Кукла Колдуна. Ступени подчинения

Она не могла сказать, что удивилась, когда через неделю после произошедшего снова почувствовала пустоту внутри. Она не удивилась даже тогда, когда обнаружила себя возле двери в кабинет Румпельштильцхена. Все было закономерно, все было, как надо. Все царапины к тому времени уже почти зажили, внутри ничего не болело, поэтому Она чувствовала свою полную готовность к новому соитию. Но все равно нерешительность и страх перед реакцией Темного заставляли Ее просто молча постоять перед дверью, а потом развернуться и уйти. Второй раз Она застала себя перед дверью в кабинет уже через пять дней. За эти дни Она успела натренировать себя, как Ей казалось, хорошенько подготовить свое тело к новому половому акту с легендарным монстром родом из ночных кошмаров. Но страх все равно появился, стоило Ей только задуматься о том, что могло произойти. Она уже поняла, что воображение и пристрастия Румпельштильцхена безграничны, у них нет четких рамок того, что можно сотворить с человеком, а что – нельзя. Но справиться с пустотой было сложнее, чем со страхом, и Она осторожно отворила дверь. - Тебе следовало постучать, прежде чем войти, - заметил Румпельштильцхен. Маг сидел за столом, весь заваленный бумагами вперемежку с непонятными и, по всей видимости, магическими предметами. Рядом с ним стоял кувшин вина и кубок. На краю стола ютились грязные тарелки и несколько столовых приборов, за которые Ей стало стыдно – ведь это Она обязана наводить порядок в этом огромном замке, а здесь было довольно прямое доказательство того, что со своими обязанностями Она не справляется. Но это доставляло куда меньше неприятных ощущений, чем взгляд Румпельштильцхена. - Ты что-то хотела? – спросил он, скептически разглядывая Ее. - Я… я, - замялась Она. К такой ситуации подготовиться было невозможно. Ей казалось, что Румпельштильцхен ждет, когда Она будет готова к новому соитию, когда пустота внутри Нее снова возьмет верх над разумом. Но получилась лишь донельзя неловкая ситуация. Она не знала, что Ей делать: убежать было бы немного чересчур, да и поплатиться за это можно весьма нехорошим способом, а сказать напрямую было для Нее, сродни смерти. - Понятно, - потеряв интерес, Темный взял со стола книгу. – У меня сейчас нет на тебя времени. Тебе придется контролировать свои желания. Не веря своим ушам, Она в ужасе уставилась на Румпельштильцхена. Он только что отверг Ее, сказал, что у него нет времени. Как такое вообще может быть? И, что самое главное, что Ей теперь делать? Уйти? – Тогда придется мучиться от пустоты гораздо сильнее, чем от того, что может сделать Румпельштильцхен. Остаться? – Но ведь Темный уже сказал, что у него на это нет времени. Румпельштильцхен наблюдал за Ее терзаниями и смущением поверх книги. Ему было интересно, что дальше предпримет его любимая кукла, как сильно его колдовство повлияло на психику девушки, и на что Она может пойти ради удовлетворения своего жгучего желания. Темный представил, сколько разных прекрасных вещей можно сотворить с Ней, сколько удовольствия Она еще привнесет в жизнь мага. Но не сейчас. Румпельштильцхен разочаровано пролистал несколько страниц книги. Времени действительно катастрофически не хватало, новая сделка была на носу, а пути решения как-то не шли в голову. Нужно было воспользоваться библиотекой, найти в нужной книге нужную информацию, и на это ушло куда больше дней и сил, чем планировалось. И теперь из-за грядущей сделки Темный должен был лишить себя удовольствия. Это печалило Румпельштильцхена больше всего. - Неужели ничего нельзя придумать? – Ее слова выдернули Темного из мыслей и заставили снова перевести взгляд на девушку. - Например? – Румпельштильцхен сделал вид, что намек был ему непонятен. - Я не знаю, - созналась Она, бессознательно перебирая своими тонкими белыми пальцами рваный подол платья. – У меня мало опыта в таких вещах. Это платье уже было порвано два раза магом, а сколько оно пережило дыр во время домашних дел, было не сосчитать. Конечно, все попытки привести ткань в более-менее приличное состояние были почти напрасны, но это нравилось Румпельштильцхену, доставляло ему эстетическое удовольствие. В такие моменты колдуну казалось, что Она будет выглядеть хорошо даже завернутой в половую тряпку. - В каких вещах? – спросил Темный и приподнял бровь. Губы помимо его воли растягивались в ехидную улыбку, а руки в предвкушении скорого развлечения с силой сжали книгу. - Ну… в таких, - замялась Она. Ей стало не по себе от взгляда Румпельштильцхена. Было видно – Ее хозяин затеял что-то неприятное. - Значит, в таких, - нарочито медленно проговорил Темный и склонил голову набок. – Интересно, очень интересно. Я уже сказал, что у меня нет времени на развлечения. Но… ты можешь немного развлечь меня. - Как? – спросила Она, судорожно сглатывая слюну. Представить то, что Румпельштильцхен может считать за развлечение, было выше Ее способностей. - Я дам тебе немного свободы, - улыбка мага стала еще шире и стала выглядеть еще неприятней. – Так как у меня нет ни времени, ни желания что-либо делать с тобой, ты сделаешь все сама. Она оторопела. Что имеет в виду Темный? Что значит «сделать все самой»? И, главное, что именно Ей надо будет сделать? Вспомнив два предыдущих раза, Она невольно представила у себя в руках плетку и поварешку и почувствовала, как заливается краской. Румпельштильцхен мог придумать все, что угодно, заставить Ее вытворять такие вещи, о которых даже думать стыдно, не то, что делать. Темный был доволен такой реакцией. Легкий румянец на Ее щеках делал Ее только красивей, а дрожь в руках и нерешительность притягивала. Она еще не была до конца испорчена, и это позволяло Румпельштильцхену фантазировать о том, что с Ней еще можно сделать. Сколько невинности может быть в одном человеке? Даже если учесть, что Она была заносчива, горделива, часто смотрела свысока на таких же крестьян, Она все же была чище большинства из них. - Ч-что мне делать? – заикаясь, спросила Она. - Сейчас объясню, - издевательски ласково прошептал Румпельштильцхен и радостно хихикнул. Он встал из-за стола и подошел к Ней вплотную. Она невольно попятилась, но быстро уткнулась спиной в стену. Румпельштильцхен не отставал от Нее ни на шаг, казалось, что он даже наступать старался ровно на Ее следы. Темный уткнулся носом в основание Ее шеи и медленно вдохнул, наслаждаясь запахом Ее тела. Белая шея манила Румпельштильцхена, она как будто умоляла укусить ее, обагрить тоненькой струйкой пряной девичьей крови. И Темный уже занес руку, чтобы привычным жестом провести когтем по нежной коже, но быстро одернул себя. Не сегодня. Нельзя делать все за один день, иначе потом будет не интересно. Она вжалась в стену. Ей захотелось исчезнуть из этого места. И плевать на жгучее желание, плевать на пустоту – да на все плевать, лишь бы выбраться из этого кабинета, выбраться из этого проклятого замка. Как Она вообще могла сама зайти сюда, да еще и просить об этом? Больше всего Ее сейчас пугала неизвестность. Румпельштильцхен был непредсказуем, поэтому и на сделки с ним соглашались немногие. Маг мог попросить взамен на исполнение желания все, что угодно. И это не было преуменьшением. О его безумии слагали легенды даже чаще, чем о его могуществе. И сейчас, стоя рядом с этим монстром, с существом, которого даже человеком назвать сложно, Она боялась именно неопределенности. - Зачем ты отошла так далеко от стола? – прошептал Румпельштильцхен, укоризненно глядя в Ее глаза. – Пойдем обратно. Темный взял Ее за руку и подвел к столу. - Встань на колени… А теперь расстегни мои штаны. Она замерла. Одно дело - встать на колени перед тем, кого боишься и желаешь больше всех на свете, и совсем другое – расстегивать его штаны. Она вспомнила первый раз, когда Румпельштильцхен наказывал Ее за попытку побега. Тогда он тоже приказал Ей раздеть его, но раздеть полностью, а не расстегнуть штаны. А это – две совершенно разные вещи. Но Ей ничего не оставалось делать, кроме как выполнить и это указание. В конце концов, Она сама пришла сюда, сама убедила себя в том, что готова ко всему. А теперь выходит, что это совсем не так, и все уговоры действовали ровно до тех пор, пока Она не оказалась рядом со своим хозяином. Румпельштильцхен тихо посмеивался, подслушивая Ее мысли. Это надо же – Она еще и подготовиться пыталась! Это стало для Темного очередным поводом для того, чтобы удивить Ее, не смотря на все Ее «подготовки». Последняя пуговица была расстегнута, и Она опустила голову, чтобы не смотреть на то, что сейчас находилось перед Ее лицом. - Нет, так не пойдет, - хихикнул Румпельштильцхен. – Я хочу, чтобы ты все хорошенько разглядела. Она послушно подняла голову. Она впервые видела мужской член так близко. Когда в первый раз Темный заставил Ее раздеть его, Она всеми силами старалась не смотреть на тело колдуна, и, в общем, у Нее это неплохо получилось. Теперь же, когда Румпельштильцхен приказал Ей смотреть, Она не могла оторвать взгляда от его мужского достоинства. Она раньше ни разу не видела мужской член, но даже так догадалась, что у Темного он не такой, как у нормальных людей. Деревенские подружки часто рассказывали Ей о мужской физиологии, и, конечно, центральной фигурой в таких разговорах был член. Из таких полуночных бесед у Нее имелось приблизительное представление о том, как должен выглядеть половой орган у мужчин. И выглядеть он должен явно не так. Член у Румпельштильцхена был по-настоящему огромен. Она даже немного удивилась, когда рассмотрела вблизи это орудие пыток. Как такая здоровенная штука вообще могла поместиться внутри Нее? Немудрено, что после второго раза только благодаря целительным силам Темного Она смогла ходить хотя бы на второй день. Но не только размер впечатлил Ее. Цвет. Член Темного был бледно болотный, покрытый небольшой позолотой. Как может у нормального человека – да и у человека в принципе – быть такой цвет плоти? У самого Румпельштильцхена цвет кожи лишь немного отливал зеленоватым, а золотой блеск давали только капельки пота. У Нее создалось впечатление, будто весь цвет, предназначавшийся всему телу, сосредоточился именно в этом скрытом для глаз месте. Форма у члена тоже была немного странная. Здесь у Нее не было возможности сравнить нормальный половой орган и этот, но что-то Ей подсказывало, что и с формой там не все по-человечески. Член Темного был весь покрыт какими-то странными завитушками, немного смахивающими на вены. Из-за получившегося узора создавалось такое впечатление, будто Румпельштильцхен специально каким-то образом лепил их, создавая странный рисунок, похожий больше на незнакомый алфавит, чем на нормальные человеческие вены. Позабыв манеры и нормы приличия, Она зачарованно разглядывала мужское достоинство Темного. Она никак не могла понять, что будет дальше, и пыталась предугадать дальнейшие распоряжения Румпельштильцхена. - А теперь я хочу, чтобы ты доставила мне удовольствие, - сказал Темный. - Как? – не поняла Она. Ее хозяин просил чего-то странного. Что Ей делать? Она вспоминала два предыдущих раза, но ни одной идеи все равно в голову не приходило. Если бы Румпельштильцхен просто хотел снова овладеть Ею, то приказал бы Ей раздеться или сам бы это сделал. Но никаких действий не следовало. Темный просто стоял и ждал, внимательно рассматривал Ее спутанные волосы, но ничего не делал. - Ты действительно не понимаешь? – удивленно спросил Румпельштильцхен. Он был искренне удивлен тем, что Она даже не догадывалась о том, что Ей нужно делать. Другие девушки, дошедшие до этой ступени подчинения, догадывались сразу, даже намекать не приходилось. А эта… Она по-настоящему недоумевала, вопросительно смотря на Румпельштильцхена в ожидании дальнейших указания. Наконец, Темный сжалился и решил подсказать Ей, что от Нее требуется. - Не только то, что находится у тебя между ног, может быть средством для получения удовольствия. У тебя есть еще несколько прекрасных «приспособления»: руки, губы, язык… Я хочу, чтобы сегодня ты попробовала меня на вкус. Она в замешательстве уставилась на хозяина. Разве так бывает? Разве можно делать то, о чем говорит Румпельштильцхен? Ни разу за свою недолгую жизнь Она не слышала о том, чтобы девушки ласкали… это таким способом. Ни одна из Ее даже самых распущенных деревенских подружек такого не делала и даже не думала об этом. Что-то подсказывало Ей, что такие действия неподобающи приличным девушкам. Хотя какая из Нее сейчас приличная девушка? Понятия добра и зла стерлись в Ее душе, добродетель и порочность смешались воедино, и Она уже не могла точно отличить одно от другого. Кем – нет, чем – Она теперь стала? - Что плохого может быть в удовольствии? Разве наслаждение может подвергаться сомнению? – прервал Ее размышления Румпельштильцхен. Он провел рукой по Ее голове, запутывая пальцы в волосах. – Ты здесь уже довольно долго. Может быть, тебе стоит прекратить измерять жизнь деревенскими привычками? Эти слова эхом отозвались в Ее сердце. А ведь Румпельштильцхен был прав. Она неуверенно прикоснулась к члену мага, провела пальцем по всей длине и приоткрыла рот. Румпельштильцхен вздохнул. Темному уже надоело наблюдать за Ее сомнениями, читать Ее мысли. Она была так глупа и непорочна, несмотря на все свои амбиции, что у мага просто не хватало терпения ждать, пока Она наконец-то приступит к делу. Уверенным движением, отработанным годами, Румпельштильцхен надавил Ей на затылок, и Она буквально напоролась на его член ртом. Он так глубоко вошел в горло, что у Нее перехватило дыхание, а на глазах выступили слезы. Это было мерзко, чертовски мерзко. Вкус у члена был обжигающе-горьким, и ощущение было такое, будто Ей в рот насыпали пригоршню красного перца. Вдобавок к этому, дыхательное горло было напрочь перекрыто, а касание к стенке гортани вызывало ужасно сильный рвотный рефлекс. Ей казалось, что еще немного, и Она или задохнется, или Ее организм покажет Темному содержимое Ее желудка. Единственное, что Она могла делать в таком положении, это упереться руками в бедра Румпельштильцхена и пытаться оттолкнуться от мага. Но когда это помогало? Сопротивление только раззадорило Темного, и он начал двигаться, с каждым движением вгоняя член все глубже в Ее горло. В Ее глазах начало темнеть от недостатка кислорода. Она задыхалась, и это казалось Ей далеко не худшим выходом из ситуации. Единственное, что Ее смущало, - это недвусмысленная поза, в которой Она сейчас находилась. Умереть с членом во рту – не лучшая идея. Румпельштильцхен с раздражением подслушивал Ее мысли. Это надо же такое придумать? Даже его передернуло от отвращения, когда он представил, что имеет холодный труп. Некрофилия никогда не входила в его планы и не была задействована даже в самых извращенных помыслах. И мысли любимой куклы были для мага поистине неприятны. Он резко дернул Ее за волосы и оттянул Ее голову назад. Она судорожно вдохнула, но не произвела ни писка. Румпельштильцхен раздраженно откинул Ее волосы назад и скрестил руки на груди. - Поняла, что надо делать? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Теперь сама. Она отрицательно замотала головой. Нет уж, лучше было умереть, чем продолжать все это. Лучше бы Румпельштильцхен убил Ее, чем заставлял самостоятельно делать это. Темному не понравилось такое своеволие любимой куклы. Он снова схватил Ее за волосы. Она только сжала зубы, решив во что бы то ни стало воспротивиться своему хозяину. - Смотрите-ка, кукла решила показать кукловоду свой характер, - хихикнул Румпельштильцхен. – Ты ведь сама пришла ко мне с весьма недвусмысленным предложением. Может, ты думала, что я теперь буду иметь тебя по первому твоему желанию? От таких слов Ее щеки запылали. Но Румпельштильцхен был прав – Она сама пришла к нему, и Она думала, что все будет, как прежде. Она действительно считала, что Ее уже не может ничего смутить. О, как же Она ошибалась! Сначала Ей казалось, что в том, что приказал Ей Румпельштильцхен, нет ничего постыдного, но после того, что и как он сделал… Теперь Она хотела только во что бы то ни стало отстоять те жалкие остатки чести, которые у Нее остались. Хотя, какая тут может быть честь. - О какой чести ты думаешь, дорогуша? Вспомни, что ты делала! Пойми, никакой чести у тебя давно уже не осталось, - Румпельштильцхен хихикнул. – Но ее не было задолго до того, как ты попала в мой замок. Она даже не удивилась, что хозяин прочитал Ее мысли. Какая к черту разница – он ведь самый могущественный Темный маг во всех известных мирах. Для него даже таинство мыслей не может быть загадкой. - Не так, - сказал Румпельштильцхен, вздернув указательный палец правой руки вверх. – Твои мысли просто лежат на поверхности, а я всего лишь считываю их с твоего лица. Ты слишком громко думаешь, куколка. Но мы отвлеклись от основного действия, ты так не думаешь? С этими словами Темный притянул Ее к своему члену, но Она только упрямо сжала зубы. Румпельштильцхен недовольно скривился. Это надо же – его любимая игрушка решила воспротивиться своему хозяину. Но это ничего – есть много способов заставить человека выполнять то, что он не хочет. Темный протянул руку и ласково провел ладонью по Ее лицу. От этого простого жеста Она напряглась еще сильнее. От Румпельштильцхена можно было ждать всего, что угодно, и ласка могла предвещать только жестокость, ведь он – настоящее чудовище, Тьма во плоти. Ее ожидания оправдались. Маг с силой сжал Ее скулы так сильно, что Она подумала, что Ее скулы сейчас треснут от напряжения. Не в силах противиться нахлынувшей боли, Она открыла рот. Именно этого и хотел Румпельштильцхен. Он сразу же заткнул Ее своим членом, решив взять все управление процессом на себя. От неистового темпа и напора из Ее глаз хлынули слезы. Это было страшно, по-настоящему страшно, ужасно и мерзко. Слезы быстро смешались со слюнями, струившимися по подбородку девушки, а после к этому «коктейлю» присоединились и сопли, возникшие из-за несдерживаемых рыданий. Румпельштильцхен наслаждался процессом. Ему нравилось, о, да, как же ему нравилось все это! Отчаяние, читавшееся в глазах любимой куклы, действовало на Темного как сильнейшее средство и вызывало такую эрекцию, которого у мага давно уже не было. Он буквально вдалбливался в Ее глотку, стараясь проникнуть как можно глубже. Она же почти сразу поняла, что не справляется со рвотным рефлексом, и Ее начало тошнить. Нормального человека не может возбудить такой «коктейль» из слез, соплей и девичьей блевотины, но Румпельштильцхен уже и не помнил, когда был нормальным человеком. Эти выделения только раззадоривали его, заставляли увеличивать темп. Она хотела – нет, Она мечтала – умереть в этот момент. Подавиться собственной рвотой. И пусть это выглядит отвратительно, мертвым же все равно, как они выглядят после смерти. Сделав определенные выводы, Она сама начала подаваться вперед, отвечать на заданный Румпельштильцхеном темп, стараться заглотить его член как можно глубже. Ей отчаянно не хватало воздуха, и голова кружилась. Казалось, что все вокруг расплывается, становится иллюзорным, и единственное, что остается настоящим, это Она сама и Темный. Когда тьма в глазах закрыла почти весь мир, Румпельштильцхен с силой дернул Ее за волосы и отстранился. Она по инерции хотела продолжить и потянулась обратно, но Темный не позволил Ей это сделать. Одним движением он сорвал с Нее остатки когда-то хорошего платья, швырнул девушку на пол и опустился рядом. Она попыталась сжаться, но Темный не позволил Ей этого. Он схватил Ее за плечи, навалился на Нее всем телом и быстро вошел в Нее. От боли Она вскрикнула. - Кричи, кричи громче, - прошипел Румпельштильцхен. – Я хочу слышать твой голос. И Она закричала. Каждое движение, сделанное в Ней Темным, причиняло Ей ужасную боль и, как не странно, удовлетворение. Он заполнял Ее пустоту с той же неистовостью, с которой только что имел Ее в рот. Приближаясь к завершению, Румпельштильцхен и сам начал стонать в голос, но кончить в свою куклу вот так просто он не хотел. Третий этап лишения невинности не был завершен полностью, и Темный искренне жалел, что не сдержался и начал иметь Ее обычным способом. Румпельштильцхен быстро слез с Нее и, притянув Ее к своему члену, снова заставил Ее открыть рот. Она даже не противилась, когда Темный начал снова жестоко иметь Ее рот, только слезы ручьем лились из Ее глаз. Это продолжалось недолго, и спустя совсем немного времени Румпельштильцхен с криком кончил. Ее рот наполнился обжигающе-острой жидкостью, и ее было так много, что Она чуть не захлебнулась в ней. Темный был прав – никакой чести в Ней больше не осталось, и терять теперь уже точно нечего. Когда Румпельштильцхен заставил Ее отмыть его тело от всех выделений, насмехаясь и издеваясь над Ней, Она поняла, что больше ничего не осталось. В Ее мире есть только боль и пустота, и никаких больше надежд, гордости, чести и пустых мечтаний. Темный хотел, чтобы Она стала куклой, и Она ею стала. Пустая оболочка, желающая только заполнения. Румпельштильцхен видел изменения, исказившие Ее душу, и ему это не нравилось. Темный хотел не этого, но ситуация могла и измениться. Он-то знал, как и что нужно делать с человеком, чтобы он стал таким, как нужно магу. А Кукла еще не закончила свое дело. Темный даже удивился тому, что начал так называть свою подчиненную. Но Она действительно стала Куклой, и эта новая ипостась должна в скором времени открыть свой большой потенциал. Румпельштильцхен знал это, он предвидел это. О, его Кукла станет идеальной марионеткой, Она и только Она поможет принести в его жизнь новшества, ранее ему незнакомые. Когда Румпельштильцхен вылез из ванны, Кукла посмотрела на него взглядом, полным боли. Она как будто спрашивала его: «За что ты сделал это со мной? В чем я провинилась?» - О, моя дорогая Кукла, ты еще даже не догадываешься, что будет дальше, - сказал Темный, проводя пальцем по Ее губам. – Ты добьешься всего, о чем когда-то мечтала: власти, богатства, признания. Но у всего есть цена. Разве ты об этом не знала? С этими словами Румпельштильцхен вышел из комнаты, радостно хихикая. Она не понимала, о чем говорит Ее хозяин. Кукла – она и есть кукла. О какой власти может идти речь, когда ты не можешь принадлежать даже самой себе? Она поднялась на ноги и подошла к зеркалу. Кукла… Почему Она стала так называть себя? Почему Румпельштильцхен начал Ее так называть? Теперь у Нее не осталось даже имени – последнего, что связывало Ее с домом и прошлой жизнью. Наверное, все дело было в том, что сделал с Ней Темный. Она испытала унижение, которое мало кто мог испытать на своей шкуре, Она была полностью уничтожена. И самое страшное заключалось в том, что Ей нравилось. Ей нравилось это состояние, Ей нравилось подчиняться Румпельштильцхену, чувствовать, как рвется Ее нежная кожа под натиском острых когтей, видеть, ощущать, жить тем моментом, когда отвратительное перестает отчуждать и становится прекрасным. Кукла видела очарование в мерзости, испытывала безумное влечение к порочному и могла заполнить снедающую пустоту внутри только с помощью своего жестокого Хозяина. Кукла была создана для служения и удовлетворения потребностей Румпельштильцхена, и только это могло доставить ей истинное наслаждение. Она стала той Куклой, которую из Нее хотел сделать Темный. И Она навсегда потеряла себя.