«Невинная развратница»

Хань начал волноваться больше, чем когда ему предстояло в первый раз быть в роли господина. Инес опытнее, кто знает, что это может означать для него? Будет она с ним вести себя так, как с девушками, или же пожалеет его и не будет так сильно его бить или ещё что-то? Раздумывая об этом, он решил вновь просмотреть в Интернете видео на эту тему, стараясь найти теперь те, где женщина в роли домины. Некоторые видео были даже ещё более извращённые, чем те, которые он просматривал вчера. Внутри у него всё сжалось от некоего страха. Что она с ним сделает? Будет ли что-то из того, что он увидел здесь и от чего у него даже яйца сжались? Женщины более жестоки. Хань сидит за компьютером до глубокой ночи, просматривая ролики, один за другим, перематывая некоторые места, чтобы смотреть на то, что придумывают женщины, не концентрируясь на самом процессе. Только это, он должен иметь хотя бы малейшее представление, что его ожидает. Он даже забыл поужинать, вспомнил, когда уже совсем в животе начало посасывать от голода. Приготовив себе на кухне хоть какой-нибудь перекус, продолжил просматривать видео. Мужчины страдают от рук женщин больше, чем женщины от рук мужчин. Инес была с девушками. Это что-то меняет? Он будет также страдать? С такими мыслями он просидел до четырёх утра, потом всё-таки лёг спать, но, несмотря на усталость и желание поспать хоть немного, Хань не смог уснуть. Только немного подремал. Может, он уснёт во время сессии, и его это минует? Хотя скорее это только усугубит ситуацию, ведь она может разозлиться из-за этого. Хань задремал, но почти сразу прозвенел будильник. Впервые он так не выспался, наверное, в последнее время это было во время сессии во время учёбы, когда ему нужно было сдавать философию, которая ему в жизни не пригодилась, так, общее развитие, но из-за этого он тоже не спал ночами, зазубривая билеты. Сейчас он тоже почти не спал, изучая всё, что связано с BDSM, когда женщина-садист. Но сегодня у него не экзамен, до прихода Инес ещё много времени, поэтому он выключил шумный будильник и повернулся на другой бок, продолжая спать. Возможно, ему понадобятся силы. Проснулся Хань от звонка мобильного телефона вкупе с дверным звонком. Лухань еле разлепил глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на имени звонящего. Увидев имя модели, он быстро вскочил с кровати, радуясь, что толком не разделся, когда ложился спать, из-за усталости, побежал открывать дверь, за которой давно стоит его модель. Лухань извинился перед ней, говоря, что на втором этаже не всегда хорошо слышно, что кто-то звонит в дверь. — Хорошо, что Вы позвонили мне на мобильный, — натянуто улыбается Хань. Девушка немного раздражена, но ничего не говорит. Она уже несколько дней сюда приходит, картина уже написана, скоро она получит свои деньги. Случилось бы такое раньше, она бы просто ушла. Они прошли в мастерскую, девушка привычно разделась и приняла позу. Хань пытается отогнать остатки сна, потирая свои глаза, он ещё не совсем выспался, он бы ещё немного поспал, но вскоре после девушки придёт Инес. Тогда он точно взбодрится и забудет про сон. Он пытается сконцентрироваться, рассматривая девушку и уже почти готовую картину, наблюдая, как кое-где надо что-то дорисовать, что-то добавить к уже нарисованной части. Постепенно сон сам уходит, его разум немного проснулся и теперь он более ясный. В этот раз он смог закончить картину. Одевшись, девушка оценила его работу, сказала, что ей она нравится. Ещё бы, ведь, чем отличается художник от фотографа так это тем, что художник может что-то убрать, сделать человека стройнее, красивее. Фотограф тоже старается это сделать с помощью ракурса, но всё равно убрать что-то лишнее можно только на компьютере. Не зря почти все портреты определённого промежутка времени дам так похожи. Когда были в моде высокие лбы, у всех дам были высокие лбы. Художники поняли, что женщина смотрится изящнее, если чуть удлинить шею или пририсовать ещё один позвонок, так художники делали это. Лухань заплатил девушке, та, довольно пересчитав деньги, попрощавшись ушла. Всем им нужны деньги, почти каждая готова обнажиться перед совершенно незнакомым мужчиной за деньги. Конечно, это не все такие, тут всё зависит от воспитания, которое дали им родители или не дали. А так это не зависит ни от национальности, ни, тем более, от религии. Последнее лишь ненужная мишура, показывающая необразованность человека. Чем больше человек не образован, тем больше он набожен. Не зря ранее, когда науки были не так развиты, а некоторые только-только начали появляться и развиваться, у всех людей была на уме одна церковь. Когда не знали, как лечить болезни, молились чаще Богу, чтобы он помог, а потом говорили про судьбу. Не зная, как выглядит планета, как всё устроено, люди начинают выдумывать, будто кто-то что-то делает, но мы его не видим и не сможем увидеть. Не зря много веков назад было столько Богов, отвечающих за погоду. Не было ведь раньше метеорологии, люди даже не знали, как происходит дождь, а уж о циклонах и подобном они подобно не знали, вот и придумали Богов, которых надо ублажать, чтобы была благотворная погода для урожая. Религия — признак необразованности. Хань принимает душ, чтобы уже наверняка проснуться, включает то тёплую воду, то холодную. Контрастный душ всегда хорошо бодрит. Он нервничает, от нервов у него даже немного сжимается горло, и низ живота тяжелеет. Наверное, даже во время своего первого (обычного) секса он так не нервничал. Закончив с водной процедурой, Хань вытерся насухо и переоделся, из-за того, что он спал в той одежде, она пропахла потом. Теперь для Ханя начались самые ужасные минуты ожидания. Кажется, что секунды превращаются в минуты, а минуты в часы во время ожидания. А когда ты куда-то опаздываешь, то всё наоборот… Ещё он боится, что Инес, как в самый первый день, когда он должен быть доминантом, напишет ему сообщение, что сегодня они встретиться не смогут, что придётся договориться на другой день. Ведь она вполне может, как и тогда, впасть в уныние из-за девушки. Банально его мужское самолюбие этого не выдержит. И ожидание. Ожидание уже следующего дня. Снова эти муки. Но этого не произошло. Инес позвонилась в дверь, и Хань с бешено бьющимся сердцем пошёл открывать. Он и рад, и взволновал ещё больше. Волнение сковало всё внизу, было такое ощущение, что он хочет в туалет. Почему он волнуется ещё больше, чем вчера? Она ведь не должна быть с ним такой жестокой и не должна в его первый раз делать с ним то, отчего Хань содрогался, смотря видео об этом… Только он заметил, что Инес не такая, не с таким настроением она приходила вчера. Она тоже волнуется? Из-за чего? Это связано с ним или же с девушками? — Нам нужно сначала кое-что обсудить, — сообщила она, садясь на диван в гостиной, Хань сел рядом. — У меня есть в этом опыт, я не хочу, чтобы ты страдал и после этого. — В смысле? — Между господином и подчинённым во время первой сессии устанавливается особая связь. Хань не очень понял, что она хочет сказать? И что с того, что устанавливается связь? Разве это не хорошо? (на мгновение он ещё подумал о том, как плохо он провёл свою сессию, раз между ними не было «связи») — И что с того? — Если у тебя ослабленная психика и если у нас будет связь, а потом мы не будем вместе… Вполне возможно, что ты дойдёшь до отчаяния. Мне известен случай, когда один такой саб покончил жизнь самоубийством, когда они с хозяином расстались. Не означает ли это, что Инес хочет его бросить в скором времени? — Это означает, что ты меня вскоре бросить хочешь? — немного взволнованно спросил Хань. — Я тебе говорю о том, что ты точно уверен в себе? Как раз-таки я думаю о том, что вскоре ты захочешь со мной расстаться. Особенно, когда ты узнаешь мою… другую сторону. Уверен ли ты, что хочешь этого? Конечно, возможно, что я преувеличиваю, такой уж особой связи между нами может и не быть, но лучше перестраховаться. Хань задумался. Что она имеет в виду? Он увидит её «другую сторону», из-за которой он не захочет быть с ней? Неужели она собирается сделать с ним то, отчего он и боялся сегодняшнего дня? — Что ты собираешься со мной сделать? — тихо спросил Лухань, не смотря на неё. — Я не должна тебе заранее рассказывать об этом. Скажу лишь, что для тебя это не должно быть мучительно и все три принципа «Безопасность, здравомыслие и добровольность» будут соблюдены. Хань хочет верить Инес, но после всего, откровенно говоря, ему стало немного страшно. Возможно, что она действительно преувеличивает из-за того, что он думал о ней, как о невинном создании, а всё оказалось совсем не так, как он представлял. Но сам факт того, что она опытна в этом его не пугает. Возможно, это лучше, ведь она может почувствовать, что он может, а что нет, как умелый топ. — Если ты не можешь решиться, тебе страшно, можем сегодня ничего не устраивать, — видя напряжение Ханя, сказала Инес. — Нет, всё нормально, — тут же ответил он, смотря в глаза девушки. — Я согласен. Почему-то ему показалось, что Инес это немного расстроило. — Тогда идём, — она поднялась с дивана, и они пошли в спальню. Хань не понимает Инес. Это всё из-за того, что он — парень? Почему, как ему показалось, её расстроило его согласие? Но хотя бы он узнал, что Инес не собирается его вскоре бросить, наоборот, она волновалась, что сам Хань захочет это сделать. Это заметно приободрило Луханя. Как только они вошли в спальню, Хань заволновался ещё больше, чем вчера. Тогда всё зависело от него, он руководил процессом и мог хотя бы предположить, что будет дальше. А сейчас нет, всё наоборот. Испытывала ли вчера Инес то же самое, что он сейчас? Если он не ошибается, Хань её первый мужчина, во всём. Страшнее ей было от того, что впервые с ней делает это не женщина? Инес придвинула стул ближе к центру комнаты. У Ханя отяжелел низ живота. Значит, она не будет делать это с ним на кровати? — Раздевайся, — резко произнесла Инес, стоя к нему спиной. От неожиданности он вздрогнул, но почти сразу начал молча снимать с себя одежду. — Брось её просто на полу. Хань чувствует, что он не может ослушаться её. Голос Инес более похож на голос командующего человека, чем у него. Хань всё-таки слишком мягок для этого. — Сядь на стул. Его немного напрягает, что девушка всё это время не смотрит на него. Из-за чего? Она так пытается настроиться, что всё-таки ей придётся делать это с мужчиной? Как только Хань сел, Инес встала сзади него, начав завязывать его руки тканью позади спинки стула. Хань нервно сглотнул, напрягаясь, но пытаясь это скрыть. Однако Инес всё равно заметила это, поэтому вскоре, закончив со связыванием, она стал поглаживать грудь Луханя. — Не беспокойся, я же тебе говорила, что мучительно это не будет. Я всего лишь укажу на твои ошибки. Ханя это напугало ещё больше, ведь он понимает, что ошибок сделал не одну или две, а намного больше… Инес целует его шею, продолжая поглаживать, то его живот, прижимающийся время от времени к позвоночнику, то часто вздымающуюся грудь. Впервые Инес сама будет ласкать его всё время, впервые она будет стараться доставить ему удовольствие, конечно, вперемешку с болью, но это намного лучше, чем было у них ранее. — Во-первых, тебе нужно было показать сабу, что он от тебя зависит, — низким голосом говорит она около его уха, продолжая поглаживать его грудь. — Что ты — его наслаждение. И что ты — его боль, — на этой фразе она поцарапала его ногтём фактически у самого соска, отчего Хань вздрогнул, жмурясь от неприятного ощущения. — С последним ты рано закончил вчера. Тебе нужно было продолжать до тех пор, пока не услышал мольбы. Ему немного странно слушать об этом, когда он понимает, что под «сабой» имеется в виду она. Хань не верит, что Инес может умолять, особенно его. Ему кажется, что она также не похожа на подчиняющуюся, как он на того, кто подчиняет. Инес тем временем пощипывает его соски, слегка скручивая их между пальцами, царапая чувствительную кожу вокруг сморщенной кожи соска. Лухань дрожит, дрожь сковывает его тело, заставляя его напрягать каждый мускул, растопыривать пальцы ног. Он кусает губы, жмурясь, запрокидывая назад голову. Хань не догадывался, что его соски настолько чувствительны, что напряжение и тяжесть может скапливаться внизу живота, если кто-то будет им уделять много внимания. Даже его член напрягся, прижимаясь к животу. Инес не останавливается, выполняя всё новые экзекуции над его сосками. Она не унижает его, не пытается возбудить словами, просто молчит, за неё говорят её пальцы. Инес хочет довести Ханя до сумасшествия, исступления, чтобы он сдался, подчинился её. Хань не против. Он с радостью отдастся ей. Он вытягивает ноги вперёд, не зная уже куда себя деть, его соски набухли, тело продолжает дрожать, он сбито дышит, его рот почти постоянно открыт, Хань стонет, прикрыв глаза. — Тебя уже это так возбудило, — сказала Инес, убрав одну руку от его груди, прикасаясь к мокрой от естественной смазки головки члена, размазывая подушечками пальцев по всей длине. Хань невольно приподнимает бёдра навстречу приятному, но такому невесомому прикосновению. Инес ласкает его яички, перебирая их пальцами правой руки. Она ухмыляется, видя, как Хань дрожит, слыша, как он сладостно стонет, чувствуя, как он возбуждён. Внезапно девушка убирает руку от его паха, переходя к внутренней стороне его бедра, отчего Лухань шире разводит ноги. Инес издаёт тихий смешок. — Ты будто сучка во время течки. Почему-то Ханя только больше возбудило такое сравнение, Инес никогда при нём не выражалась, никак, ни нецензурно, ни пошло. Как нормальный образованный человек, ведь чем меньше образованности, тем больше слов-паразитов, мата и пошлости в речи человека. Как с религией. Всё связано с образованием и мировоззрением человека. Сейчас его нисколько не отталкивает грязная речь Инес, наоборот, слышать такие грубые и пошлые слова от неё ему нравится. Ему нравится это, даже хочется, чтобы она сказала ещё что-то в таком стиле. А ещё ему хочется, чтобы она интимнее к нему прикоснулась. Хоть сессия и началась пару минут назад, но Ханю уже безумно хочется кончить. Но ещё рано. Это ведь только начало. Инес встаёт, отчего Лухань тихо и разочарованно стонет, ведь теперь он не чувствует прикосновения её нежных рук в самых различных местах. Инес ухмыльнулась. Он возбуждён, но ещё не на грани отчаяния, чтобы начать умолять её. Она привязывает его ноги к ножкам стула, обвязывая лодыжки тканью, думая, что бы ему приказать, чтобы он ослушался, а она смогла бы приступить к наказанию. Закончив, она говорит Ханю: — Что бы я ни делала, не смей стонать. Тем более кончать. Художник вздрогнул от её приказного тона, а потом весь напрягся. Если он её ослушается, ему несдобровать. Инес его накажет. Этого он и боится больше всего. Лухань кусает губы, нервничая, сможет ли он. Инес встаёт сбоку от него, не нравится её стоять на коленях перед ним. Она вновь начинает прикасаться к груди Луханя, теперь уделяя внимание низу его живота, но всячески минуя его член, издеваясь над Ханем, зная, как ему хочется, чтобы она обхватила его член рукой, а лучше ртом. Но ни первого, ни тем более второго он не дождётся. Не с той девушкой связался, чтобы она сталась уделить внимание куску плоти, которое, извергнув семя, приобретает жалкий вид. Хань кусает поочерёдно губы почти в кровь, жмурясь, запрокидывая назад голову. Почему лёгкие прикосновения совсем не в интимных местах более возбуждающие, чем когда тебя ласкают в области паха? И даже не это самое печальное, а то, что Инес прекрасно об этом знает и пользуется этим, доводя его до исступления, желая, чтобы он ослушался её. Инес спускается ниже, переходя к внутренней стороне его бедра. Хань весь напрягся, впиваясь зубами в нижнюю губу. Стоит её пальцам оказаться в опасной близости от его паха, как он тут же чуть ли не пятится, прижимаясь теснее к спинке стула, пока это возможно. Инес немного это веселит. — Ты не должен меня бояться, — намного мягче произнесла она, чем ранее. — Я всего лишь дала тебе указ, в чём состояла твоя вторая ошибка. Ты должен лишь стараться не ослушаться меня, но ты не должен из-за этого пытаться всячески избегать моих прикосновений. Я — твой хозяин, а не тиран, чтобы ты меня боялся. Лухань пытается успокоиться. Действительно, она не будет или хотя бы не должна быть с ним чересчур жестока просто потому, что это его первый раз. И они ведь ещё будут видеться друг с другом, возможно, ей самой будет неловко, если Хань узнает насколько она извращённая и жестокая. Инес касается подушечкой среднего пальца ануса Ханя, отчего кольцо мышц резко сжимается, сфинктер не даёт её пальцу проникнуть. Сердце художника быстро забилось, разгоняя кровь по всему телу быстрее вместе с адреналином. На его лбу выступила испарина, а во рту пересохло. К такому он не готов. И вряд ли будет когда-нибудь готов. Возможно… Её нисколько не удивляет такая реакция его тела. Было бы странно, если бы гетеросексуальный мужчина хотел бы таких прикосновений, даже от неё, девушки. Это обычная подсознательная гомофобность мужчин, они настолько бояться быть привлекательны для своего пола, что даже стараются пресечь любое внимание к себе от противоположного пола. Глупо. Они таким образом только раздражают женщин. Инес, например, пигофилка, была бы она гетеро, то она бы не упускала возможность потрогать ягодицы своего парня, но последний был бы не рад этому. Конечно, Инес бы это не нравилось. Но как ей повезло с тем, что мужчины её не интересуют. Эти чувствительные, ранимые, порой, даже менее уверенные в себе, чем женщины, гомо сапиенсы. Порой они ведут себя как напыщенные индюки, строя из себя орлов, демонстрируя неуместную браваду, но если капнуть чуть глубже, то не увидишь даже подобие орла, обычные мелкие воробьи, которым по зубам только мелкие насекомые. Однако Ханю можно простить такую реакцию, потому что прикосновения к анусу могут говорить не только о том, что он гомофоб, но ещё о том, что он не представляет себя в роли пассива (что даже смешно, актив из него никакой), или что он просто боится. Последнее даже доказывать не нужно. Можно легко догадаться, что Инес — самая развращённая его партнёрша по секса. Даже до БДСМа он ни с кем не доходил. Она убирает руку, ведь ей нужно довести его до исступления, а если он будет бояться, то этого не случиться. Он не нарушит её приказ, она не сможет его наказать, и вся сессия пойдёт псу под хвост, затянувшись на неопределённое время. Нет, Инес не спешит, но и слишком долго касаться мужского тела ей не нравится. Теперь она касается его сосков, но уже не только пальцами, а ещё и губами, языком, ведь Инес заметила, что это его эрогенная зона, а если это так, то её нужно использовать. Хань весь напрягается, жмурится, он уже настолько перекусал свои губы, что уже не чувствует их. По члену течёт смазка, пачкая его яички и стул. Сколько он ещё протянет? Наверное, недолго. В какой-то момент он желает сдаться, в этом виноваты его усталость и в какой-то мере интерес. Что она сделает с ним? Она прикоснулась к его анусу, что его даже немного напугало, но будет ли Инес продолжать касаться его там? Что она сделает с ним? И Хань издаёт тихий стон, когда Инес слегка прикусывает его сосок, теребя пальцами второй. Тихо, будто продолжал сдерживаться последние минуты. — Ты ослушался меня, — Инес отстранилась от него и пошла в сторону своей сумки, подойдя к ней, начала перебирать содержимое. — Теперь тебя необходимо наказать. Сердце его начало стучать о грудную клетку, а низ живота вновь потяжелел. Как ему захотелось в этот момент коснуться своего члена, который уже ноет от возбуждения! Ему интересно, что она возьмёт, взяла она что-то другое, что не брала в тот раз? Может, другую плеть, более жёсткую, чем ту, которую дала ему? Вполне возможно, ведь она ему дала именно эту, потому что он неопытен. Инес взяла плётку и зажимы. Снова она будет издеваться над его сосками? Хотя, действительно, почему ей не заострять внимание именно на этом? Соски — один из неполовых признаков, не уделять же внимание члену в её случае, к тому же у него соски — это эрогенная зона. Вполне логично, что все экзекуции как-то связаны с ними. Инес зажимает его соски девайсами, крепко фиксируя их, но не особо сильно. Ханя нельзя назвать полноценным мазохистом, его легко подчинить, но боли он боится. — Твоя следующая ошибка состояла в том, что ты позволил сабе отворачиваться, не заставил её либо смотреть на тебя, либо опустить взгляд вниз, как покорной слуге. Вместо этого ты позволил сабе почти что демонстративно отворачиваться, показывать своё отвращение. Первый несильный удар ближе к животу, от которого Хань вздрогнул. Она сжимает его челюсть одной рукой, приподнимая его лицо. — И ты совершенно не умеешь себя контролировать, поэтому и не способен контролировать других. Ты позволил своим животным инстинктам взять вверх над тобой, сделав из сессии обычный допотопный секс. Снова удар, чуть выше, от которого зажимы затряслись, принеся ему больше неприятных ощущений. Хань вскрикнул. — И ещё один нюанс. Нельзя ударять несколько раз по одному и тому же месту, если не хочешь сильно покалечить саба. Ещё удар, снова по животу, но ниже, чем в первый раз, сейчас пара хвостиков задели его член, отчего Хань тут же зажмурился, вздрагивая и жалобно стеная. Хочется скрести ноги или прикрыть пах руками, но ни первого, ни второго он не может осуществить. Снова удар, по бёдрам, животу, груди и вновь уже в другом порядке. Хань вздрагивает от каждого удара, напрягается, ожидая новый, но её удары не такие монотонные, у них нет чёткого ритма, промежутка времени, каждый удар для него неожиданный. Он жмурится, боится показать, что глаза у него на мокром месте от боли. Только стоны он не сдерживает, как и свои вскрики. Он сразу вскрикивает. Почему? Всё-таки он был слишком мягок тогда или потому что плётка более жёсткая? Или из-за её опыта? Или тут дело в нём? Одни вопросы, но вряд ли он получит достоверный ответ. — Твой член до сих пор стоит, — с ухмылкой говорит Инес, слегка пройдясь по эрегированной плоти плёткой. — Ты и сам не так уж невинен, как можно подумать. Это правда, он всё ещё возбуждён. Но это не из-за боли, а из-за самой ситуации, унижения, того, что он ей подчиняется. Ему это сносит крышу. Удары продолжаются, почти всё его тело покрыто красными большими пятнами, которые горят, словно пламя, будто на нём что-то подожгли, но это только греет его тело. Пока плётка не касается его кожи в очередной раз. Он не знает, сколько это длится, сколько раз она его ударила, ни она не приказала ему их считать, ни он не задался такой целью. Хань лишь понимает, что их много. Очень много. Инес останавливается, обхватывает у основания его член — так он не сможет кончить ещё какое-то время, даже если бы она его сейчас ласкала. Правда, он уже не чувствует своих сосков. Совсем. — Давай же, умоляй меня, чтобы я прекратила. Тебе же больно, ты хочешь кончить, — она чуть сильнее сжала его член. — Умоляй же. Ханя трясёт, во рту пересохло, язык будто наждачка от засухи. Инес и сама прекрасно видит его расфокусированные глаза, которые направлены на неё, но не видят её, только очертания. Она добилась своего, она смогла показать на Хане то, что он не смог сделать. Через пару минут, не дождавшись ничего от Луханя, Инес возобновила удары плетью. Хань запрокинул назад голову, вновь издавая протяжный стон боли. Он не хочет сдаваться прямо сейчас, тупая мужская гордость не даёт ему показать, какой он слабый. Инес уже вся взмокла, руки пока у неё не болят, они привыкли к этим движениям, в этом плане она выносливее Ханя. Его тело охватывает жар. Хань жмурится, боясь, что слёзы прольются, потекут по его щекам. Как это унизительно. Но больше так продолжаться не может. — Пожалуйста… Хватит, — между ударами, сквозь стоны умоляет Лухань. — Я больше не могу… Мне больно. Инес останавливается. Хань переступил через себя. Она понимает, как тяжело мужчине так унизительно умолять женщину о чём-то. Приблизительно, как ей умолять мужчину о чём-то. — Теперь скажи, что ты сейчас хочешь? — Инес и сама это прекрасно понимает, но хочет, чтобы Хань сам об этом сказал. Лухань не решается, он краснеет, опустив глаза вниз, смотря на свой мокрый от смазки член. Он хочет, чтобы она поласкала его член руками, большее он просить боится, вряд ли она сделает это. Вряд ли коснётся его члена губами, языком, о минете он не думает. Но и умолять об этом ему стыдно. Это ещё более унизительно, чем просить её прекратить. Но молчать вечно и терпеть он не может. — Прикоснись ко мне… Прошу. — Где? — Инес продолжает издеваться над ним. — Прикоснись к моему члену, — Хань поднимает голову, смотря на неё. Он сломлен. Инес улыбается, она подходит ближе к нему, начиная ласкать его плоть. Хань тихо и сладостно стонет, он уже обессилен. Больше он не может стонать громко, только тихо, немного хрипло. Почти сразу он кончает себе на живот. Получив драгоценную разрядку, Хань понял, насколько он утомлён. Инес развязывает его. Его руки и ноги занемели, он их не чувствует, даже соски, с которых она сняла зажимы, всё ещё не ощущает. Девушка перетаскивает его на кровать, радуясь, что стул поставила рядом с кроватью, она и сама немного устала, а тут ещё тащить тело. Мужской скелет в принципе тяжелее женского, поэтому таскать его тяжелее. А тут ещё и Хань на грани отключки. Инес кладёт его на одеяло, прикрывает его как можно больше им же. Хань не соображает, а через пару минут он уснул. Такое иногда бывает, особенно если нижний неопытен. Убравшись немного и выключив свет, Инес легла на диван в гостиной и тоже уснула.