Пока тигры сражались в долине

      Солнце светило прямо в окно, наполняя кухню ярким светом, отражаясь на блестящих поверхностях кухонных тумб и сияя на изгибах металлической мойки. Рин сидела за столом, скрестив руки на груди, и сверлила взглядом чистый лист бумаги. По идее, на нём должны были быть записаны варианты помощи, которую Рин могла бы оказать Маб в вечернем предприятии, но никаких соображений на сей счёт так и не появилось.       Основной проблемой было то, что Рин ни под каким предлогом не могла явиться в лес Айнцберн, и тому было несколько веских причин. Во-первых, на лес наверняка были наложены всевозможные защитные заклинания, превратившие замок в неприступную цитадель. Присутствие Рин немедленно будет обнаружено, а обнаружение это потянет за собой цепочку нехороших вопросов. Кроме того, где-то рядом непременно будет Ассасин, которому, опять же, обнаружить Рин не составит труда. Почему? Потому что скрытие присутствия использовать было нельзя из-за Эмии Кирицугу и его теплозиворов… или как там назывались те штуки.       После долгих препирательств с Эль-Мэллоем по пути домой, они таки сошлись на том, что присутствие фамильяра делу не повредит, так как на нём не написано, чей он. Но через обычного фамильяра особенно не поколдуешь, к тому же сразу станет очевидно (хотя бы для Сэйбер), что источником Волшебства является не Кастер, а чей-то левый фамильяр.       Рин тяжело вздохнула и закашлялась, учуяв едкий сигарный запах. Да, это была ещё одна причина, по которой Рин ничего не могла придумать – мысли её частично были заняты Эль-Мэллоем.       С самого своего пробуждения он вёл себя довольно странно и, если можно так выразиться, тревожно. На лице его отражалась крайняя степень озадаченности, но чем эта озадаченность была вызвана, он не говорил. Рин же в свою очередь не спрашивала, отчасти потому, что считала это не своей проблемой, отчасти потому, что это не казалось ей чем-то серьёзным, отчасти потому, что полагала Эль-Мэллоя достаточно взрослым для решения всех своих проблем без посторонней помощи.       Однако время шло, а он продолжал сидеть на диване в гостиной, сосредоточенно сверля взглядом одну точку и выкуривая сигару за сигарой. И Рин начала волноваться.       Не говоря уже о том, что наполнивший гостиную и начавший расползаться по квартире сигарный дым мешал дышать и заставлял слезиться глаза и першить в горле.       Потеряв терпение, Рин вскочила из-за стола и с грозным видом направилась в гостиную, предварительно набрав в лёгкие побольше воздуха и задержав дыхание. И не зря, потому что в комнате можно было хоть топор вешать. Рин как-то видела в целях общего образования мультик «Ёжик в тумане» и, ворвавшись в гостиную, именно таким ёжиком себя и ощутила. Пролетев комнату насквозь и чуть не своротив журнальный столик, Рин решительно распахнула настежь окно, впуская в комнату холодный, но свежий и относительно чистый воздух.       — Что-то случилось? — после некоторой паузы спросил Эль-Мэллой.       Видок у него был откровенно хреновый: всклокоченные волосы, воспалённые глаза, под которыми залегли глубокие тени, щетина на подбородке. Кастер, конечно, крепко его приложил, но это вряд ли могло сойти за оправдание.       — Пока нет, но если вы не прекратите дымить, то кто-нибудь вызовет пожарных, — раздражённо ответила Рин. — Я себе там всю голову свернула, выдумывая, как организовать нападение на замок Айнцберн, а вы тут фигнёй страдаете! Хоть бы вид сделали, что помогаете!       Эль-Мэллой нахмурился и мрачно, почти обречённо, посмотрел на Рин. На лице его ясно читались сомнение, недоумение и, кажется… страх?       — Тосака…       — Что? — Рин скрестила руки на груди.       — Зачем мы вообще устраиваем это нападение?       Рин глупо уставилась на Эль-Мэллоя, вытаращив глаза от удивления.       Что значит «зачем»? Он сам вчера доказывал необходимость этого нападения, а сегодня вдруг что? Резко передумал? Рин-то откуда знать, как там будет лучше обустроить дела, касающиеся первого лорда Эль-Мэллоя?       — Вы сами вчера говорили, что мы это делаем для того, чтобы не сильно отклоняться от первоначального хода событий и не терять контроля над ситуацией.       Эль-Мэллой с досадой отвернулся и нервно сцепил пальцы рук.       — Что-то случилось? — Рин почувствовала лёгкое беспокойство.       — Я помню, как объяснял тебе это вчера, — Эль-Мэллой пыхнул сигарой, и облачко дыма поплыло вверх. — Но я не понимаю, почему. Не понимаю, почему отдал Маб такие задания. Почему попросил её притвориться Кастером и напасть на замок.       — Что тут непонятного? — кроме, собственно, самой ситуации. — Вы вчера всё очень доходчиво объяснили, — Рин ухмыльнулась. — Старческий маразм приключился?       — Да не было же никакого нападения Кастера на замок! — Эль-Мэллой резким движением руки смахнул с журнального столика пепельницу, и она упала на пол, вывалив на ковёр кучу пепла и окурков сигар.       Отчего-то Рин стало страшно. Эль-Мэллой был очень резким человеком, но это было слишком даже для него. Он мог язвить, мог злиться, мог и прикрикнуть, но сейчас это был жест… отчаяния.       — Почему не было? — пробормотала Рин, силясь понять, что происходит. — Вы же вчера…       — Помню я, что я вчера говорил, не склеротик! — прорычал Эль-Мэллой. — Но нападения на замок не было! Просто не было!       — Но тогда как лорд Эль-Мэллой… лишился своего Волшебства?       — Во время нападения на его новую базу Эмии Кирицугу, когда ещё? Тогда же он и погиб. Не понимаю, — Эль-Мэллой схватился руками за голову.       То есть, все воспоминания Эль-Мэллоя о самом факте нападения на замок Айнцберн пропали? Но как такое возможно? Почему именно они? Неужели и впрямь старческий маразм подкрался столь внезапно? Такое специфическое повреждение памяти может быть вызвано…       — Может, это из-за вчерашнего? — догадалась Рин.       — А что такого было вчера?       — Вчера вы головой здорово ударились. Помните, когда Кастер вас приложил? — Рин постаралась ободряюще улыбнуться. — Я думаю, это просто временная потеря памяти.       По-видимому, Эль-Мэллой обиделся. Он пару раз затянулся, раздражённо фыркнул, поднял пепельницу и хлопнул её на столик с такой силой, что она непременно раскололась бы, не будь она стеклянной.       — Как сильно, по-твоему, меня приложило? — ледяным тоном спросил Эль-Мэллой.       — Мне-то откуда знать? — буркнула Рин. — У вас есть другое объяснение?       Эль-Мэллой с досадой посмотрел на Рин и вздохнул:       — Нет.       — Могу ещё предположить, что вы курите что-то не то, поэтому у вас глюки, но…       Была бы у Эль-Мэллоя такая возможность, он непременно бы убил Рин взглядом. К счастью, такой возможности у него не было.       — Ладно, — Рин вздохнула. — Что сделано, то сделано, и прерывать операцию на середине, по меньшей мере, глупо, если не сказать опасно. Состояние дел сейчас таково, что идти на попятный попросту невозможно. Примем, что Кейнес Арчибальд явится в замок Айнцберн и там лишится Волшебства, неважно уж, как и почему он там окажется. Если нет, то действовать будем по обстоятельствам. Я пошлю с Маб фамильяра, и будем разбираться на месте.       — Через фамильяра ты сможешь только наблюдать, — возразил Эль-Мэллой. — Любой контакт, даже самый мимолётный и якобы случайный, между «Кастером» и фамильяром поставит под угрозу нашу «легенду» о «Демоне Города Фуюки» и его безумном Слуге.       Эль-Мэллой был совершенно прав, и Рин даже почувствовала обиду от того, что не додумалась до этого сама, хотя проблема лежала на поверхности.       — Но нам надо иметь возможность связаться с Маб, — буркнула Рин. — Вы же не хотите предоставить ей полную свободу действий? Вы же понимаете, чем это может кончиться?       — Разумеется, понимаю. За кого ты меня держишь?       — За третьесортного бесталанного колдунишку-склеротика? — еле слышно пробормотала Рин.       Эль-Мэллой если и услышал, то решил сделать вид, что нет. Вместо этого он потянулся к своему рюкзаку, жившему под журнальным столиком:       — Я думал об этом.       — То есть? — Рин удивилась.       — Видишь ли, я решил подготовиться на все случаи жизни, — Эль-Мэллой достал несколько устройств, по форме напоминавших мобильные телефоны. — За что отдельное спасибо Александру.       — Он-то здесь при чём?       — При том, что до Войны я был таким же, как ты… с поправкой на способности, конечно, — Эль-Мэллой кашлянул. — Для меня существовало только Волшебство, а всевозможные технические изыски не занимали меня вовсе. Однако ему было интересно всё, и я втянулся помимо собственной воли.       — И стал отаку.       — Геймером.       — Неважно.       Эль-Мэллой и Рин некоторое время мрачно смотрели друг другу в глаза. Гордость Волшебника (не говоря уже об упрямстве) требовала от Рин победы в этом поединке двух воль, однако Эль-Мэллой всё же оказался то ли более упрямым, то ли более толстокожим. Так или иначе, Рин отвела взгляд первой.       — Так вот, — продолжил Эль-Мэллой. — Наши противники в большинстве своём будут полагаться только на Волшебство, а Эмия Кирицугу – на то, что кроме него никто больше техникой не пользуется. Следовательно, глушилок в лесу быть не должно.       — Кого? — переспросила Рин, к своей досаде чувствуя себя идиоткой.       — Приборов, глушащих радиосвязь, — Эль-Мэллой отложил в сторону маленький наушник. — Это мы дадим Маб, чтобы она могла нас слышать, — затем туда же он положил что-то вроде ошейника. — А это позволит нам слышать её, даже если с фамильяром что-то случится.       На все эти технические устройства Рин смотрела почти с благоговением. Она не понимала в этом ровным счётом ничего, более того, ей это всегда казалось игрушками для больших мальчиков. И это определённо не соответствовало классическим представлениям о Волшебниках. Рин искренне полагала, что Эль-Мэллой – всего лишь чокнутый отаку, и она даже предположить не могла, что такое нетипичное для Волшебника хобби может пригодиться.       — Закрой рот, муха залетит, — посоветовал Эль-Мэллой.       Рин смутилась и раздражённо хмыкнула, демонстрируя, насколько она, талантливый представитель древнего рода Волшебников, выше всех этих технических прибамбасов.       — Но основную проблему это не решает, — Эль-Мэллой устало убрал волосы с лица и откинулся на спинку дивана.       — Основную?       — Я не помню этого нападения, уверен, что его не было, считаю, что мы его зря устраиваем, но сейчас на попятный идти уже поздно, потому что все «приглашения» разосланы. Нам придётся действовать по наитию, полагаясь лишь на удачу и общие соображения.       — У нас и так не было подробной информации, так что хуже не стало.       Эль-Мэллой задумчиво посмотрел на Рин и пробормотал:       — Может, действительно меня после удара переклинило? Вообразил себе это нападение, а после отдыха всё прошло?       — Может быть, — Рин пожала плечами. — Я в этом не разбираюсь.       — Я тоже.       После Четвёртой Войны до самой своей смерти мать Рин жила в мире собственных фантазий. Она не помнила ни гибели своего мужа, ни даже того, что Сакуру отдали на удочерение в семью Мато. Она видела то, чего не было в реальности, и разговаривала с теми, кого не было рядом. Врачи говорили, что причиной тому кислородное голодание мозга, вызванное тем, что кто-то пытался её задушить. Её и тело её мужа нашёл в церкви Кирэй. Сейчас Рин думала, не он ли пытался задушить её мать. Но почему тогда не довёл это дело до конца? У него не было причин останавливаться на середине.       Так или иначе, Эль-Мэллоя определённо никто не душил.       Рин поёжилась и закрыла окно, благо дым большей частью уже вытянуло наружу. Эль-Мэллой вздохнул и, поднявшись, вышел из гостиной. Рин задумчиво посмотрела на кучу пепла и окурков, валявшуюся на ковре, и тоже пошла к выходу. В дверях она столкнулась с Эль-Мэллоем, вооружённым совком и веником.       — Что? — опешила Рин.       — Что «что»? — фыркнул Эль-Мэллой. — Пепел собрать надо, — и он побрёл к дивану. — Надеюсь, Маб вернётся пораньше, чтобы мы могли всё обсудить.       Хоть он, по всей видимости, и смирился с несоответствием между своими воспоминаниями и своими же вчерашними рассуждениями, на него всё равно было жалко смотреть. Рин, конечно, была не бог весть каким психологом, но ей казалось, что прогулка на свежем воздухе и какое-нибудь занятие вполне могут отвлечь человека от грустных мыслей и настроить если не на позитивный, то, по крайней мере, на умиротворённый лад.       — Знаете, я собиралась сходить в магазин, — преувеличенно оживлённо объявила Рин. — Не составите мне компанию?       Эль-Мэллой отвлёкся от собирания пепла и посмотрел на неё, как на чокнутую избалованную принцесску, которой нужны безропотные носильщики для сопровождения её в забеге по бутикам. Рин обиделась, и имела на то полное право:       — Не надо делать такое лицо! «Кастер» у нас голый, что ли, к Айнцбернам заявится?!       — Хм, — Эль-Мэллой задумчиво посмотрел на Рин. — И правда.       — Так вы со мной пойдёте?       — Я не знаю города, не разбираюсь в тканях и не умею шить, — Эль-Мэллой ухмыльнулся. — Я всё ещё тебе нужен?       — Я вас от бесполезных грустных мыслей отвлечь пытаюсь, а вы надо мной ещё и глумитесь! — Рин в бешенстве всплеснула руками. — Да пропадите вы пропадом!       — Спасибо, Тосака, — Эль-Мэллой повернулся к окну. — Пожалуй, я, в самом деле, с тобой схожу.       — Тогда поживее, нам надо вернуться часам к трём.              Рукоделием Рин никогда не увлекалась, поэтому, как она и ожидала, поход по магазинам занял неприлично много времени. Они с Эль-Мэллоем и не рассчитывали воссоздать вычурный наряд Кастера, хотя бы потому, что не особенно его разглядывали, а потому запомнили плохо. И всё же одежда должна была иметь вид, подходящий эпохе Жиля де Ре, а для этого нужна была и соответствующая ткань. Сдавшись на милость консультанта в магазине рукоделия, они получили что-то, что должно было подойти, а по дороге домой решили, что ограничатся бесформенным балахоном и извращаться не будут.       Маб явилась в половину четвёртого, когда Рин с Эль-Мэллоем на кухне пытались сварганить из купленной ткани нечто вроде монашеской робы. Явление её ознаменовалось оглушительным трезвоном в дверь, от которого ваятели испуганно подскочили на месте, вообразив, что явился кто-то из родственников или друзей хозяина квартиры. Однако это была всего лишь донельзя чумазая Маб, вооружённая пакетом из уличной забегаловки и огромным грязным нестерпимо вонючим мешком.       — Что с тобой случилось и что это за мусор? — спросил Эль-Мэллой, закрывая за Маб дверь.       — Это наш обед, — последовал гордый ответ, и Эль-Мэллою вручили пакет. — Удон. Я проходила мимо и решила захватить.       — А это что? — Рин указала на мешок. — И где ты изгваздалась?       — Это моё оружие.       — Ты действительно думаешь, что сможешь сражаться с Сэйбер набитым мусором мешком?       — Не мешком, а его содержимым, — Маб задумчиво посмотрела на мешок и придирчиво взвесила его в руке. — Хотя при желании и им убить можно.       — Да одним его запахом убить можно, — Рин зажала нос.       — Разве? — Маб с удивлением поднесла мешок к носу и понюхала.       С точки зрения Рин одного этого должно было быть достаточно, чтобы она потеряла сознание. Но вместо этого Маб покачала головой:       — Да разве ж это запах? Вот у меня есть друг, так он воняет – дай боже. Его даже если искать, то по запаху проще всего! — восхищённо завершила она свою мысль.       — Он бомж, что ли?       — Он ханьо! — гордости Маб отчего-то не было предела.       — Всё-таки странные у тебя объекты восхищения…       — А что такое удон? — спросил Эль-Мэллой.       — Как что? — Маб растерялась. — Лапша? — она посмотрела на Рин.       — Не спрашивай меня, — Рин покачала головой. — Я не особенно разбираюсь в японской кухне.       — Ты там японка или кто? — уточнил Эль-Мэллой.       — А вам какое дело? — огрызнулась Рин.       — В любом случае, это съедобно, — подытожила Маб и сразу же сникла. — В отличие от некоторых других блюд.       — Типа мапо тофу? — Рин усмехнулась.       Судя по тому, с какой готовностью Маб закивала, её угораздило зайти в тот китайский ресторанчик в Мияме, который все нормальные люди обходят по большой дуге.       — Что такое мапо тофу? — а вот Эль-Мэллой, по всей видимости, никогда там не был.       — Это такое орудие пыток, — пояснила Рин. — Нечто вроде расплавленного свинца.       В подтверждение её слов Маб закивала ещё энергичней. Эль-Мэллой, очевидно, так ничего и не понял, но дальше расспрашивать не стал, а предложил Рин пройти на кухню, а Маб – как следует отмыться в ванной.       Им предстояли дела поважнее проблемы мапо тофу.