Кукла Колдуна. Ступени подчинения

Она не могла понять себя. Месяц – подумать только, целый месяц! – прошло с тех пор, как Румпельштильцхен лишил Ее невинности. За это время Она уже успела свыкнуться с мыслью, что Темный – Ее Хозяин, полноправный владелец не только Ее тела, но и души. За этот долгий месяц Румпельштильцхен ни разу даже не намекнул на то, что произошло. Маг обращал на Нее внимания не больше, чем на предмет интерьера, шкаф там, или торшер, который, впрочем, был весьма полезен в хозяйстве. Сначала Она не могла нарадоваться такому резкому игнорированию, но потом что-то случилось. Ей открылась страшная правда о Ней самой. Через две недели после произошедшего Она снова начала чувствовать ту гнетущую пустоту внутри себя. Ее тело жаждало, и эта жажда была сильнее всех разумных доводов. Она пыталась обуздать это чувство, но в начале третьей недели обнаружила себя напротив входа в злополучную комнату, где все происходило. Тогда же Она впервые попробовала ласкать себя. Впрочем, убедившись, что каждое прикосновение только усиливает жгучее желание, забросила это занятие. И сейчас, спустя месяц с того дня, Она уже мечтала о повторении всего ужаса и боли соития с Темным. Но Румпельштильцхен продолжал игнорировать Ее. Она стояла на кухне и готовила новое блюдо на обед Румпельштильцхену, когда тело совсем перестало Ее слушаться. Поварешка, которой Она помешивала готовящуюся еду, с грохотом упала на пол. Она дрожала всем телом. Желание как будто пронзило Ее насквозь. Оно было везде: окутывало Ее с пальцев ног до кончиков волос, напряжение витало в воздухе и раскаленным железом проникало в легкие, затрудняя дыхание. Мир перед глазами девушки помутнел, и ноги подкосились. Сильные мужские руки подхватили Ее на лету, и Ее куда-то понесли. Сначала Она не поняла, кому принадлежали эти руки, но потом спохватилась и догадалась, что помочь Ей здесь могло только одно существо. - Хозяин? – тихим голосом спросила Она, когда Ее посадили на твердую поверхность. Ответом на вопрос стал жесткий поцелуй, расцарапывающий губы в кровь. Чужой язык буйствовал в Ее ротике, достигая начала горла и вызывая рвотный рефлекс, но сейчас это было больше похоже на спасение, чем на наказание. Она вцепилась в мужские плечи и пустила свои коготки в чужую кожу. Ответом на это действие был легкий стон, изданный прямо в Ее рот. Когда мужчина разорвал поцелуй, Она почувствовала сильное разочарование, но перечить этому решению не посмела. Румпельштильцхен с ухмылкой смотрел в Ее глаза, и девушке показалось, что Она буквально захлебывается в черной бездне безумия глаз мага. - Пожалуйста, Хозяин, - прошептала Она и сильнее сжала пальцы рук, находящихся на плечах мага. - Я уже думал, что ты никогда не попросишь, - сказал Румпельштильцхен и сжал Ее запястья. Темный рывком убрал Ее руки со своих плеч и прижал их к столу, прижавшись к Ней всем телом. Она только резко вдохнула, чувствуя, как уже привычная пустота заполняет низ живота, заставляя Ее хотеть продолжения близости. Одним щелчком пальцев он избавил Ее от одежды. Румпельштильцхен прижался губами к обнаженной шее девушки и начал терзать зубами Ее нежную кожу. От шеи он спустился чуть ниже, на ключицы, оставляя кровавый след. На этот раз Темный не спешил залечивать Ее раны, и каждый укус сильно болел и саднил, доставляя Ей какое-то странное удовольствие. И когда Она успела полюбить боль? Что сделал с Ней Темный в тот день? Почему это вообще происходит? Вопросов у Нее было много, зато ответов не было совсем. Невыносимое ощущение пустоты внутри заставляло девушку покоряться судьбе, покоряться этому сумасшедшему монстру, которому так нравится вытворять с Ней немыслимые вещи. Румпельштильцхен зря времени не терял – ему никогда не хотелось владеть кем-либо сильнее, чем этой девушкой, становившейся женщиной в его руках. Она сводила его с ума, хотя, казалось бы, куда еще? Ее нежная кожа, белая, как фарфор, как будто была создана для губ мага, для его рук, когтей, для всего его тела. Темный брал Ее как данность, он честно обменял Ее на спасение деревни от грабителей. Она была его ценным призом, заслуженной добычей, из которой теперь следовало получить всю возможную пользу и удовольствие. Она извивалась под ним, пыталась вырваться и одновременно боялась, что Румпельштильцхен Ей это позволит. Она сама не понимала толком, что происходит. В Ее душе смешались противоречивые чувства. С одной стороны маг приносил Ей такую боль, какую не приносил никто другой, он пугал Ее своим безумием и бесконечной тьмой, плотной аурой, окружающей его. Но с другой стороны… С другой стороны Она сама хотела его и последние две недели могла думать только о том, как Темный снова овладеет Ею, Она жила мечтами о том, как этот монстр снова будет терзать Ее девичье тело своими когтями, губами, как заставит Ее почувствовать вкус собственной крови. Она не могла бороться с собой. Здравый смысл подсказывал Ей, что нужно снова попытаться сбежать. И пусть Ее никто не ждет – пусть! Лучше быть грязной бродяжкой, чем терпеть эти издевательства, будучи собственностью могущественного колдуна. Но тело было несогласно с таким развитием событий. Тело желало принадлежать ему, а пустота, поселившаяся глубоко внутри, жаждала заполнения с такой силой, что ни одно волевое усилие не могло контролировать процесс. Румпельштильцхен знал, что происходит с его жертвой, он прекрасно знал и о пустоте, и о противоречивых желаниях, и о страхе. И ему доставляло все это гораздо больше удовольствия, чем сам процесс овладевания. Еще ни одна добыча Темного не смела ему перечить, все женщины, побывавшие в этом замке были послушны и мирились со своей долей, не сопротивляясь, а просто покорно выжидая. Они все надоедали Румпельштильцхену раньше, чем он заканчивал даже первое соитие, так сказать, не проходили первый вступительный экзамен. Колдун выбрасывал их, как ненужные вещи, а они, эти жалкие овечки, радовались и спешили скрыться. Но ни одна не принимала его терзания, как принимала их Она, с дикой смесью страха, боли, отчаяния и наслаждения. Темный посмотрел в Ее глаза, и Она даже не подумала о том, чтобы отвести взгляд. Тьма и безумие в глубине огромных зрачков Румпельштильцхена завораживали Ее похлеще любого зелья, а от горечи, скрытой в самой глубине этих черных озер, у Нее перехватывало дыхание. Она не смела просить его о пощаде, о том, чтобы Темный заполнил Ее пустоту. Она понимала, что слова сейчас будут лишними. Румпельштильцхен затряс головой, избавляясь от наваждения. С чего бы вдруг он начал так превозносить эту девку над всеми остальными? Если бы не заклинание, вошедшее в Нее вовремя первого соития, Она бы вела себя так же, как все предыдущие. А, раз уж Она не отличается от остальных девушек-овечек, то Ее следует наказать за непослушание. Но наказать нужно хорошо – все-таки, Она умудрилась как-то протянуть без внимания Темного целый месяц и сдалась только из-за того, что тело перестало слушаться. Так даже интересней – куда заведет Ее желание? Она и сама не знала, куда. Ей было понятно только одно – все ощущения взбунтовались против своей хозяйки. Каждая царапина, каждый укус, оставленный на Ее теле, саднил и болел, и, вкупе с томным желанием, это давало совершенно невозможный коктейль чувственности и резкости, страха. Темный одним движением перевернул Ее на живот, и из-за созданного трения шероховатая поверхность кухонного стола оставила на Ее коже несколько заноз. - Ты уронила поварешку, - неожиданно деловым тоном сообщил Ей Румпельштильцхен. – Так нельзя поступать. - Ч-что? – заикаясь, переспросила Она. Вот только разговоров про кухонную утварь сейчас не хватало, чтобы картина приобрела совсем уж сумасшедший оттенок. - Поварешка, - повторил Темный, ласково водя пальцем по Ее ягодицам. Она чувствовала, как нежная кожа рвется под натиском когтя, и к фарфорово-белому цвету добавляется кроваво-красный. Все, как любит Ее мучитель, - боль, страх неизведанного и красная кровь на бледной коже. - Я не понимаю, - срывающимся голосом простонала Она, стараясь не сорваться на крик, чтобы не доставить Румпельштильцхену больше удовольствия, чем он заслуживает. - Сейчас поймешь, - зловещим шепотом пообещал Темный и щелкнул пальцами. Опять этот жест, обещающий много неприятных моментов, заставил Ее задрожать и покрыться холодной испариной, но ощущение холодного железа между ног сразу убрало все мысли, заставив Ее биться в истерике. Две недели Она искренне считала, что готова к новому соитию с Румпельштильцхеном, а это значит – готова к новым мучениям, лишь бы заполнить нарастающую пустоту внутри. Но ни в одном страшном сне Ей бы не приснилось, что Темный захочет овладеть Ею таким способом. - Удовольствие не имеет границ и запретов, - неожиданно сказал маг, и в его голосе Ей послышалось какое-то сочувствие, даже сопереживание. – Зачем тебе сейчас мерки, которыми пользовались твои деревенские подружки? И ведь действительно, зачем? Почему опыт, приобретенный в прошлой жизни, мешает Ей получать хоть какое-то удовольствие от тактильного общения с Темным? Разве в той прошлой деревенской жизни Она не мечтала ни о чем запретном, о таком, что и вслух говорить не стоит? Конечно, было разное в Ее жизни, и извращенные мечты не исключение. Но до такого Она не смогла бы додуматься даже во время самых сильных помрачений. Железная ручка поварешки медленно скользила по внутренним сторонам Ее бедер, выписывала на коже странные узоры. Она затаила дыхание. Слова Румпельштильцхена заставили Ее задуматься над происходящим и над своим отношением к сложившейся ситуации. Да, раньше Она была обычной деревенской девушкой, но сейчас Ее тело было поглощено желанием, а Ее воля почти полностью находилась под властью самого могущественного Темного колдуна в мире. Когда холодная сталь ручки вошла в Нее, сомнений больше не осталось. Она застонала. Никогда в Ее голову бы не пришла мысль заниматься любовью с поварешкой, но, как бы смешно это ни звучало, именно это сейчас и происходило. Железная ручка части кухонной утвари стала для Нее сосредоточением удовольствия внизу живота, и от каждого движение Ей становилось все приятней и приятней. - Я хочу услышать твой голос, - сказал Румпельштильцхен. Его голос стал для Нее неожиданностью – Она даже забыла, что Темный стоит сзади и наблюдает за происходящим. Ей стало не по себе от того, что маг присутствует при таком пошлом моменте Ее жизни. Она даже боялась представить, как выглядит сейчас со стороны. Но удовольствие, доставляемое железной ручкой, было настолько велико, что сдерживаться теперь просто не имело смысла. Она застонала в голос, стараясь двигаться в унисон с поварешкой. Она впервые почувствовала обещанное деревенскими хвастуньями наслаждение, и оно оказалось намного лучше, чем в самых сладких мечтах. Даже тот факт, что это удовольствие доставлял Ей не мужчина, не мог испортить момент. Она чувствовала себя грязной шлюхой, занимающейся мастурбацией под пристальным взглядом толпы подвыпивших матросов, и, черт побери, Ей это нравилось. Румпельштильцхен с удовольствием наблюдал, как спадают границы восприятия когда-то невинной девушки. Ее сладострастие манило и возбуждало Темного, заставляя придумывать все новые и новые способы, которыми можно доставить удовольствие им обоим. Но не все сразу – было бы глупо использовать все возможные варианты так быстро, за один раз. Даже лишение девственности – окончательное лишение невинности – должно растянуться, как минимум, на три раза. Первый этап был пройден в предыдущий раз, а, значит, сейчас… Румпельштильцхен улыбнулся своим мыслям. Предвкушение грядущего, которое вот-вот настанет, заставляло Темного усилием воли держать себя в руках, чтобы не начать задуманное слишком рано. Маг щелкнул пальцами, и в его руках появился болотно-зеленый стек, украшенный золотой росписью. Он нежно провел пальцами по всей длине нового орудия пыток. Сколько радости и наслаждения может принести эта хрупкая на вид тонкая трость? Резкий звук удара эхом пронесся по всему замку. Она вскрикнула. Девушка ожидала еще какого-нибудь подвоха со стороны своего мучителя, но наслаждение, доставляемое Ей поварешкой, заставило Ее расслабиться и потерять бдительность. Хотя, какая тут может быть бдительность? Безумие Румпельштильцхена не знало границ и запретов, колдуну было дозволено все и немного больше. В такой ситуации никакая бдительность не сможет помочь. На белой коже девичьих ягодиц появился красный след от удара. В отличие от предыдущих манипуляций с Ее организмом, стек не оставлял на Ней кровавых следов, но легче от этого было не на много. Ударенное место болело и сильно жгло, как будто Румпельштильцхен приложил к Ней раскаленную кочергу, а не палку, покрытую кожей. За первым ударом последовал второй. Он был больнее и намного жестче первого. Теперь на обеих ягодицах краснели следы от стека, красные и манящие. Темный не мог, да и не хотел сдерживать себя. Он замахнулся стеком и обрушил на девушку град ударов, вкладывая в каждый частичку своего безумного вожделения. Румпельштильцхен от всей души наслаждался процессом. Он будто кожей ощущал, каждое движение жертвы: как Она извивается, как закусывает до крови губу, чтобы не закричать, как Ее мышцы сжимаются вокруг неумолимой ручки поварешки, чей темп начал нещадно увеличиваться по мере ускорения ударов. Румпельштильцхен жалел, что не может одновременно орудовать стеком и кусать Ее губы, проглатывать каждый вскрик и стон. Да, он мог сделать удары автоматическими – достаточно только щелкнуть пальцами, но это не доставляло бы ему ни малейшего удовольствия. Она не знала, куда себя деть. От боли хотелось лезть на стенку, провалиться под землю, сгинуть, но все это было невозможно по одной простой причине – Румпельштильцхен не позволил бы. Этот монстр, Ее хозяин, видимо, хотел превратить Ее жизнь в ад, и это ему хорошо удавалось. Она бы ни за что не позволила случиться такому, если бы не пустота внутри. Эта пустота все время требовала заполнения. Даже удовольствие, которое Ей принесла эта чертова поварешка, не смогло дать Ей необходимое, как воздух, чувство наполненности. Это мог дать только он – Темный маг, безумный колдун, чья тьма сводила с ума все живое. И он дал Ей то, чего Она так сильно хотела. Удары резко остановились, и Румпельштильцхен начал медленно, даже ласково, водить стеком по нежной коже девушки, как будто успокаивая. Свободной рукой Темный расстегивал ремень – ему сегодня повезло одеть штаны из простой ткани, так что на пути к обнажению стояла только тяжелая пряжка старого ремня, но и с ней он справился достаточно быстро. Штаны тихо упали на пол, а стек был выброшен в сторону и исчез, не долетев до пола. Румпельштильцхен больно сжал девичьи бедра и облизнул губы. О, да, второй этап подчинения, второй этап лишения невинности. Не церемонясь, Темный с силой вошел в Нее. Она закричала. Было такое впечатление, будто Румпельштильцхен разрывает Ее изнутри, а его твердый, будто железный, член вот-вот пронзит Ее насквозь. Раньше Она даже не подозревала, что бывает и так. Темный овладел Ею не совсем обычным способом – он вошел сзади, и это было чертовски больно. Ей казалось, что от Ее попки скоро останется только огромная дыра. К болевым ощущениям сзади примешивало сразу несколько других. Поварешка, которая, стыдно признать, доставила Ей столько удовольствия, превратилась в настоящее орудие пыток. Ручка входила очень глубоко, задав бешеный темп. На фоне раздирающих со всех сторон ощущений когти Румпельштильцхена, расцарапывающие плечи и спину, казались детской забавой. Темный хрипел от удовольствия. Его забавляли Ее крики и тщетные попытки вырваться, ему доставлял наслаждение вид кровавых полос на Ее бледной коже. Кровь, выступившая на месте разрывов на Ее упругой попке, только улучшало скольжение и общую картину происходящего, заставляя Румпельштильцхена сходить с ума еще сильней. Погрузившись в мир своей беспроглядной тьмы, маг ускорился. Нереальным темпом он вбивал в жертву свою истину. Всеми силами Она старалась отвлечься от ужаса, творившегося с Ее несчастным истерзанным телом. Девушка слышала возбужденное хрипение Темного, его редкие стоны и восклицания. Она чувствовала, как пустота уходит, но освободившееся место заполняет только боль, от которой хотелось лезть на стену, от которой хотелось убежать. Или умереть. Смерть сейчас не представлялась Ей таким уж плохим выходом из ситуации. Она прекрасно осознавала, что Румпельштильцхен не отпустит Ее просто так, не оставит Ее в покое. Она – его собственность, его вещь, заслуженная награда за спасение деревни, из которой Она все равно хотела сбежать. И ведь сбежала же! Бойтесь своих желаний, ибо иногда им суждено сбыться. Коротая свой жизненный срок в деревне, Она мечтала о большом замке, о богатстве и власти, о том, как Ее заметят в этой глуши и заберут в великолепие, как у Нее будут просторные покои и все, что Она пожелает. И что рядом будет верный мужчина, о чьем могуществе и силе ходят легенды. В общем, что хотела, то и получила. У Румпельштильцхена был огромный неприступный замок, одним своим видом предостерегавший разбойников. Темный был живой легендой – и мало кто за всю историю миров мог похвастаться такой славой. О силе и могуществе мага знали все, а историями о нем глупые мамаши пугали своих непоседливых детишек. Быть рядом с таким существом означало быть всегда под самой надежной защитой. Темный предоставил Ей для жилья огромную комнату, обставленную роскошно и со вкусом. Дорогая мебель, огромный шкаф из красного дерева, кровать с паланкином, на которой, при желании, спокойно уместилось бы человек шесть, трюмо с большим красивым зеркалом, отдельную ванную комнату, заставленную всевозможными ароматическими маслами и другими гигиеническими изысками – все это как нельзя больше подходило под Ее определение «безбедной жизни». Только вот платить за это великолепие приходилось непомерно дорого. Румпельштильцхен сделал последнее движение и кончил, войдя напоследок так глубоко, что из Ее глаз посыпались «искры». Темный отошел от стола и посмотрел на растерзанную девушку. С удовлетворением он наблюдал, как его зеленоватая сперма стекает по Ее обнаженным ногам, чертя мокрую дорожку, как вздрагивает от сдавленных рыданий Ее прекрасное белое тело, испещренное кровавыми полосами. Сегодня маг не хотел лечить Ее, нет. Он хотел, чтобы воспоминания о произошедшем остались надолго, чтобы каждая, даже самая маленькая царапинка заставляла Ее вздрагивать по ночам от боли. Румпельштильцхен вытащил из Нее поварешку и, улыбнувшись, облизал остатки Ее смазки. Вкус у девушки был божественен, а это, особенно для обычной деревенщины, можно считать за личную заслугу. В глазах Темного Она была идеальным вознаграждением за потраченное время, и потенциал у этого маленького приза еще оставалось раскрыть полностью. Кому, как не Румпельштильцхену, показывать Ей всю притягательную прелесть исключительной тьмы? Она медленно сползла со стола на пол, лишив Темного возможности и дальше любоваться на свое тело. Все болело и ныло, а внутренности, казалось, были разодраны на части. Слезы катились по Ее щекам и гулко капали на пол в образовавшейся тишине. Девушка не могла сдерживать рыданий. Сейчас Она вообще ничего не могла. - Иди в ванну и приведи себя в порядок, - скомандовал Румпельштильцхен. – Можешь сегодня не заниматься хозяйством – ты хорошо потрудилась на другом фронте. Она попыталась встать, но боль была так сильна, что девушка рухнула обратно на пол. Тело как будто окутали плотным коконом железных колючек. Ей казалось, что болели все, начиная от пальцев ног и заканчивая кончиками волос на голове. Когда-то Ей было не занимать в упрямстве, но сейчас вся Ее воля куда-то испарилась, оставив после себя одно лишь горькое воспоминание. - Я не могу встать, - прошептала Она после третьей попытки подняться на ноги. Румпельштильцхен наблюдал за каждым Ее движением и сам все понимал. - И что ты предлагаешь сделать, куколка? – надменно спросил он, склонившись к Ней. Их лица оказались на одном уровне и глаза встретились, но Она сразу же отвела взгляд. А ведь действительно, чего Она хотела от своего мучителя? То, с какой жестокостью он обращался с Ней, с каким остервенением владел Ею, совершенно не заботясь о том, что доставляет Ей невыносимую боль, - все это вполне показывали отношение Румпельштильцхена к своей жертве. Она была только лишь платой, разменной валютой, и ничем больше. Она опустила голову. Все это было больно не только физически, но и духовно. Ее душа подчинялась жестокому хозяину вместе с Ее телом, и потому страдала еще сильней. А ведь еще совсем недавно Она с такой надменностью смотрела на всех окружающих людей, упиваясь своей красотой и недоступностью. А сейчас вся надменность, вся гордость и упрямство исчезли, и на их замену пришли страх, боль и пустота. Румпельштильцхен вздохнул. Только сейчас он понял, что немного перестарался, и что его куколка не была готова выдержать такой натиск ни физически, ни морально. Темный с удивлением отметил, что его озаботил такой финал самого любимого, после заключения контрактов, развлечения. - Ладно, придется тебе немного помочь, - сказал Румпельштильцхен и, легко подхватив девушку на руки, пошел к лестнице, ведущей в Ее покои. Сказать, что Она была удивлена, означало бы соврать. Это был натуральный шок. Осознание того, что безжалостный колдун несет Ее на руках по собственному замку, было больше похоже на иллюзию, картину, придуманную Ее подсознанием. Однако, это происходило на само деле. Пинком открыв дверь, Румпельштильцхен зашел в ванную комнату и осторожно опустил истерзанную девушку в позолоченную ванну. Он открыл кран и пустил воду. Темный подождал, пока ванна наполнится водой, разделся и залез следом. Румпельштильцхен налил в руку ароматное мыло и потянулся к девушке. Она в страхе отпрянула. Девушка прекрасно понимала, что еще одного «раунда» с жестоким хозяином Ей просто не пережить. Вынести второе издевательство за день было не в Ее силах, и Она, во что бы то ни стало, решила отстаивать свою позицию. Темный только покачал головой в ответ и с силой притянул Ее к себе. - Ты не в том состоянии, чтобы сопротивляться, - сказал он и осторожно начал массировать Ее тело. Она замерла. Ей и в голову не могла прийти, что Румпельштильцхен, оказывается, способен на такое. Легкие, даже нежные прикосновения шершавых ладоней мага успокаивали, и Она сама не заметила, как расслабилась и полностью покорилась своему хозяину. Аккуратно проводя кончиками пальцев по следам от когтей, Румпельштильцхен вспоминал всех своих предыдущих женщин. Все они вызывали у мага только отвращение и разочарование, а эта девушка не только выдержала второй этап полного подчинения, но еще и каким-то образом заставила его – великого колдуна, ставшего легендой при жизни, - сейчас сидеть с Ней в одной ванне и методично намыливать Ее тело, причем, не причиняя Ей никакого дополнительного вреда. В прикосновениях Темного была только бесконечная забота и желание немного облегчить страдания девушки, совсем чуть-чуть, чтобы Она смогла нормально функционировать на следующий день. Но и этого уже было много. Сколько женщин он выбросил за порог в таком состоянии? Почему именно эта деревенская девчонка заставила его впервые поступить по-другому, отступить от привычного поведения? Темный задумчиво провел пальцем по Ее губам. Да, Она доставила Румпельштильцхену много удовольствия, даже слишком много, и при этом не сломалась окончательно, как дешевая подделка. Эта куколка оказалась выносливей большинства девушек, которые умоляли мага овладеть ими уже через несколько дней после первого соития. Она держала себя в руках целый месяц и выдержала бы дольше, если бы тело не подвело Ее. У этой деревенщины есть определенный шарм и самообладание, достойное королевский кровей. Все это, конечно, хорошо, просто замечательно, но… Но сегодня Румпельштильцхен перешел черту, за которой стояло только насилие, лишенное какого-либо удовольствия. Обыденное насилие, никакой эротики, никакого тягучего наслаждения. Темный не смог справиться с собой, он решил, что Она с легкостью выдержит подобное испытание, но он ошибся. Если бы Румпельштильцхен сделал бы немного больше, то Она бы умерла, а смерть такой хорошенькой куколки не входила в его планы. Маг задумчиво провел ладонью по внутренней стороне Ее бедра и с удовольствием отметил, что девушка, несмотря на свое состояние, отреагировала на эту ласку тихим вздохом. «Надо будет как-нибудь попробовать повторить», - подумал Румпельштильцхен, поспешно убирая руку. Сейчас не то время и не то место для повторного соития. Маг внимательно осмотрел тело девушки и, убедившись, что крови больше не осталось, а многочисленные раны уже выглядят не так устрашающе, решительно подхватил девушку на руки. Темному оставалось только одно – залечить внутренние органы куклы, чтобы Она могла продолжать тесное общение с ним. Румпельштильцхен вынес Ее из ванной комнаты, зашел в спальню и положил Ее на кровать. Она инстинктивно сжалась, испугавшись намерений Темного. Мало ли что может взбрести в голову этому сумасшедшему монстру? А вдруг он захочет продолжения? Даже не смотря на то, что буквально несколько минут назад его пальцы волшебным образом успокаивали растерзанное тело девушки, Она все равно боялась, не зная, чего еще можно ожидать. Она понимала, что второго «раунда» Ей не пережить, что в данный момент Она более уязвима, чем все время до этого. Даже то, как Румпельштильцхен лишал Ее невинности, не могло сравниться по количеству боли с тем, что он сотворил с Ней сейчас. Да, порезы уже не кровоточили и почти не болели, только небольшое жжение при прикосновении к чему-либо напоминало про их существование. Но внутри у Нее все болело с такой силой, что, казалось, все внутренние органы были разодраны. Особенно сильно болела задняя часть. Каждое движение ног доставляли Ей ни с чем не сравнимые муки, каждая мышца напоминала Ей о том, что Румпельштильцхен делал с Ней. Темный решил не обращаться внимания на Ее мысли. Он проигнорировал и сопротивление, которое Она попыталась оказать, когда маг резким движением перевернул Ее на спину и начал поглаживать Ее ягодицы. Но когда Она вцепилась своими маленькими коготочками в его руку до крови, тело Румпельштильцхена, назло всем сегодняшним запретам, отреагировало, как на сильное возбуждающее средство. Темный стиснул зубы и медленно выдохнул. - Если ты не перестанешь дразнить меня, мне придется сделать то, чего ты сейчас боишься больше всего, - сказал Румпельштильцхен и плотоядно улыбнулся. Его тело жаждало продолжения, оно хотело – нет! оно требовало! – того, чтобы Она и дальше противилась воле своего хозяина. Потому что в этом случае, Темному бы пришлось Ее наказать. Но разум подсказывал магу, что даже небольшое вмешательство его чресл в Ее истерзанное тело может нанести непоправимый вред Ее организму, и Она станет непригодной для дальнейшего «употребления». Она как будто почувствовала настроение Румпельштильцхена, вытянула руки вдоль тела и покорно замерла. Ее сердце отбивало бешенную чечетку в ожидании того следующего шага Румпельштильцхена. Удостоверившись, что жертва приняла свою участь, Темный задумчиво осмотрел когти на пальцах своих рук и нахмурился. Такими ногтями можно было резать даже металл. Ему всегда нравились его когти, но сейчас они только мешали. Вздохнув, Румпельштильцхен щелкнул пальцами, и былая острота сменилась на гладкие аккуратные ногти. Темный засунул один палец себе в рот, хорошенько его смазал слюной и медленно, словно растягивая удовольствие, начал вводить его в между розоватых ягодиц девушки. Она вскрикнула. - Нет, не надо, пожалуйста, - взмолилась Она, чувствуя, как мышцы растягиваются под напором пальца колдуна. - Молчи, я лучше знаю, что сейчас надо, - рявкнул Румпельштильцхен. Он начинал жалеть, что вообще решил немного подлатать жертву, допустил слабину, но деваться уже было некуда, да и не хотел Темный снова искать себе слугу. Она стиснула зубы, решив, что ни за что на свете не закричит. Мышцы, совсем недавно растянутые жестким вхождением, заныли с новой силой, а все внутренние разрывы решили одновременно напомнить о себе. Но скоро к этим ощущениям прибавилось еще одно, смутно знакомое. Ей казалось, что Ей внутрь налили раскаленного железа. Все жгло и зудело, и все только из-за одного чертового пальца! Неужели Румпельштильцхен не может остановиться на том, что уже сотворил? Неужели он и дальше будет продолжать мучать Ее? Когда Темный резко вытащил из Нее палец, девушка сдавленно зарыдала. Не обращая на это ни малейшего внимания, Румпельштильцхен посмотрел на свой окровавленный палец и нахмурился. Маг думал, что одного захода ему сполна хватит, чтобы залечить основные раны внутри девушки, но он недооценил масштаб повреждений. Темный задумался. Это девушка в очередной раз смогла убедить его в правильности выбора. Предыдущие жертвы всегда вели себя менее сдержанно, орали и кричали от любой царапинки, а их выносливость была на нуле. Глупые, податливые неженки, они так сильно раздражали Румпельштильцхена своей беспомощностью. А Она с такими повреждениями еще и встать самостоятельно пыталась, причем, несколько раз, а не выла, как волчья сучка на луну. Румпельштильцхен снова засунул в рот палец, слизывая с него остатки крови, но от любимого вкуса наслаждения на этот раз почему-то не получил, скорее наоборот. Темный почувствовал что-то вроде укола совести, как будто кто-то внутри него говорил: «Ты в этом виноват, и то, что ты сделал, было отвратительно». Для колдуна это было настолько в новинку, что он предпочел проигнорировать настойчивый, но тихий внутренний голос. Темный не видел в этом голосе смысла, он только мешал спокойно размышлять. Следующий лечебный «заход» был немного легче, чем первый. Она начала чувствовать не только пронзительную боль, но и сам палец внутри себя, каждое его движение. Она попыталась расслабить мышцы ануса, и это уменьшило давление на истерзанную плоть. Девушка уже поняла, что именно делает с Ней Румпельштильцхен, – ощущения напомнили Ей о том, как он залечивал раны от свой когтей на Ее теле в момент первого соития. Только в тот раз Темный действовал напрямую, а сейчас прямое воздействие было технически невозможно. На второй раз крови на пальце не оказалось, и дело было завершено. Румпельштильцхен удовлетворенно хмыкнул и встал с постели. - На сегодня твои дела завершены, - сказал Темный перед тем, как выйти из комнаты. – Завтра приступишь к своим обязанностям. После этих слов Румпельштильцхен вышел из покоев, оставив Ее наедине со своими переживаниями. Стоило Ей остаться одной, как все Ее внимание автоматически переключилось на многочисленные раны, оставшиеся на Ее теле. Каждая царапина саднила, каждый синяк болел, растянутые мышцы ныли, хоть и не так сильно, как прежде. Но физическая боль не могла сравниться с терзаниями, волновавшими Ее душу. Почему? Почему именно Ей пришлось расплачиваться за спасение деревни? Почему не другую девушку фактически лишили жизни? Почему никто не заступился за Нее, когда Румпельштильцхен увел Ее из родного дома? Трусливые деревенщины! В этот момент Она удивленно отметила, что в Ее душе закипела настоящая ярость. Но не Темный колдун, нанесший Ей столько вреда, был причиной этой злости, нет. По сути, Румпельштильцхен не был корнем всех Ее бед. Во всем были виноваты эти трусы, отдавшие Ее на растерзание легендарному монстру без каких-либо возражений. Слезы перестали течь из глаз, и Она перевернулась на спину и уставилась в потолок ненавидящим взглядом. Жалкие трусы! Подонки! Да как они смели управлять Ее судьбой?! Всю жизнь Она смотрела на них свысока, не отдавалась каждому местному мужлану, желавшему Ее плоть, как делали все Ее «подружки». Они были грязными, мерзкими животными, не знающими развлечения лучше, чем предаваться страсти в любую свободную минуту. О, сколько раз к Ней подходили с неприличными предложениями! Сколько раз Она говорила слово «нет», упиваясь своим мелким могуществом. А сейчас? Сейчас Ее жизнь деревенской госпожи поменялась на жизнь любимой куклы Румпельштильцхена, сильнейшего мага всех континентов за последние несколько сотен лет. Она и раньше слышала о деяниях Темного и его сексуальных пристрастиях. Такие сплетни всегда быстро расходятся, особенно среди тех, кто не знает, чем себя занять. И ни один из любителей обсудить вопросы чужой постели не говорил о великодушии Румпельштильцхена, о том, что даже легендарному магу свойственно думать о других. Она сама удивилась своим выводам. Получалось, что Ее хозяин не такой уж и плохой, как могло было быть. Да, он был монстром, да, он постоянно ранил Ее своими когтями, кусал, раздирал Ее, но… Но все это Румпельштильцхен сам же и залечивал. В этот раз Темный мог просто бросить Ее в комнате, оставить Ее истекать кровью и медленно умирать. Но он не сделал этого. Маг не просто вылечил самую страшную рану, но и сначала самостоятельно отмыл Ее от крови и грязи, был осторожен и даже, как Ей показалось, нежен. Это было что-то новое. Она не перестала ненавидеть Румпельштильцхена, бояться его страсти и его самого, но Она начала понимать его, уважать. Она всеми силами пыталась окончательно смириться со своим положением, и Ей, наконец-то, начало это удаваться.