытывал. После того, как Джон вновь подвергся нападению, ему пришлось внимательно следить за своим Потенциалом. Его вездесущий сосед был уверен, что странные особенности и провалы в памяти не что иное, как последствия военных разработок – специальных веществ, изменяющих силу и поведение. После долгих раздумий он согласился пройти анализ на измененный геном. Это были длительные процедуры, полные разных упражнений и испытаний, но благодаря Майкрофту ему пришлось страдать лишь сутки, в течение которого Ниберий спал всего час или два. Тело и крылья ныли от электрофорезов и датчиков, поэтому приехав домой, он рухнул в постель. Когда он открыл глаза, за окном стемнело. Пошарив вокруг в поисках телефона, Джон увидел кучу пропущенных звонков от Элизабет и, выругавшись про себя, набрал номер. - Я подумала, тебя снова призвали, - голос Элизабет не сулил ничего хорошего. - Долгая история, - ответил Джон, встав и потерев глаза. - Раз она такая долгая, почему бы тебе не рассказать ее? Через час, в нашем любимом клубе. - Пфф-ф, боюсь, меня туда не пустят, подумают, что я педофил, - не удержался Джон от смешка. - Брось, ты еще неплохо держишься, к тому же там бармены новые, - послышалось хихиканье на другой стороне, и Элизабет повесила трубку. Джон не запомнил, как доехал до давно знакомого клуба в районе строптивых Верменов, еще хуже запомнил, как его пустили туда, все же два бугая перед входом… Громкая музыка отдавала по ушам и Военный неуверенно замер, пытаясь отыскать подругу. Тонкие, но сильные руки неожиданно обвили его за талию, и когда он повернулся, Вермен засмеялась и произнесла: - Помнишь? Это старье для нас играют. С этими словами они закружились в вихре чужого Потенциала. Необузданные, еле сдерживаемые сгустки энергии пересекались в воздухе, делая танцплощадку еще жарче. Джон успел всего раз поставить блок от чужих воздействий, прежде чем его засосало в водоворот. Он даже не успел подумать, что уже стар для плясок рядом с подростками, томные призывы оглушали. Рядом разносился чужой смех и Манипуляция, и через четыре куплета ремикса какой-то старой песни сильная боль в позвоночнике заставила остановиться, начисто забыв обо всем. - Джон? Джон! Джон тряхнул головой, оглядывая небольшой закуток с темными диванчиками и руку, гладящую его по крыльям. Ему не стоило сюда приходить, особенно после процедур и ранения, и «слепой ярости», и… - Джон, ты пугаешь меня. Что произошло? - Я недавно сходил на кое-какие процедуры, вот и не держусь на ногах. - Процедуры? Ты болен? - Нет, нет, что ты. - Тогда зачем ты был на них? - Слушай, Лиз, тебе никогда не казалось, что я странный? Вермен внимательно посмотрела на Военного, словно оценивая на вменяемость. - Джон, ты действительно необычный и я не перестаю удивляться тому, что это никто не ценит. Но странный, с чего ты вообще взял это? - Мне… и Шерлоку кажется, что мне могли вводить лекарство по изменению генома, пока я был в Афгане. - Шерлоку? Он считает тебя каким-то экспериментом, что ли?! – Элизабет злобно стиснула зубы. – Он рискует твоей жизнью, а ты так легко с этим соглашаешься! Ниберий удивленно уставился на маджентовые* перья Вермена. Если подумать, он еще никогда так не рисковал, как с этим консультирующим детективом. И сколько бы раз это не было странно, он не чувствовал, что делал что-то неправильное. Но чем больше размышлял об этом, тем больше понимал, что в его поступках много непонятного. Рядом с Шерлоком его Ниберийская суть менялась, на что-то сильное и незнакомое. Когда Потенциал подруги опустился на него, Джон благодарно прикрыл глаза. - Джон, обещай мне, что не будешь идти у него на поводу. - Не знаю, с чего ты завела этот разговор, но я никогда не делаю что-то под чужим влиянием, - улыбнулся Джон, мягко отстраняя крыло Элизабет. – Голова кружится, стар я все-таки для фиш-трэповских вечеринок. - Я не хочу терять тебя, - произнесла Элизабет с плохо сдерживаемой злостью. - Да о чем ты? Что тебя так расстроило? - Ты отдаляешься от меня, вот что меня расстраивает. - Стоп, - Джон стиснул плечо Элизабет. – Я уже говорил тебе, когда уходил в армию. Ты нужна мне. Всегда будешь нужна. Особенно сейчас, когда я запутался, что мне делать дальше. - Хорошо, - наконец улыбнулась Элизабет. Джон утвердительно промычал, откидываясь на диван. Ему просто надо разобраться, чего он хочет. Они молча сидели вдали от общего веселья, каждый думая о своем, пока Элизабет неожиданно не прильнула к нему, тяжко задышав ему в шею. - Лиз, все хорошо? – спросил он, пытаясь заглянуть ей в глаза. Но та упорно пряталась в складках его куртки, словно испуганный питомец. - Джонни, ты должен пообещать мне, что не позволишь кому-то помыкать тобой. - Да что с тобой! С чего ты вообще решила, что кому-то захочется помыкать мною? – теряя терпение, произнес Джон. Он начал серьезно жалеть, что пришел сюда. - Вот, ты злишься на меня! Злишься за то, что я говорю тебе правду! Вермен вскочила, взмахивая крыльями, которые поменяли свой цвет на неприятный горчичный. Военный отлично помнил этот цвет и знал, что она начнет устраивать скандал, это в крови у всех Верменов. - Джон, посмотри на себя. Ты меняешься! И я не знаю, чего ждать от этих изменений. Что случилось с тем веселым парнем, которого я знала?! - Это парень вырос и больше не ведет себя, как идиот! Словно оглохнув, Элизабет застыла. Не дожидаясь, пока она отойдет и не начнет кричать, Джон выскользнул из комнаты. К чему был весь этот разговор, он не знал, и знать не хотел. По молодости он делал много глупостей: участвовал в различных дебатах по защите прав Верменов и Панримов, вытаскивал друзей из Изолятора через других друзей, даже принимал дестабилизаторы в ничтожных дозах. Но это время прошло. Он изменился поступками, но остался верен своим принципам. Ловко пролетев мимо сигнальных блокаторов, Джон добрался до дома. Свет горел только у миссис Хадсон и он порадовался, что Шерлок где-то носится. Ему действительно стоило расставить приоритеты. Подняться по карьерной лестнице в хирургии? Носиться по престижным конференциям с другими видами? Это была довольно хорошая идея, его могли ожидать уважение, почет и различные привилегии, ведь он был хорошим хирургом. Очень хорошим хирургом, его могли включить в списки, за которыми бы наблюдали главврачи и толпа аспирантов. Но чем дальше заходила речь о такой золотоносной жизни, тем скучнее становилось. Никакие премии не могли сравниться с главной потребностью – любовью к опасностям. Его куда охотнее тянуло пролететь пару миль мимо шаровых молний, чем поговорить «о жизни» за кружкой пива. Да, конечно, иногда хотелось и первого, и второго. Но это желание появлялось ровно на столько, насколько позволяло мирное время рядом с изнуряющим полетом с Шерлоком, которого не останавливали ни сон, ни еда, ни приличия. Да, они постоянно пребывали на волосок от Изолятора, или даже смерти, и сколько бы Джон не считал, что не стоит лезть на рожон, он не хотел представлять свою жизнь другой. Хотя бы сейчас.