Шесть с половиной ударов в минуту

Джен
R
Завершён
115
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
877 страниц, 69 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
115 Нравится 490 Отзывы 47 В сборник Скачать

Глава 21.2 Войдя без стука

Настройки текста
— Тебе впору открывать новый стиль среди Костюмеров. — Я обошла неподвижную высокую незнакомку по кругу, и с каждым шагом губы расплывались всё шире. — Извини, но ты такой неправильный демон! Неужели не существует закона, по которому вы отбираете самых красивых и утончённых девиц в качестве жертвы? — Насмехайся дальше, — равнодушно изрёк Сайтроми. Он как будто издевался, выбирая каждый раз непохожего на предыдущего носителя, чтобы труднее стало узнать его. Сначала рыжеволосая горделивая Зиллои, потом белокурая служительница, выглядевшая такой молодой и невинной, а теперь тридцатилетняя женщина с видом наставницы младшей группы в какой-нибудь деревенской школе. Более того, имея возможность на этот раз влезть в тушку мужчины, Сайтроми тем не менее вновь выбрал женщину. Не то помнил мои смелые подозрения в корыстных замыслах, не то решил не выделяться среди остальных обитательниц монастыря. Рясы и платки отправились в утиль, их место занял тугой корсет телесного цвета и тёмно-зелёная юбка в пол. Плечи и руки женщины оставались оголёнными, словно намеренно дразня строгих в одежде монашек, а из пучка каштановых волос игриво выскакивали непослушные прядки, щекоча лебединую шею. Однако в остальном новое вместилище Короля было непрезентабельным: фигура тощая, ассиметричное лицо с массивным подбородком, длинный нос с горбинкой. Где он такую нашёл? — Она же не из местных, правда? Ты не боишься, что жители города запаникуют, обнаружив пропажу соседки? — И где они станут искать? В последнюю очередь им придёт в голову наведаться в закрытый женский монастырь, потому что «демон» похитил её тело. Выплывавшее из-за горизонта солнце скромно пробиралось сквозь не до конца задёрнутые шторы, и его лучи облизывали верхние ступени лестницы, ведущей на первый этаж. Сайтроми обитал где угодно — в павильонах, коридорах, закоулках, — но отчего-то избегал келий, будто они наносили ему оскорбление одним своим видом. Вряд ли в этом крылась какая-то загадка, скорее, всё вытекало из предпочтений Короля. А он предпочитал слоняться по монастырю и не торчать на одном месте. В этот раз я первая отправилась на его поиски. Проспав не меньше суток, с трудом оторвавшись от подушки, побрела по дорожке предчувствий. И Сайтроми в итоге нашёлся в упёршейся в пустоту взглядом женщине нетипичной наружности. — Ты не можешь позаимствовать тела Спустившихся? — я знала, что и дальше умерщвлять бедняжек-монахинь было неблагоразумным, ведь они в итоге взбунтуются. Но существуют же среди обитателей Нижнего этажа похожие по строению создания. Отчего не попросить их доказать свою преданность или использовать каких-нибудь провинившихся? — Не могу, — отрезал отец. И в этой резкой фразе слышалось столько неодобрения! Я видела в поверхностных мыслях Короля целую тираду о том, что Спустившиеся заслуживают лучшей участи, а люди, даже самые покорные, могут и пострадать. — Тебе не кажется лицемерным ставить Спустившихся якобы выше людей после того, как ты спокойно убирал всех, кому хоть что-то было известно обо мне? Глаза Сайтроми потемнели, и я испугалась, что вновь задела шаткое основание какого-то воздвигаемого храма истин или эмоций. Найти золотую середину в разговоре с ним становилось сложнее. Утром проснулась с ощущением, будто всё по плечу, а невзгоды рассосались во время сна и более не побеспокоят нас. Но вот я вновь стояла перед отцом, и выдавливать из нутра слова становилось почти физически тяжело. Он продолжал высматривать во мне то, что, по всей видимости, изначально отсутствовало и с возрастом лишь ушло в минус. И самое дурацкое, что не удавалось вовремя распознать грань в его настроении. Когда я пришла, Король улыбнулся мне, но потом на него напала такая серьёзность, что ни шутку пошутить, ни подколом укольнуть. Глядел куда-то мимо, и не удивилась бы, если видел там другие измерения. — Почему ты не снимаешь повязку? — аккуратно подстриженные ногти потянулись к спрятанному глазу, и я поспешно накрыла его ладонью, не позволяя прикоснуться. — Он ещё не прижился. Нужно время, — отчеканила я. Сайтроми медленно опустил руку, однако в его поверхностных мыслях читалось нетерпение. Мне даже показалось, что уловила едва различимое желание Короля столкнуть меня с лестницы, если не начну слушаться. Хотя эта идея показалась абсурдной, я невольно скосила глаза на белоснежные ступени, на которых, словно возрастные «звёздочки» под кожей, появлялись первые трещины. И тут же была обескуражена лихорадочным блеском под ресницами женщины. — Поразительно, — прошептал Сайтроми, делая шаг в мою сторону. Я стойко удержалась на месте, хотя невольно хотелось отпрянуть. — Ты знаешь, о чём я думаю. Но, нанккардэ, так не должно быть. Впервые за последние несколько дней он назвал меня этим ласковым словом. Определённо, прогресс. Вот и нашлась в моей предсказуемой, скучной натуре занимательная деталька, сковавшая меня и любопытство отца прочным обручем. — Я открыла эту способность, когда меня поймали люди Катрии. До этого я могла только внушать отдельные образы, а не выхватывать их из чужих голов. — Внуши мне что-нибудь! — велел Сайтроми, обхватывая моё лицо пальцами и наклоняясь так, что наши носы почти столкнулись. — Э…это больно, — опешила я. — Когда я тренировала внушение на Спустившихся, в моей черепушке разыгрывался настоящий оркестр… — Только если они сопротивляются, а твоя воля слишком слаба, чтобы навязать образ. Обещаю, что не буду препятствовать твоим попыткам. И что на это ответить? Я до того растерялась, что все представления вышибло из головы, подобно набитым соломой мячикам из корзинки в традиционной игре. Но не зря моим учителем была Юдаиф. Эта старушка отточила мои умения, и те сами откликались в нужный момент, словно прыгающий в руку волшебный меч. Любезная фантазия услужливо подсказала о фиолетовых розах. И пусть края лепестков у них загибаются внутрь, а ближе к центру можно разглядеть крохотные прозрачные капельки. И пусть они пахнут приторно-сладко, что аж зубы сводит от одного вдоха. Судя по борозде на лбу женщины, образ получился достоверным. — И давно у тебя проявилась данная способность? — Давненько, — без тени хвастовства доложила я. — Какова эскапада, — Сайтроми развернулся и упёрся локтями в перила. — Ты вновь вернула меня в прошлое, Нахиирдо. Я столкнулся с невозможным, хотя все загадки, казалось, уже давно решены, — пауза наполнилась смехом колокольчика на нижнем этаже, а следом женский голос позвал кого-то по имени. Монастырь не переставал жить своей жизнью. — Ранее я заметил, что ты отвечаешь не на мои слова, но невысказанные вслух мысли. Однако поначалу решил, что это совпадение, ведь иногда развитие мысли нетрудно проследить и без оглашения. Но совпадения так туго сплелись друг с другом, что стали закономерностью. Что ты ещё умеешь? — Да ничего… — и прикусила язык, так как вспомнила недавние странности. — Ну… мне показалось, что я могу… не знаю… двигать предметы? — Смахни этот горшок, — отец подошёл к окну и отдёрнул штору. Фиалки неодобрительно закачали головками. — Ну же! — У меня так не получится. Я испытывала стресс, и всё случалось будто само по себе. Может, это вообще была не я… Пока договаривала, горшок уже летел в мою голову, и я выставила ладони в защитном жесте. Несчастный сосуд отскочил в сторону и раскололся, вытряхнув содержимое нутра на пол. — А если бы он попал? — я гневно ткнула себя в лоб. — Ты едва не расколол мне череп! Что, Костюмеры и тут подобрали бы мне новый? — Сначала Хатпрос, потом Цехтуу, — не слушая мои причитания, протянул Сайтроми, а затем протяжно вздохнул. Я вспомнила предупреждение не называть вслух имя младшей сестры. Интересно, что конкретно она услышала и о чём подумала? Помолчав, отец добавил. — И всё же… Это неправильно. — Разве ты этого не умеешь? — А разве тебе неизвестно, что нет? — Мои знания весьма посредственны. — А про себя добавила, что я ведь так и не стала служителем Лангзама, сколько бы Рандарелл ни зазывал. Там бы мне рассказали много интересностей о способностях демонов. — Тут не составляют сборников с описанием всех ваших умений. А если и пишут подобное, то не для простых смертных и не в качестве лёгкого чтива. — Что ж, придётся с самого начала, — давя осколки горшка подошвой, проговорил отец. — Есть две особенности, делающие нас, Королей Спустившихся, такими страшными в глазах противников: мы одновременно могущественны и неуязвимы. Физическая сила априори превосходит все виданные стандарты, и в ближайшем бою мы в состоянии сминать врагов, как картон. В большей степени это относится к настоящему облику, но кое-что сохраняется и в момент маскировки, — для наглядности женщина одной рукой погнула металлические балясины, поддерживавшие перила. Надо сказать, что новая волнообразная форма шла им больше. Вот теперь Сайтроми действительно соответствовал образу лектора, на который претендовала нынешняя внешность. — Если при этом кому-то удастся поцарапать нас, это будет достижение. Мы бессмертны духом, также бессмертны и телом. Ткани регенерируют в считанные секунды. То же касается и магии — мы практически не восприимчивы к чужим проклятьям. Единственное исключение — высшая церковная магия, которую практикуют лишь избранные служители Lux Veritatis. — Золотые цепи… — Да. Но помимо этого мы обладаем некоторыми способностями, только большинство из них — ментального типа. Все они чётко поделены между нами. Я читаю души людей, но не их мысли. Этим занимается младшая сестра. Ей же принадлежит внушение. Передвижение материальных объектов — удел Цехтуу. И я бы ещё понял, если бы тебе досталось что-то от Сат’Узунд — мы с ней, в каком-то смысле, близнецы. Но причём тут остальные? — Может, в тебе остались зачатки сил с тех времён, когда вы все являлись единым существом? — предположила я и тут же получила отрицательный ответ. — В том то и дело, что нас изначально было трое, затем стало шестеро. Не было никакого единого существа, а потому ни во мне, ни в тебе не положено проявления чужих талантов. У меня… нет объяснения данному явлению. И это представлялось увлекательным, догадалась я. Кажется, кое-кто собирался достать из дальнего уголка лупу и поглядывать на творившиеся со мной чудачества. Меня даже не терзал тот факт, насколько необыкновенными являлись эти «лишние» силы. Как будто всегда знала, что они обязаны пробудиться рано или поздно. Король же, напротив, воспарил духом и, вероятно, уже построил несколько объяснительных теорий. Например, что у непутёвой дочурки всё же есть та самая связь со Вселенной, за отсутствие которой недавно честерил меня. Или ещё что похуже… Можно пить вино, ведь я не разочарование года для семьи. Кто знает, какие ещё таланты дремлют до поры до времени? Чуть больше волнительных событий в жизни, ещё парочка пыток и истязаний, и открою их все! — И что мне теперь с ними делать? — Да ничего, юный неофит, — насмешливо изрёк Сайтроми. — Эта явная аномалия идёт тебе на пользу. Пользуйся дарами, следи за их воплощением и подстраивай под собственные нужды. — А твои родственники не помогут мне с развитием этих самых талантов? — Если будешь просить с таким похоронным видом, то наверняка нет, — женщина прищурилась. — Тебя удручает, что я проявляю столь бурную реакцию на твои способности, а не личные качества и достижения? — Кажется, будто только они тебя и волнуют, — кисло изрекла я. — Разве есть что-то зазорное в том, что родители хотят видеть частичку себя в детях? Однако те же родители не перестают верить в отпрысков, если ожидаемые черты не проявляются. — Сайтроми уставился в окно, бездумно поглаживая локоть свешенной вдоль тела левой руки. — Мы изначально недопоняли друг друга, и в этом есть моя вина. Я солгал тебе, когда сказал, что испытываю лишь привязанность. Если бы это являлось истиной в первой инстанции, относился бы к тебе не лучше бродящих вокруг служительниц. Хотя тебе и могло показаться, будто я могу любить в тебе только унаследованные от меня признаки, это вовсе не так. Даже без способностей ты оставалась бы востребована. — Звучит не очень убедительно после того, как способности уже проявили себя. — Думай, как знаешь. Я смиренно выдохнула, сдаваясь. Какая теперь разница, пудрил отец мне мозги или говорил от чистого сердца, если в данный момент он выглядел довольным, открыто беседовал, не пропускал мимо ушей вопросы и не вскипал от любого неверного жеста? И что мне ещё нужно было? Несмотря на казавшуюся шаткость наших отношений, Сайтроми ни разу не показывал, будто я окончательно надоела ему. Каждый раз подходил с какого-то нового угла, но не забрасывал попытки, как и поступают те, кому не всё равно. Если бы разочаровала его бесповоротно, сейчас бы разговаривал со мной, словно с пустым местом, как часто он и делает в обращении к отдельным личностям, что по каким-то заоблачным причинам бесят Короля. Как бы то ни было, этой ночью мне спалось куда слаще, чем все предыдущие. Наездник почти не будил (и вообще вёл себя сущей паинькой с тех пор, как Сайтроми припугнул его, как будто угроза существования излечивает от клаустрофобии), а болезненная щекотка в области левого яблока полностью прошла. Новый глаз выглядел на тон темнее моего родного, но это практически не было заметно. Отец пугал меня таинственной ахроматопсией(1), однако разницы в зрении не наблюдалось. Волновало другое — безделье Сайтроми. В свои планы он меня не посвящал, шушукался с разными Спустившимися, однако всё оставалось прежним, только лица обитателей Нижнего этажа постоянно менялись. Как они вообще узнавали о присутствии владыки в конкретной местности, оставалось неясным, но за неделю пребывания Короля через монастырь прошла, наверное, сотня демонов, а потом они так же быстро исчезали. Сайтроми объяснил, что дверь в зале, через которую он попал на верхнюю половину, оставалась притворённой, благодаря чему гости снизу шмыгали на человеческую половину незамеченными. Служительниц такое положение дел крайне нервировало. Сновавшие по коридорам Спустившиеся путались под ногами, сбивали привычный распорядок дня, не давали сосредоточиться на исполнении обязанностей. К тому же женщины чувствовали себя разобщёнными и отбившимися от дисциплины без надзора настоятельницы. Сайтроми было плевать на их обычаи, а Зиллои монахиням никто не вернул после использования. Им бы назначить новую настоятельницу, да в такой атмосфере мало что складывалось так, как хотелось. Моя роль сводилась к присутствию рядом с Королём. Когда я просила нагрузить меня какими-нибудь заданиями, отличавшимися от монастырской рутины, Сайтроми заверял, что пока не происходит ничего интересного, в чём следовало бы поучаствовать. «Наберись терпения» — вот и вся песня. При этом отец не был готов отпустить меня далеко. Когда единственный раз напросилась сопроводить служительницу в город, Сайтроми некоторое время размышлял, прежде чем утвердительно кивнуть. Наверное, это нормально — копошиться каждый день, заполняя пустоту в душе. Всё ради того, чтобы не сойти с ума от безысходности. — Ты когда-нибудь хотел умереть? — вопрос родился сам собой, и я неловко спрятала руки за спиной, словно это они подтолкнули меня раскрыть рот. — Так, чтобы по-настоящему? — Нет, — односложный ответ Сайтроми зубьями впился в моё терпение. — Бессмысленно представлять то, что никогда не случится. И тем более желать этого. — Не каждый день встретишь того, кто никогда не думает о собственной смерти. Все размышляют о ней хотя бы раз перед тем, как умереть. — Ты тоже успела представить свою кончину и сопутствующее ей? — отец говорил самым будничным тоном. — Трудно такое представлять. Становится не по себе, когда думаешь о времени, в котором тебя не будет. — А ведь когда-то ты ещё не родилась. Тогда мир тоже вращал шестерёнки без твоего присутствия, как будет делать после твоей гибели. Почему эта мысль никогда не вызывает мурашек у смертных? Жизнь — пробуждение после вечного сна, после чего следует новый вечный сон. Почему же осознание первой стадии не приносит столько неудобства, как осознание последней? — помолчав, отец добавил. — Зато меня пугает время, когда я ещё не существовал. Это был самый неправильный период этого мира, и мне невыносимо думать о нём. Кто бы мог подумать, что эта невинная беседа о смерти вскоре нам аукнется. Однажды в монастырь пришёл мужчина. Наверное, даже птицы на пике крыши услышали причитания служительниц. И дело было вовсе не в половом несоответствии гостя, а в своевольном вторжении. Словно разъярённые львицы, женщины встали в позу и выпустили когти. — Сёстры, не нужно предаваться гневу-искусителю, ибо он затуманивает ваш разум, — размеренно произнёс служитель Лангзама, представившись именем Фредерих. — Мы — родственные души, несущие свет истины в мир заблудших. К чему этот тон? — Мы всего лишь требуем уважения, служитель! Уважения к нашим традициям! — тощая монахиня пыталась скрыть страх под маской праведного гнева. И ей было, чего бояться. Наблюдавший сверху Сайтроми постукивал указательным пальцем по перилам. — Вы не предупредили о приезде, — вторила другая служительница. — У нас закрытый монастырь, подчиняющийся центральной обители Церкви Терпящей. Законы Lux Veritatis на нас не распространяются. Распространяются, подумала я. Вот только воинствующая стопа делает всё возможное, дабы их мирные собратья верили в собственную независимость, нежели открыто роптали на участь слабой стороны. Lux Veritatis и Церковь Терпящей хоть и являлись двумя сторонами одной медали, равными не оставались. — Каюсь, в этом есть вина нашего ордена. Ах, нет, подождите… — мужчина демонстративно зашуршал в карманах тёмно-синего кафтана и показал нахохлившимся «защитницам чести и достоинства» исписанный лист с печатью. — Ваши духовые наставники наделили меня и моих братьев полномочиями находиться в этом монастыре в течение… — Фредерих перевернул лист и прочитал, — пяти дней. Если быть совсем откровенными, а мы тут все братья и сёстры, которым нечего скрывать друг от друга, главная обитель сама попросила нас о содействии. — Содействии? — тупо разглядывая подписанный лист, выдавила одна из служительниц. — Именно. Ваши духовные наставники хотят провести учёт течения силы среди ваших служителей и служительниц. Они попросили Зрячих из ордена Лангзам объехать монастыри и церкви и изучить, сколько в них живут людей с даром. А мы только за развитие талантов! — мужчина положил ладонь на плечо подошедшего собрата. — Если у вас есть вопросы, спросите этого человека. Он служит Церкви Терпящей, а не Lux Veritatis, и кровью подпишется под каждым моим словом. А сейчас я бы хотел поклониться настоятельнице монастыря. Почему она ещё не вышла к нам? — Настоятельница Зиллои в отъезде. Посещает святые места сражений и побед доблестных воинов прошлого. Я за неё, — выступила вперёд миниатюрная толстушка. — Нас выдали? — шёпотом спросила я, стараясь, чтобы снизу меня не было видно за колоннами. Выйдет прескверно, если Фредерих сам окажется Зрячим и случайно зацепит меня взглядом. — Ты не выглядишь удивлённым. — Это Lux Veritatis, чему тут удивляться, — не сводя глаз с гостей, вымолвил отец. — Поощряющие прозелитизм, сующие нос во все сферы деятельности народа, который они вроде как обязаны духовно просвещать, только они и могли вынюхать что-нибудь. И всё же… — лоб женщины сморщился. — Даже для вездесущего Lux Veritatis они пришли слишком рано. Прошло две недели с моего прихода, а они не только добрались до монастыря, но и предварительно получили разрешение. — Может, они действительно ведут учёт одарённых представителей Церкви Терпящей? — Не смеши. Никогда Lux Veritatis не занимался копанием в сборище верующих отбросов. Акт помощи собратьям в проведении ненужной работы — ложь. Они даже не стараются играть роли подобающим образом. Главное — попасть в монастырь. А дальше? Что дальше… — Господин, подозрительно это, — просвистел материализовавшийся за спиной Спустившийся. Возможно, он и впрямь переместился в пространстве, но, вероятно, просто приковылял из другой комнаты. — Снаружи ещё служителей семь. И по двое стоят у трёх потайных выходов из монастыря. — Превентивные меры. Нам так просто не уйти отсюда, — Сайтроми вдруг усмехнулся. — Ладно, сначала выясним, что на самом деле им нужно. Поймать одного воинственного Короля, что же ещё! Но отец, похоже, видел в мотивах незваных посетителей что-то ещё, и я не стала спорить. Посмотрела украдкой вниз: Фредерих и его спутник договаривались с «временной заменой» Зиллои. Уверена, та вызвалась второпях, ляпнула наобум, заметив, как испуганно забегали глазки у остальных монахинь. Необходимо скрыть правду о внезапной гибели настоятельницы, иначе не избежать массы ненужных вопросов. В этот раз женщин можно смело похвалить: своими воплями и возмущениями они не только задержали представителей Lux Veritatis, но и предупредили задержавшихся в стенах Спустившихся. Ещё недавно казавшиеся живыми тени на стенах вмиг исчезли, как по мановению волшебного жезла. И я даже знала, куда. — Дверь. Есть же дверь в зале, — зашептала я. — Мы можем уйти на Нижний этаж. — Какой смысл мне туда возвращаться после того, как я с таким трудом вырвался? — Сайтроми покачал головой. — Если меня «убьют», выйдет, по сути, то же самое. — Не могли бы вы, любезная сестра, собрать всех служительниц в зале? — спросил Фредерих. Он был сама обходительность, в то время как его товарищ из Церкви Терпящей нервно переминался с ноги на ногу. Ему не терпелось приступить к главной части? — У нас вот-вот должна начаться обеденная молитва во славу Матери нашей. — Не беспокойтесь, Она не успеет покинуть Своих чертогов и опустить благословенный взор на нашу греховную землю, как вы освободитесь от нашего внимания. — Сейчас ты идёшь в кладовую, нанккардэ. — А ты что собираешься делать? — выпалила я, отходя от лестницы следом за отцом. — Помолчи немного. Ты, — Сайтроми остановил Спустившуюся, не успевшую сбежать из монастыря до появления служителей, — сопровождаешь её. Оставайтесь в кладовой, пока вас не позову лично я. А ты, — Король ткнул ногтём мне в грудь, — не сжигай монастырь. — Если я подполю кладовую, то едва ли сама выберусь. Я не идиотка, — проворчала, провожая удалявшегося отца встревоженным взглядом. — Скорее пойдём, — потянула меня за собой Спустившаяся. Она выглядела почти как человек, не считая сиреневых губ, как у утопленницы, и выпирающих из-под одежды рёбер. Зрячие и опытные гончие Церкви, само собой, разницу заметят сразу, даже если попытаться списать замысловатые черты на врождённые дефекты. Мы спустились во вторую после зала знатную по размерам комнату. Кладовая отличалась низкими потолками, которые, казалось, подпирали тянувшиеся ряды полок, пародирующих библиотечные стеллажи. Прокормить ораву верующих непросто (вопреки Священному Писанию, они питались отнюдь не дыханием Терпящей), и Зиллои следила за закупкой и доставкой пропитания. Располагавшаяся под монастырём кладовая долгое время хранила некоторые важные продукты и напитки, и, очутившись в ней впервые, меня кольнула совесть: несмотря на нездоровый фанатизм Зиллои заслуживала похвалы за труды. Спустившаяся натолкнулась на мешок с зерном и едва не выронила фонарь из руки. Встряхнула головой с жидкими каштановыми волосами и жестом попросила следовать дальше. Мы прошли в противоположный от входа конец комнаты и затаились. Пока я разглядывала пучки сушёной зелени, размышляла о нынешней ситуации. Беда ввалилась в дом без стука, разбрызгивая кислую слюну налево и направо. Всё случилось чересчур… стремительно, рассекало время напополам саблей неумолимости. А нас, как тараканов, загнали в спичечный коробок и готовились передавить разом. — Отлично! — Спустившаяся взяла с полки нож. — Чужая забывчивость бывает к месту. Не находишь? Она старалась не запаниковать, а для этого ей требовалось говорить о чём-нибудь. Просто переместиться, как Тигоол, она, очевидно, не могла, оттого и застряла в эпицентре возможной расправы над неверными. Я сдерживала стучавшие от холода зубы и отсчитывала секунды. Время смешивалось в тягучую патоку, кормя нас самыми густыми порциями. Отправиться в кладовую было правильным решением: она располагалась не особо близко к входу, и если служители отправятся исследовать помещение за помещением, сюда наведаются не в первую очередь. Если вообще успеют. Хлопнула дверь, и по полу застучали каблуки. Слишком гулкий удар для почти плоской подошвы монашек, и это заставило напрячь каждую мышцу в теле. Посетителем мог оказаться Сайтроми, но походка совсем не его. Спустившаяся шепнула притвориться, будто перебираю какие-то продукты, и я запустила пальцы в бочку с грушами и представила, что должна найти самую спелую. Первый плод оказался помятым, второй потемнел. Другие выглядели сочными, но не совершенными: обязательно что-то портило общий вид, какая-то мелочь вроде содранного шмата или царапины. Я сосредоточилась на перебирании груш, но слышала каждый шаг неизвестного, отдававшийся в ушах нараставшим шумом. И вот он остановился. — Приветствую вас, сёстры. Разве вы не слышали, что вас ждут в главном зале? — вежливо поинтересовался мужчина как раз в тот момент, когда мне в руки попалась идеальная на вид груша, хотя это вовсе не означало, что внутри неё не пряталось несколько паразитов. — Нам ничего не сообщали, — поворачиваясь к служителю лицом, сказала я. Старалась выглядеть расслабленной, но тщательно следила за его движениями. Вдруг он Зрячий и уже разглядел мою раздвоенную душу? — Тогда идёмте, — только сейчас мужчина заметил, что моя спутница не реагировала на слова, стояла спиной и перебирала что-то на полках. — Вы слышали меня? — Извините её, она глуховата, — нашлась я. — Осложнения после болезни, очень печальная история. Служитель понимающе покивал и сделал пару шагов в сторону Спустившейся. Повезло, что не был Зрячим, да к тому же оказался на редкость доверчивым. Девушка резко развернулась, и в приглушённом свете блеснул металл. Мужчина издал едва слышимый беспомощный хрип и, схватившись за горло, осел на пол. Он вращал глазами и силился удержать уплывавшее сознание, но смерть уже заметила его в своём списке. Однако победа размахивала лентой не на нашей стороне. В грудь Спустившейся ударил шар и резво полетел обратно к притаившемуся охотнику. Девушка свалилась навзничь, а я краем глаза увидела возвращавшуюся опасность, бездумно рванула вправо и проскочила в проёме между полупустыми полками. Неизвестный вращал цепь, и оружие со свистом рассекало воздух. Кажется, это был кистень с металлической гирей. И если мне что-то удалось разглядеть правильно, ударный груз не содержал каких-либо колющих сторон или острых выпирающих частей. Соответственно, державший кистень человек использовал его чаще для наказания и избиения, нежели мгновенного умерщвления. Самое то, чтобы калечить, дробить и разламывать. Эти мысли пролетели в голове за секунды. Гиря ударила по полкам, разнося их в щепки, сплющивая мягкие продукты и раскалывая банки. Стеллаж выстоял, так как основа осталась нетронутой, но опасно закачался. Я пролезла к следующему ряду, удаляясь от атакующего. Если этот ненормальный продолжит крушить всё на своём пути, вскоре в помещении образуются завалы, как после землетрясения, что погребут нас обоих. Как будто прочитав мои мысли, охотник прекратил проверять меткость на солениях, хотя свист крутящегося на подвесе груза не стих. — Я сразу узнал тебя, как увидел, дитя демона, — объявил мужской голос. — Я запомнил твоё лицо, когда ты сидела в ловушке настоятельницы. Так он один из фанатиков Катрии, что трудолюбиво пытали меня в подвале. Это ещё хуже. Очевидно, мужчина зашёл в кладовую вместе с молодым служителем, но остался в тени. Мы поступили слишком опрометчиво, избавившись от второго и не подумав, что с ним мог прийти кто-то ещё. Ах, Катрия, и как ты умудрилась превратить служителей мирной стопы Церкви в кровожадных убийц? В жизни бы не подумала, что эти сердобольные верующие, следуя не лучшему примеру собратьев из Lux Veritatis, возьмут в руки вилы и факелы. Выход скрывался за рядами, стоявшими перпендикулярно тем стеллажам, возле которых я замерла. Лампа осталась по левую руку рядом с не то живой, не то мёртвой Спустившейся, и темень ослепляла. Противник также должен был двигаться наугад, что уравнивало шансы. Музыка вращавшейся цепи замолкла, и угадать местоположение фанатика Катрии стало совсем невозможным. На секунду показалось, что я услышала свист совсем рядом, и непроизвольно дёрнулась. Удар прилетел откуда-то сбоку, изумив своей выверенностью. Попало в плечо, но достаточно слабо, как будто гиря сбросила вес к концу пути. Я попятилась к стене, надеясь отыскать, где расстояние между полками позволяло проскользнуть в другой ряд, и в этот момент напротив возникла фигура. Темнота размывала границы предметов, и сложно сказать, казался ли человек таким широким из-за мешковатой одежды, упитанных телес или мощного сложения. Скорее, всё же последнее, ведь, чтобы поднять и раскрутить эту чудовищную гирю, требовалась великанская сила. Мужчина крутанул цепь над головой и выбросил руку вперёд. Я припала к полу, но пролетевшая сверху гиря по возвращении зацепила лопатку. Нос едва не поцеловался с каменной кладкой, а спина словно запылала. Очередной свист сулил страшные последствия, и я, оттолкнувшись от пола, откатилась назад. Груз стукнулся о то место, где секунду назад находилась моя голова. Сосредоточив взгляд на противнике, спутала ему мысли, и это, определённо, спасло мне жизнь. Рука церковника дрогнула и конвульсивно ушла в сторону, отчего гиря при следующем замахе врезалась в полки и застряла в них. Я старательно удерживала сознание атаковавшего в сетях, уводя его мысли далеко от устроенной им охоты, а сама бросилась к нему. Как жаль, что нож остался у Спустившейся! Был бы у меня, уже покончила бы с фанатиком. Одной рукой мужчина придавливал висок, второй, в которой была зажата петля, неистово вращал, отчего цепь металась из стороны в сторону по всему проходу. Меня едва не сшибло этой «скакалочкой», и пришлось пригнуться. Почти ползком проскочила подмышкой церковника и понеслась по другому ряду к источнику света. Спутывать мысли перестала сразу же, как вырвалась из узкого прохода, сетуя на непродолжительность контроля. Спустя пару шагов лодыжку оплела металлическая змейка и потянула назад. Быстро же он вернул себе преимущество! Я вновь оказалась на полу и попыталась вытянуть ногу из удавки. На этот раз мужчина выставил блок, и спутать мысли повторно не удалось. Опытный мучитель против безоружной девушки — бесчестнее не придумать. И тут я увидела себя со стороны и осознала, что брошенный где-то нож, белый огонь и внушение — не единственные козыри. Как же глупо было полагаться только на них сейчас, когда «арсенал» пополнился. Мужчина верил, что победит, если будет держаться подальше (потому и выбрал оружие дальнего поражения) и выставит блок, но прогадал. Выскользнув из петли и привстав, дождалась, пока он замахнётся вновь, и вскинула руку. Одновременно с этим наклонилась, защищая голову на случай, если задумка не сработает. Но гиря, летевшая в лоб, послушно взмыла вверх, описала дугу и рухнула рядом со ступнёй хозяина. Пока преследователь мешкал, дёрнула рукой ещё раз, и подпрыгнувший груз смял церковнику нос. Сдавленно закричав, фанатик Катрии прижал ладони к кровавой каше на лице. У меня же свело запястье, будто я поднимала гирю с помощью физической силы. При первом «отбивании» это было не так ощутимо, но подкидывание в воздух тяжёлого шара съедало огромное количество энергии. Я почувствовала, как взмокла, а рука плохо слушала команды. — Надо было брать золотые цепи вместо обычных, — осмелев от удачного хода, выпалила я, и тут меня снова осенило. Мужчина с кистенем не обладал подобными талантами, но, очевидно, сопровождал и защищал именно такого человека. Значит, тот молодой служитель с перерезанным горлом мог наколдовать золотые цепи, если бы собрат успел спасти его. Мужчина грозно зарычал и наугад запустил оружие. Груз пролетел опасно близко от левого бедра и грохнулся на пол. На всякий случай отошла за полки, но ощущала себя в большей безопасности, чем минуту назад. Какой же непобедимой должна испытывать себя Цехтуу, играя с телами жертв, как с тряпичными куклами, кидая их взад-вперёд силой мысли. Представив себя такой же могучей, я заставила полку за спиной служителя рухнуть на него. Беспомощно барахтаясь, мужчина попытался выбраться из-под навалившихся предметов, но шанс победить был давно потерян. Притворившись, что сминаю воздух под ладонями, наблюдала, как ящики и полки наползают на поверженного противника, а битое стекло впивается в оголённые участки кожи. И собственное превосходство опьяняло, звало превратить мужчину в отбивную, похоронить его в этой кладовой, в качестве могилы соорудив насыпь из подручных средств. И снова Провидению отчего-то было выгоднее скинуть меня с пьедестала. Живот скрутило судорогой, и внутри всё онемело. Я опустила взгляд и уставилась на золотой конец острого гарпуна. Крови не было, но магическое оружие причиняло реальные страдания. Хуже цепей. Коснулась золотой поверхности, и пальцы обожгло. Не может быть, чтобы молодой служитель выжил и атаковал сзади. А ведь гарпун воткнулся именно в спину… Тело парализовало. Не способная шевельнуться, я скосила глаза… и к ужасу увидела суровое лицо-маску Саратоха Монтоги. — Умфи, если я правильно помню? — спросил он, мановением руки натягивая золотую цепь, соединявшуюся с острым наконечником. Рухнув на колени, я почувствовала, что мне не хватает воздуха. (1) Дальтонизм; неспособность различать цвета вообще или только некоторые
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.