Тандо-гуми

ЮТАКА 1 Всякий раз, когда ты решаешь, что настрадался достаточно, что ничто в этом мире уже не способно удивить тебя или вызвать эмоции глубже, чем ты уже испытал, судьба, словно желая посмеяться, показывает тебе, что предела совершенству нет и быть не может, даже если это совершенство кошмара, тем более, если это совершенство кошмара... Когда Анзай рассказывает мне историю своего отца Хонда Соры и его любовника, вернее его настоящей и единственной любви, Сэисё Рихимару, у меня едва остаются силы, чтобы дышать, делать выдох и делать вдох. Осознание себя жалкой копией, подделкой, фальшивкой, декорацией для человека, по которому ты скорбел почти десять лет, носил траур, погрязнув в воспоминаниях, отгородившись от мира стенами дома и стенами молчания, - это болезненный опыт. Очень. Болезненный. И если бы не поддержка Анзая и понимание того, что ему в свою очередь также нужно мое присутствие рядом, я не знаю, как бы пережил подобный удар. Но я пережил. Все в прошлом. И Рихимару, и Сора мертвы. Так думал я, стараясь убедить себя, что теперь все хорошо, все хорошо... Вот только у вселенной были иные планы на этот счет. 2 - Мне нужно уехать на несколько дней. Слова будто камни на шее - тянут на самое дно, лишают кислорода и солнечного света. Я не хочу его отпускать. Не хочу. Не хочу. Не хочу. Даже на несколько дней. Внутри словно торнадо разворачивает иррациональный страх, что это конец. Если он уедет - наступит конец всему. Хватаю его за рукав пиджака. Ни за что. Ни за что не отпущу. Вспышкой молнии пронзает мысль, что я готов умереть прямо здесь и сейчас, хоть от его руки. Снова... Только бы не оставаться одному. Снова... - Я поеду с тобой. Произношу это быстрее, чем успеваю осознать принятое решение. Идущее не от разума, а от сердца. Мое сердце теперь всегда с тобой. Мое сердце теперь всегда там, где ты. Анзай. В тот момент я не предполагал, что ждет нас в конце нашего путешествия на острова. В летней резиденции Соры. Где я, конечно же, никогда не бывал. Эта святая обитель, этот дворец, эта гробница предназначались для другого человека. В моем присутствии Сора никогда не упоминал ни о своем принце, ни об Исигаки, ни о сложных отношениях с моим братом Масахиде. Ни словом, ни звуком, ни интонацией, ни выражением лица, ничем не выдал Сора своей тайны. Мне казалось, что я хорошо его знаю. Но никто не знал его. Ни я, ни Анзай, ни его друзья. Никто. Кроме прекрасного Сэисё. И океана, поглотившего сокровище Соры и вместе с ним - его душу. 3 Мерзкая кукла была слишком красива для живого человека. Слишком легки черты лица. Слишком тонки пальцы. Слишком шелковисты волосы. Слишком изящно тело. Слишком насмешлива улыбка. Так хочется протянуть руку и стереть ее ногтями. Размазать розовую помаду. Покрыть губы алым всполохом крови. Расцарапать щеки и лоб. Перерезать восковую глотку, подставляя руки под игристые волны Шато Марго. Так хочется искромсать ее ножом, располосовать вдоль и поперек, разрывая белый саван ее одеяния. А потом привязать к стулу, где она провела долгие годы ожидания, и поджечь... Чтобы стоять и смотреть, как черный дым окутывает призрачную фигуру принца, как языки пламени жадно лижут белые стопы, как огонь скрывает его пугающие глаза, навсегда-навсегда-навсегда, в этот раз навсегда. Доделать то, что не доделали ласковые и жестокие волны залива. Стереть подчистую память о Рихимару. Уничтожить его последний приют. А вместе с ним избавиться и от призрака Соры в моей собственной жизни. Мне становится смешно от того, что я столько лет добровольным пленником сидел, заточенный в темнице своего отчаянья. В то время как на другом конце страны копия принца обрастала паутиной, спрятанная в глубине острова в заброшенном доме Соры - дань трагедии, разыгравшейся когда-то темной промозглой ночью... Две куклы. А не одна. Я и Сэисё. Так похожи и так различны наши пути… Только он не был живым. И не по своей воле заперся в четырех стенах на долгие годы. Признание ошибки всегда бьет по самолюбию. Но обманываться дальше невыносимо. Да, я хранил верность человеку, который меня не любил. Я сам пожелал заблуждаться. Я сам сделал из себя куклу для его коллекции. Каков же дурак. 4 На мое предложение похоронить фантом Рихимару – Анзай отвечает отказом. Это ранит меня. Чувствую себя преданным во второй раз. Отброшенным вновь, не выдерживая конкуренции даже не с самим принцем, а его бледной тенью... Больно. И страшно. Внутри. Стараюсь не поддаться этим отравляющим эмоциям. Анзай просто подавлен происходящим. Он столкнулся лицом к лицу со своим прошлым. Ему нужно время, чтобы пережить открывшиеся секреты. И кто я такой, чтобы отнять у него это право... Подхожу к ним - Анзаю и Рихимару, которого он держит на руках, словно баюкая. Кладу ладони ему на плечи. Все в порядке. Я рядом. Я рядом. С тобой. Кукла смотрит на меня, и готов поклясться, что я вижу смех в его глазах, влажных черных глазах... Шепчу одними губами: "Думаешь, ты победил Сэисё? Как бы не так." Когда Анзай разберется с бесконечной чередой вопросов, когда найдет в себе смелость поставить точку между прошлым и настоящим. О, когда настанет этот момент - с каким удовольствием я привяжу к твоей длинной шее, Рихимару, тяжелую якорную цепь и отправлю туда, где тебе самое место... Второй раз уже не вернуться. Никогда. Никогда. Я одариваю куклу самой теплой улыбкой, на которую способен, и глажу по волосам, точно дитя. Проклятое дитя. И готов поклясться, что кожа под моими пальцами отзывается теплом. Что ж, бой с мертвыми начинается. И я хочу поиграть.