Змей-искуситель

12:00; съемочная площадка фильма «Запрет» Съемочная площадка вновь наполнилась жизнью, люди снова снуют там и тут, слышны громкие разговоры, ругань, крики стилистов и костюмеров, которые ищут нужных им актеров и актрис. Дейдара ходит с довольным лицом и не может нарадоваться тому, что ему удалось возобновить съемки так скоро после происшествия, о котором, кстати, запрещено даже упоминать. Табу такое появился на площадке, о котором режиссёр заранее всем сообщил. Но несмотря на это, к Сакуре все равно все относятся трепетно и бережно, следят за тем, чтобы актриса лишний раз не перенапрягалась, делают перерывы во время съемок сцен с ее участием, тут же выполняют любую ее просьбу, в общем, пылинки только с нее не сдувают. Хоть Харуно мысленно себя и готовила к подобному с утра, пока ехала в студию, но все равно такого масштаба всеобщей опеки не ожидала. И хоть она им всем мило и улыбается и продолжает благодарить каждый раз, как кто-нибудь что-нибудь для нее сделает, в ее голове, что бегущая строка, проносятся мысли: «Кто-нибудь, спасите меня». А вот спасать Сакуру есть от кого, как минимум от двух назойливых помощниц, которых к ней приставил Дейдара, чтобы те делали для нее все необходимое, чтобы актриса себя прекрасно чувствовала. И Харуно терпит, стойко, выносливо, хоть такая вот чрезмерная опека уже начала действовать ей на нервы, но эти люди ни в чем не виноваты, они просто проявляют заботу, непомерную, правда. Поэтому Сакуре только и остается, что терпеть. — Так, Саёри, спасай меня, — кое-как отвязавшись от своих надзирательниц, Сакура, что из-под земли, появилась рядом с подругой. — Мне нужно хотя бы тридцать минут покоя, так что прикрой меня от этих двоих, — столько мольбы в глазах Харуно Удзумаки еще не видела, она так и напоминает кота из Шрека, от такого бестия просто не смогла сдержать тихий смех, прикрыв рот рукой. — No problems, поспеши, а то, кажется, я их вижу, — прошептала, посмотрев куда-то вдаль, немного сощурив глаза, и этого хватило Сакуре, чтобы тут же сподобиться леопарду и умчаться в неизвестном Саёри направлении, и в этот раз рыжеволосая уже не смогла сдержать звонкий и заливистый смех. Ведь никого она не видела, но не подколоть подругу — просто не смогла сдержаться. Настроение у Удзумаки сегодня немного пакостливо-задорное, видно, решила заменить сегодня Хидана, который, кстати, отсутствует, видно, режиссёр, как и предполагалось, отправил того первым же рейсом в Киото. Так что сегодня из главных актеров за двухдневный простой отдувается только Саёри и Сакура, да Дейдара решил за один день отснять все, что накопилось, а завтра им предстоит второй раунд, но уже в полном составе. Все же хоть Хидан и позволяет себе лишнего, да и манерами джентльмена не отличается, и характер прескверный, к своей работе он относится с большой ответственностью и серьезностью, так что больше, чем на три дня, которые были изначально озвучены, он бы себе не позволил отсутствовать. — Саёри? Какой неожиданный сюрприз! — Удзумаки вздрогнула, когда сквозь ее размышления прорвался знакомый и пугающий ее до мурашек по телу голос, а на площадке как-то резко стало холодно и мрачно. — Мадара? — медленно, точно в замедленной съемке, бестия обернулась к мужчине, который стоит за ее спиной, непроизвольно сглотнув; она посмотрела в его глаза, не понимая, какого Дьявола он тут делает. — Рад, что вы меня узнали, — губы Учихи растянулись в довольной улыбке, а вот глазами он, абсолютно не стесняясь, рассматривает Саёри с ног до головы. — А вам идет такой необычный наряд, выглядите в нем припрелестно. «О, да, тебя забудешь и уж точно от тебя комплиментов мне слышать не хочется», — подумалось бестии, пока она, мило улыбнувшись, поблагодарила за этот чертов комплимент того, кто яро желает ее смерти. Прям ирония какая-то. — Что вас привело сюда? — с одной стороны дежурный вопрос, но именно ответ на него интересует Удзумаки больше всего, хоть она ничем не выдает этого. — Дела, что же еще, видите ли, я являюсь главным спонсором фильма, поэтому решил приехать и посмотреть, как идут съемки после случившегося инцидента, — будничный тон, расслабленная поза, словно он не имеет никакого отношения к произошедшему. — А где Сакура? Я хотел бы узнать у нее, как она себя чувствует. «Мразь, еще смеет спрашивать о ней, ведь из-за него она пострадала», — внутри бестии уже все бушует, прекрасное настроение, словно цунами смыло, оставив после себя разрушения, но ей удается держать себя в руках и не наброситься на Мадару с кулаками, крича, что все это из-за него, что он виноват во всем. Нельзя. Нельзя так глупо себя выдавать, тем более не имея никаких доказательств. — Она отдыхает и чувствует себя хорошо, можете не волноваться, — да, именно этим он и занимался будто все эти дни, ночами не спал, переживал за Харуно, и эта мысль вызвала в Саёри иронический смешок, от чего Учиха посмотрел на нее вопросительно. — Тогда я спокоен, — решив не предавать странному поведению Удзумаки значения, Мадара обвел площадку взглядом. — Колоссальную вы работу проводите, меня всегда восхищали творческие люди, есть в них что-то особенное. «Да, как же, кроме собственного отражения тебя больше ничего не восхищает», — как же бестии хотелось сказать это ему, но вместо этого она лишь улыбнулась, согласно кивнув головой. — Саёри, — к ним подошел молодой человек, держа в руках планшет с какими-то бумажками и посмотрел на одну из главных актрис. — Через десять минут на площадку, будем снимать сцену с Сакурой и тобой в покоях Юкио, — посмотрев на Учиху, парень поздоровался с ним кивком головы. — А где Сакура, не подскажешь? Не могу ее найти. — Она в своей гримерной, только не говори об этом ее фрейлинам, Канкуро, — усмехнувшись, Удзумаки подмигнула помощнику режиссёра и, проводя его взглядом, посмотрела на Мадару, который же смотрит на удаляющуюся спину парня. Конечно же, он узнал его, одного из цепных псов Какаши, он видел его как-то у офиса вместе с ним и Шикамару, значит, его нахождение на этих съемках неспроста, Хатаке точно руку приложил. А вдруг не только его внедрили в съемочную группу? Это нужно срочно выяснить. Мадара медленным взглядом уже внимательней осматривает каждого, кого может видеть на площадке, пытаясь заметить знакомые лица людей Какаши. А те, словно издеваясь над ним, даже не пытаются скрыться, прямо смотрят на него, не отводя взгляда. Скрипнув зубами, Учиха сжал руки в кулаки, когда насчитал шестерых. «Вот, значит, как, решил окружить ее со всех сторон, будто это поможет, Хатаке», — хмыкнув, Мадара запустил руки в карманы штанов, мысленно обратившись к своему врагу. Он даже позабыл о том, что рядом с ним стоит его жертва и непонимающе смотрит на то, как его губы растягиваются в оскале. — Господин Учиха? — неуверенно обратившись к мужчине, Саёри попыталась проследить за его взглядом, чтобы понять, что же он такое увидел-то, но это, видимо, останется известным только ему, ибо она ничего странного так и не увидела. — Был рад вас увидеть, — посмотрев на Удзумаки, Мадара привлек ее внимание. — А теперь прошу меня простить, мне нужно поговорить с Дейдарой, а вас уже наверняка ждут, — взяв руку бестии, Учиха коснулся ее ладони губами, смотря прямо в ее глаза. — До скорых встреч, Саёри, — усмехнувшись, направился в сторону Дейдары, который как ни в чем не бывало отчитывал кого-то из сотрудников. Саёри медленно трет руку, которую коснулись губы Мадары, провожая его взглядом. Противно. До жути противно от такого его жеста, проявления галантности. А также от осознания того, что он настолько глубоко запустил руки в ее жизнь. Он главный спонсор фильма, имеет доступ ко всей информации о нем и самой площадке, а это значит, что среди членов группы могут быть его люди, которых специально сюда заслали для ее ликвидации и которые наверняка и виновны в падении софита. А может, и вовсе ее участие в этом фильме было спланировано, тем более, на ее вопрос у Дейдары о том, почему же он без кастинга утвердил на главные роли ее и Сакуру, он ответил, что их ему порекомендовали. Неужели все это, этот фильм, ее роль в нем, все тщательно продуманный план Мадары? Да ей не составило труда сложить дважды два, чтобы получить логическую цепочку. И сейчас она еще больше понимает, что ее нахождение на этой площадки представляет угрозу для всех сотрудников. Просто триллер какой-то! Хоть она и любит триллеры, но лучше им оставаться в кино, а не переноситься в ее жизнь. Но именно это и произошло, и идет ее личный фильм уже очень долго. Только вот она ничего с эти поделать не может. Хоть Удзумаки и решила как-то разузнать о планах Мадары, провести собственное расследование, но вот план в ее голове так и не созрел. А она думала об этом и продолжает думать, пытается найти хоть какие-нибудь лазейки. Но ни черта не получается! У нее нет таких возможностей, как, к примеру, у Какаши, который ведет эту войну уже очень давно, в отличие от нее, она узнала об этом совсем недавно. И что делать со всем этим дерьмом, она все еще не знает. Саёри чувствует себя пешкой в руках Какаши и Мадары, и именно вокруг этой самой пешки и разворачивается вся игра. Может, и вправду послушаться Сакуру и все рассказать Какаши? — Саёри, я же сказал быть на площадке через десять минут! — подойдя ко все еще стоящей на том же месте Удзумаки, Канкуро, схватив ту за руку, повел за собой к месту съемок. — Давай быстрее, Дейдара уже рвет и мечет! — Да-да, прости, — только и смогла выдавить из себя растеряно, посмотрев на помощника режиссёра. О своих проблемах лучше подумать позже, а сейчас нужно сосредоточиться на работе. Легко сказать, трудно сделать. Но нет ничего невозможного для настоящей актрисы. А вот уже после работы Саёри обязательно поговорит о произошедшем с Сакурой, нужно уже принимать решения и действовать. Хватит сидеть сложа руки, пока другие играют с тобой, что с марионеткой. Но об этом позже. Все позже, сейчас же нужно войти в образ и закончить этот долгий съемочный день. 15:00; корпорация Удзумаки, кабинет Мадары. — Живо ко мне! — рявкнув в мобильный телефон, Мадара влетел в свой кабинет, что разъяренный зверь, умудрившись перед этим до смерти перепугать секретаршу своими налитыми красным от ярости глазами, когда с секунду посмотрел на нее, проходя мимо ее стола, глухо прорычав при этом фразу: ко мне никого не впускать и ни с кем не связывать. Да, бедная девушка еще долго будет заикаться и не только от явления Дьявола народу, но и от того, что после того, как ее босс скрылся в своем кабинете, оттуда буквально через мгновение раздался громкий звук удара и того, что что-то разбилось, и секретарше только догадываться остается о том, что же там приказало долго жить. Под горячую руку Учихи попал сперва телефон, который, после того, как звонок был сброшен, поздоровался со стеной, разлетевшись на части, следом за ним, все к той же стойкой стене, полетел стул, который зацепил за собой небольшой стеклянный столик с фарфоровой вазой. Но учинение разгрома в собственном кабинете не помогло. Это не помогло Мадаре хоть немного выплеснуть свою ярость и заставить голову ясно мыслить. И все это из-за проклятого Какаши, черти бы его побрали! Заслал на площадку своих цепных псов, которые даже не скрывались и в наглую перед ним щеголяли, одним лишь взглядом говоря: ты в ловушке. На площадке Учиха насчитал шестерых из людей Хатаке, а этого более чем достаточно, учитывая то, как они выдрессированы. Теперь любая, даже самая малейшая ошибка, может стоить для него дорого. Свободы, как минимум, если людям Какаши удастся заметить и в последствии поймать засланного им убийцу. А Акасуна сдаст его с потрохами и даже глазом не моргнет, вывернет все так, словно он не при делах и вообще хотел все рассказать полиции, и за свое сотрудничество потребует свободы. А Хатаке на все пойдет, лишь бы упечь далеко и надолго Мадару, в этом он не сомневается. И тогда ему не составит труда повесить на Учиху остальные прегрешения помимо покушения на жизнь Саёри и использования для этих целей киллера. Чертов Акасуна, киллер называется, не смог с первого раза прикончить девчонку, и теперь из-за его оплошности он попал в огромную, просто космических размеров задницу. А времени все меньше и меньше, Мадара и так прождал целых пятнадцать лет, пытаясь завладеть корпорацией после смерти Минато и Кушины другими путями и не марать больше руки в крови. Но Какаши всегда мастерски получалось рушить его планы, вставлять гребаные палки в чертовы колеса. И именно это довело Учиху до такого состояния, именно это подвело его к точке невозврата, и теперь он ни перед чем не остановится для достижения своей цели, и, если потребуется, лично свернет шеи всем троим. Саёри, Наруто и Какаши, о, ему он свернет шею с особым удовольствием, медленно, чтобы слышать, как ломаются кости позвоночника. От таких мыслей губы Мадары растянулись в маниакальной улыбке, а перед глазами замелькали картинки, одна красочней другой, и в каждой остается лишь одно неизменным, он убивает Какаши собственными руками, смакуя и наслаждаясь каждым мигом смерти врага. Белобрысый выродок, путается под его ногами, раздавить бы, и дело с концом. Но нет, их война переросла уже в намного большее, чем простое желание владеть корпорацией. Они жаждут уничтожить друг друга. И Учиха с радостью, с превеликим удовольствием лишит Хатаке всего, что ему дорого. О, его душа наполнится эйфорией, когда он станцует на пепле разрушенного и выжженного дотла личного мира Какаши, смотря ему в глаза, упиваясь своей победой. Ведь он победит. Обязательно победит, и в том Мадара не сомневается. Это только в сказках побеждает добро, а в реальном мире те, у кого есть власть и напрочь отсутствует мораль, а Учиха обладает и тем и другим. — Как понимаю, твоя поездка в студию прошла не удачно, — констатировал факт Обито, после того как вошел в кабинет и осмотрел размах погрома. Да, Учиха не остановился на стуле, телефоне, столике и вазой, следом за ними были опрокинуты кресло и рабочий стол со всем содержимым на нем. Но ярости в Мадаре это так и не приубавило, а когда его подчиненный вошел в кабинет, виновник хаоса обнаружился у панорамного окна с бутылкой виски в руке, видимо, уповает на то, что алкогольная янтарная жидкость поможет ему хоть немного приглушить бушующий внутри торнадо. — Какаши заслал на площадку своих шавок, они ни на шаг не отходят от Саёри, но, думаю, она об этом даже не догадывается, — развернувшись, Мадара посмотрел на Обито, скрипнув зубами. — Вот поэтому я велел сидеть смирно и не рыпаться, подождать пока Хатаке не свалит в Нью-Йорк на конференцию, у нас был бы целый месяц все провернуть, но ты решил пойти поперек моего приказа! — последнюю часть фразы Учиха глухо прорычал, а над головой Обито пролетела та самая бутылка виски и тут же разбилась о дверь, да, хвала его реакции, успел пригнуться. — Акасуна был не готов, он даже не успел ее изучить, мне вот очень интересно, какого хера вы поторопились?! — быстро оказавшись рядом с родственником, Мадара схватил того за грудки, сильно встряхнув его, еле сдерживаясь, чтобы не выбить из него душу. — Из-за вашей ошибки мы теперь в дерьме, поэтому вы будете делать так, как я скажу, и еще хоть одно малейшее неповиновение, и хоронить тебя будут в закрытом гробу. — Я уже говорил тебе, что не имею к этому никакого отношения, то, что провернул Акасуна было его личной инициативой, — спокойный голос Обито и его твердый взгляд еще больше взбесил Мадару, и он сам не понял, как его кулак все же врезался в челюсть родственника, от чего тот, отлетев к двери и ударившись о нее, осел на пол. — Щенок, — прорычав, Учиха сплюнул, сжимая руки в кулаки и смотря на подчиненного. — Ты все еще смеешь нагло лгать мне? У нас был определенный уговор с ним, и он бы не начал действовать без отмашки, — проведя рукой по волосам, Мадара сорвал с шеи удушающий его галстук, чувствуя, как уже теряет контроль над собой, как его трясет от ярости, которую с каждой секундой все труднее и труднее сдерживать. Закрыв глаза, Учиха шумно выдохнул, ему нужно собраться, привести мысли в порядок и решить, как им действовать дальше. Они больше не могут оттягивать, иначе капкан захлопнется, и тогда уже им не выкрутиться. Люди Какаши наверняка рыщут по площадке и пытаются найти его человека среди съемочной группы. А если Саёри все знает? От этой мысли Мадара резко открыл глаза, сжав челюсть. Нет, быть такого не может, Какаши не настолько идиот, чтобы поведать ей обо всем, что на самом деле происходит за ее и Наруто спиной. Или же мог? Она странно сегодня себя вела, он не мог этого не подметить, но тогда он списал все на произошедшее пару дней назад. А сейчас Учиха задумался, а не связанно ли ее резкость, напряженность, которую он ощущал от нее и до этого не замечал в ней во время прошлых их встреч с тем, что Удзумаки все знает? Но, если это так, то почему она продолжает сниматься, если знает, что за ее прелестной головой охотятся и ее хотят убить? Почему Какаши не запрет ее дома или же не отправит куда-нибудь подальше от Мадары? А может, это их план? И она играет в нем роль приманки? Что-то тут не так, и Учиха это нутром чувствует, и с этим определенно нужно разобраться. План в голове Мадары вырисовывается сам собой, и он, хоть еще не совсем точно, но уже знает, как ему нужно действовать, но для начала нужно избавиться от тех, кто стал для него обузой. — Свяжись с Акасуна, пусть действует завтра, мы больше не можем терять время, и передай ему, что еще, если и эта попытка увенчается крахом, то ему не скрыться от меня, — с секунду посмотрев на Обито, Учиха подошел к опрокинутому столу, чтобы поднять его. Нет, он не собирается рассказывать родственнику о своих догадках, ведь он уже давно подозревает Обито в том, что тот ведет собственную игру, поэтому доверие к нему у Мадары давно уже пошатнулось. Да и чем меньше он знает, тем лучше для Учихи, не будет лезть туда, куда не надо. — Вызови ко мне Канадо, — обратился к секретарше Мадара через динамик селектора, когда Обито покинул его кабинет. — Д-да, М-мадар-ра-с-сан, — выдохнув, Учиха мысленно подумал, что ему придется сегодня еще заняться и секретаршей, чтобы привести ее в чувства и хоть как-то реабилитироваться перед ней. Ведь искать новую, у него совершенно нет времени, а эта работает хорошо и не сбежала через месяц, как другие, так что кадр ценный. Но сперва он решит свои более важные вопросы, чем заикающаяся девушка, а уже потом ненадолго можно будет и расслабиться, сегодня ему это самому очень сильно необходимо. 18:00; корпорация Удзумаки, кабинет Какаши. Всецело погрузившись в работу, Какаши потерял счет времени и не заметил, как быстро оно пролетело. Правильно говорят, человек занимающийся делом — за временем не следит. Но это даже и к лучшему, ибо сейчас Хатаке греет душу мысль о том, что еще чуть-чуть, и он отправится домой, а там его уже будет ждать Саёри, и вечером они отправятся в бар на концерт «DEVIL». Да, Саске удалось уговорить их притащиться на его концерт, точнее он потребовал их присутствия на нем, и главным требованием было всеми правдами и неправдами затащить туда Харуно. Эти двое точно доведут до ручки Хатаке с Саёри. Вот если был бы Наруто, то они бы с радостью свалили на него роль купидона и того, кто будет петь дифирамбы о Саске Сакуре. Но нет же, он свалил в свадебное путешествие со своей ненаглядной и был таковым, хорошо хоть на связь изредка выходит, хоть это радует. Но это даже к лучшему, пускай себе отдыхает и наслаждается жизнью, а самое главное, находится как можно дальше от Мадары и его козней. Благо, ума ему хватило уехать под шумок, да и держать в тайне место, где они находятся, об этом знает только Какаши с Саёри, и больше никто. А также это позволяет Хатаке держать взбалмошного брата любимой в святом неведение о том, что на самом деле происходит в их доме и корпорации. Ведь если бы Нарут узнал о его плане и о том, какой опасности он намеренно подвергает Саёри, дабы разоблачить Мадару, то точно бы оторвал голову Какаши, не став даже слушать его аргументы и объяснения. А сестрицу запер бы в доме, а может, и вовсе выслал куда подальше, чтобы не мельтешила перед Учихой. И полетело бы тогда все к чертям собачьим, и даже представлять Какаши не хочется, во что это все могло бы в последствии вылиться. Откинувшись на спинку кресла, Хатаке потянулся, да долгое сидение на одном месте никому не идет на пользу. Мышцы ноют, а спину ломит. Эх, стареет. Нужно бы размяться. Поднявшись из-за стола, Хатаке только было хотел приступить к задуманному, как в его кабинет вошел нежданный гость, визит которого за собой ничего хорошего не сулит. — У меня две новости, одна плохая, другая еще хуже, с какой начать? — вопросительно посмотрев на друга, Неджи протянул ему папку с какими-то документами. — С той, которая плохая, — забрав папку, Какаши незамедлительно приступил к изучению ее содержимого. — Мадара сегодня ездил в киностудию, — подойдя к креслу, Хьюга сел в него, не отводя пристального взгляда от Хатаке. — Наши люди, как мы и планировали, были наведу и не скрывались от него, но он разговаривал с Саёри, Канкуро подслушал их разговор и специально подошел к ней, когда Мадара был рядом, они ни о чем таком особенном не разговаривали, а вот Учиху явно взбесило нахождение наших на площадке, и вот сейчас мы и подошли к новости номер два, — выдохнув, Неджи откинулся на спинку кресла, обдумывая, как лучше преподнести информацию Какаши. Посмотрев на друга, Хатаке сжал в руках раскрытую папку, первая новость ему явно не понравилась. Только одна лишь мысль о том, что Учиха находился рядом с ней, вызвала в нем не самые положительные эмоции, которые тотчас отразились в его глазах. Дикое желание порвать Мадару на мелкие кусочки, так и читается в них, а вот что будет после того, как он узнает вторую новость, даже страшно представить. — Какаши, — подняв руку в успокаивающем жесте, Неджи продолжил, приготовившись в любой момент сдерживать Хатеке: — Мы записали разговор Мадары и Обито, и ты с Шикамару были правы, они заслали на площадку профессионального киллера, а также Мадара отдал приказ об новой попытке устранения Саёри. Мышцы в теле Какаши в мгновение ока напряглись, став каменными, картонная папка в его руках порвалась до середины где-то по центру, а ее края и бумага были безжалостно смяты. Глаза Хатаке налились кровью в момент пробудившегося в нем бешенства и разрушающей ярости. Он чувствует, как стремительно теряет контроль над собой, но все же ему все еще удается сдерживать себя и не сорваться с места, добраться до кабинета Мадары и не уничтожить его прямо здесь и сейчас. — Когда? — прорычал сквозь стиснутые зубы, на боль в сжатой челюсти он не обращает внимание, и от папки с документами в его руках уже практически ничего не осталось. — Завтра, — короткий ответ, но от него мир под ногами Какаши словно рухнул, а бушующую в нем ярость в момент сменил всепоглощающий страх и ужас. Нет, он знал, что своими действиями выведет Мадару из равновесия и тем самым заставит поступить необдуманно, но чтобы это произошло настолько быстро, этого он уж точно не ожидал. Неровным шагом подойдя к дивану, Какаши рухнул на него, выронив из рук порванную папку с документами. Его голова кружится и отказывается соображать, мысли, что букашки разбежались кто куда, оставив лишь пустоту в его разуме. Одно знать, что дорогому тебе человеку что-то или кто-то угрожает, но совершенно другое знать, когда именно это произойдет. А самое ужасное, это осознавать, что ты ничего с этим не можешь поделать, что тебе остается только сидеть и ждать, и молиться о том, чтобы все обошлось. Но у него есть выбор, он может же остановить это безумие. Уберечь ее, и больше не подвергать Саёри такой опасности. Он может же отправить ее куда-нибудь, рассказав все, чтобы она скрылась, спряталась до того момента, пока он не разберется с Мадарой и поступит точно так же с Наруто. Но это вызовет столько вопросов, ведь не могут просто так скрыться, двое наследников огромной корпорации, которая у всех на слуху, поднимется шумиха, которую сложно будет остановить. И даже вся власть Какаши и его связи в полиции не помогут ему, репортеры их просто задушат, и кто-нибудь обязательно раскопает то, что они так тщательно и упорно скрывают. Тогда противостояние, которое на протяжении стольких лет идет в корпорации, может выйти наружу, и это не только саму корпорацию уничтожит, но и жизни Саёри и Наруто. Репортёры и конкуренты вытащат все их грязное белье и выставят на показ, а Мадара все равно найдет способ, как выбраться из этого дерьма невинной овечкой. И это хуже смерти. Поэтому Хатаке ничего не остается, как придерживаться своего плана и молиться. Молиться всем известным ему Богам о том, чтобы Саёри завтра осталась жива, а в идеале целой и невредимой. — Какаши, мы ее защитим, — видя в каком состоянии его друг, Недже решил предпринять попытку хоть немного его успокоить. — Не переживай, наши люди не будут отходить от нее ни на шаг, и когда что-то произойдет, они не дадут ей пострадать, а также они будут следить за съемочной группой и обязательно вычислят человека Мадары, мы отправили на это задание лучших агентов, они знают свое дело и справятся с этим. — Надейся, чтобы так и было, — подняв голову, Какаши посмотрел на Неджи, а в его глазах горит решимость, да он уже решил для себя, как поступит в случае провала. — И можешь передать Ибики, если Саёри хоть немного пострадает, то он может готовить для меня камеру, ибо Мадара тогда живым отсюда не выйдет. — Какаши не … — начал было Неджи, но его тут же прервал Хатаке. — Можешь идти. С секунду еще посмотрев на друга, Хьюга поднялся из кресла с выдохом и направился к выходу из кабинета, прекрасно понимая, что лучше сейчас не перечить ему и сделать так, как он говорит. Когда же дверь закрылась, Хатаке откинулся на спинку кресла, сжав рукой подлокотник до побеления костяшек. Завтра будет самый долгий, ужасный, страшный день в его жизни. Какаши так не боялся за Саёри даже тогда, когда она попала в аварию, как боится за нее сейчас. И никто и никогда не узнает о том, как он проклинает себя в данный момент за то, что сам выбрал этот путь, за то, что это его план, за то, что добровольно подставляет любимую под удар. За то, что жертвует самым дорогим в этом проклятом мире ему человеком, что пешкой на шахматной доске. — Прости меня, — прошептал одними лишь губами, зарываясь пальцами в волосах. — Саёри… 20:00; дом Удзумаки. — Сакура, я должна тебе кое-что рассказать, — от резкого изменения тона в голосе Саёри, от безмятежного до серьезного, Харуно поперхнулась чаем, который успела отхлебнуть из своей кружки. Откашлявшись, американка посмотрела на рыжую бестию, нахмурившись. Взгляд Удзумаки сосредоточенный, и в нем мелькает что-то отдаленно похожее на злость, а это, как правило, не является предвестником хороших новостей. Поставив кружку на журнальный столик, Сакура полностью повернулась к Саёри, тем самым показывая свою готовность слушать. — Сегодня на съемки приезжал Мадара, оказывается, он является главным спонсором нашего фильма, — сделав паузу, Удзумаки выжидающе смотрит на подругу, ожидая ее реакции, которая незамедлительно последовала, лицо Харуно вытянулось от удивления, а зрачки ее глаз расширились, Сакура было открыла рот, чтобы переспросить, все ли она правильно расслышала, но Саёри не дала ей и слова произнести, продолжила: — После того, как я об этом узнала, я задумалась, а не является ли наше участие в этом фильме — его продуманным до мелочей планом? Ты подумай, Сакура, нас ни с того ни с сего сразу же утвердили на главные роли, без кастинга и пробы, просто позвонили Ямато-сану и заключили с ним контракт. — Подожди, Саёри, — прервав монолог Удзумаки, Сакура нахмурилась, а в ее глазах видно, что она в данный момент переваривает и пытается осмыслить все то, что только что услышала. — Я разговаривала об этом с Ямато-саном, когда он сообщил мне о съемках, и он мне сказал, что Дейдара не проводит массовые кастинги, что он просматривает отрывки из фильмов с разными актрисами и актерами, и так делает свой выбор в том, кто и какую роль будет играть в его фильме, он посмотрел несколько отрывков с нашей игрой и, когда понял, что мы с тобой подходим на эти роли, связался с Ямато-саном. — Я не исключаю такой вариант, фильмы, в которых мы снимались, были показаны во всем мире, а так как Дейдара относится к кинематографу, то он определенно посещал премьеры и возможно когда-то заприметил нас, и поэтому мы попали в число тех актрис, которых рассматривали на роли Юко и Юи, но, — забравшись с ногами на диван, Саёри многозначительно подняла вверх указательный палец, не отводя престольного взгляда от Сакуры. — Тебя не смущает тот факт, что Мадара, человек, который хочет меня убить, является главным спонсором «Запрета»? Мое участие в этом фильме может быть одним из его условий, и мне Ямато-сан говорил, что он согласился подписать контракт на съемки, если и тебя в них задействуют. Сакура, я разговаривала с Дейдарой, мне было интересно, почему выбор пал на нас, и он мне сказал, что нас тобой порекомендовали ему, и он не жалеет об этом, — добавила после небольшой паузы, видя, как лицо Харуно меняется до очень недовольного. — И ты мне только сейчас об этом говоришь, да? — вопросительно подняв вверх бровь, американка скривила от негодования губы. Это что же получается, ее пригласили, выдернули из Америки для отвода глаз? Чтобы неожиданное предложение о съемках, которое поступило через пару дней после того, как Саёри вернулась домой, не вызвало подозрений? И в этот момент Харуно словно осенило, подняв голову, она в прямом смысле уставилась на Удзумаки, словно видя ее в первые. От такого странного поведения подруги, Саёри напряглась, немного откинувшись назад и с какой-то настороженностью смотря на нее. — Да ты, черт возьми, права! — неожиданно воскликнув, Сакура чуть ли не подпрыгнула на диване, шестеренки в ее голове заработали в лихорадочном режиме, и до нее наконец-то дошел смысл того, что до нее пыталась донести подруга. — Саёри ты должна обо всем рассказать Какаши, хватит играть в детективов, если все так, как ты и говоришь, и наше участие в фильме подстроено, то ты явно не в безопасности на съемочной площадке, я помню о том, что ты говорила, что софит упал не случайно, — получив в подтверждение своих слов утвердительный кивок, Харуно продолжила: — Саёри, повторяю еще раз, расскажи обо всем Какаши, иначе это сделаю я. — Нет, Сакура, нет! — покачав головой, Удзумаки схватила Харуно за запястья, посмотрев в ее глаза. — Он не должен знать о том, что я знаю, и я не все тебе еще рассказала. Какаши знает, он знает обо всем, кроме, конечно, того, что его тайны для меня теперь не секрет и мне открылась правда о Мадаре и его замыслах. — В смысле знает? — Сакура на секунду задумалась от том, что находиться в состоянии удивления, шока и полного офигивания в этом доме стало уже нормой. — В прямом, — выдохнув, Саёри, отпустив руки Харуно, облокотилась локтем о спинку дивана и подперла рукой голову, как-то устало посмотрев на подругу. — В разговоре, который я подслушала, Какаши обвинял в случившемся на съемках Мадару, и я говорила тебе об этом, а после того, как я узнала, что он является главным спонсором, мне не сложно было сложить дважды два, — зарывшись пальцами в своих волосах, Удзумаки слегка сжала их, на мгновение прикрыв глаза. — Я не знаю, честно, я не знаю, что мне делать, Сакура. Я столько раз пыталась придумать, как мне все выяснить, не посвящая во все Какаши, но у меня так и не получилось этого сделать. Мне кажется, что Какаши осознанно подставляет меня под удар, он же мог бы запретить мне сниматься, придумал бы какие-нибудь доводы и причины, против которых я не смогла бы протестовать, ему бы хватило на это ума, но он ничего не предпринимает. Нет, — покачав головой, бестия посмотрела на внимательно слушавшую ее американку. — У него наверняка есть план, но в этот план вряд ли входит то, чтобы обо всем мне рассказать, они ведут войну между собой, и в этой войне я пешка. — Я не поменяю своего мнения, вам нужно поговорить, уверенна, ему тяжело сейчас, как и тебе, а подобные тайны до добра не доводят, — придвинувшись ближе к Удзумаки, Сакура, подняв руку, провела пальцами по щеке подруги, заглянув в ее темно-зеленные глаза. — Саёри, расскажи ему, ты же понимаешь, что я права. — Нет, — покачав головой, Удзумаки, подняв руку, сжала пальцами ладонь Харуно. — Он не рассказал мне ни о чем, значит, так нужно, я верю ему, хоть мне и не приятно то, что сейчас он управляет мной, подобно марионеткой, — Саёри опустила глаза, она просто не может выносить умоляющего взгляда подруги, чувствовать ее беспокойство и волнение. Может, зря она об всем ей рассказала? — Давай поступим так, — взяв Удзумаки за подбородок, Сакура заставила ее посмотреть себе в глаза. — Если что-нибудь еще случиться, то ты расскажешь все ему, или же я это сделаю, я тебе клянусь, и тогда мы уже вместе будем думать над тем, как остановить Мадару, — да, Сакура не знает, что такое отступать, особенно когда речь идет о близких ей людях. — Хорошо, — нехотя согласившись, Саёри кивнула головой. Но дать обещание, не значит же его сдержать, а вот как не дать подруге открыть ее тайну Какаши, она придумает позже. 23:00; рок-бар «Taka» Сидя за столиком, Сакура в миллионный раз мысленно задалась вопросом: какого черта она здесь делает? Какого черта согласилась поехать на концерт этого индюка? Смотреть на сцену, на которой уже во всю выступает группа «DEVIL», изредка ловить на себе взгляды Учихи, замечать в эти моменты его довольную ухмылку от того, что она все-таки пришла, для Харуно равносильно самой изощренной пытки. А вот желание слиться со стеной, диванчиком, столом, полом да хоть с чем-либо, лишь бы не привлекать к себе внимание и спрятаться в надежном убежище, с каждой секундой кажется для нее все более и более заманчивым. Как бы сильно Сакура ни любила свою подругу, в данный момент она мысленно желает ей всего хорошего. Ведь если бы не Саёри со своими уговорами, угрозами, мольбой, то американка ни за какие сокровища всего мира не приехала бы в этот судьбоносный для нее бар и не чувствовала бы себя сейчас загнанной мышкой, у которых нет ни одного пути отхода. Бар полон людей, они танцуют, прыгают, орут, поют вместе с группой, подавшись всеобщему безумию, и даже Саёри с Какаши не стали исключением. Оставив свою подругу наедине с ее мыслями, Удзумаки, схватив Хатаке за руку, потащила того в гущу событий. И только Харуно сидит с пришибленным выражением лица, стоически ожидая окончания личной пытки. Бар пропах алкоголем и дымом табака, Итачи только так успевает подавать новые напитки за барной стойкой, снующие там и сям официанты под ритм бьющей по барабанным перепонкам музыки меняют пепельницы, забирают со столов пустые стаканы, бокалы и принимают новые заказы от посетителей. Группа же разошлась не на шутку, исполняя свои самые динамичные песни, доводя посетителей до точки их безумия. Смотря на все это, Сакура кривится, морщит нос от неприятных для нее запахов, задирает ворот простой белой футболки, натягивая его на нос, надеясь, что запах ее духов перебьет невыносимые ароматы. Да, в этот раз она не стала выряжаться, отдав предпочтение простым синим джинсам, футболке, толстовке с замком и кедам. А на просьбы Саёри переодеться, Харуно лишь недовольно фыркала, давая понять, либо она едет так, либо не едет вообще. А так, как Учиха оторвал бы головы Удзумаки с Хатаке, если бы его непокорная нимфа не объявилась в баре, то ей ничего не оставалось делать, как смериться с выходкой подруги. Ну и еще диву даваться от изменений в американке, ведь та, даже под страхом смерти, не позволила бы себе выйти на улицу в подобном виде. Как говорится, марку нужно держать. Но сегодня это правило Харуно явно отправила в тартарары. Сакура мысленно уже волком воет, молясь о том, чтобы этот беспредел поскорее бы уже закончился, а она со спокойной душой свалила восвояси. А что? Саёри попросила съездить с ней на концерт, а о том, что она должна будет после него задержаться, речи не было. В баре безумно жарко и душно, вентиляция просто не справляется с таким количеством народу. Беснуясь от того, что ей пришлось снять с себя толстовку, иначе бы она точно сжарилась в этой парилке, Сакура резко и с удовольствием бросила смятую вещь на диванчик. А это не осталось не замеченным Учихой. Саске с самого появления Харуно в баре не сводит с нее глаз, следит за каждым ее движением, взглядом, недовольным выражением лица и усмехается от этого. Он знает. Что никто не замечает то, с какой жадностью и самодовольством он смотрит на свою колючую нимфу. Никто не заметил и не увидел, как в его глазах вспыхнуло удовлетворение и чувство победы от осознания того, что она все-таки притащила свой соблазнительный зад на его концерт. А зад и вправду соблазнительный, его так и хочется хорошенько отшлепать, чтобы сделать ее покорной. Саске чуть сума не сошел от появившихся перед его прикрытыми глазами картинок. Закусив нижнюю губу, он привычно усмехнулся. Еще одна песня группы подходит к концу, как и сам концерт, а это значит, что пора воплощать свой план в жизнь. Открыв глаза в тот момент, как прозвучал последний аккорд, Учиха обвел присутствующих взглядом и задержал его на Харуно, словно то, что он сейчас скажет адресовано исключительно ей. — У нас давно уже не было такой желанной и дикой публики, как сегодня, — придав своему голосу соблазнительной хрипотцы, Саске растянул губы в лукавой улыбке, не отводя взгляда от глаза Сакуры, смотря на нее цепко, пронзающе, а она, в свою очередь, отвечает ему напряжением в глазах, вытянувшись, что струнка гитары. — Хэй, парни, ваши тигрицы не дадут сегодня вам просто так заснуть, так, девочки? — лишь на мгновение переведя взгляд на толпу, чтобы подмигнуть женской половине посетителей и получить в ответ их смущенные лица, Учиха вновь встретился взглядами с Харуно, соблазнительно облизав свои губы. — И сладкое сегодня получите не только вы. Сакура нервно сжала руки в кулаки, скрипнув зубами. Дьявол! Говорит так, словно все уже решено, а ее мнение никто не спрашивает. Харуно сейчас похожа на оголенный нерв, и если сейчас до нее дотронутся, то она точно взорвется подобно Фудзияме. Да, именно такого Саске и добивается, он жаждет, что сумасшедший, вывести Сакуру из себя, вытащить из нее эти сдерживаемые эмоции, и тогда она уже не сможет отворачиваться от него, сбегать, отрицать тот факт, что он слишком сильно засел в ее душу. Они оба вляпались друг в друга, смачно, вязко, сжигающе. — Ну что, вы готовы достигнуть оргазма от нашей последней песни? — опять же обращаясь к толпе, Саске надменно и самодовольно смотрит на Сакуру, словно своим взглядом говоря, попалась, дикарка. А вот толпа зашлась восторженными криками, свистами. — Тогда погнали, черти, и да, эту песню вы услышите впервые. Джуго тут же задал ритм, забив по барабанам, к нему незамедлительно подключились Карин с Суйгецу, рождая музыку своими инструментами. Взяв в руку микрофон, Саске запел, продолжая приковывать к месту свою непокорную нимфу. Чтобы она поняла, чтобы до ее тугой башки дошло что-то, что он сейчас поет, адресовано ей. Это станет их тайной. Об этом будут знать только они. Ведь только он может отразить то, что скрыто у него внутри в этих словах. Ведь только она сможет это понять, почувствовать всем своим нутром и окончательно сдаться в его плен. Ибо то, что он поет, для нее слишком откровенно, слишком сильно это выворачивает изнутри их обоих. Я буду твоим светом, источником огня, обжигающим солнцем. Я буду радостным и мрачным, любым, чтобы не ограничивать твою свободу. У меня все хорошо, у нас все будет хорошо. Потому что у нас получится, да, у нас получится! Я буду стараться, даже не сомневайся, Пока не пройдёт любовь, пока не пройдёт любовь. Я стану твоей тенью, игрой, стадионом. Стану равным по силе пятидесятитысячной овации. Мне хорошо, мне хорошо, Потому что все получилось, да, все получилось! Я постараюсь, даже не сомневайся, Пока не пройдет любовь, пока не пройдет любовь! Слушая первые строки песни, Сакура затаила дыхание, словно и вправду забыв, как дышать. Она прекрасно все понимает, ведь для этой песни он выбрал родной язык американки. Но у нее в голове не укладывается происходящее. Ритм песни, Саске и слова, они в ее голове не сочетаются, но он сделал так, что это все стало единым целым. Толпа беснуется, девушки танцуют откровенно и соблазнительно со своим ухажерами, Какаши и Саёри не отстают от них. И только эти двое знают, что несет в себе это песня, что Учиха пытается донести до Харуно в ней. Свои чувства, решение, и не отвертеться теперь от этого. Я уже принял решение и не могу отпустить, Убиваю каждую секунду, ведь это спасет мою душу. Я буду преодолевать препятствия, Пока не пройдет любовь, пока не пройдет любовь. Мы зажжём огонь, а потом его погасим, Пока не пройдет любовь, пока не пройдет любовь. Прямо передо мной маньяк, У меня за спиной и ангел, и Мефистофель. Моя мама хорошо меня воспитала, воспитала Правильно. Мама говорила: ‘Делай, что хочешь, но вечером молись’ И я молюсь, потому что преисполнен верой, Пока не пройдет любовь, пока не пройдет любовь, да. Сакура закрывает глаза, растворяясь в голосе Саске, ее руки сжимаются в кулаки, до боли ногти впиваются в кожу ладони, отрезвляюще, она не может позволить этому дурману захватить ее. Ее выворачивает изнутри от его пронизывающего взгляда, от его признания, и чтобы она ни делала сейчас, как бы ни пыталась этому противостоять, нервы-то сдают, машут флагом капитуляции. И под ребрами что-то нещадно ноет, сжимается от голоса этого Дьявола. Четов Учиха не дает ей даже шанса на сопротивление, в очередной раз выпотрошив из нее душу и хорошенько херанув ее о землю. Я уже принял решение и не могу отпустить, Убиваю каждую секунду, ведь это спасет мою душу. Я буду преодолевать препятствия, Пока не пройдет любовь, пока не пройдет любовь. Мы зажжём огонь, а потом его погасим, Пока не пройдет любовь, пока не пройдет любовь. О, мы все хотим одного и того же. О, мы все стремимся к чему-то. К Богу. К предназначению. К любви или ненависти. К обогащению или разложению. К бриллиантам или пыли. Сакура открывает глаза, взглядом встречается со взглядом Саске, он так ни разу и не отвел от нее глаз. Следит за каждым изменением на ее лице, довольно отмечая, что достигает нужного эффекта, к которому и стремится. И да, Харуно понимает, что только избранные слова отображают то, что творится между ними. Он решил и не отпустит. Как же это по-учиховски эгоистично, делай, что хочешь, в этом весь он. И Сакура сдается, она больше не может противостоять ему. Он слишком сильно засел в ее разуме, сердце, душе, что его теперь клешнями из нее не вытащить. Она практически каждую ночь просыпается в холодном поту от непристойных снов с его участием, в перерывах между съемками-мыслями-волей-не-волей возвращается к нему. Дьявол! Дьявол! Дьявол! На кой он вылез из своей преисподней и разрушил ее хрупкий мир, который она годами выстраивала? Я буду твоим светом, источником огня, обжигающим солнце. Я буду радостным и мрачным, любым, чтобы не ограничивать твою свободу. Я уже принял решение и не могу отступить. Убиваю каждую секунду, ведь это спасает мою душу. Я буду преодолевать препятствия, Пока не пройдет любовь, пока не пройдет любовь. Мы зажжём огонь, а потом его погасим, Пока не пройдет любовь, пока не пройдет любовь. Я буду твоим светом, источником огня, обжигающим солнце. Я буду радостным и мрачным, любым, чтобы не ограничивать твою свободу. У меня все хорошо, у нас все будет хорошо, Потому, что у нас получится, да, у нас получится! И мы зажжём огонь, а потом погасим, Пока не пройдет любовь, пока не пройдет любовь. Пока не пройдет любовь. Последние слова песни, и бар накрывают крики, визг, аплодисменты. Толпа дошла до своего пика безумия, уровень духоты и жара достиг максимума, превращая бар в истинную парилку, кондиционеры и вентиляция и так уже работают на максимуме, но это не спасает. Тяжело дыша, Саске смотрит в глаза Сакуры, наслаждаясь тем, что он видит в них. О, да, в ее зеленных глазах отражается целый коктейль эмоций, лицо красное и пылает, то ли от жары, то ли от такой откровенности в песне Учихи. Сакура больше не может этого выносить, срывается с места и направляется в сторону туалета. Как это прозаично, идти в то место, с которого все и началось. Да, их встречу в доме Саёри можно не брать в расчет, это была прелюдия перед упавшим на их головы безумием. Харуно, как и в тот раз, запирается в туалете, подходит к раковине, включает холодную воду и омывает лицо, желая хоть немного остудить пылающий внутри нее жар. Ручка двери дребезжит, кто-то яростно требует отворить дверь и впустить нарушителя минутного покоя американки. — Занято! — громко, с рыком. Но тот, кто стоит по ту сторону двери, не сдается, продолжая издеваться над несчастной ручкой. Выдохнув, Сакура схватила бумажное полотенце, которым вытерла мокрое лицо и, бросив в урну скомканную бумажку, подошла к двери. Отворив ту, Харуно застыла на месте, встретившись взглядом с черными глазами Саске. Да, могла бы и догадаться о том, что это он пришел по ее душу. — Я так и думал, что это ты тут застряла, лесная нимфа, — скрестив руки на груди, Учиха усмехнулся. Что-то ему это напоминает, как и фраза, которую он произнес, правда, в тот раз она звучала несколько иначе. — Туалет свободен, — пройдя немного вперед, Харуно отошла от двери и жестом пригласила Саске войти в помещение. — Прошу. — Я уже перехотел, — хмыкнув, Саске медленно направился в сторону американки, заставляя ту делать спасительные шаги назад, только вот она довольно быстро почувствовала спиной холодную стену. Чувство дежавю пронзило их обоих, и они оба прекрасно знают, что должно произойти следом. — У нас вошло в привычку вот так зажиматься, — усмехнувшись, Саске в мгновение ока оказался в паре сантиметрах от своей нимфы, нависая над ней, упершись руками о стену, заключая в плен непокорную. — И мне это нравится. — И, что будет дальше? — Сакура подняла голову, тихо проговорив, смотря в глаза этого Дьявола, подняв руки, она положила их на его грудь, сжав пальцами ткань черной майки. — Ты знаешь, — шепчет и тут же впивается в податливые губы Харуно, он впивается в них жадно, дико, страстно, и по-другому у них быть не может. Сакура отвечает, самозабвенно, закрывая глаза, переместив руки на шею Саске, притягивая его к себе. И он срывается, подхватывает ее по зад, заставляя запрыгнуть на него, чтобы еще сильнее прижаться к желанному телу, впечататься в него. Из груди Харуно вырывается тихий стон от того, что Учиха с удовольствием сжимает руками ее упругий зад, до боли, до синяков. И так всегда у них, лишь раз он был нежен, но это не для них, они другие. Дикие. Безумные. Жар их тел сливается, еще сильнее распаляя их, заставляет желать большего, сейчас, здесь, слиться воедино и послать весь мир туда, в преисподнюю. И Саске взял бы Сакуру прямо здесь, если бы только не помнил о том, что бар полон людей и их в любой момент могут застукать. А ему уж очень сильно не хочется, чтобы его нимфа сделала ноги, если это произойдет. — Так дело не пойдет, хоть я и люблю экстрим, — оторвавшись от губ Харуно, Учиха нехотя поставил ее на ноги. — Пошли отсюда. Это не было вопросом, это было констатацией факта, утверждением. И Сакура покорно последовала за ним, сжав пальцами пальцы Саске, когда тот взял ее за руку. 01:00; квартира Учихи. Они ворвались в квартиру Саске, что ураган, снося все на своем пути. Их руки лихорадочно освобождают друг друга от одежды, их губы впиваются в губы друг друга. Сакура запрыгивает на него, обхватывает ногами его торс, пальцами зарывается в черные волосы, сжимая их до боли и просто млея от ощущения его горячей кожи своей обнаженной грудью. Саске сжимает руками ее зад, неся свою нимфу в спальню, рычит в ее губы от болезненных ощущений из-за того, что она сильнее сжала его волосы, за что и получила звонким, смачным шлепком по заднице. Ему это нравится. Ей это нравится. Им это нравится. Учиха бросает Харуно на кровать, наклоняется, срывает с нее джинсы вместе с кружевными трусами и замирает. Его глаза еще сильнее вспыхивают огнем желания при виде этого прекрасного тела. Которое горит от ожидания его ласк, которое уже готово его принять, которое дрожит от малейшего его прикосновения к ней. Саске не медлит, незамедлительно избавляет себя от одежды и наваливается на Харуно, коленом раздвигает ее ноги, прижимается, настолько сильно, на сколько это вообще возможно. Он вновь впивается в ее налитые красным и опухшие губы, сминает их своими губами, кусает, проникает в ее рот языком, целуя ее дико, зверино. Сакура задыхается, руками сжимает его плечи, до боли впиваясь ногтями в кожу, чувствуя, как он непозволительно медленно входит в нее. Сегодня не будет никаких ласк, они слишком сильно желают, как можно быстрее стать единым. Ему это нужно. Ей это нужно. Им это нужно. Саске вбивается в ее тело резкими, грубыми толчками, срывая с ее губ стоны, всхлипы, которые ловит своими губами. Так правильно. Так должно быть. Она под ним, сгорает в его руках. Сакура жадно хватает губами воздух, который тут же выбивается из ее легких новыми толчками. Она прогибается под ним, ее ногти оставляют красные царапины на его спине, плечах. Саске садится на колени, руками до синяков сжимая ее талию, притягивая к себе, продолжая неистово двигаться в ней. Сакура прогибается в спине, ее громкие стоны сливаются с его рычанием, она закусывает нижнюю губу, сжимая пальцами покрывало. Он зверь. Она зверь. Они звери. Саске выскальзывает из ее разгоряченного и податливого тела, переворачивает свою нимфу на живот, располагается на ее бедрах и входит в нее, не давая и мгновения на передышку. Его движения становятся быстрее, они вырывают из ее груди уже стоны-крики. Сакура сильнее сжимает в руках покрывало, вздрагивая каждый раз, когда он рвано целует ее плечи, спину, шею. Саске зарывается пальцами в розовые волосы, натягивает их, заставляя ее приподняться, прогнуться в спине. И Сакура подчиняется, окончательно свихнувшись из-за него. <i>Он сумасшедший. Она сумасшедшая. Они сумасшедшие.<i> И это так правильно! Невообразимо хорошо! Дико! И они не могут быть другими. Они сами сделали друг друга такими, и для них нет ничего нормальней этого. Саске ускоряет темп до придела, чувствуя, как их тела напрягаются. Сакура, словно в бреду, мечется, прогибается под ним, жадно ловит губами воздух. Сакура жмурится, и уже не стонет, а скулит от напряжения во всем ее теле. Саске выскальзывает из нее в тот момент, когда его нимфа достигла своего пика. Их тела сводит судорогой оргазма, они оба дрожат, и тут же обессиленно падают на кровать. Саске лежит рядом с ней на спине, пытается отдышаться. Рукой он находит ее руку и сжимает пальцами ладонь Сакуры. Придя в себя, он поворачивает в ее сторону голову, и его губы растягиваются в привычной усмешке. Она смотрит на него устало и умиротворенно. Перевернувшись набок, Саске проводит пальцами по ее плечу. — Надеюсь, сегодня ты не сбежишь от меня? — произносит на выдохе, и в его голосе нет привычной издевки или насмешки. — Нет, — покачав головой, Сакура придвигается ближе к нему и утыкается носом в его грудь. — С игрой в догонялки покончено. Саске обнимает ее, целует в макушку и закрывает глаза, облегченно выдохнув. Сакура улыбается, также закрывая глаза, чувствуя, как он нежно гладит ее по спине. Утром они проснутся вместе, он сделает для нее кофе, который принесет в постель, она приготовит им завтрак из того, что найдет в его холодильнике. Саске отвезет Сакуру к Удзумаки, а после и на съемки вместе с Саёри. И они оба будут вести себя так, словно всего того дурдома между ними не было, словно они уже давно вместе и счастливы от этого. Все стены выстраиваемые Харуно разрушены, а Учихе больше не нужно биться головой об эти стены, чтобы достучаться до нее. Ведь так правильно. Ведь так должно быть. Ведь… Она его слабость. Он ее слабость. Они слабость друг друга.