Bastard

Это странно жить фактически среди животных, но самому по своей натуре да и по происхождению являться человеком. Наблюдать за их необычными взаимоотношениями. Например, самца и самки. По-другому ведь и не назовешь. Женщины-альфы, хоть и являются на словах сильным полом, всё же лишены удовольствия нежиться в безграничной ласке мужа и вынуждены пресмыкаться перед мужчинами-альфами, по мнению Тао, как раз настоящими поводырями и защитниками своей семьи и пары. Но с другой стороны, женщины пользуются уважением в стае, только с чем это связано ему так и не удалось понять. Разве что потомство очень стойкое и физически здоровое произвести на свет могут, но так ведь и омеги не промах. У самого Тао вон какой красавец получился… Конечно, не все столь физически подкованы, как Цзы, но всё же. Рождаются же у людей полноценные, ничем не обделенные в физическом, да и в умственном, плане дети. А всё чья заслуга?.. Омег опять же. И немного их дражайших супругов. Чем этим оборотням не угодили бедные парни-омеги… Красавцы, а какие волосы шикарные, Тао даже позавидовал бы, если бы сам не имел такой роскошной черной, густой и, что немало важно, шелковистой шевелюры. Всё время эти альфы усложняют себе и другим задачу. Волчицы ведь способны только на альф и бет, и уж редкий случай, когда в стае рождается омега. Но и у обделенного пола, к коему относится сам Тао, имелись преимущества. В кого-кого, а в омегу не влюбиться было невозможно, в это гибкое тело, опьяняющий взгляд, упругие бедра, совершенно неповторимый запах, неподражаемую манеру поведения. Омега – существо, созданное специально для альф, для их рук и губ, такое мягкое и хрупкое, чтобы на их фоне альфа выглядел, действительно, крепостью. Да, Тао очень себя любит. А что остается, когда целыми днями сидишь в четырех стенах, лишь изредка выгуливая себя, и то только для того, чтобы совсем не загнуться от скуки. Если раньше была забота – следить за непоседой-Юшенгом и каждый раз беспокоиться, когда тот убегал играть с соседскими мальчишками, то теперь и она отступила за ненадобностью. Даже едой они с сыном были обеспечены по горло. Чанёль заботился, как мог. Его одиночество скрашивали лишь несколько особо надоедливых омег, с которыми он случайным образом успел познакомиться, когда однажды решил выбраться из своей «конуры» и всё-таки пройтись по местным лавкам. Омежий нос – любопытный нос. Пусть и нет денег, но посмотреть хочется, особенно привлекли любознательного Цзы украшения. В этой-то лавке и налетели на него три молоденьких волчонка. Сначала хотелось лишь поскорее отмахаться от них, от этих необычных запахов. «Хорошо, что хоть псиной не воняет», - нельзя оставаться приветливым Тао, обязательно найдется ехидная, пусть и завалявшаяся на задворках, мысль. А потом стало как-то вдруг легче. И солнце вдруг заискрило, и вообще - погода похорошела, плевать, что ветра с севера стали дуть сильнее, просто вечера стали проходить чуть веселее, а улыбка на лице омеги шире. Цзытао не то чтобы подружился с этой троицей, он только позволил изредка навещать себя, и время от времени сам соглашался на прогулки по защищенному альфами лесу. В дальнейшем стараясь не пропускать подобные вылазки и даже приглашать новоиспеченных знакомых самостоятельно. И уж что точно пропустить он не мог, так это первое превращение своего сына. Об этом ему стало известно за день до события, и только понимание того, что он ничего поделать не сможет, чтобы отменить или отложить это знаменательное событие (уж больно Юшенг мал для подобного, думалось Тао), не позволило ему разнести весь дом к чертям. И немного сам волчонок, который успокаивал, повторяя, что это безопасно и почти безболезненно. - Почти, - фыркнул Цзы, но таки немного успокоился. Ветер всё так же продолжал завывать, забираясь под теплую ткань подаренной Чанёлем туники, выделанной изнутри шерстью какого-то неизвестного, для Тао это точно, зверька. Солнце не казалось таким теплым, как, например, вчера, а небо заволокло тяжелыми облаками. Юшенга нигде не было видно, и это нервировало омегу больше всего, потому что в голову лезли совершенно абсурдные вещи. Если бы не столпившиеся на большой поляне оборотни, Тао непременно решил бы, что его просто-напросто обдурили. И только не дающие впасть в панику находящиеся по правую руку омеги не давали ему поддаться, казалось бы, необоснованной панике. Сехун, Исин и Сюмин поддерживали своего нового друга, пытаясь отвлечь разговорами. Но только когда на поляне появился черноволосый волчонок, одна из предельно натянутых струн внутри Тао смогла ослабить напряжение. Рядом шел Чанёль, время от времени похлопывая мальчишку по спине, тем самым заставляя не отвлекаться на ненужные действия и мысли, а лучше сосредоточиться на собственной цели. Тао смотрел, не сводя с обоих глаз. Странно, но он ожидал рядом с сыном увидеть другого оборотня, но что ж, так даже будет спокойнее. От Ифаня никогда не знаешь, что ожидать. То он крутится вокруг Ю, не позволяя другим его тренировать, то даже не соизволил явиться в такой важный день. «Наверное, в этом всём и есть их хваленый Ифань». Чанёль остановился, а за ним и мальчишка, мужчина что-то сказал в маленькое мохнатое ушко, показал непонятные жесты руками и, в последний раз улыбнувшись… ушел. Тао вытаращил глаза в непонимании, но толчок в плечо от Сехуна и его указательный палец, направленный за пределы поля, заставил встрепенуться. Большой, просто огромный черный волк рысцой приближался к толпе. - Что он собирается сделать? – насторожился Тао, когда это чудовище начало набирать скорость. - Прыгать, для начала…- пожал плечами Сюмин. - Для начала? – переспросил омега, начиная серьезно паниковать. - Ему просто нужно разозлить Юшенга. - Зачем? - По-другому не получится. Впервые волк вырывается наружу, когда хозяину грозит реальная опасность, чтобы просто защитить, а порой волчата настолько становятся агрессивными, что потом приходится тратить ещё уйму времени на тренировки самого волка. Учить самоконтролю там…- начинает перечислять Сю. - Я понял, понял. Но… ай! Тао не договаривает. Он прижимает руки ко рту, когда тельце его сына отбрасывает на землю от столкновения с сильным телом зверя. Ю поскуливает от боли, но поднимается на ноги. В глазах ни тени ненависти или злости, он, скорее, готов расплакаться, но не для того он учился всё это время, чтобы нюни распускать и давать лишний повод для насмешек над собой и папой. Цзы проклинает этого самого волка-переростка и почти бросается на середину поля, но его останавливают чужая рука и теплый бас. - Лучше бы воду теплую ему приготовил и в доме у Бэкхёна взял нужные мази, больше пригодится. - Что за дикость? Это вы его заставили! – заявил Хуан в лицо вожаку. – Я зачем его рожал и воспитывал? Что бы вы потом покалечили? - Мы все проходим через это. Каждый оборотень, чтобы защищать свою семью, должен уметь защищаться. Если ты так ещё и не понял, вся наша жизнь зависит от того – смог ты сегодня одержать победу и принести в дом благо или же остался замерзать в холодной, грязной канаве от потери крови. - Юшенгу пока некого защищать. И я не хочу сидеть и ждать - вернется ли мой сын с очередной вашей охоты или, как Вы выразились, останется замерзать в канаве. - Смотри, - мужчина, не меняя выражения лица, положил свои большие ладони на плечи юноши омеги и повернул его лицом к центру событий. – В своё время я не жалел ни Чанёля, ни Ифаня. Ни у одного из них даже мысли не возникало перечить мне, оба знали, что перед ними отец, к тому же – вожак стаи. Они знали, что от них требуется, но пересилить себя не удавалось, будучи в возрасте Юшенга, эти взрослые альфы, - мужчина указал вперед на черного пса, - поджимали совершенно по-сучьи хвосты. - Но… - А теперь посмотри на этого альфу, готовящегося стать вожаком. Он не то что покалечить его боится, даже толком укусить не может, - мужчина усмехнулся, глядя на своего старшего сына, вышагивающего вокруг сжавшегося на холодной земле комочка и сильнее сжимая плечи омеги, чтобы не сопротивлялся, норовя выскользнуть из хватки. - Как можно такими быть! – воскликнул Тао. - Исин, - спокойно позвал наблюдающую развернувшуюся картину омегу. – Приведи его в порядок. *** Тао сидел в доме знакомой ему омеги, укутанный по самый нос в легкое, но невероятно теплое одеяло. Кажется, его чем-то опоили, потому что вдруг стало клонить в сон, но парень держался изо всех сил, сопротивляясь неестественно вызванной потребностью. В доме было хорошо и уютно, несколько горящих ламп удачно вписывались в общую сонную атмосферу, а большой камин приятно успокаивал нервы. Пусть сейчас ему и не дали увидеться с Ю, но завтра он разнесет всё поселение на мелкие кусочки. Главное, чтобы с его волчонком было всё в порядке, а остальное не важно. Цзы даже покинули мысли о расправе над черношерстным. - Всё ещё переживаешь? – Исин не вошел, а вплыл, как если бы был прекрасным лебедем. - А сам как думаешь? – нашел в себе силы огрызнуться Тао. - А зря. Если бы Юшенг был мои сыном, я был бы сказочно рад. Ифань очень аккуратный, тебе не стоит волноваться, - улыбнулся омега, присаживаясь рядом на кровать и убирая черную прядь Тао за ухо. - Тебе то откуда знать? – фыркнул Хуан, следя за действиями старшего. Тот неслышно выдохнул и, казалось, не обратил внимания на слова. - Ифань тоже не с первого раза смог разбудить своего волка. Просто не представлял себе, как можно злиться на того, кто дал тебе жизнь, - омега пожал плечами в неопределенном жесте. – Как он тогда переживал…- протянул Исин. – Думал, что со стыда сквозь землю провалится. Представь только себе, семилетний мальчишка, которого тыкают все, кому ни попадя. Тао сидел, широко раскрыв глаза и вслушиваясь в каждое слово, вылетающее из уст собеседника. - Естественно, он не единственный, у кого не выходило с первого раза превратиться, это вообще дело довольно распространённое. Что касается омег, так нас не трогают, только после первых родов, когда волк сам начинает осознавать, что вот, сейчас как раз тот момент, когда он так нужен ослабленному организму. - Ну и ну… - только и выдохнул Тао, прокручивая на задворках мозга мысль о том, что хоть бы у Ю всё получилось с первого раза. - Поэтому не накручивай себе. Фань позаботится о мальчишке, - хлопнул Исин Хуана по закутанной в одеяло спине. - А ты-то откуда всё это знаешь? Ну…- младший замялся, решая – спрашивать или не спрашивать. – Об Ифане, его проблемах…- к концу вопроса, пребывая в шоке от самого себя, зарделся он, надеясь, что в полутемной комнате это будет не сильно заметно. - А это... Я его омега.