Тень дракона.

Змей расправил крылья. Взмыв в небо, он нагнулся к Ирке. "А говорил, в снегу!"- попутно возмутился он. "Ну так елкой тебя проще прикинуть!" Из чешуйчатых губ змея вытянулся длинный, трепещущий язык. Краем глаза полоз заметил свою тень - длинную, высокую, худощавую, с загнутым серповидным мечом. "Шотел*" - горделиво подумал он. "Пф... вот если бы у тебя был..." - Сзади!- прокричала Ирка. Змей стремительно кувырнулся в воздухе – окованный чешуей хвост едва не съездил Ирке по лицу. Громадный, плотно скатанный, шар снега пронесся у самого краешка крыла и ухнул об землю. Подпрыгнул, совсем как мяч в спортзале, и – хлоп! хлоп! хлоп! – заскакал к Ирке. И точно как по мячу, змей хлестко ударил по нему хвостом. "Вот! Бей наших!" "Наших?" "Ну в смысле..."- Я не договорил - снеговой ком разломился с хрустом и осыпался мелкой ледяной крошкой. Причём с таким хрустом, что змею заложило уши. Извиваясь, струйка поземки заскользила вдоль могил… и закрутилась вокруг воткнутого в землю ножа. С глухим чавканьем тесак высвободился. Взревев, Айт чуть поднялся, редко махая крыльями и... выплюнул нехилую порцию воды. Бурлящая стена водопада ухнула на старое кладбище, клокочущими пенными потоками растекаясь между могил, – расплескалась здоровенная лужа… а посреди этой лужи застыла ледяная глыба в человеческий рост. В бело-голубых потеках льда угадывались очертания широкоплечей фигуры. Там, где должно быть лицо, две пустые ямы пялились на кружащего в небе змея, а сбоку, как метла у снежной бабы, торчал примерзший нож. Парящий над кладбищем змей торжествующе взревел… "Вот ему, воть,- победном заорал Я. - Знай наших!"... – Берег… – снова попыталась закричать Ирка… Из наметенного Айтом сугроба торчала рука – одна только рука с хищно скрюченными пальцами, – но Иркин крик обернулся глухим хрипом... Сугроб разваливался. Фыркая и задыхаясь, киевская ведьма ворочалась в нем… Ледяная фигура посреди лужи пошла трещинами... "Хе, смотри девка вылазит,"- пораженно прошептал Я. "Какая?.." Бело-голубой лед звучно лопнул и осыпался крошкой. Столб битого льда и темной воды стартовал со стремительностью ракеты земля-воздух – и вытянутый вперед нож вонзился в крыло парящего змея! Пустые дыры глаз проглянули сквозь сверкающий черно-голубой вихрь ледяных крошек и капель, и тень рванула нож, разрезая перепонку. Раздался треск, точно вспороли туго натянутый холст. Змий запрокинул длинную шею, едва не коснувшись гребем спины, – отчаянный вопль боли вырвался из пасти. "Тварь!" " А х ты ж... Ах, ты ж..." - Я задохнулся от возмущения, не зная даже, какое слово подобрать.... Ирка заорала где-то справа... Змей вильнул в воздухе, уворачиваясь от нацеленного на него ножа, и тут же его закрутило волчком. Распоротое крыло беспомощно трепетало в воздухе, складывалось пополам, как простыня под порывами ветра. Капли тягучей черной крови падали наземь, и снег под ними вскипал, точно на него плеснули кислотой. – Потом с ящером разберешься, – завопила тётка, с воплем шарахаясь от одной такой капли. – Убей девчонку! Переливающийся под луной ледяной вихрь, красивый, как ожившая елочная гирлянда, обтек змея. "Шеша с два!". – Уф! – выставив когти, змей всей тушей вломился в середину вихря. Взметнувшийся навстречу тесак полоснул длинно, с оттяжкой – разрез поперек груди змея моментально набух черной кровью. Но из пасти уже вырвались… густые клубы горячего пара. Змей шипел и окутывался белыми облаками, как утюг с отпариванием и увлажнением! И лед тоже гневно шипел и вскипал, растворяясь в горячем мареве… – Ах ты ж гад! (А то!) – завизжала Ганна Николаевна. – Ну я тебя сейчас! – и она торопливо забормотала: – Не летай, ящер, в гориховом мисти… "Только не это..." "Поддерживаю." Пар вдруг опал, будто внутри змея вода кончилась. Движения крыльев замедлились, словно они вязли в невидимом густом киселе. "Дорогой племянник, мне это не нравится..." "Кто? Тоже мне дядечка нашёлся! " – Май соби дивку, як перепилку… – приплясывала внизу Ганна Николаевна. Змея ощутимо тянуло к земле, точно на лапах повисли неподъемные гири. – Якщо маэш – соби забираеш, як не ймеш – зараз помреш! – выпалила Ганна Николаевна. "Ни фига себе условия!" И подумав, Я добавил: "Я требую адвоката!" В самую последнюю секунду змей сложился чуть не пополам, плюнул острой тонкой струей воды и рухнул на землю. В небо поднялись фонтаны подброшенного ударом снега. Старое кладбище содрогнулось, зашатались кресты… Торжествующе визжа, Ганна Николаевна кинулась к громадному неподвижному телу, пропечатала каблуками ботинок по беспомощно распростертому крылу… "Ах ты.. .дрянь!"- не зная, что и подобрать поцензурнее, завопил внутренне Айт. Выплюнутая змием струя воды дотянулась до сковывающего Ирку браслета. Тонкая струйка просочилась под наговорное серебро, обернулась вокруг запястья. Ирка вскрикнула от нестерпимого холода – руку сковало широкой ледяной лентой. И лед принялся расти! Слой за слоем он все увеличивался, набухал… Браслет на Иркином запястье затрещал, коверкаясь и перекручиваясь. Наговорное серебро выдержало. Не выдержал железный столбик оградки, к которому приковали Ирку. Старое железо загудело, как лопнувшая струна, и колышек лопнул. Пальцами она вцепилась в серебряную удавку на шее и рванула изо всех сил. Полоснуло болью, по шее потекла кровь… Серебряный замочек с хрустом разломился – и сверкающее колье повисло у Ирки в кулаке, как удавленная мышь. – Ящере – не соромайся, дивчине поклоняйся, чи старий, чи малий, чи мени – молодий! – пересохшим ртом выдохнула Ирка последнюю, отменяющую часть заклятья. Мгновение не происходило ничего… А потом громадные крылья звучно хлопнули… "От девка, ну даёт!..."- радостно завопил Я. – А-а-а! – Ганна Николаевна, торжественно попиравшая ногой бессильно вытянутую шею змея, завалилась на спину. Заскользила по чешуе, рассадив затылок о тянущийся вдоль хребта гребень, и вниз головой воткнулась в снег – только ботинки с острыми каблуками дрыгались в воздухе. "Ну что тётка-каблуками-в-терку, съела?" "Какой дебилизм..."- устало надумал царевич. Змей подпрыгнул. Раненое крыло судорожно било по воздуху, как у подбитой птицы, но он все-таки умудрился подняться в воздух. Гребень-корона на его голове врезался в медленно опускающуюся из поднебесья тучу сверкающих ледяных кристалликов. – А-а! – тётка рухнула плашмя. Как обезумевшее веретено, змей закрутился в ночном небе – посеченная острыми краями крыльев ледяная туча голубоватым сверкающим ореолом разлеталась вокруг него. И орала! Вполне по-человечески! Отплевываясь снегом, Ганна Николаевна с трудом приподнялась на четвереньки… и тупо уставилась на Иркины ботинки. Черный силуэт змея с распростертыми крыльями на миг торжествующе завис на фоне луны! "А вот теперь - съела!"- нравоучительно подумал Айт. "Детка, это жестокий мир шоу-бизнеса..." Стоя на четвереньках, киевская ведьма запрокинула голову и ненавидяще вперилась Ирке в лицо. – Ты! Дрянь! Непослушная девчонка!– отплевываясь снегом, прохрипела она. – Стой спокойно, когда тебе взрослый человек приказывает! Спиридо… – завопила она. Змей кувыркнулся, сложил крылья и, вытянувшись в струнку, с грохотом атакующего истребителя понесся к земле. – Совсем сдурела, – выдохнула Ирка. Размахнулась и… со всей силы заехала тяжелым ботинком Ганне Николаевне под подбородок. Сдавленно хрюкнув, киевская ведьма опрокинулась в снег. Мелкая ледяная крошка, как сверкающая голубая мошкара, облепила ее со всех сторон. Бело-голубая туча скрыла киевскую ведьму от Иркиных глаз – в мельтешении крохотных льдинок на миг проступили очертания мужского лица, глаза-дыры пристально взглянули на девчонку… – Удирают! Держ-шши! – пароходной сиреной протрубил змей… – Куда тут удерешь? – растерялась Ирка. Но серебрящаяся ледяная туча действительно исчезала – словно таяла под холодными лучами луны. Вот она висит над землей россыпью мелких бриллиантов… вот уже легкой сверкающей дымкой… прозрачным туманом… Ничего! Исчезла! Вместе с ней исчезла, растворилась, точно просочилась сквозь снег, киевская ведьма. Только глубокий отпечаток тела в снегу говорил, что она и впрямь была тут! – Вывернулис-сь! – раненое крыло заломилось, и с яростным воплем разогнавшийся змей врезался мордой в землю. - Уй-уй-уй...