Слепой

От обугленной кожи ничего не осталось, красная краска потрескалась и почернела, а вместо мотоцикла в парке лежала груда чёрного металла, пока вокруг него вились догорающие листочки, некогда бывшие целой коллекцией плакатов. Обожженные листки глянцевого журнала медленно поднимались вверх и уносились ветром куда-то вдаль. Рядом стояла канистра с бензином, неприятно пахло палёной резиной. За спиной раздаётся слабое шуршание, и он безошибочно определяет, что идущий к нему крайне сильно хромает по медленному неуклюжему шагу. Он знает, кто пришёл. -Тебе же нельзя выходить,- насмешливо ухмыляется Раф. -А тебе?- отвечает ему вопросом на вопрос старший брат, усаживаясь рядом и откладывая костыль в сторону. От своеобразного костра шло успокаивающее тепло, а рядом, да и во всём парке не было ни души. Неудивительно, что Лео до сих пор не слышал воя пожарных автомобилей. Губы растягиваются в слабой улыбке: -Ты всё таки сделал это. Не жалко?- в голосе слышен упрёк. Он до конца не верил в то, что Раф на такое решится. Порой ему вообще казалось, что его младший брат любит свой байк куда больше, чем собственную семью. И вид горящего, некогда красного мотоцикла наталкивает лидера на мысли, что мастера сай он всё же недооценивал. -Чертовски, но лучше пусть так. Кейс сказал, что панцирь с меня спустит, а я попросил принести сосиски и шампуры,- Рафаэль утыкается лбом в сложенные на коленях руки и хрипло смеётся: этот придурок обещал насадить на них меня. Лео лишь коротко усмехается. В городе дела шли ещё более стремительно- где-то даже ходили слухи, что лидер черепашьей команды скончался вместе с ещё одним из шайки фриков, а всему этому посодействовали драконы. Лео знал, что Карай на это не купится, и был прав, так как Футы стали уж слишком часто вылезать из нор в последнее время, видимо, пользуясь моментом. Донателло и Майки отлично справлялись со своими ролями патруля в городе, пока Лео отказался от их помощи в пользу мастера Сплинтера, у которого они с Рафом проводили почти всё свободное время. И мастер катан невольно улыбался и радовался этим мгновениям, когда они с импульсивным братом наконец-то не собачились по каждому поводу. Это были тихие дни мира в канализации, совершенно безмятежные вечера, спокойные разговоры, ленивые шутки и смех, которого так всем не хватало. На поверхности до сих пор лило как из ведра, Майки жаловался на холод и сырость, шмыгая буквально на ухо, Донателло же рассказывал Лео про положение вещей наверху. Буря улеглась и больше не швыряла черепах, как ребёнок надоевшие игрушки. Всё прошло. Лидер готов был целыми днями сидеть на кухне, смотря как скалится Раф и прижимает к себе тарелку с пиццей, которую пытается украсть Микеланджело, вдыхать запах ароматного кофе, слушая шелест переворачиваемых страниц газеты и недовольные возгласы Дона по поводу громкого младшего брата. Леонардо уже и не задумывался, каким путём они пришли к такому, он ни о чём не вспоминал, не жалел. Возможно, это было и к лучшему. Всё шло своим чередом. Леонардо нарушает воцарившуюся тишину между ними, впервые кажущуюся такой по-уютному домашней, без глупой неловкости, без желания встать и уйти. -Элита пытается свергнуть Карай и подмять клан Фут под себя, Донателло рассказывал, что все вылазки нашей злой королевы заканчивались боем, иногда даже без их участия,- Леонардо потирает своё бедро, будто это как-то могло помочь ему ускорить процесс срастания костей в сломанной ноге. Со стороны Рафа доносится утробный обречённый звук, похожий на вой. -Заткнись, а? Так хорошо было, пока ты рот не раскрыл,- жалуется его брат, которому и дела не было до того, как идут дела в городе. Ему бы сейчас на глаза Дону не попасться. После того, как он очнулся у себя в кровати, перевязанный, слабый, но живой, с Доном у него не было возможности нормально поговорить. То он занят, днями напролёт сидя в закрытой лаборатории, то он с Лео возится, то со Сплинтером. При других черепахах Дон совершенно его не замечал, нарочно игнорируя и переводя внимание на другого. Раф сидел до посинения у его двери, упорно разговаривая с вознёй по ту сторону, зная, что ему не ответят, но его прекрасно слышат. Он не один раз извинялся и за свой характер, и за поступок, он даже чёртов будильник вспомнил. Полчаса только про него и говорил. Братья не вмешивались, прекрасно понимая, что Донателло в конце концов сам выйдет к Рафаэлю. Майки позже рассказал, как Донни буквально влетел в убежище, весь взмыленный, мокрый от дождя, с бешеными глазами, с порога спросив «где он?». Он его откачал с трудом, ненавидя себя, своего бестолкового брата и дрожащие руки. Донни забрал саи Рафа, Донни поднялся на ту крышу, Донни думал, что всему конец. По окончанию он опирается о стену, закрывая руками лицо, и не находит слов для бледного, бессознательного брата. Просто выходит из комнаты, весь на иголках, нервный, так непохожий на себя, проскакивает мимо Микеланджело и запирается у себя. Ещё бы чуть-чуть, думает Донателло, ещё бы пара минут. Пыл спал к тому времени, когда импульсивный брат снова начал нормально двигаться, но это не значило, что Дон не был на него в обиде- желание пройтись чужой физиономией по стенке всё ещё плескалось в мастере бо. И он упорно заставляет себя не слушать бесконечные извинения с другой стороны закрытой двери, фыркая и не признаваясь себе в том, что по большей части он просто ведёт себя, как последняя истеричка. У него были все основания. -Мир?- Раф поджимает губы, протягивая руку. Донателло вздыхает и тыкает его пальцем в грудь: ты хоть понимаешь, что мне пережить пришлось, а? Ты сбежал из убежища, заставил меня бегать по всему городу, да я места себе не находил, когда увидел у драконов твои саи! Наконец-то у него есть шанс выговориться, высказать всё в лицо, не опасаясь, что в конце захочется ударить. Для Рафа остались только слова. -А представь, какового мне было, когда я на крышу зашёл, а? Да я думал, что с ума сойду!- он возмущается, повышает голос, зная, что грозным он от этого явно не становится. Даже наоборот- возмущающийся Дон- зрелище всегда отчего-то смешное. Возможно, из-за активных жестикуляций. Или из-за широко раскрытых глаз и вечно раздувающихся ноздрей. -А если бы я коммуникатор свой оставил здесь?- Дон знает, что этого бы не произошло- он и по убежищу-то с ним ходит: если бы Майки до меня не достучался? Ты идиот, Рафаэль, круглый, непроходимый, неисправимый идиот! С каждым словом он всё сильнее тычет Рафа пальцем в грудь: и если с твоей стороны последует ещё хоть одна похожая выходка, то я привяжу тебя наручниками к кровати,- говорит совершенно серьёзно и не понимает, почему вдруг Рафаэль начинает улыбаться. -Я на полном серьёзе, клянусь, я это сделаю!- Донателло не может удержать серьёзность в голосе и, в конце концов, тоже улыбается, снисходительно вздыхая и пожимая руку брата. Объятия не заставляют себя ждать, и Рафаэль тихо усмехается Дону в плечо. -Ты невыносим, Раф. -Я знаю. Рафаэль вдруг встрепенулся и посмотрел на Леонардо- глаз у мастера сай всё больше отходил по диагонали вверх, но Донателло с полной уверенностью сказал, что исправит этот дефект, как только закончит с необходимым оборудованием- с такой операцией он, мол, точно справится. «С такими, как вы, братьями, всему научишься. Скоро смогу трепанацию черепа Майки провести и вшить ему в голову маячок с радиоуправлением. Может, хотя бы после этого он по лаборатории моей слоняться не будет». -Ты ч-фон свой выключил?- Лео поджимает губы и понимает, что прокололся. Раф это чувствует, судя по тому, что он прикрывает глаза и глубоко вздыхает: и сколько у нас времени до прихода Дона? -Минута. Может, две,- пожимает плечами Лео, закидывая голову назад и всматриваясь в чистое небо. Как жаль, что в городе совершенно не видно звёзд. -Как думаешь, мы успеем отсюда свалить?- по голосу заметно, что Рафаэль спрашивает просто так, для галочки, понимая, что нет, спасения им уже не видать. Леонардо отрицательно мотнул головой. -Он нас обоих к одной батарее привяжет,- безразлично кидает Раф и откидывается на панцирь в траву, забрасывая за голову руки и лениво зевая. -Нет, меня к одной, а тебя в комнате с Майки. И дверь закроет дня на два. Рафаэль вдруг начинает смеяться в голос, жмурясь и говоря сквозь смех: может лучше сразу к Бишопу на опыты? Леонардо подхватывает чужое настроение и широко улыбается: -Ты думаешь, Донателло тебя там не найдёт? В ночное небо взвился кусочек плаката, и ветер унёс его в сторону шумного города вместе со смехом двух братьев.