Тандо-гуми

АНЗАЙ 1 У Ютаки я появляюсь уже за полночь. К себе не заезжаю. Оставляю брата в пустом доме коротать одинокий вечер. Знаю: он стремится проводить больше времени вместе, чтобы наверстать упущенные годы. Но пока это невозможно. Согласится ли мой «принц» жить вместе на моей территории? Ютака не спит. Тепло встречает. Обвивает руками. Целует. Прижимается всем телом. Шелковая юката небрежно повязана на талии. Чуть съезжает с одного плеча, кокетливо открывая обнаженный участок белой кожи. Приникаю к нему губами. Шумно вдыхаю аромат тела, напитанный сандаловым маслом. Верили ли Сора и Рихимару в судьбу? Не знаю. Но я убежден в том, что наши отношения с Ютакой также предопределены. И сколько бы мы им ни сопротивлялись, пройдя через непонимание, боль и вражду, рано или поздно сделали бы шаг навстречу друг другу. Чтобы в один прекрасный момент осознать истинную природу всех взаимно противоречивых чувств. Я не позволю трагедии прошлого стать семейным проклятием. Мне нужно уехать, говорю я. Примерно на неделю. Билеты куплены. Самолет рано утром. Во взгляде Ютаки проскальзывает грусть и страх. Куда? Спрашивает он. Пальцы сжимаются на моем плече. Он не хочет отпускать. Никуда. Никогда. В свое прошлое. В прошлое своей семьи. Тихо шепчу. - В прошлое Соры? – простой вопрос прижигает нервные окончания раскаленным железом. Ютака будто знает, какое именно расследование я веду. Но дипломатично молчит, не желая заставлять меня нервничать. Теплая ладонь касается лица. - Посмотри на меня, - в глазах Ютаки светится какая-то непостижимая жизненная мудрость. – Все хорошо. Я знал, что ты не остановишься. И те фото, которые ты показал мне, не удовлетворят твоего любопытства. - Ты очень многого не знаешь, - к горлу подступил плотный и горький сгусток невыраженных эмоций. - Так позволь мне узнать… - он не настаивает, уважая мое право иметь личные тайны. Искренность обезоруживает. - Даже если правда окажется слишком жестокой, я предпочту не заблуждаться, - его губы мягко касаются моих. - Я улетаю на Исигаки, - решаю покончить с ложью, которая опутывает наши семьи. - И что там? – несмотря на решительное стремление услышать любую информацию, Ютака заметно нервничает. - Летний дом Соры. В Хираэ. Ты знал об этом? - Нет, - отвечает после продолжительной паузы. Растерянность выдает – он говорит правду. Действительно не знает. И не знал никогда. Очевидно, после инцидента на море Сора больше туда не возвращался. Или, по крайней мере, никого не привозил с собой и не распространялся о маршрутах путешествия. - Сегодня я беседовал с одним из бывших друзей отца. Сираиси Токити. Этот человек присутствует на большинстве фотографий… Ютака бледнеет. Каким бы подготовленным он себя ни чувствовал, ему все равно страшно узнать что-то, чего еще не знает о Соре. О человеке, который изуродовал его жизнь. - Я хотел выяснить, при каких обстоятельствах умер Сэисё Рихимару. Его существование – пусть и канувшее в небытие – способно серьезно поколебать самооценку Ютаки. Но он не позволяет себе предаваться жалкому самобичеванию. - Так что же с ним произошло?.. – тихо спрашивает, утыкаясь носом в мое плечо. Обнимаю его. И, немного поколебавшись, все-таки пересказываю историю, услышанную от Сираиси. - Я ничего не знал о том, что мой брат и Сора когда-то были хорошими друзьями… - произносит Ютака после того, как я заканчиваю. В глазах дрожат слезы. Несмотря на собственную боль он еще может сочувствовать потерям Соры и драматичной судьбе Рихимару. Мне не хочется добивать его откровениями, но эта мрачная сказка должна закончится. Обязана. Для того, чтобы смогла начаться новая. С идеально чистого листа. - Все это время я был уверен, что убил собственного отца… - Я знаю… - На самом деле все было иначе. На одном дыхании выкладываю, НАСКОЛЬКО. Сильный наркотик, подмешанный в бутылку с алкоголем. Взятка патологоанатому, проводившему вскрытие. Два отчета. Подлинный, свидетельствующий об истинной причине смерти. И липовый – с удобной версией сердечного приступа. Меня не интересует содержание ни того ни другого. Первого – потому, что был уверен на 100%, что отец умер от передозировки. Второго – потому что качество фальсификации документа гарантировалось. Настоящий отчет должен был быть уничтожен, а фэйк – сохраниться как единственно верный. Эта услуга и молчание эксперта также были оплачены. Таким образом, на протяжении 10 лет я жил с грузом вины и раскаяния за убийство собственного отца. Неудачное покушение на жизнь Ютаки. Месть Дайро. На волосок от смерти. Конго Фумио. Конго Камия. Храм Хиатари. Защита и покровительство Конго Тэикоку. Необоснованные сомнения в собственной причастности к смерти Хонда Соры. Невроз. Два года. Время, чтобы провести дополнительное расследование с использованием связей членов клана Конго. Подлинный отчет о вскрытии Хонда Соры не уничтожен. Добавлен к делу после его закрытия. При необходимости пересмотра – расследование может быть возобновлено. Патологоанатом сообщает, что за сохранение подлинника ему заплатили сумму в два раза больше. Меня интересует, зачем. Изучаю содержание документа. Истинная причина смерти Хонда Соры - мощный миорелаксант, введенный внутривенно. Не наркотик. Убийца – не я. На вопрос о том, кто выкупил сохранность отчета, патологоанатом отвечает: Тандо Масахидэ. Делаю вывод о его виновности. Мотив имелся. Но прямые доказательства отсутствуют. Если я прав, то уничтожение отчета было в его же интересах. Почему он поступил с точностью до наоборот? Я хочу встретиться с этим человеком и допросить с пристрастием. Нужны ответы. Ютака едва держится в сознании, переваривая новую информацию. Пытается сопоставить образ заботливого брата с образом брата-уничтожителя его личного счастья. С одной стороны, он не может в это поверить. С другой… Чем еще можно объяснить внезапное исчезновение Масахидэ сразу после смерти Соры?.. Такая вероятность не исключается. - Хидэ не станет слушать тебя. И тем более, не позволит угрожать, – гнев и отчаяние рвутся наружу. Ютака пытается контролировать эмоции. Они не проскальзывают ни в голосе, ни в мимике. Его просто колотит крупной дрожью. – Мы вместе поговорим с ним. Мне он не откажет… - Только не предпринимай ничего до моего возвращения, - соглашаюсь. Хотя и не чувствую уверенности в его тоне. - Не волнуйся. Этого не будет. Потому, что я еду с тобой. 2 - Скажи мне, как тебя зовут? – его сладкий вкрадчивый голос звучит как гипнотическое шипение змеи. Он склоняется ко мне. Тонкими пальцами ласково ерошит волосы. - Меня зовут Анзай, - четко отвечаю на поставленный вопрос. Со всей серьезностью, на какую способен. Он тепло улыбается. Садится рядом на зеленую-зеленую траву. - Ты такой милый, А-тян! А меня зовут Ри-хи-ма-ру, - шепчет на ухо. Его дыхание приятно щекочет кожу. – Сколько тебе лет? - Два года, - для убедительности показываю на пальцах. - О, так ты уже совсем большой! – он обнимает меня и усаживает к себе на колени. Мне кажется, что Рихимару – девушка. Красивая и сказочная принцесса с шелковыми длинными волосами. Добрая и нежная. - А где твоя мама, А-тян? - Там! - уверенно указываю на женщину, наблюдающую за нами с парадного крыльца дома. Она кажется тоньше и меньше чем обычно. Смотрится бледной и невзрачной по сравненною с Рихимару. Кажется, что мама плачет. Или нет?.. - Неправда, А-тян, - он целует меня в макушку. – На самом деле, я – твоя мама. А эта женщина просто присматривает за тобой. Хихикает. Нет, давится смехом. Потому, что не хочет, чтобы эту новость услышал кто-то кроме меня. Непонимающе смотрю на него. Черные глаза Рихимару похожи на глаза вороны. Умные. Бездонные. Немигающие. - Тогда почему я тебя не видел раньше? – резонный вопрос для двухлетнего ребенка. - Потому, что твой папа прятал меня от всех. На крыльце появляется Сора. Кладет руку на плечо жены. Та безуспешно пытается отмахнуться. Сора улыбается и машет нам. А мы – ему в ответ. Нам весело. - Твой папа не хотел, чтобы кто-то завидовал ему и попытался причинить мне вред из-за моей красоты. Ведь я красивАЯ, А-тян? - Ты очень красивая! – восторженно отзываюсь. - Конечно! Ведь твоя мама не может быть некрасивой! Так что… - Рихимару презрительно кивает в сторону женщины, все еще стоящей рядом с Сорой. – Как она может быть мамой? Она не мама. Она притворяется. Потому, что папе так удобно. Просто удобно. Внезапно становится страшно. В его голосе слышу нечто такое, с чем прежде никогда не сталкивался. Новое. Враждебное. Очень глубоко затаенную злобу. Хочу убежать. К папе. Но Рихимару не отпускает меня. - Ты – не моя мама! – кричу на него, а он лишь смеется. И накрывапет ладонью мои губы. - Какой ты шумный!.. – с сожалением. – Ничего, вот увидишь. Очень скоро я буду жить вместе с тобой. Я – твоя мама. Я! - безумный взгляд, наполненный неведомой одержимостью. Наконец получается вырваться из цепких объятий. Я бегу. Без оглядки. Мне кажется, что это странное существо гонится за мной. И вот-вот сцапает. Не замечаю, как отец подхватывает меня на руки. - Анзай, ты чего?! – он добродушно смеется. Мать протягивает руки, чтобы забрать меня. Теперь отчетливо вижу слезы на ее осунувшемся лице. Сора отступает на шаг назад. - Папа! – сердито заявляю: - Она говорит… - обвинительным жестом указываю в сторону Рихимару. - Что она – моя мама! Сора хохочет. Мать прикрывает дрожащие губы рукой. Я не понимаю, что происходит. - Если так пойдет и дальше, А-тян, то скоро ОНА, в самом деле, станет твоей мамой! - хлесткая пощечина от жены прекращает его веселье. Сора с трудом подавляет желание ударить ее в ответ. Останавливает мое присутствие. Резко открываю глаза. Не сразу понимаю, где нахожусь. В салоне самолета. Рядом – Ютака. Он спит, положив голову на мое плечо. Равномерный гул двигателей. В иллюминаторе - пронзительные оттенки голубого. Снизу – океан. Сверху – безоблачное небо. Это был сон. Всего лишь сон… Расстояние от Токио до Исигаки составляет почти 1900 километров. Время полета – 3 часа прямым рейсом. До посадки осталось 40 минут. Снова закрываю глаза. Но спать больше не хочется. Рихимару. Действительно ли я встречался с ним, когда был маленьким? Или это просто игра воображения? Ничего не могу вспомнить. Но смутное безымянное беспокойство не покидает. 3 Аэропорт Исигаки располагается очень близко к берегу океана. Непримечательный и очень маленький. 4 терминала, одна взлетная полоса протяженностью в полтора километра. Людей немного. В основном, японцы и китайцы. +30. Из-за высокой влажности тяжело дышать. Приятный запах моря. Совершенно не такой, какой постоянно чувствуется в акватории Токийского залива. Свежий. Чистый. Навевающий предвкушение счастливой беззаботной жизни. Но мы приехали сюда не для того, чтобы отдыхать. От аэропорта до Хираеэ всего 10 километров. Такси неспешно едет по трассе № 390. Дорога проходит через половину юго-восточного побережья острова, пронизывая насквозь большинство населенных пунктов. Она заканчивается в поселке Тоносиро. Хираэ – предпоследняя остановка. Трансфер до отеля занимает несколько минут. Вскоре мы заселяемся в забронированный заранее двухместный номер. Через пару улиц находится то, ради чего я приезжаю на этот край света. 4 Вопреки ожиданиям, владение Соры располагается вовсе не на берегу океана. Небольшой двухэтажный домик скрывается в глубине поселка. Отсюда до воды – по прямой дороге – минут 15-20 пешком. Пирсы с пришвартованными лодками находятся чуть западнее. Но едва ли бот Соры до сих пор находится там, переживший все шторма и ветра, которые обрушились на Исигаки за прошедшие 12 лет. Ни Ютака, ни я не произносим ни слова. Мы оба заворожены этим местом. Каждый по собственным причинам. Лишь одно мы ощущаем одинаково остро – дух прошлого Соры, который внезапно сделался осязаемым и материальным. Он здесь. Перед нами. Облупившаяся бежевая краска. Грязные мутные стекла окон. Заросший высокой травой и сорняками дворик. Здравствуй, отец. Хочется сказать. Хочется. - Анзай?.. Плакать. - Извини, - часто моргаю, чтобы отогнать наваждение. - Тебе не нечего стыдиться, - мягко произносит Ютака. Оборачиваюсь – и тоже вижу слезы, застывшие на его ресницах. Мы поднимаемся по ступенькам. Дергаю ручку входной двери. Заперто. Конечно. А чего я ожидал? Ключей у меня нет. Отмычками орудовать не умею. Остается только один способ попасть внутрь. Обхожу дом. Вижу черный вход. Снова дергаю за ручку. Снова заперто, но дверь едва держится на ржавых петлях. Значит, ее можно вынести. Здесь, во внутреннем дворе, подобные действия будут менее заметными, чем с фасада. Ютака предлагает помочь. Вместе наваливаемся на обветшалое деревянное полотно. Приложенные усилия оказываются чрезмерными – и хрупкие петли лопаются. Дверь с грохотом падает – и нас накрывает затхлым полумраком. Внутреннее убранство помещения оценить сложно. Сейчас день, но внутри дома темно как ночью. На окнах задернуты занавески. Все до единой. Стойкий запах сырости. Гниющего дерева. Пустоты. И полной необитаемости. Раскрываю шторы. Солнечный свет проникает в помещение. Опаляет роящуюся плотными вихрями пыль. - Анзай! – Ютака внезапно прячется за мою спину. – Там кто-то есть! Дрожащим пальцем указывает в сторону парадного входа. Напротив двери – стул. На нем сидит… Человек?!.. Кто это? Почему он не отреагировал на взлом? Осторожно приближаюсь. Ютака крадется следом. Почти не слышу его шагов. Их заглушает мое шумное дыхание. Во рту пересохло. - Эй! – Обращаюсь к незнакомой фигуре, скрывающейся в тени. – Что вы здесь делаете? Ответа не получаю. Подхожу ближе. - Кто вы? Ближе. Еще ближе. Человек не двигается. И кажется, даже не дышит. Начинаю думать, что сейчас мы обнаружим чей-то труп, который спрятали в заброшенном доме. Но запах разложения остутствует. Беспрепятственно обхожу стул. Становлюсь спиной к двери, лицом – к субъекту. …?! Мне хочется закричать. Но из горла не вырывается ни звука. Колени подгибаются – и я с трудом сохраняю равновесие, прислонившись к двери. К моему изумлению, она оказывается незапертой. И под давлением распахивается настежь. Вываливаюсь на улицу, не успевая осознать, что происходит. И приземляюсь на пятую точку аккурат за порогом. Солнечный свет стремительно вливается в дом. - Все в порядке? – обеспокоенный Ютака бежит ко мне. Опускается на колени. Участливо касается плеча. – Что случилось? Следит за направлением моего взгляда и замирает в немом оцепенении. На стуле, словно на троне, восседает удивительной красоты НЕЧТО, источающее цветущую молодость и свежесть. Черты его лица тонки, изящны и удивительно симметричны. ОНО, окутанное коконом многолетней паутины, высокомерно взирает на нас неживым взглядом стеклянных черных глаз. Ютака с тихим стоном оседает рядом со мной. - Что это?.. Это… Это он, Анзай?.. – по щекам катятся слезы. Он не может поверить в то, что видит своего заклятого конкурента во плоти. Пусть даже если эта плоть не настоящая. Ютаке очень больно. Он дезориентирован. - Это кукла, - я шокирован ничуть не меньше. – Еще одна кукла… Очевидно, отец сделал две копии. Одну – спящую – похоронил. Вторую – «живую», с открытыми глазами – усадил здесь, возле дверей. Для чего? Охранять дом? Встречать Сору, когда он возвращался? Или пугать незваных гостей? Начинаю сомневаться, в здравом ли уме отец находился в последние годы жизни? Сделать из мертвого любовника идола… Привезти сюда куклу – огромную шарнирную конструкцию в натуральный человеческий рост – точную копию Рихимару… Устроить здесь храм… - Здравствуй, Рихимару… - вырывается у меня. Будто вижу призрака. Прекрасного и опасного. Источающего невидимые колдовские чары. Кое-как справляюсь с иррациональным суеверным страхом, начинающим зарождаться в глубине души. И подхожу к нему. Пальцами стираю пыль с идеального кукольного лица. Хочу разглядеть каждую линию. - Не трогай ЭТО, пожалуйста… – умоляет Ютака. – Давай просто сожжем…. Не отвечаю. С одной стороны, хочется согласиться. С другой… На меня смотрит мое прошлое. Часть меня. Моей жизни. Увековеченная красота и молодость. Любовь и обожание. Боль и обреченность. Внезапно осознаю: этот дом – не храм! Это могила. - Черт подери!.. - одергиваю руку, будто вляпываюсь в несмываемую скверну. Неожиданно Ютака отталкивает меня и с непреодолимой решимостью вцепляется в одежды куклы. Резким рывком опрокидывает ее вместе со стулом, вкладывая в удар всю свою ненависть. Рихимару с глухим стуком падает на пол. И остается лежать в изящной позе. Разметавшиеся волосы. Одежды. Совсем как настоящий человек. Ютака безжалостно поддевает его ногой. Еще. И еще. - Я хочу сжечь ЭТО! – цедит сквозь зубы. – Хочу стереть с лица земли следы существования, которые оставил этот человек. Холодное бешенство. И остервенение. Никогда прежде Ютака не представал передо мной таким... Кажется, если сейчас я встану у него на пути, то он убьет меня. Сожжет вместе с куклой в одном ритуальном костре. Но все же пытаюсь. Опускаюсь к Рихимару. Осторожно поднимаю его и снова усаживаю на стул. Почему-то испытываю только сострадание. И ничего больше. Ютака смотрит на меня как на предателя. Успеваю пожалеть о том, что взял его с собой. - Я не позволю. ЭТО сделал мой отец. «Мама», да? Беззвучно смеюсь. Смех переходит в слезы. Это приводит Ютаку в чувство. Он бросается успокаивать меня. А я… Проваливаюсь в забытье…